Бессмертие - кара богов... 6

Мара молча наблюдала, как Гэна повели к лифту. В зале стало так тихо, что можно было услышать хриплое дыхание совершенно растерявшегося инженера. О каменный пол монотонно бились стальные подковы сапог конвоиров.
Словно пытаясь удостоверится в своей победе, Мара обвела взглядом толпу. Ее взгляд скользнул по темно-синим мундирам летного состава, черным – инженерного корпуса, коричневым – технического персонала. Темные зрачки ее внимательно исследовали выражение их лиц и вдруг запнулись на бледном личике, которое мелькнуло за плечом Вэлса.
Лада?
Эта тварь посмела выжить?
Победа потеряла сладость. Осознание этого словно молотом ударило в виски. Мара молча разглядывала бледную кожу девушки, перепачканную в саже, на автомате отмечая, как та слишком уж близко к инженеру водоочистительных систем.
Как?
Выползла через шахту? Аварийный шлюз? Кто-то помог?
Неважно.
Она ошиблась. Недосмотрела. Не проконтролировала. Безупречная операция - теперь не безупречна.
Лан, стоявший рядом что-то говорил об «устойчивости курса», двигателе и о ремонте разрушенных отсеков. Голос его доносился до Мары глухо, расплывчато, словно из-под толстого слоя воды.
«Замолчи!» - хотела крикнуть она, чтобы стереть с его лица самодовольное властное выражение.
А он, ничего не замечая, упивался холодным восторгом удавшегося убийства. Как пересушенная губка Лан впитывал безмолвное принятие экипажем его правоты.
Взгляд его наконец скользнул по замершей рядом Маре, но не увидел излома боли в ее глазах.
«Видишь?! – торжествующе молча спросил он. – Этого я добился сам! Они склонили головы. Без твоей помощи. Без твоих подсказок».
«Трус!» - едва не крикнула она, с трудом удерживаясь от того, чтобы руками стереть с его лица самодовольное выражение. И тут в ответ на невысказанную вспышку ярости в основании ее черепа что-то дрогнуло.
Электрический разряд, мощной волной прокатившийся вверх в мозг и вниз к основанию позвоночника. Она судорожно втянула воздух, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица. Волна боли никуда не пропала. Долетев до последнего позвонка, метнулась вверх уже как раскаленный металлический штырь, медленно проворачивающийся внутри позвоночного столба.
Совещание продолжалась, но Мара почти ничего не слышала. Все силы уходили на то, чтобы просто дышать и «держать лицо».
- Надо будет проверить отсек. Пересчитать потери. Разузнать сколько выжило, - донеслось вдруг до нее и Мара уцепилась за фразу капитана как за страховочный крюк.
- Я проверю, - произнесла она, почти не слыша своего голоса и все силы ушли на то, чтобы изо рта не полезли слюнявые пузыри, заполнившие рот вязкой массой.
Сделав едва заметный кивок Лану, Мара едва не упала от начавшегося головокружения. В первый момент показалось, что на корабле новый взрыв. Но прочие стояли ровно, не двигаясь, внимательно вглядываясь в капитана.
Выдохнув, она сжала пальцы, спрятанные в складках парчового платья с такой силой, что почувствовала под ногтями теплую влагу. Невероятным усилием воли Мара развернулась и пошла к выходу.
Каждый шаг отдавался непереносимой болью, от которого темнело в глазах. Но она только распрямляла плечи и двигалась дальше. Только когда закрылись створки кабины лифта, женщина позволила капельке ледяного пота скатиться с виска. Дрожащим пальцем она почти вслепую нащупала кнопку третьего сектора, где находился медотсек.
Митра, медленно раскачиваясь в кресле, втягивал горьковато-стерильный запах антисептиков, которыми только что была проведена автоматическая обработка помещения.
На стерильном столе перед ним лежал небольшой шприц, наполненный желеобразной жидкостью мертво-голубого оттенка. Разглядывая отсепарированную кровь Энъя, Мирта представлял себе, что сейчас происходит на мостике. Лан, наверное, стоит перед Советом и наслаждается победой. Мара рядом с ним и он смотрит на нее, как…
Ледяное презрение сдавило грудь.
- Яд? Или противоядие? – в задумчивости прошептал он, легко ударив ногтем по стеклянному цилиндру. – Да какая разница. В любом случае это сдвинет дело с мертвой точки.
Он взялся за шприц, но тут тишину медотсека разорвал звякнувший сигнал лифтовой кабины. Митра, инстинктивно прикрыв ладонью шприц, обернулся.
Створки кабины разошлись и через порог, на каменный пол, рухнуло тело.
- Мара!
После секундного шока, Митра в два шага преодолел расстояние до кабины и подхватил с пола драгоценный сверток, упакованный в парчу, затканную разноцветными золотыми нитями.
- Что? Что с тобой? – он занес ее на кушетку. – Ты больна?
Тонкие пальцы доктора вцепились в запястье Мары, нащупывая пульс.
- Аа, - ничего не почувствовав, он попытался уловить биение аорты на шее, под челюстью.
Нитевидный, птичий пульс. Поверхностное дыхание. Зрачки… реакция на свет замедленная.
- Мара!
Губы женщины приоткрылись, и Митра не услышал, а скорее прочел по губам:
- Больно…
Зарычав от ярости, Митра уставился в потолок, в это мерзкое, дышащее слизью покрытие.
- Надеешься сожрать ее, как жрешь сейчас Энъя? – выкрикнул он, голосом полным отчаяния.
Ответом ему было молчание.
Врач резко развернулся, взял со стола шприц и поколебавшись всего секунду, ввел стальную иглу под кожу, с первого же раза войдя в вену на кисти.
- Я ее не отдам, - уже спокойно проговорил Мирта и отбросил шприц. – Слышишь? Ты ее не получишь, даже если ей придется умереть. И я буду отбирать у тебя членов экипажа одного за другим!