Запоздалое растление. глава 9

Глава 9

ВОЗВРАЩЕНИЕ.

Самолёт прилетел по расписанию. Через полчаса она открывала двери своего гнёздышка.  Невольно  подумала, как же хорошо вернуться к себе домой. Она посмотрела на часы: десять утра. Холодильник пуст, вина ни грамма.

Переодевшись в тесные джинсы и кожаную курточку, она оглядела себя в зеркале и  осталась довольна: выглядит, как подросток с обалденной попой! «Кажется sexercise мне идут впрок! Может, стоит баллотироваться в Сенат?»

Она впорхнула в машину с лёгкостью в мыслях и душевным подьёмом. Первым делом подрулила к магазину по соседству. Закупив продуктов, она вдруг вспомнила о булочках. Кия взмахнула руками: «Как давно Вас не было! Мы успели соскучиться! И не только я. Помните Вашего приятеля? Он  спрашивал о Вас.»

Мирэм сразу поняла: это Би. Щёки порозовели непроизвольно. Вернувшись домой, приготовила обед на скорую руку, попивая бокал красного. И уже слегка подшафэ набрала Беткора: «Привет, Би. Мне передали, что ты всё ещё помнишь обо мне. Решила ответить тем же.»

Его голос звучал похотливо: «Соседи сказали, что у мужа был инфаркт. Он ещё жив? Или нужна замена?» Она поняла, что вопрос был из категории «хочу тебя видеть» и требовал ответа. Но решила сначала протестировать героя-любовниика: «У меня плохие новости.» Наступила пауза. Затем она медленно отчеканила: «Я изменила тебе в Египте пару раз.»

Ожидала, что это послужит концом для разговора. Но услышала совсем иное: «Я тебя обожаю ещё больше! Жду подробности.» Мирэм положила трубку и поняла ещё одну истину: страсть исключает условности, ибо она абсолютна.

Он ждал её в полночь у булочной, которая давно уже была закрыта. Она припарковалась рядом и открыла окно: «Садись. Поедем к тебе. Не хочу пускать тебя в супружескую постель: пусть останется святой.»

Он снимал апартаменты в десяти минутах на последнем этаже новенького небоскрёба: «С моего балкона виден весь город, как на ладони.» Действительно, когда она посмотрела вниз, у неё закружилась голова. Он её подхватил и усадил себе на колени: «В юности тебе так трудно было вскружить голову.» Обнял за бёдра: «А теперь расскажи о том счастливчике, который сумел это сделать в Египте».

Она выпила весь бокал красного вина и подарила ему поцелуй: «Во всём виноват ты, сукин сын. До тебя я была порядочной женой, не вкусившей даже ребра Адама, не говоря о других его органах.»

Его рука легко рстегнула джинсы  и пробралась под резиночки трусов. Она вздрогнула, как будто вспыхнул огонь: «Не забывай, что мы с тобой на открытом балконе, и нас могут видеть...со всех сторон.» Его палец настойчиво вошёл сквозь малые губки и коснулся клитора: «Мне кажется, тебя в Египте так развратили, что ты возбуждаешься от публичного секса!»

Она была уже хмельна, и не только от вина: Беткор заводил её с полуоборота. Медленно опустилась на колени,  ввела головку проголодавшегося «тигрёнка» сквозь губы. Через минуту она нехотя оторвалась от него и подняла глаза: «Один из тех, кто совратил меня, кардиолог мужа....Так вот...он не годится тебе даже в подмётки, Би!»

Она словно подлила масла в огонь: «тигрёнок» совсем взбесился. Она в ответ поцеловала его в губы: «Археолог тоже оказался так себе: обычный древнеримский император!» В ответ Беткор приподнял её и насадил на свой теперь уже восставший «гладиатор». Мирэм шире раздвинула колени, чтобы джинсы не мешали впустить «меч гладиатора»,  как можно глубже: «О Господи Всемогущий! Наконец-то ты во мне!»