Благоволь-хроника Мурляндии - Глава 1. Ночное эхо

БЛАГОВОЛЬ-ХРОНИКА МУРЛЯНДИИ И ЕЁ ОБИТАТЕЛЕЙ

Глава 1

НОЧНОЕ ЭХО ПУСТОТЫ

Ночь в Мурлинграде не наступила — она легла. Легла мягко, как кошка, которая долго ищет себе место на тёплом пледе и, наконец, сворачивается клубком, распуская вокруг себя пушистую тишину. И в этой тишине было что-то слишком глубокое для обычного города… словно сама Земля сделала паузу, прислушиваясь к собственному сердцу.

Улицы тонули в молочно-синем свете фонарей, которые всё ещё горели — не потому, что кто-то их включил, а потому, что забыли выключить. Красные и жёлтые огоньки светофоров менялись в пустоту, обращаясь к никому. Двери некоторых домов были приоткрыты, будто в них заходили только что, буквально минуту назад… но ни шагов, ни голосов, ни дыхания людей не было слышно.

Мурлинград стоял, как огромная декорация к спектаклю, который по неизвестной причине отменили за секунду до выхода актёров на сцену. А ветер — с редкими порывами, осторожный, почти вежливый. Он шёл вдоль улиц так тихо, словно боялся потревожить чью-то забытость.

И в этой бездонной тишине вот-вот должно было что-то произойти. Сначала — всего лишь шорох: тонкий, неуверенный, будто в темноте кто-то проводил лапкой по обоям реальности. Потом — негромкое "фрр…", похожее на первый вздох существа, которое долго спало.

Старый подвал под домом №14 на улице Береговой распахнул треснувшую дверцу. Внутри мелькнуло янтарное око. Потом второе. Показалась ухо. Потом — усы. И, наконец, — первый кот.

Он вышел медленно, будто проверяя, не нарушает ли он какой-то древний запрет. Его шерсть, густая и тёмная, отливала фиолетовым при свете лампы. За ним, один за другим, начали появляться другие: серые, рыжие, пятнистые, гладкошёрстные и пушистые, — целая маленькая процессия ночных теней.

Они двигались молча, как будто между собой уже договорились: говорить пока нельзя. Они вышли на улицу, которая впервые за много веков не принадлежала людям. Их шаги были неслышны — но мир слышал их.

Коты поднимали головы к окнам. Обнюхивали воздух. Останавливались, будто прислушиваясь к чему-то, что улавливали не ушами, а вибрациями самого пространства.

Один кот, полосатый, с белой грудкой, поднялся на задние лапы и положил передние на стекло первого этажа. Внутри — стол с недопитой чашкой, открытая книга, оставленная на мгновение. Плед, свисший с кресла, будто кто-то только что встал, чтобы подойти к окну — и исчез.

Полосатый тихо мяукнул, но его звук прозвучал в этом городе так, словно он упал в бездонный колодец — и там пропал, растворился, исчез.

На пересечении улиц стояла старая телефонная будка. Её стекло было треснувшим, но внутри всё выглядело так, словно человек выйдет через секунду: трубка висела чуть смещённая в сторону, как будто от неё только что убрали руку. Один из котов внимательно рассматривал будку, будто пытался вспомнить: видел ли он раньше её совершенно пустой?

Но он не мог вспомнить ничего. Никто из них — не мог.

Мурлинград был их миром, но чувство, которое поселилось в их груди, было новым. Как если бы за стеной сознания кто-то тихо выдыхал свет — и этот свет звал, вёл, пытался пробудить.

И именно в этот момент впервые возникло Ощущение Миро-Света. Не как образ. Не как звук. Не как вспышка. Как будто кто-то где-то в самой глубине ночи открыл глаза — и его взгляд прошёл по городу, тронув каждую крышу, каждый люк, каждую лужу, в которой отражались звёзды.

Коты одновременно подняли головы. Все, кто стоял на улице, все, кто выглядывал из подвалов, неожиданно начали всматриваться в небо, как будто там что-то происходило важное.

В их ушах затрепетало нечто необычное, но приятное, а в лапах дрогнула крыша мира. Их шерсть слегка приподнялась — не от холода, а от понимания: кто-то проснулся вместе с ними. Они ещё не знали его имени. Но оно уже чувствовалось, как тёплое сияние под рёбрами мира — Миро-Свет.

В этот миг город, который до этого был лишь пустой оболочкой, словно медленно вдохнул. Да-да, именно вдохнул: здания чуть наклонились, деревья тихо зашелестели, окна отразили более яркие отблески фонарей, будто в них кто-то невидимый зажёг спящую память.

Мурлинград ожил. Но не благодаря людям. Не благодаря технике. Не благодаря электричеству. А благодаря тому, что впервые за все времена коты услышали, как говорит тишина.

И тишина сказала им: “Теперь вы”.

Полосатый кот отошёл от окна и тихо, почти неслышно, издал длинное: "Мур-р-р…", которое эхом разлилось по пустым улицам. Это был не зов, не вопрос, не страх. Это было принятие.

И с этого звука — лёгкого, как пыль, и глубокого, как ночь — началась эпоха, которую позже назовут "Эпоха Великой Паузы". Эпоха, в которой мир приготовился услышать новый голос. И этот голос ещё только зарождался где-то среди теней и ламп, среди пустых улиц и приоткрытых дверей… там, где Миро-Свет делал свой первый незримый шаг.