I Бусик или жизнь от остановки до остановки

 
Техосмотр

Вот представьте на минутку
Жизнь проходит в маршрутке:
Пассажир вошёл и вышел,
А водитель…  еле выжил!

Только-только снова зажил,
Его вновь народ уважил:
Едет  трезвый, едет пьяный,
При делах, иль окаянный.

С этим нужно что-то делать…
Попытаться переделать?
Ни за что и никогда,
«Бусик» - вот его судьба!

      В прямом смысле техосмотр, как техническая процедура не имеет  отношения к  нашему  прологу.  В переносном смысле – это тот случай, когда автор собирает-разбирает «косточки», укутывает их плотью, насыщает кровью, разумом-сознанием,  кому сколько положено - подбирает язык каждому  и - персонаж готов! Формирует цели-задачи и чувствует себя Создателем, прости Господи…
      Ну, что, поехали?!
      Замечательный советский писатель В.В.Конецкий однажды неосторожно обмолвился: «Те, кто коллекционирует свои впечатления, переживания, мысли, рано или поздно подаются в сочинители…».
        Это сказано в том числе и про  автора.
        Ну, вот скажите – что здесь сочинённого и придуманного?
        (В ранние романтические 70-е).
        "Как-то в крайней своей молодости Саныч тусовался на Броде (известный короткий отрезок центральной улицы его городка) с юной ещё компашкой друзей, среди которых была крутая "гёрла",подруга Сашки и наслаждались теплом, ранним вечером, молодостью и всякой другой глупостью. Щёлкали семечки  и сплёвываем на асфальт  шелуху(культурный код – 70-х). На перекрёстке дорог (гектар чистого неба над головой) ладошку кавалера, с которой кормилась его "чувень" какая-то летучая вражина метко накрыла "бонбой" чистейшего гуано.
     Тепленького!
     Даже не заляпало никого.
     Незабываемые «печатления», как сказала бы его мама.
     (В постромантические  80-е).
     Первые пары лекционных часов всегда раздавались молодым преподавателям. Саныч спешил.  Сегодня была культурология,  так что выглядеть должен был соответственно: брючки тёмные кремплиновые «с иголочки», со свистом рассекали стихию; пиджачок, светлый, вельветовый в талию (с двумя шлицами) пижонски облегали околоспортивную фигуру. Из мелких аксессуаров запомнились: рубашка бледно-розовая, типа «любовь в Париже»; галстук – чумовой, коричневый в светлый горошек; туфли тоже вельветовые, тёмные, носочки бордовые, платочек в кармашке пиджака, под цвет галстука.
      Стильный атташе-кейс (почти из кожи) в правой руке.
      Левая на отлёте,  бликовала  на солнце металлом браслета приличных  по тем временам, часов.
     Нерезкий парфюм приятно озонировал волнующийся эфир.
     Высокая (ещё) прическа венчала эту многоступенчатую композицию.
     Крррасавец!
     На подходе к Главному корпусу института  Саныч наблюдал приличную толпу студиозов (весна!), не без уважения (хочется верить), начинающую раздвигаться, расступаться, предоставляя финишную прямую.
     Ну, прямо, красная ковровая дорожка в Каннах… 
     Перед тем как вступить на тропу славы,  молодой препод приподнял ножку туго обтянутую стрейчем брюк, дабы перенесть бренное тело через высоченный бордюр.
     Небо голубое-голубое.
     Солнце.
     И тут.
     Бац!!!
     Без предупреждения…
     В жутком пике и с завыванием (точно было!) -  буйство красок и праздник жизни перечеркнула фашистская (наверняка), разлапистая в крыльях, гадкая чёрная  тень…
    Саныч так и замер с поднятой ногой.
    Обжигающе горячая, едкая (металл прожигает) субстанция «в десятку»  накрыла пол причёски.
    Причём!
    Добрая часть «бонбы» попала на лоб, щедро сдобрила внутреннюю часть очков и  «щеков»…
    А так же:
-  рубашечку, бледно-розовую, типа «любовь в Париже» пр/во Франция;
 - галстук – чумовой, пр/во Венгрия;
 - пиджачок, светлый, вельветовый в талию (с двумя шлицами), пр/во Финляндия (пострадал частично);
- брючки тёмные кремплиновые «с иголочки», (хороший местный «самопал») – насмерть убита вся правая нога.
- правый, вельветовый (красивый!) туфель… нет, не могу больше…
     С незабываемым,  (по воспоминаниям современников)  выражением лица, в гробовой тишине, накрытой после дефиле девятым валом хохота студиозов, ст.пр. проследовал до ближайшего туалета, где и смыл весь ужас упавшей на него мерзости,  заодно, с незабываемой красотой этого весеннего дня.
     Граждане!
     Человечество не случайно, (с целью жалкой компенсации) от подобных расстройств и огорчений, выдумало вот это: если обделали тебя с высоты птичьего полёта, значит,– к деньгам!
      Ну, мятая бумажка в 100 рублей, (помните, голубенькая такая, девальвированная), которую он нашёл после в парке, - ну, разве это деньги!?
      Так что, почти,  как  старой доброй  песне Майи Кристалинской,  (круто популярная певица в 60-х  г.г. XX  в. см. Энциклопедию эстрады): «Спасибо аист (ворон! ворон!!), спасибо птица, так и должно было случиться…».Ну, гдето - вот так!
     Возвращаясь к техосмотру - профессиональный моряк, не раз обогнувший  шар Земной,  Виктор Викторович  обогатил родную литературу новым жанром – «роман-странствие».
      
      Вот автор и пытается  осчастливить  взыскательного читателя  своим «ноу хау»  - «миниатюра-путешествие». И не просто путешествие, а движение по маршруту.
       Маршрут, это путь следования объекта, учитывающий направление движения относительно географических ориентиров, с указанием начальной, конечной и промежуточных точек, в случае их наличия. То есть некая изначальная заданность присутствует, что делает поездку-путешествие не менее интересным, событийным, волнующим.
    Тринадцать путешественников на сверхкороткие  дистанции и водитель плюс   замкнутое пространство «бусика»,  «микрика»,  «рейсовки»,  «душегубки», «шаттла», «полариса», «микроволновки», «газенвагена» - это то место, где тоже сочиняются стихи,   создаются ситуации, рождаются сюжеты, пересказываются байки и анекдоты. Как, например, в   рассказанном Юрием Владимировичем Никулиным по одному из каналов ЦТ.

     «Весна, красота, всё  цветёт и пахнет, тут заходит мужик, немножко «под шофе» в троллейбус и зачарованный этой красотенью экзальтированно громко и вдохновенно обращается к снулой, равнодушной и редкой пассажирской аудитории с призывом оценить эти  маленькие радости:
     -Весна! Гляньте, чудо какое. Цветёт всё… Пережили таки зиму злючую… Урра, товарищи!
      Пассажиры – ноль эмоций.

      Тот опять за своё: -Я, говорю весна, говорю и т.д.
      А в ответ -  тишина…
      Тогда мужик в пустоту: -Что, здесь никого нет?
И отворачиваясь к заднему окну: -Ну, тогда я отолью…»

Продолжение следует
и эта мысль меня преследует...





                ***