Д. Часть пятая. Глава вторая. 1

     Глава вторая


     На следующий день, через полчаса после восхода, Татьяна сидела у окна в кухне Маргариты и смотрела на открывавшийся с шестого этажа вид. Поверх крон невысоких деревьев ей открывалась широкая панорама реки. Мягкое утреннее солнце тонкими бликами отражалось от поверхности воды, серебрилось на неровных островках ряби, заливало беспечным светом густые заросли ивняка на противоположном берегу. Древняя река текла торжественно, с сознанием собственного величия, и, казалось, можно было ясно ощутить глубину её дыхания. Грузовая баржа, совсем крошечная посреди этого моря воды, маленькой чёрной чёрточкой нарушала стройную гармонию глади; над ней белым крикливым облаком вились чайки.
     Задумавшись, Татьяна не услышала, как на кухню вошла её вчерашняя похитительница.
     – Любуетесь? – раздался у неё за спиной голос Маргариты.
     Татьяна вздрогнула и повернулась к ней. Хозяйка квартиры стояла, опершись на стол, обеими руками, как будто с трудом держалась на ногах. Выглядела она далеко не лучшим образом, лицо очень бледное, под глазами легко различимые синие круги.
     - Просто смотрю… - ответила, чуть поколебавшись, Татьяна. – Кстати, доброе утро.
     - Доброе ли? Вы чувствуете себя в безопасности?
     Супруга Леонида недоумённо нахмурилась.
     - В каком смысле? Почему вы спрашиваете?
     - Потому что опасность вам угрожает, вы должны это ясно понимать. И здесь вы лишь относительно защищены – до тех пор, пока он не знает.
     Татьяна почувствовала, как по спине у неё побежали мурашки. “Какая же ты, оказывается, трусиха, - сказала она себе. – Достаточно одного слова, произнесённого с определённой интонацией, и у тебя уже душа уходит в пятки. Не годится, Таня, совсем не годится. Сейчас тебе более чем когда-либо нужно всё твоё хладнокровие”.
     - И всё-таки, о ком мы говорим? – тихо спросила она.
     Маргарита вздохнула, отодвинула стул и медленно опустилась на него.
     – Я вот сомневалась, - заговорила она спустя некоторое время, - стоит ли вам всё говорить. Но, мне кажется, вы имеете право знать правду. Вы – более, чем кто-либо. Мы говорим об Анастасе, помощнике губернатора. О том, кого никто толком не знает, и это немудрено. О том, кто сумел втереться в доверие ко многим влиятельном людям в городе и расположить их к себе остроумием и лёгкостью в общении. О том, кого в последнюю очередь заподозрят в причастности к преступлениям.
     - Анастас… - медленно произнесла это казавшееся ей очень красивым имя Татьяна. – Вы действительно считаете, что он – убийца? Но… какие у вас на то основания? Не подумайте, что я не верю вам… если бы не поверила, никогда бы здесь не оказалась. Просто тогда, у Джона… мне показалось, впрочем, не только мне, что вы с Анастасом не в лучших отношениях… То есть, я хотела сказать... - она спуталась и смущённо умолкла.
     Чёрные бездонные глаза Маргариты смотрели устало, но с сочувствием.
     – Я знаю, что вы хотели сказать, - кивнула она. – Мы с Анастасом не на шутку сцепились тогда на вечере, и у многих, конечно, создалось впечатление, что мы были знакомы и до того.
     – А вы были?
     Маргарита вяло усмехнулась.
     - И да, и нет. Конкретно с образом Анастаса я столкнулась впервые, но что касается его сути… не знаю, поймёте ли вы, но с ней я встречалась уже множество раз до того.
     – Вы имеете в виду… что встречались и с другими убийцами?
     - В какой-то степени, но дело не в убийцах. Анастас – воплощённое зло. Редкий случай, когда оно настолько чистое, просто дистиллированное. Но думаю, вам мои слова кажутся бредом…
     - Отнюдь нет, - мотнула головой Татьяна. – Я верю в зло. Правда, не уверена, что оно бывает персонифицированным…
     - Бывает, ещё как бывает. К сожалению, не так редко, как можно подумать. В большинстве людей оно разбавлено, разведено… Концентрация далеко не смертельна. Но в случае с Анастасом она близка к стопроцентной. Очень близка.
     Татьяна подошла к столу и села на свободное место.
     – Честно говоря, у меня это всё никак не укладывается в голове, - призналась она. – Если вы так уверены в его виновности, почему вы не рассказали полиции. Почему решили действовать вот так… на свой страх и риск?
     – Страх… страх тут ни при чём. Чего я никогда не испытываю, сталкиваясь со злом, так это страха. Ведь зло уязвимо, оно слабо, и слабость его заключается в его однозначности, однонаправленности. Зло неспособно действовать вопреки себе самому. Что же до риска… да, риск есть, тут не поспоришь. Но как я уже вчера сказала той самой полиции, к которой вы рекомендовали обратиться, у меня вы в большей безопасности, чем были бы под их охраной. Прежде всего потому, что о вашем нахождении здесь гораздо труднее узнать. Вот почему не имело никакого смысла обращаться в полицию. Моим рассуждениям о зле они бы не придали никакого значения, им нужны факты и только факты, материальные доказательства вины, - с горькой иронией произнесла Маргарита. – Те доказательства, которые есть у меня, их бы совсем не устроили.
     - Но всё же вы… заручились чей-то поддержкой, я правильно поняла?
     Маргарита слабо улыбнулась.
     – Не уверена, что это можно назвать поддержкой. Просто есть люди, которые способны нам помочь в данной ситуации, только не так, как принято у полиции. Единственный наш шанс – на то, чтобы этот кошмар прекратился, – устроить Анастасу ловушку. Такую ловушку, из которой он не сумеет выбраться своими обычными методами. Поэтому мне и понадобилась помощь одного ушлого репортёра и одного нестандартно мыслящего следователя. Ну и Джона Драгунова, конечно.
     - Джона? Да… он большой человек, - машинально повторила привычную фразу мужа Татьяна. – Если заручиться его поддержкой… то многое возможно.
     - Вам не интересно, каков этот план?
     - Честно говоря, нет, - призналась Вострякова. – Мне очень не хочется сейчас обо всём этом думать.
     - Вы бы хотели видеть N.? – вдруг спросила Маргарита.
     Татьяна вздрогнула и в испуге посмотрела на неё.
     - Что?.. Что вы сказали? N.? Вы… и про нас знаете…
     Маргарита печально покачала головой.
     – Считайте это некоего рода… способностью. Я могу видеть то, что скрыто от большинства людей. Но, уверяю вас, это вовсе не тот дар, который мне бы хотелось иметь. Будь моя воля, я бы с удовольствием от него отказалась.
     – Я понимаю… то есть, не совсем понимаю, но… мне примерно ясно, что вы чувствуете.
     Женщины помолчали, им обеим было как-то неловко. Образ N. незримым своим присутствием сковывал их.
     – Да, я хотела бы его видеть, - ответила затем Татьяна на давно уже заданный вопрос. – Гораздо больше, чем кого-либо ещё. Правда, теперь это вряд ли удастся, в ближайшее время, да?
     – Думаю, у вас будет такая возможность. Вы ведь встречались по четвергам?
     - Боже, даже это вам известно…
     - Я говорила с N. Он мечтатель и фантазёр, но он может нравиться. Так вот, что касается четверга. Именно на этот день назначено исполнение нашего плана. Вы уже сказали, что не хотите знать о нём, однако кое-что вам знать необходимо, потому что без вашего участия ничего не выйдет.
     Татьяна даже отпрянула от неожиданности.
     - Моего участия?.. Что же, вы предлагаете мне из жертвы превратиться в охотника?
     Маргарита некоторое время размышляла над этой формулировкой.
     - Вам не следует считать себя жертвой, - твёрдо сказала она затем. – Потому что для охотника нет ничего приятнее, когда его цель заранее воспринимает себя таковой. Нет, он выбрал вас…
     – Что же вы замолчали? Почему он меня выбрал?
     - Не уверена, следует ли освещать эту тему. Но ладно, так и быть. Он выбрал вас, потому что вы были неверны вашему мужу.
     Повисла недоумённая пауза.
     - Я… не понимаю, - сказала Татьяна. – При чём тут моя неверность… и как он о ней узнал?
     – О, в его осведомлённости можете не сомневаться, к его услугам все инструменты власти, которой он обладает. Да и, говоря откровенно, вы не лучшим образом скрывались.
     Татьяна покраснела.
     - Мне было неприятно… неприятно прятаться, но что же сделаешь? Хотя вы правы, наверное, мы были недостаточно осторожны… Только я всё-таки не понимаю, как это связано с… с выбором Анастаса.
     – Это нелегко объяснить с точки зрения обычного человека. У маньяков свой особый склад ума, свои причинно-следственные связи. Что касается Анастаса… мне трудно будет выразиться ясно… он уверен, что его задача, его призвание, миссия, если угодно, - избавить мир от различных грехов. И прелюбодеяние он считает одним из таких грехов. Точнее, не он сам, а Библия… Он убивает, руководствуясь Десятью заповедями. И думает, что после десятой сумеет остановиться. Но это, увы, не так. Он уже себя не контролирует, если говорить о тяге к убийству. Наша задача – остановить его сейчас, на седьмом шаге. А успеха мы добьёмся лишь в том случае, если вы встретитесь с ним лицом к лицу.
     Татьяна осторожно сглотнула скопившийся в горле комок.
     - Звучит… не слишком успокаивающе.
     - Знаю. Но другого выхода я не вижу. Поймите, для него увидеть вас вблизи – тоже испытание, особенно если всё случится неожиданно. Именно в этом случае он может себя выдать.
     - Может… А если не выдаст? – тихо спросила Татьяна.
     - Я уверена, что выдаст. Сколько верёвочке ни виться… ну, вы знаете. Выбить его из колеи, раззадорить, распалить – и тогда он допустит решающую ошибку. На нашей стороне и то, что Анастас считает себя неуязвимым. Он уверен: окружающие его люди слишком близоруки и глупы, достойны лишь презрения. Лишь некоторых он опасается, но всё равно не считает способными повредить ему.
     – А вас он боится?
     Маргарита нахмурилась.
     - Он никого не боится. Что касается меня, то он знает: я вижу его насквозь. Со мной Анастас будет особенно осторожен. Именно поэтому мне нужно держаться в тени и не афишировать своего участия во всей операции. Во всех остальных он не видит достойных соперников, на этом мы и постараемся его поймать.
     – Значит, это случится в четверг?
     - Да, и, как вы понимаете, без посвящения вас в подробности мне никак не обойтись. Скажите, Татьяна Васильевна, вы когда-нибудь мечтали попасть на телевидение?..