Однажды в... СССР Книга 2 Глава 39

В начале девяностых только что успели ворота отпереть, как чуть ли не все евреи рванули из Союза: кто в Европу, кто в Штаты, но основная масса – в Израиль. Туда, откуда всё началось и, видимо, всё закончится.                Ян не стал исключением. И здесь три причины имеются.                Первая – убийство «кума» зоны, где кантовался Мишка.                Вторая — Вера!
Вернее, любовь его к ней! Ещё вернее, её нелюбовь к нему! И от этого нет спасенья.                Третья причина – покойный дед во снах являлся, твёрдым голосом наказывал:                «Ты Ян — еврей! И должен жить в Иерусалиме».                Странное дело, у деда за спиной росли крылья, будто он ангел какой! А раз ангел, то как ослушаться – и Ян рванул! И не пожалел! Правда живёт не в Иерусалиме, но всё равно на Земле Обетованной.
Раньше он думал – евреи слабые – любой обругать способен или, того похуже  —в морду дать.
А здесь, в Израиле, когда вокруг все евреи, узрел, что народ-то – сильный, и солдаты по улице с оружием запросто ходят. Даже девчонки в юбчонках — и те с автоматами! И все такие улыбчивые, что самому радостно становится!
 Ян тоже захотел,быть, как они, поэтому и двинул  в армию. Он постигал военную науку и изучал новый язык, которому дед учил его когда-то и на котором его предки изъяснялись.                А тут война случилась, ей потом название дали: первая ливанская. И Ян с разбегу влетел в самую её гущу, когда самые жестокие бои, когда столько крови и всякого дерьма, что  жить не хочется. Ведь война – это ломка. Ломка характеров, психики, душевного состояния. И многие ломались. Но не Ян!                Он выдержал —  ему дед-ангел помогал. Являлся перед сложным боем или атакой, или когда уже совсем невмоготу и выхода никакого не было. Говорил слова мудрёные, которые Ян не почему-то понимал, и исчезал.
И Яну везло. Многих своих товарищей потерял, а сам даже ранен не был. Но зато других, которые на другой стороне, немало пострелял. И тут опять дед помогал – как будто совет  посылал, в кого стрелять. И Ян стрелял! Умывался вражеской кровушкой! Кто-то за ним сверху следил и непритворно улыбался…                Ян никому не рассказывал про деда. Всё равно не поверят. Сам он деда-ангела любил и немножко боялся, но боялся не обычным страхом, а трепетным, словно дед – высшая сила. Верил, конечно, что жизнь ему дед спасает…                Вернулся живым и ещё более задумчивым. После такой войны или в петлю (много ребят с собой покончили), или в религию.                Ян не выбирал – всегда хотел себя Богу посвятить. Прибился к литвакам и стал Талмуд изучать. И такое ощущение, что своим делом занимается – другого и не нужно.
Литваки ему – жениться нужно, много хороших девушек имеется: соблюдающих и примерных. Ян вроде бы и соглашался – самое время отцом и мужем становиться. Но тут же вспоминалась Вера, и такая тоска рвала сердце, словно не любовь это, а наваждение какое-то.
Умом-то Ян понимал, что время ушло, и не пара она ему совсем. И жениться на ней у него нет никакого права – не иудейских она кровей. А вот сил с собой справиться нет – лучше б на войне погиб!
Зачем она вообще появилась?! Ему и так хорошо было с Мишкой и Глебом! Как они там, дружки закадычные?! Разбросала судьба всех по разным сторонам света. Глеба последний раз выцепил из Москвы, когда тот провожал его в Израиль. Миша в это время уже «сидел». Так вот и разорвалась связь. Вряд ли  увидеться придётся…
На войне нет времени задуматься о жизни и о своём месте на этой земле. Нет времени на всякую такую чепуху. Ты просто хочешь выжить, и вот для этого, чтобы тебя не грохнули, убиваешь ты! И вся задача!                Ежу понятно — тяжко быть постоянно в бесконечном напряжении, тут обязательно необходимо стресс снимать! И перво-наперво – это сигареты! Без курева – смерть! Первый в мире антидепрессант!                Есть ещё один стрессосниматель, хорошо помогает, правда, психиатры о нём не знают…                После боя, когда нервы на пределе, когда кто-то из твоих товарищей навсегда остался лежать на земле, не выпуская при этом оружие из рук — попадаются пленные… Не просто пленные, а те, которые и лишили жизни твоих друзей! А ты такой весь на пределе, и расстрелял бы всех, да вот нельзя – их  ещё допросить нужно  на предмет ценной информации…                Но это потом, когда приедут за ними специальные ребята… А пока...  послужат пленные стрессоснимателями! Однажды Яна из-за этого чуть-чуть не посадили… За перебор! Хотя сам Ян так не считал.                И что тут особенного – привязал  упыря бородатого к передку армейского джипа и понёсся на всей скорости! Разогнался что есть мочи, взял курс на дерево, одиноко стоявшее невдалеке; или еще круче – на каменную стену разрушенного дома и понёсся навстречу судьбе! Только не своей судьбе, а судьбе привязанного упыря! Он, дуралей, понимая, что вот она, неминучая смерть надвигается со скоростью девяносто километров в час, орёт, как оглашенный! Но ты же не желаешь ему скорой смерти; и он её не заслужил! Поэтому ещё один кружок!.. И ещё парочку,, пока его ублюдочное сердце не взорвётся от напряжения! Вот это он и есть — стрессосниматель!

Первое впечатление от Израиля – удручающее!               
Грязь повсеместная, жарища неимоверная и ещё архитектура такая, что аж
настроение падает. Не этого Ян ожидал от встречи с исторической родиной!
Думал, евреи – они же умные, а значит и страна у них самая лучшая должна быть! Какое там! Культуры нет, обслуживание – на нижайшем уровне.                И от того Ян, грешным делом, даже подумывал сбежать отсюда. Он слышал от ребят, с которыми иврит учил на курсе, что есть возможность улететь в Канаду. Там, и зарплаты не чета израильским. И нет жары такой («Чёрт бы побрал это вечно палящее солнце!»). Правда, язык там английский, а Ян, как назло, в школе немецкий учил.                Но иврит вот неплохо пошёл! Вечером ходишь, эдак, по улицам и пытаешься читать названия улиц и магазинов, таблички под дорожными знаками тоже,                Поэтому, выбросил из головы Канаду со всеми её канадцами и постановил для себя, что здесь жить будет! Да и деду не понравилось бы, если бы он из Израиля сбежал.                Со временем Ян обнаружил одну удивительную вещь, которой совсем не было в Союзе, но которая так важна абсолютно каждому человеку!                На него никто не обращал никакого, даже самого малейшего внимания! Вообще никто! Никому нет дела до тебя и твоей жизни! Можно запросто сесть на асфальт и читать книгу, и хоть бы кто-нибудь на тебя внимания обратил!    А ещё никто никуда не торопится: идут себе потихоньку, улыбаются на все четыре стороны, как будто миру этому радуются. Там, на родине, такого отродясь не было! С чего бы ты улыбался, если нет на то причины существенной, ну, хотя бы анекдот какой услышал! Поэтому, все бегут,торопятся с хмурыми лицами по делам своим житейским, будто на битву собрались, и понятия не имеют, что по-другому тоже можно!..                Постепенно  Ян перестал обращать внимания на дома нелепые и на мятые обрывки туалетной бумаги на тротуарах. На него никто не обращает внимания, зато сам он никого не пропускает. Девчонки-солдатки, в джинсовых шортиках и сланцах на босу ногу, а за спиной автомат болтается! Так странно было поначалу такую наблюдать картину, ну а потом не только привыкаешь, а и любуешься!                Или евреи ортодоксально религиозные! Такие смешные: пальто демисезонные таскают в жуткую жару, а сверху шапка меховая, чёрная и огроменная! И как и на голове-то держится?! А  есть такие, что и в чулочках, не снимая!                Да, интереснейший народец! И непонятный пока Яну. Но он никуда не торопится.  Теперь Ян тоже часть сего древнейшего  народа, а значит и ему, похоже, от божественного хоть чуток, а перепадёт.
После армии Ян твердо решил – пора, наконец, выполнить завет любимого дедушки и стать учить Тору . Это и измочаленные нервы успокоит, и поможет стать на деда похожим. А его он помнил, как человека мудрого и знающего мир. За свою короткую жизнь, Ян много где нагрешил… Чего только там в этом списке нет, включая отправку на тот свет негодяев и боевиков.                Но в душе, всё-таки, Ян считал себя богобоязненным, поэтому  уж очень хотелось ему отпущения  своих грехов, а это виделось только через познания религии и себя в ней.                Религия казалась ему наиболее крепким жизненным стержнем, за который следует держаться и  выше которого ничего нет! На что можно променять духовную мудрость, коей тысячелетний срок?.. Всё остальное меркнет перед лицом Торы!..
Кроме… Веры!                Ян, вдруг подумал, что он, наверное, без сожаления променял бы веру на Веру!                Поначалу эта мысль даже напугала его, но со временем, он укрепился в ней. Эта рыжая бестия с всепроникающим искрящимся взглядом зелёных широко раскрытых глаз никак не выходила из его головы.                Он вспоминал её… с грустью и с сожалением таким, что на глаза вдруг наворачивались слёзы…                И невдомёк ему было, что все эти житейские игры — совсем не его рук дело, но того, кто выше всех и кто почти что равен Богу!
                __________________
                Продолжение в Главе 40