Бессмертие - кара богов... 8

Мирта не двигался до тех пор, пока не убедился, что лифт добрался до места назначения. Но даже это не успокоило доктора. Он взглянул на детекторы датчиков движения – на уровне никого кроме него. Не удовлетворившись показаниями приборов, Митра самолично обошел уровень.
Никого не обнаружив, врач зашел в изолятор. Плотно закрыл дверь и запер изнутри на механический запор. После чего он подошел к шкафу с лекарственными препаратами и наркотическими средствами. Уперевшись спиной в косяк шкафа, он медленно сдвинул массивный предмет вдоль стены. Небрежным движением цепких пальцев врач подцепил стенную панель, за которой обнаружилась скрытая дверь забытой кладовки. Этот тайный уголок был позабыт и удален со всех схем еще два полета назад при переоборудовании корабля.
Митра сдвинул створку в сторону, обнаружившую за собой небольшое темное помещение, где на кушетке лежала Мара. Грубая черно-серая униформа санитара, которую он надел на нее, разительно контрастировала с хрупкой красотой.
Доктор опустился перед ней на колени. Невесомым движением коснулся холодными пальцами шеи, пытаясь нащупать пульс. В этот раз было гораздо лучше. Легкие толкали кровь чаще, сильнее.
- Хорошо, - удовлетворенно констатировал он и обернулся к прикроватному столику, где в кювете лежал еще один шприц в этот раз с витаминным коктейлем и нервными стимуляторами.
Сделав укол, Митра, не поднимаясь, внимательно наблюдал за лицом женщины, профессионально равнодушно оценивая ее бледность, частоту дыхания и мелкие движения зрачков под веками.
Минут через двадцать он понял, что женщина приходит в себя. Мара резко вздохнула и глаза наконец приоткрылись. Мутные, ничего не видящие зрачки скользнули по фигуре Митры, метнулись к противоположной стене и уперлись в парчовое платье, висевшее на крючке. Ее платье. С разрезанной шнуровкой корсета. Сверху донизу.
Она мгновенно осознала ситуацию, подняв ладонь, провела пальцами по телу, Мара поняла, что на ней другая одежда.
- Ты посмел? – прошипела она, пораженная его кощунственным поведением. – Посмел коснуться?
- Я врач, - хмыкнул Митра. – Что я там, - он сделал короткую, уничижительную паузу. – Что я там, у тебя, мог не видеть?
- Что ты мне вколол?
- Витамины и нейростимуляторы, - спокойно ответил Митра и достал из кармана странный прибор.
Мара не успела понять, что это, как на горле защелкнулся холодный обод. Рука метнулась вверх и ощупала ошейник.
- Удержатель?! – прорычала она. – Я прикажу…
- Ты ничего не прикажешь! – жестко ответил Митра, поднимаясь на ноги и возвышаясь над ней. – Ты не выйдешь из этой комнаты, и никто не услышит твоих криков.
Зрачки Мары расширились от шока, ужаса и непонимания.
- Ты…
- Ты больна, - перебил её Митра. – И ты и весь экипаж. Вы все больны. Вы не можете понять, что гипердвигатель сломался не случайно. Это корабль!
Он ткнул пальцем в вверх, указывая направление на центральный процессор.
- Этот полет был для него последним. После прибытия его ожидала переплавка. Он не захотел умирать. Реликтовый неудаляемый протокол времен войны: "Избегать уничтожения любой ценой". Приняв информацию о предстоящей утилизации как угрозу уничтожения, корабль активировал этот протокол. Это он продолжает полет! Вы отравлены нейротоксинами и ничего не можете понять.
- Чушь! Ты сошел с ума!
- Это ты не можешь мыслить здраво, - констатировал Митра, направляясь к выходу. – Никто из членов экипажа. Только рожденные на корабле, которых корабль не считает за людей, потому что их ДНК не внесены в базу. И я. Знаешь почему? Потому что я тоже был рожден на корабле, - Митра горько усмехнулся, сдвигая дверь в сторону. - Именно это не позволило мне поступить в военную академию. И именно это сейчас спасает меня.
Мара уперлась взглядом в его спину, почти не слыша его слов и вдруг осознала – Лада?! Ее рук дело? Это отребье… не человек… эта тварь…
Она зарычала и бросилась вперед, норовя вцепиться Митре в шею. Но тело дернулось, не долетев до двери полметра и рухнуло на пол, забившись в нервных судорогах. Митра обернулся и произнес почти с нежностью:
- Мара, не приближайся к двери. Я не хочу, чтобы тебе было больно.
- Я убью тебя!
- Ты будешь тут, пока яд не выйдет из твоего тела и последние судороги ломки не стихнут. Когда твой разум очистится, ты выйдешь.
Щелкнула панель, встав на место и Мара осталась в тишине с одной единственной мыслью: «Она в плену. В плену человека, которого отвергла и который ненавидит ее сейчас самой лютой ненавистью, какой только может ненавидеть отвергнутый мужчина».