Техно-марксизм - от Собирательства к Синтезу

Техно-марксистская карта истории: от Собирательства к Синтезу

Позвольте представиться. Я — заложник времени, пытающийся набросать на салфетке схему мироздания. Последние несколько лет я много размышлял над проблемой: как уложить всю человеческую историю в единую, ясную и нелживую схему? Я перелопатил тонны теорий, и теперь моя голова напоминает склеп, где призраки Маркса, Белла и Тоффлера ведут нескончаемый диспут. Позвольте мне провести для вас экскурсию по этому склепу, а затем показать чертеж, который, как мне кажется, может стать новым зданием.

Вот они, великие картографы прошлого.

Слева — Карл Маркс, создававший свою теорию в середине – второй половине XIX века, в зените Эпохи Машины. Его схема общественных формаций — это шедевр интеллектуального инжиниринга. Пять ступеней: первобытность, рабовладение, феодализм, капитализм и грядущий коммунизм. Её гениальность — в её железной логике. Всё решает базис, способ производства. Надстройка в виде государства, права и искусства — лишь его тень. Двигатель истории — непримиримый конфликт между угнетателями и угнетенными. Это мощно, это страстно, это объясняет всё… но только до поры, до времени. Эта карта была идеальна для века пара, стали и непримиримых противоречий. Но она трещит по швам, когда мы пытаемся нанести на неё рельсы цифровых магистралей. Где на этой карте место для IT-специалиста, продающего свой когнитивный труд глобальной корпорации? Он — пролетарий? Но у него нет станка. Он — буржуа? Но у него нет капитала в классическом понимании. Марксизм застрял в индустриальной эпохе, которую так блестяще описал.

Справа — Дэниел Белл и Элвин Тоффлер, чьи концепции постиндустриального общества сформировались как альтернатива во второй половине XX века, когда контуры новой эры только начали проступать. Их схема изящна и соблазнительна: Аграрное -> Индустриальное -> Информационное общество. Они сменили оптику: не классовая борьба, а технологический уклад. Не отношения собственности, а тип ресурса: земля, капитал, знание. Это невероятно освежает! Их карта прекрасно описывает ландшафт, в котором мы живем: экономика услуг, власть экспертократии, сетевые структуры. Но здесь таится своя ловушка. В их стремлении к будущему они порой слишком бегло проходят прошлое. Слишком гладкий переход. Слишком технократично. Где на их карте кровавый след истории? Где войны, революции, тот самый Марксов «двигатель»? Их теория — прекрасный навигатор для настоящего, но плохой историк для прошлого.

И вот я, стоя на плечах этих гигантов, предлагаю свою карту. Я назвал ее «Техно-марксизм».

Почему она лучше? Потому что она берет у Маркса его материалистическую жесткость, его внимание к экономическому базису и классовому анализу, а у Белла — его технологическую чуткость и глобальный масштаб. Она — синтез, а не отрицание.

Итак, вот великие способы, которыми человечество добывало хлеб свой насущный, определяя все социальные структуры, культуру и сознание.

Эпоха Собирательства (Первобытно-общинный строй)

Это не «первобытный коммунизм» с идеологическим привкусом. Это — эпоха тотальной зависимости от природы. Наш способ производства был прост: брать то, что дано. Охота, собирательство, рыболовство. Вся социальная структура, все верования, вся жизнь была подчинена одной цели — не умереть с голоду в непрерывной борьбе с миром. Здесь нет классов, потому что не было излишка, который можно отчуждать. Это фундамент, на котором стоит всё. И этот фундамент, эра собирательства, длился десятки тысяч лет, напоминая нам, что наша «история» — лишь краткий миг на этой долгой заре.

Эпоха Почвы (Аграрное общество)

Затем случилась величайшая революция — неолитическая. Мы перестали брать и начали производить. Земледелие и скотоводство изменили всё. Земля стала главным средством производства, главным богатством и главной причиной всех войн. Вот здесь — мой главный спор с марксистской догмой. Я не вижу принципиальной разницы между рабом, прикованным к имению, и крепостным, прикованным к наделу. Да, юридически это разные формы зависимости. Но экономически их труд идентичен: они обрабатывают землю, создавая аграрный продукт. Способ производства — единый: ручной, аграрный, основанный на солнечной энергии и мускульной силе. Феодал и римский патриций — братья по классу, ибо класс их определен отношением к земле. Объединяя рабовладение и феодализм в одну макро-фазу «Эпохи Почвы», я очищаю историю от юридических условностей и вскрываю ее экономическую суть. Это не упрощение, это обобщение более высокого порядка. Аграрная эра, эра почвы, растянулась на тысячи лет.

Эпоха Машины (Индустриальное общество)

И снова революция. Пар, уголь, станок. Способ производства меняется кардинально. Теперь главное — не вырастить урожай, а произвести товар на фабрике. Главный ресурс — уже не земля, а капитал и полезные ископаемые. Главная фигура — не крестьянин, а пролетарий, продающий свой труд. Вот здесь марксистский анализ был блестящ! Конфликт между трудом и капиталом, отчуждение человека от результата его труда, чудовищная эксплуатация — всё это реальность Эпохи Машины. Это была эпоха стали, дыма и конкретных, осязаемых противоречий. Она была стремительной и яростной, но по меркам истории — короткой, занявшей всего сотни лет, и подготовила почву для следующего скачка.

Эпоха Символа (Информационное общество)

И вот мы здесь. Машины остались, но они стали умными. Главный ресурс — не уголь и не земля, а информация. Главный способ производства — не физический труд, а когнитивный. Мы производим код, проекты, сервисы, бренды, контент. Пролетарий теперь — это когнитариат, а средства производства — это его ноутбук и доступ к базе данных. Классовые конфликты никуда не делись, они стали сложнее, смазанее. Владелец платформы и фрилансер — новые версии буржуа и пролетария, но их отношения опосредованы алгоритмами. И здесь мы наблюдаем феномен ускорения исторического прогресса. По всей видимости, Эпоха Символа может продлиться лишь десятки лет. Её внутреннее развитие и нарастающие противоречия с невиданной скоростью готовят следующий переход.

Эпоха Синтеза (Коммунистическое общество)

За горизонтом нынешней турбулентности вырисовывается контур пятой эры — Эпохи Синтеза. Это не возврат к утопическим проектам индустриальной эпохи, а качественно новое состояние общества, становящееся возможным благодаря технологиям Эпохи Символа. Если информация — это новая материя производства, то мозг, способный её беспрепятственно воспринимать и передавать, — это новое средство производства. Развитие нейроинтерфейсов и технологий коллективного интеллекта способно стереть барьеры между индивидуальными сознаниями, породив «кибернетическую общность» — общее поле сознания, где мысль одного становится достоянием многих.

В таком контексте отчуждение, бывшее основой классовых обществ на протяжении Эпох Почвы, Машины и отчасти Символа, теряет материальную основу. Когда твое благополучие напрямую, на уровне нейронных связей, зависит от благополучия другого, эксплуатация становится не просто аморальной — она становится иррациональной, подобно самоубийству. Классы растворяются не по декрету, а в силу нового технологического императива. Коллективизм и подлинная общность становятся не идеологическим выбором, а биотехнологически обусловленной реальностью, знаменуя переход к бесклассовому, коммунистическому по своей сути обществу.

При этом я ни в коем случае не отрицаю необходимости классовой борьбы трудящихся за свои права. История — это диалектическое единство объективных тенденций и субъективной воли. Сидеть сложа руки, ожидая, что технологический прогресс всё решит сам собой — оппортунизм. Под лежачий камень вода не течет. Я всегда считал Великую Октябрьскую социалистическую революцию и ее вождя, В.И. Ленина, величайшими примерами такой воли, пытавшейся направить ход истории в сторону справедливости. Борьба не отменяется пониманием цели, а, напротив, получает в ней конкретный ориентир.

Так мы и видим воистину величественную диалектику истории. Спираль развития делает новый виток. От общества Эпохи Собирательства с его примитивным, но реальным первобытным коммунизмом, основанным на внешней необходимости и выживании, человечество, пройдя через тысячелетия отчуждения и классового антагонизма в Эпохах Почвы, Машины и Символа, приходит к Эпохе Синтеза — к сознательному кибернетическому коммунизму, основанному на высочайших технологиях и внутренней, нейрофизиологической взаимосвязанности. Это не возврат к прошлому, а отрицание отрицания, синтез на новом, невиданном уровне. Таким образом, техно-марксистская карта показывает не линейный прогресс, а диалектический путь, по которому исходная точка, пройдя через череду метаморфоз, возвращается в качественно новой, преображенной форме.