О счастье

Три года назад.

Вы спросите меня: «Игорь, а счастье есть?»

Отвечу без колебаний: есть.
Несомненно.
Оно прячется не в сияющих вершинах, а в тихих, глубоких оврагах контраста.
 После десяти километров, прожитых ногами по осеннему лесу — чавкающей глиной, хрустящим льдом, вязкой хвоей — счастье обретает форму абсолютного покоя.
И конкретный адрес: дом.

А еще — очень конкретную, громко заявляющую о себе физиологию.
 Вы заходите в тепло, сбрасываете с себя плед влажного воздуха, и всё тело гудит усталой благодарностью.
 Все, кроме одного бунтующего пункта.
Вот он — изворотливый спутник усилия, кричащий геморрой, плата за движение, за километры, за жизнь.

И здесь начинается ритуал, алхимия превращения дискомфорта в блаженство. Нехитрый, но священный.
Засунуть в жадную топку печи толстую восковую свечу, пахнущую сухостью календулы.
Лечь на пузо — тяжело, с чувством, как будто вдавливаешь себя в твердь земную. И — отпустить.

Расслабиться в позе морской звезды, выброшенной волной на берег собственной квартиры.
Тепло от огня льется на больное место, нежное и плотное, как мед.
Сухая трава пахнет аптечным детством. Мышцы спины, сжатые в дорожный узел, потихоньку расползаются.
А этот назойливый, кричащий спутник затихает, смягчается, превращается из тирана в едва заметное напоминание.

Вот оно.
 Неприглядное, простое, выстраданное до каждой клеточки.
 Счастье — это не отсутствие шторма, а тихая гавань в его центре.
Не отсутствие боли, а момент, когда боль отпускает, и ты растворяешься в тишине, теплоте и запахе календулы, чувствуя, как жизнь — вся, без остатка, — укладывается в размеренное дыхание на полу перед печкой.

И вы снова спросите:
 «И это всё?»
Да. Это всё. И это — несомненно.