Исповедь убийцы

"Там нет меня, где пароход
В ночи надрывно прогудел,
Где понимает небосвод,
Где понимает небосвод,
Что без тебя осиротел..."

Я только там, где нет меня
Вокруг тебя, невидимый,
Ты знаешь, без тебя ни дня,
Ты знаешь, без тебя ни дня
Прожить нельзя мне, видимо..."

     Она сидела и плакала навзрыд. Мальчик на «Голосе» пел так искренне, так чисто, что она не могла остановить свой надрывный плач.
     Так случалось почти всегда, когда она видела или слышала, как дети завоёвывают золотые медали на олимпиадах — по любым предметам или в спорте, когда исполняют песни на взрослые темы, когда… когда…
Грехи абортов снова и снова вздёргивали её на дыбу, которую она воздвигла себе сама.
Каждый раз воспоминания, как непрошеные гости, наваливались на неё, и было невозможно от них отмахнуться.
     Вот ей всего 22 года. Родители его уехали на месяц, и он пригласил её к себе. Дружили и целовались они уже целых восемь месяцев, а вот наедине надолго остались впервые.
Уже в первую ночь после объятий и поцелуев он попытался войти в неё, но она, вскрикнув «больно», оттолкнула его. Так повторялось несколько раз, и только на восьмой это случилось…
Крови не было, и он высказал это в упрёк. Она не знала, что ответить, просто одевалась и плакала. Ушла домой одна.

     Он к ней не подходил, взгляд отводил. А она, поняв, что беременна, начала собирать справки на аборт.

     Процедура аборта длится 5–10 минут, как на конвейере. Женщины возвращаются опустошённые — и физически, и духовно. Молча залезают под одеяло и, укрывшись с головой, тихо лежат, некоторые плачут.

     Ей было так больно, будто тянули все внутренние органы наружу! Эту боль не сравнить ни с какой, даже зубной и рОдами.
Аборты в советское время делали без обезболивающего! Чтобы отвлечься от боли, она стала читать вслух все стихи, какие знала, — может, ещё вызовет жалость у врачей, проводящих операцию. Она приподнимала голову и видела, как они скидывали красные куски плоти её ребёнка в металлический лоток…
Экзекуция продолжалась целых сорок пять минут…

     Ночью у неё, похоже, поднялась температура, но ночная медсестра не дала градусник, а грубо приказала не мотаться по коридору, а идти спать. Но спать она не могла. Ей постоянно нужно было в туалет, и оттуда выпадали какие-то куски, похожие на нарезанную печёнь.

     Утром всем раздали градусники. Молодой врач подходил к каждой, брал в руки градусник и удовлетворённо кивал.
Когда же он взял её градусник, глаза его расширились, и он скомандовал: «Готовьте операционную!» — а её спросил, почему она не подошла к ночной медсестре. Она просто отвела глаза. Температура на градуснике была 41.
Чистили на этот раз ещё больнее, наживую, по свежим ранам. Конечно, без обезболивающего, и целых пятнадцать минут.
Ребёнок так хотел жить, а она всё сделала, всё вытерпела, чтобы его убить!

Иногда она видит во сне, как в классе сидят несколько детей со взрослыми лицами Эйнштейна, Моцарта, Микеланджело, Курчатова… Она открывает дверь, входит и расстреливает всех их из автомата…

     Почти у каждой советской женщины есть свое маленькое кладбище...

    Девушки, женщины, Я вас умоляю- не делайте аборты! Не убивайте своих детей! Будете мучиться, как Она.
    Если некуда девать дитё доверьте государству. Может однажды вы нестерпимо захотите его увидеть, или вернуть!
    В семье, в обществе надо научить молодое поколение брать на себя ответственность, получать знание. Эти тяжёлые разговоры должны проходить между мамой и дочерью, между отцом и сыном.
     "Брошенки", "разведенки" и просто одинокие женщины в нынешнее время не могут искать оправдания за аборты, как советские женщины, неграмотные в сексуальном плане.
    И какое может быть оправдание греху убийства...