Лиланд Райкен. То, что Бог тебе дал

ТО, ЧТО БОГ ТЕБЕ ДАЛ
Лиланд Райкен

Чем больше мы изучаем взгляды пуритан, тем очевиднее становится, что в основе всего, что они говорили на эту тему, лежало их убеждение в том, что деньги - это общественное благо, а не частная собственность. Их главная цель - благополучие всех членов общества, а не личное удовольствие человека, который ими распоряжается.
 CH

Одной из самых влиятельных и противоречивых книг нашего века стала «Протестантская этика и дух капитализма» (1930) Макса Вебера. Начав с наблюдения о том, что рост среднего класса происходил в основном за счёт протестантов, Вебер решил изучить связь между «протестантской этикой» и «духом современного капитализма». Он обнаружил множество взаимосвязей: веру в то, что человек может служить Богу своим мирским призванием, склонность к дисциплинированной и даже аскетичной жизни, дух индивидуализма, упор на трудолюбие и добросовестное отношение к зарабатыванию денег. Хотя Вебер тщательно отбирал данные для анализа, его исследование позволило многое узнать о протестантском движении.
Однако так называемый тезис Вебера привёл к печальным последствиям. Протестантов изображали людьми, для которых зарабатывание денег было высшей целью в жизни, которые считали накопление богатства своим моральным долгом и одобряли практически любую коммерческую конкуренцию. Если взглянуть на отношение пуритан к деньгам и их поведение в этом вопросе, то можно увидеть, что тезис Вебера был  идеей, которая в итоге серьёзно исказила правду.

Деньги — это хорошо или плохо?

Когда Мартин Лютер стал монахом, он дал обет бедности. Это отражало давнее представление католиков о том, что бедность по своей сути является добродетелью. Но реформаторы, включая самого Лютера, придерживались иного мнения. В основе их представлений о деньгах и имуществе лежало убеждение, что эти вещи в принципе хороши.
Пуритане соглашались с Кальвином в том, что деньги сами по себе - это благо.  Когда Сэмюэл Уиллард восхвалял Джона Халла на его похоронах, он не видел противоречия в том, что торговец был «святым на земле», жившим «над миром», и в том, что он был трудолюбив в своём деле, так что о нём можно было сказать, что «Провидение даровало ему процветающую часть этого мира» По словам Ричарда Бакстера, «как таковая любовь к творению, миру или богатству не является грехом. Ибо все дела Божьи хороши сами по себе».
Сэмюэл Уиллард выдвинул теорию о том, что «богатство совместимо с благочестием, и чем больше у человека денег, тем больше у него возможностей делать добро, если Бог даст ему такое желание». Уильям Адамс считал, что экономическая деятельность достойна внимания христианина. Он писал, что у христианина «много дел в мире и за его пределами, которым он должен уделять пристальное внимание, и у него есть... то, на что он должен тратить свою любовь».
Утверждая, что деньги - это благо, пуритане считали необходимым защищать законные аспекты использования денег от нападок недоброжелателей. Уильям Перкинс сделал это в своей проповеди на основе Мтф. 6:19–20, в которой он перечислил то, что Христос не запрещал: Усердный труд по основному призванию, благодаря которому [человек] обеспечивает себя и тех, кто от него зависит... Владение и пользование имуществом и даже богатством, ибо они - благое благословение Божье, если используются должным образом... Не запрещено собирать и копить, ибо в некотором отношении слово Божье это допускает. 2 Кор. 12:14
Пуритане не испытывали чувства вины за то, что зарабатывали деньги; зарабатывание денег было формой управления. Тезис Вебера основывался на утверждении Бакстера: Если Бог указывает вам путь, на котором вы законно можете получить больше, чем на другом пути (без вреда для своей души или для кого-либо ещё), и если вы отказываетесь от этого и выбираете менее прибыльный путь, то вы нарушаете одно из условий своего призвания и отказываетесь быть Божьим управителем.
В более широком контексте экономических работ Бакстера этот призыв к эффективности и продуктивности является просто проявлением здравого смысла и искреннего желания хорошо распорядиться Божьими дарами.
Почему пуритане были так уверены в том, что деньги - это хорошо? В основном потому, что они верили, что деньги и богатство - это дары Божьи. «Если нам достанется в наследство имущество, - писал Уильям Перкинс, - мы должны пользоваться им с чистой совестью, как благословением и даром Божьим». Джон Робинсон комментировал: «Благословение Господне обогащает... И поскольку богатство само по себе является Божьим благословением, мы должны желать его для комфортного существования в естественном и гражданском состоянии». Если деньги и имущество - это дары Божьи, то Ричард Сиббс мог бы сказать: «Мирские блага хороши сами по себе и даны нам, чтобы облегчить наш путь на небеса».
Поскольку пуритане считали процветание даром Божьим, они решительно отделяли его от идеи человеческих заслуг. Если это дар, то как его можно заслужить? Человеческие усилия не только не гарантируют успеха, но даже если Бог благословляет труд процветанием, то это происходит по Божьей милости, а не благодаря человеческим заслугам. Коттон Мезер утверждал: «В своём деле мы расставляем сети, но именно Бог приносит в наши сети всё, что в них попадает». «Если блага достигаются трудолюбием, предусмотрительностью и мастерством, - писал Джон Робинсон, -  то именно Божье благословение даёт и способность, и умение, и успех». Пуританская этика - это этика благодати, а не человеческих заслуг.
Защита частной собственности пуританами была продолжением их веры в законность денег. Уильям Эймс писал, что частная собственность основана «не только на человеческом, но и на естественном и Божественном праве». В другом месте Эймс писал, что справедливость заключается «в законном владении тем, что у нас есть». Когда Джон Халл, один из первых торговых магнатов Массачусетса, потерял свои корабли из-за голландцев, он нашёл утешение в Божьем провидении: «Потеря моего имущества ничего не будет значить, если Господь соизволит приблизить мою душу к себе и избавить её от мирских удовольствий». Но когда его управляющий украл его лошадей, Халл заявил: «Знайте, что по Божьему промыслу они принадлежат мне».
То, что пуритане одобряли деньги и собственность, не следует понимать как утверждение, что они ставили материальные блага выше духовных ценностей. Джон Уинтроп осуждал тех, кто принимал «внешнее благополучие за истинное счастье». Питер Балкли писал, что христианин «может многое делать для себя», но только до тех пор, пока «это не противоречит Богу и Его славе, а подчиняется им».

А как насчет бедности?

Если богатство - это Божье благословение, то бедность должна быть проклятием и знаком Божьего неудовольствия, верно? Неверно, говорили пуритане, которые не соглашались с целым рядом предположений, часто приписываемых им в XX веке.
Во-первых, пуритане не соглашались с тем, что благочестие является гарантией успеха. Томас Уотсон даже утверждал, что «истинное благочестие обычно сопровождается гонениями... Святые не освобождены от испытаний... Их благочестие не защитит их от страданий».
Если благочестие не является гарантией успеха, то верно и обратное: успех не является признаком благочестия. Так понимали этот вопрос пуритане. Джон Коттон утверждал, что христианин «одинаково принимает как хорошие, так и плохие события, которые посылает ему Бог». Сэмюэл Уиллард писал: «Как богатство не является доказательством Божьей любви, так и бедность не является доказательством Его гнева или ненависти».
Устранив причинно-следственную связь между успехом и благочестием, пуритане пришли к нескольким выводам о бедности. Один из них заключался в том, что бедность не обязательно является чем-то плохим или постыдным. «Бедность сама по себе, - писал Эймс, - не является преступлением или чем-то постыдным, но часто ниспосылается Богом благочестивым людям в качестве наказания, испытания или проверки, или и того, и другого». Ричард Бакстер заключил: Никого не изгоняют из церкви из-за нехватки денег, и бедность не оскорбляет взора Христа. Пустое сердце может стать препятствием, но пустой кошелёк - нет. Его Царство благодати всегда больше соответствовало презренной бедности, чем богатству и почестям.
На самом деле пуритане утверждали, что бедность может быть Божьим способом духовного благословения или наставления человека. Рассматривая библейские отрывки, в которых верующим обещано Божье благословение, Сэмюэл Болтон писал: Но будем ли мы считать благословением только наслаждение мирскими и внешними благами? Могут ли потери быть такими же благословениями, как и наслаждения?
А Томас Уотсон в списке «вещей, которые идут на пользу Божьим детям», включил в него бедность с таким комментарием: Бедность идёт на пользу Божьим детям. Она подавляет их похоть. Она увеличивает их благость. «Нищие миром, богаты верой» (Иак. 2:5). Бедность побуждает к молитве. Когда Бог подрезает крылья Своим детям бедностью, они быстрее всех летят к престолу благодати.
Таким образом оправдывая бедность, пуритане старались дистанцироваться от католического учения о бедности как о добродетели, достойной награды. Уильям Эймс ясно дал это понять, осудив монашеский обет бедности как «безумие, суеверную и порочную самонадеянность, ведь они продают эту бедность ради достижения совершенства... которое принесёт им удовлетворение и заслугу перед Богом».
Пуритане использовали выражение «евангельская бедность» для описания своего идеала - извлечения духовных уроков из той бедности, которую Бог мог послать им в их обычных мирских делах. Они не идеализировали бедность как нечто желанное. В отличие от католической монашеской теории, пуритане считали, что бедность не гарантирует защиту от искушения. Ричард Бакстер писал: У бедности тоже есть свои соблазны... Ибо даже бедняки могут поддаться любви к богатству и достатку, которых они никогда не получат, и погибнуть из-за чрезмерной любви к миру, который никогда не приносил им счастья.
Пуритане также отвергали этику безразличия, согласно которой бедные должны оставаться бедными. По их мнению, бедность - это не абсолютное несчастье, но она определённо не должна быть целью, к которой мы должны стремиться. «Богатый человек должен проявлять щедрость и утешать бедных», - сказал Томас Левер в одной своей проповеди. «Бог никогда не давал дар, - проповедовал Хью Латимер, - не для того, чтобы в тот или иной момент не показать его во славу Божью». «Как будто он посылает богатства, он посылает бедняков, чтобы им помогли». Латимер даже зашёл так далеко, что заявил: «Бедняк имеет право на имущество богача, поэтому богач должен отдать бедняку часть своих богатств, чтобы помочь ему и утешить его».
Что касается бедности, то пуритане учили, что она иногда выпадает на долю благочестивых людей и может быть духовным благословением. Однако сама по себе бедность не является заслугой, и бедные люди нуждаются в щедрости тех, у кого есть средства, чтобы им помочь.

Ричард Бакстер (1615–1691). Опасности, связанные с богатством

Вместо того чтобы воспринимать успех как знак Божьего одобрения или собственной добродетели, пуритане скорее рассматривали процветание как искушение. Приписка на полях к Быт. 13:1 в Женевской Библии говорит сама за себя: «Великое богатство Авраама, нажитое в Египте, помешало ему следовать своему призванию». Это означает, что богатство могло легко стать для него искушением. «И бедность, и богатство, - писал Джон Робинсон, - таят в себе искушения... И из этих двух состояний... искушения, связанные с богатством, более опасны». Томас Левер утверждал: «Тот, кто стремится разбогатеть... попадёт в различные дьявольские ловушки и искушения». Ричард Роджерс проснулся вскоре после полуночи и осознал, что Божьи благословения «стали для меня слишком сладкими и... опасными».
К нашему большому удивлению, пуритане видели обратную зависимость между богатством и благочестием. Так могло быть не всегда, но, по их мнению, обычно так и было. «Помните, что богатство затрудняет спасение человека», - предупреждал Ричард Бакстер. Сэмюэл Уиллард считал, что «редко можно увидеть людей, обладающих величайшими видимыми преимуществами... которые при этом были бы очень ревностны в служении Богу». Ричард Сиббс отмечал, что «там, где мир завладевает сердцем, мы становимся неверными Богу и людям, неверными в своих призваниях и неверными самой религии».
Развивая тему опасности богатства, пуритане проанализировали причины, по которым деньги представляют угрозу. Прежде всего, деньги имеют свойство заменять Бога в качестве объекта предельной преданности. Мирские блага «навешивают завесу между нами и Богом, они приковывают наше внимание к себе, не позволяя нам обратиться к Богу». «Как же [человек] готов ограничить своё счастье внешними вещами», - отмечал Томас Уотсон. Джон Робинсон говорил то же самое: «Если человек богат и сыт, он рискует отречься от Бога и в гордыне и презрении к Нему сказать: „Кто есть Господь? “» Ричард Роджерс отмечал в отношении богатых епископов и священнослужителей англиканской церкви, что они «никогда не отступали от Бога так сильно, как когда становились богаче и занимали более высокое положение».
Вторая причина, по которой богатство опасно, заключается в том, что оно заставляет человека полагаться на себя, а не на Бога. Ричард Бакстер считал, что «когда люди преуспевают в этом мире, их разум возвышается вместе с их состоянием, и они с трудом могут поверить, что так больны, когда чувствуют себя такими здоровыми».
Приобретение богатства, по мнению пуритан, отнимает у человека столько времени и сил, что он перестаёт уделять внимание религии и нравственному воспитанию других. Ричард Мезер в своей прощальной проповеди сказал: Опыт показывает, что в суете мирских дел легко утратить жизненную силу и мощь религии, так что от неё не остаётся ничего, кроме внешней формы, как бы каркаса или оболочки, в то время как мирское начало выгрызает ядро и поглощает саму душу и жизнь благочестия.
Коттон Мезер был не менее встревожен тенденцией к материализму в обществе Новой Англии: «Религия породила процветание, а дочь поглотила мать».
Пуритане также понимали, что деньги опасны, потому что они разжигают аппетит, который никогда не утолить. Деньги никогда не выполняют своих обещаний, говорили они. «Богатство подобно нарисованному винограду, - писал Генри Смит, - который выглядит так, будто может насытить человека, но не утоляет его голод и жажду. Богатство действительно заставляет человека желать большего, вызывает зависть и тревожит разум».
Если деньги так же опасны, как и всё остальное, не должен ли человек просто избегать их? Пуритане так не считали. Уильям Эймс утверждал, что «богатство... не является ни хорошим, ни плохим с моральной точки зрения, а представляет собой нечто нейтральное, чем люди могут пользоваться как во благо, так и во зло». Томас Адамс сказал прихожанам своего города: «Мы учим вас не выбрасывать мешок, а избавляться от алчности».

Коттон Мезер (1663–1727). Сколько - это достаточно? Пуританский идеал умеренности

Для пуритан решающим фактором был не размер дохода, а то, сколько денег человек тратил на себя. Идеалом пуритан была умеренность. Такой идеал, конечно, привлекал многих людей, не только пуритан, но в их время понятие «умеренность» ассоциировалось с пуританами.
Пуритане считали умеренность или воздержание золотой серединой между крайностями. Джон Даунэйм писал, что «среднее [промежуточное] состояние предпочтительнее величайшего процветания... Среднее состояние... оберегает нас от забвения Бога, безбожия и богохульства».
Если цель - умеренность, то её нужно защищать от противоположностей. Одна из них - жажда богатства, которая часто переплетается с алчностью. В проповеди на  Мтф. 6:19–20 Перкинс перечислил то, что запрещает Христос: «различные проявления алчности, первым из которых является чрезмерное стремление к мирскому богатству, когда люди не знают меры и умеренности».
Ещё одна вещь, с которой борется умеренность, - это роскошь. Пуритане неодобрительно относились к роскошному образу жизни, независимо от того, что в него входило: дом, одежда, развлечения или пищевые привычки. Когда Ричард Бакстер осуждал «пороки богатых», он упоминал чувственность, переедание и чрезмерное увлечение спортом и развлечениями. Его «наставления против расточительства и греховной праздности» включали в себя замечания о том, что не следует «чрезмерно баловать свой желудок... или тратить много денег на мясо или напитки», что «ненужные дорогостоящие визиты и развлечения» и «ненужные роскошные здания» - это грех.
Подобные предостережения против роскоши были распространены среди пуритан. Определив суть роскоши формулой «богатство, превышающее необходимое для природы и личности», Уильям Перкинс дал ей негативную оценку: «это как нож в руках ребёнка, который может поранить, если его не отобрать». Сэмюэл Уорд в своём дневнике, который он вёл в колледже, назвал одним из «грехов университета» «излишества в одежде».
Было бы неправильно делать вывод о том, что пуритане, выступавшие против роскоши, были аскетами. Они не считали, что отказ от законных удовольствий по своей сути является добродетелью. На самом деле они так же ясно видели искушения бедности, как и искушения роскоши. Список искушений Бакстера выглядел следующим образом: «чрезмерная забота об их нуждах и мирских делах», недовольство, алчность, зависть к богатым, пренебрежение духовными обязанностями и «святым воспитанием своих детей».
Ричард Роджерс в своём дневнике кратко изложил точку зрения пуритан на богатство: «Итак, о нашем внешнем благополучии можно сказать следующее: поскольку Бог даёт нам такую великую поддержку, мы можем с радостью наслаждаться вместе с другими тем, что хорошо. Но мы должны признать, что наше искреннее принятие учения Божьего, любовь к нему и стремление к чистой совести, чтобы обрести радость в том, что Христос искупил нас, - вот что делает нашу жизнь радостной, ведь этого не может отнять у нас ни злоба человеческая, ни дьявол».

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn