1. Павел Суровой Ариадна виртуального лабиринта

  Ариадна  виртуального лабиринта,или алгоритм Любви.
(по мотивам миниатюры Афанасия Рассказова "Кукловод)

Пролог

В мире, где технологии достигли невиданных высот, люди перестали быть ограниченными телом. Сознания загружались в виртуальные миры, где мечты становились реальностью, а невозможное — возможным. И всё было почти идеально. Почти…
Появились те, кто использовал этот дар для власти. Хакер, известный как Кукловод, научился управлять цифровым «я» людей, превращая их в бессловесных марионеток, заманивая в бесконечный цикл подчинения.
Ава всегда держалась подальше от этих миров. Она любила простоту, настоящие запахи, настоящие чувства. Но когда её лучший друг Джейк оказался пленником Кукловода, выбора больше не было. Чтобы спасти его, она должна была погрузиться в виртуальную реальность.

Глава первая. 

 В будущем, которое люди так долго пытались приблизить, граница между реальностью и мечтой стала тоньше полупрозрачного стекла. Достаточно было лечь в гладкую капсулу, подключить разъёмы к вискам — и сознание растворялось в безупречно сгенерированном мире. Здесь каждый мог быть тем, кем хотел, жить в архитектуре собственного воображения, создавать тела, города, времена года и даже память. Технологию называли «цифровым восхождением», и большинство считало её вершиной человеческого пути.

На улицах мегаполиса физические люди попадались всё реже. Полупустые кафе, роботы-курьеры, витрины, в которых отражались лишь машины. Остальные давно ушли в виртуальность — в теплые города, где не было боли, старости, случайностей. Там можно было жить сто лет в одном дне и ни разу не пожалеть об этом. Там были миры, которые сверкаями линиями, как будто продолжали тело человека дальше, чем позволяла природная биология.

Но в этой гладкой картине было что-то зловещее. В новостных лентах иногда всплывали сообщения о сбоях: кто-то не выходил из погружения, кто-то исчезал, оставляя за собой только пустую капсулу и ровную линию мозговой активности. Корпорации объясняли это перегрузками серверов, пользователи — несовместимостью протоколов. А по теневым каналам ходило слово, от которого у техников сжимались пальцы: «Кукловод». Никто точно не знал, кто или что это. Кто-то говорил — человек-маньяк. Кто-то — группа хакеров. Кто-то шептал, что это искусственный интеллект, который научился хотеть слишком многого.
Ава,а именно так её звал Джейк,хотя полное её имя было Ариадна, слышала эти истории сотни раз и каждый раз только криво усмехалась. Виртуальность для неё была игрушкой, слишком яркой, чтобы быть настоящей. Она доверяла собственным мышцам, собственным шагам, собственному дыханию. Пока её друзья часами «зависали» в цифровых мирах, она бегала по набережной, занималась в старом спортзале, читала бумажные книги, от которых пахло пылью и временем.

«Я хочу чувствовать своё тело, а не имитацию», — говорила она Джейку и друзьям. И никто не спорил — у неё была какая-то странная упёртость, которую сломать было невозможно.
Но даже она не могла отрицать: мир вокруг всё сильнее уходил «под землю»,в  цифровую реальность. Люди говорили о ней чаще, чем о погоде. Реформы обсуждали внутри VR быстрее, чем в физическом мире. Праздники устраивали там же. Люди встречались там. Влюблялись там. Умирали там.
Иногда Аве казалось, что мир физический — это просто вестибюль. Ступенька перед входом в нечто более удобное. И что рано или поздно человечество перестанет возвращаться из виртуальности совсем.

В тот вечер, когда всё началось, она шла по улице, слушая, как капает дождь по металлическим крышам капсул-киосков. Дождь был настоящий, холодный, пахнущий озоном. Она любила этот запах. Он напоминал о том, что мир всё ещё живой, всё ещё умеет меняться без участия программистов. Небо вспыхивало неоном, и улицы отражали его в лужах, превращая асфальт в гигантский чёрный монитор.
В кармане завибрировал коммуникатор.

— Ава… — голос был хриплым, взволнованным. — Это по поводу Джейка. Ты должна прийти. Сейчас.
Она остановилась. Сердце словно сделало лишний удар.
— Что случилось?
Но в ответ связь оборвалась.
Ава стояла под дождём и смотрела на тёмный экран. Город вокруг слегка шумел, как старый сервер. Где-то вглубине мегаполиса тысячи людей лежали в капсулах, улыбаясь своим снам. Но Ава почувствовала, как по телу пробежал холодок, не имеющий никакого отношения к дождю.
Она ещё не знала, что пересечёт границу миров. Что шагнёт туда, куда никогда не хотела. Что виртуальность, которой она не доверяла, станет для неё единственным шансом.

Все знали, что тот мир почти идеален.
Все — кроме тех, кто исчез в нём навсегда.
Она шла к центру погружений быстрым шагом, почти не замечая прохожих и света вывесок, которые мигали, как сбойный интерфейс. Джейк . Только его имя сейчас звучало внутри неё - глухо, тревожно, как удар по задетой струне. Они знали друг друга много лет, ещё с того времени, когда VR был диковинкой, а капсулы стояли только в исследовательских центрах.

Джейк всегда был противоположностью Авы. Открытый, азартный, увлечённый всем, что касалось технологий. Он мог часами рассказывать о новых алгоритмах, о принципах нейроподключения, о том, что однажды люди будут летать по собственным снам, как по улицам мегаполиса.

«Мы сможем проживать любые жизни, Ав. Представляешь?» — говорил он, смеясь.
Ава в ответ лишь качала головой.
«Я одну-то с трудом успеваю прожить нормально», — отвечала она. И Джейк смеялся ещё громче.

Он не давил, не убеждал — просто жил иначе, светлее, быстрее. Иногда ей казалось, что он сам был сделан из энергии, а не из костей и мышц. И хотя они казались несовместимыми, между ними было что-то вроде непроизнесённого договора. Тихое взаимное понимание. Он был тем, с кем она могла молчать и чувствовать себя неодинокой. Он - тот, кто удерживал её от ощущения, что мир стремительно уходит в цифровую «глубину», оставляя физических людей в прошлом.

Иногда, когда они сидели вечером в её маленькой квартире, он рассказывал о VR так, будто это новый космос. Она слушала, делая вид, что ей неинтересно, но в глубине души она просто боялась этого пространства, где всё слишком идеально, слишком податливо. В нём человек мог потерять себя легче, чем в отражении.
«Ты просто боишься туда зайти», — говорил он однажды.
«Я боюсь не выйти», — ответила она.

И вот теперь именно Джейк не вышел.

Эта мысль резала внутри, как лезвие. Они не были любовниками, но и друзьями в обычном смысле тоже не были. Между ними было напряжение, почти физическое, как между двумя полюсами, которые притягиваются, но так долго держатся на расстоянии, что сближаться уже страшно.
Ава не позволяла себе думать о чувствах слишком глубоко — но сейчас, идя под дождём, она поняла: страх за него был настоящим, живым, острым. Таким, который не возникает просто из-за «приятного человека». Он возникал из-за того, кто стал частью её мира — единственной частью, которая не была искусственной.

Она ускорила шаг. По асфальту стекали мутные полосы воды, и каждый всплеск казался неестественно громким. В её груди растрескивался ледяной сгусток тревоги, и вместе с ним всплывали воспоминания: как Джейк, смеясь, приносил ей кофе; как они спорили о реальности и симуляциях; как он однажды сказал ей, почти шёпотом:
«Если бы ты когда-нибудь пошла со мной в виртуальность… я бы показал тебе мир, который был создан специально под тебя».
Она тогда фыркнула.

Но сейчас эти слова звучали как насмешка над её страхом - и над её потерей.
Потому что, если его действительно забрал Кукловод, то где-то там, в глубине виртуальности, Джейк сейчас может кричать, биться в ловушке, терять себя.
И она не могла позволить этому продолжаться.

Возле входа в центр погружений стоял дежурный техник, нервно теребя в руках планшет. Увидев её, он поднял глаза, в которых блестел неон тревоги.
— Ава… Ты пришла. Хорошо. Нам нужно поговорить. Это… не просто сбой.
Её дыхание остановилось.

Она поняла: всё, что она боялась, всё, что отвергала и высмеивала - теперь закрывало ей путь назад.
Она должна будет войти туда, куда никогда не хотела идти.
И сделать это ради единственного человека, который всегда верил в тот мир, которого она боялась.

 Ава поймала себя на том, что пальцы дрожат не только от утреннего холода, но и от мыслей, которые она тщетно пыталась заглушить бодрым шагом и привычной собранностью. Джейк. Его имя жило в её голове так же упорно, как и пульс городских серверов под асфальтом — ровное, тёплое, неотвязное. Она не хотела возвращаться к этому, не хотела позволять себе слабость, но память упрямо вытягивала картинки одна за другой: его неровная ухмылка, когда он впервые показал ей старый коммуникатор с выжженным экраном; то, как он жмурился, когда голограммы сбивали освещение; то, как его голос звучал ночью — спокойный, бархатный, будто мог укрыть её от всего, чего она так боялась признать.
Их отношения всегда были странным балансом — чем-то между дружбой, взаимной зависимостью и той самой искрой, от которой любой разумный человек предпочёл бы бежать. Но ни она, ни он не бежали. Они будто шли по краю узкого моста, под которым внизу бурлили неоновые реки города, и каждый шаг казался либо спасением, либо падением.

Ава знала: Джейк был тем, кто понимал её быстрее, чем она успевала сформулировать мысль. И тем, кого она могла потерять в любую секунду. Это ощущение преследовало её постоянно , как будто над ним, над ними обоими, витала тень системы, тянущая холодные провода прямо к горлу. Его связь с подпольем, с кодовыми бригадами, его привычка исчезать на несколько дней, не оставляя даже короткого сообщения, - всё это тревожило её больше, чем она позволяла себе показывать.

И всё же она смотрела прямо, дышала ровно, делала вид, что контролирует свою жизнь так же уверенно, как маршруты по верхним уровням города. Но внутри… внутри что-то мягкое, уязвимое, почти человеческое, билось и ныло, будто Ава была не человеком с имплантами и прокачанной памятью, а кем-то гораздо более хрупким.
Она шла и думала о том, как он в последний раз сжал её руку - быстро, почти незаметно, но так, что её кожа помнила каждую долю секунды. Думала о его словах: «Если что - ищи меня не там, где светло». Тогда она усмехнулась, приняла это за шутку. Теперь - не могла.

Ей казалось, что он в беде. Не потому что были признаки - никаких. А потому, что каждое дыхание города сегодня звучало как тревога. И чем ближе она подходила к подземному переходу, тем больше ощущала, что эта тревога - не шум, а пророчество.
Джейк умел быть сильным. Умел быть дерзким. Умел выживать там, где другие растворялись в тумане. Но он - живой. Настоящий. И из-за этого - уязвимый. Ава знала это лучше всех.

Она бы никогда не призналась вслух, насколько он для неё важен. Даже себе бы не призналась. Но каждое утро начиналось с мысли о нём, и каждую ночь его отсутствие разрезало её сердце чем-то острым, как холодная киберсталь.

Ава ускорила шаг. Хоть на миг хотелось поверить, что чем быстрее она двигается, тем ближе становится к ответам. Или хотя бы к нему.