Медальон. Глава 2

Вхожу в дом, а там на столе записка:

Дорогая, меня отправили в командировку на три месяца. Позвонить не смог, так как посеял где-то телефон. Сейчас не успеваю заскочить в магазин, но как обоснуюсь на новом месте, обязательно куплю и позвоню тебе.
Возможно, завтра или послезавтра. Не теряй!
Целую я!
Подчерк мужа, но содержание записки какое-то странное.

Налила тарелку борща, разогрела в микроволновке, села ужинать и анализировать записку.

1. Муж никогда не называл меня "дорогой". Всегда по имени.

2. За семь лет работы в этой фирме, его всего один раз посылал в командировку и всего на два дня.

3. Если он потерял телефон, то как собрался звонить, не зная моего номера? Он свой-то постоянно спрашивает, если нужно где-то ввести номер телефона.

4. Муж крайне редко что-то пишет, будь то записка в бумажном варианте или сообщение на телефон. Если и пишет, то максимально коротко: "Уехал с Васькой на рыбалку" или "Буду поздно"

5. Он никогда и никак не подписывает свои сообщения, тем более не пишет никаких "Целую".

6. Сама по себе записка написана так будто он сидел и обдумывал каждое слово, что не типично для моего супруга.

Наскоро закинув в себя тарелку борща, пошла по дому с инспекцией.

Вещей мужа нет. Совсем нет.

Если ты уезжаешь во второй половине октября на три месяца в командировку, зачем брать с собой летние вещи? У тебя командировка в Африку? Тогда зачем тебе там зимние вещи? Странно все это.

Вспомнилась коробка в антресоли. Там хранятся несколько его детских фотографий с родителями и с десяток писем от родителей. Он никогда не перечитывает те письма и не пересматривает те фотографии, но бережно хранит все это, как память.

Встаю на табурет, заглядываю в антресоль - нет там заветной коробочки!

Все говорит о том, что муж не в командировку уехал, а слинял. Совсем слинял.

Я не особо расстроилась по поводу того, что он решил уйти от меня, но не понимаю почему нельзя было сказать об этом открытым текстом?

Наши отношения давно переросли в добрососедские. Никогда не ссорились, каждый добросовестно выполнял свои обязанности по дому, но не более.

Делить нам нечего.

Дом раньше принадлежал моему дяде.

Когда он заболел и уже не мог самостоятельно одержать дом, дети хотели забрать его к себе, но дядя Семен отказался. Сказал, что хочет сделать последний вздох в родных стенах. Дети живут в других городах и никому не хотелось начинать все заново.

Двоюродные брат с сестрой обратились ко мне за помощью. Просили ухаживать за их отцом, а его уговорили написать дарственную на дом на мое имя. Кстати, это было за пару лет до брака.

В 2012 году родители купили дом в пригороде и переселились туда, а городскую квартиру, которую в свое время приватизировали на троих, оставили мне. Муж и тут оказался не у дел.

Впрочем, есть кое-какое и его имущество здесь - компьютер со всякими прибабахами для игр (сама я пользуюсь дома ноутбуком) и лодка с мотором для рыбалки.

Детей у нас нет. После перенесенного в подростковом возрасте заболевания у меня нет шансов родить. Усыновить или удочерить кого-либо не были готовы ни он, ни я.

Чего уж греха таить, было время, когда я задумывалась над этим и даже через знакомых дважды ходила в дом малютки посмотреть деток. Жалко их, но ни одного не захотелось прижать к себе и сказать:

-Никому тебя не отдам!

Не заметила, как уснула копошась в прошлом.

Второй раз на моей памяти приснился дядя Семен.

В первый раз он приснился мне через пару месяцев после ухода и сказал:

-Элечка, отнеси к Даниловым теплые носки (так ноги мерзнут), пусть деда Гена передаст мне.

Я тогда ничего не поняла, но купила теплые носки и пошла с ними к Даниловым. Прихожу и узнаю, что ночью ушел из жизни дедушка Гена. Бабушка Валя взяла носки и сказала, что положит их в гроб, чтобы передать дяде Семену.

И вот мне снится дядя.

Стоит на крыльце дома, как всегда в трениках с пузырящимися коленями, улыбается, обнажив все свои шесть зубов и говорит:

-Здравствуй, Элечка!

-Здравствуйте, дядя Семен! - радостно приветствую я и хочу обнять, но он выставляет вперед руки.

-Я, конечно, рад тебя видеть, но не до такой степени. Рано тебе еще в тесный контакт с нашим братом вступать! Живи!

Он стал серьезным.

-Я чего пришел-то? Твой-то к Федькиной Алинке сбежал.

Я нахмурилась.

-К какой еще "Федькиной Алинке"?

Улыбается.

-Не помнишь разве? Через три дома от нас жили Кротовы Федор и Анастасия. У них внучка Алина...

Я растерялась.

-Так она... ей...

-Она на шестнадцать лет моложе тебя, - смеется дядя Семен.

Дернула плечом.

-Сбежал и сбежал. Я и не расстроилась из-за этого. Мы давно уже жили, как соседи.

Дядя Семен поморщился, махнул рукой.

-Да я не о том! Алинка-то планирует завладеть твоими квартирой и домом.

-Обломается! Муженек не имеет на них никакого права и при разводе ничего не получит.

Дядя Семен вздохнул.

-она знает об этом, потому приняла меры, а ты попалась на уловку.

Я опешила.

-В смысле?

-Алинка подсыпала тебе что-то в борщ, а ты поужинала им. Если сейчас же не проснешься и не вызовешь скорую, то уже никогда не проснешься. Деточка, разбуди себя!

-Как? - в панике кричу я.

дядя Семен смотрит на меня виновато, тихо шепчет:

-Прости, Элечка, но так нужно ради твоего спасения!

Он размахивается и со всей силы бьет меня своим кулачищем в нос.

Я просыпаюсь от дикой боли в висках (вроде бы в нос получила?), сердечко того и гляди выпрыгнет.

С трудом дотягиваюсь до телефона и вызываю скорую. Превозмогая боль, заставляю себя сесть, боясь уснуть в лежачем положении.

Почти ничего не видя, набираю номер полиции, заплетающимся языком говорю:

-Стогова Элеонора Валерьевна, Краснофлотская 48. Есть подозрение, что меня отравили муж и его пассия. В холодильнике стоит борщ, который я ела - проверьте его. Вызвала скорую, попрошу врачей оставить ключ на крыльце под ковриком...