Маккавей

На золотой свадьбе у Гуревичей я познакомился с замечательным человеком. Он представился гостем со стороны невесты.
В прошлом он был замдиректора оборонного предприятия. Уволился в конце восьмидесятых, тихо вышел из партии и по израильскому вызову успешно репатриировался на историческую родину всех советских евреев — прямо в Америку.
Родина не подвела. Она встретила его велфером, бесплатной медициной и апельсинами. Как человек честный и, по меркам прежней страны, уже предпенсионного возраста, Володя не стал искать работы. Объяснял это тем, что не хочет отнимать рабочие места у американцев.
С таким гуманным взглядом на местную экономику, бывший замдиректора устроился сторожем в медицинский офис, где долго подрабатывал исключительно на кеш.   
Напившись вместе на свадьбе, мы стали встречаться по выходным на нейтральной территории. Водку он пил отменно, а в душу друг к другу мы не лезли.
Наша дружба плавно продвигалась к предтече старческого маразма. При хорошем питании, однако, лет десять у нас всё ещё было. И тут Володя поведал мне свою страшную тайну.
Как оказалось, со времени приезда в Америку, Володя смело гордится тем, что он еврей. Я тоже еврей и ничего против этой умной и весёлой нации не имею. Но Володина гордость неожиданно стала смыслом всех его виртуальных блужданий по интернету.
— А чем ты конкретно гордишься? — спросил я.
Его ответ был прост, как дыня из местного супермаркета:
— Эйнштейн, Ландау, Ботвинник, Пастернак, Бродский.
Каждую фамилию он сопровождал театральным взмахом руки. Если бы у нас и вправду была аудитория, можно было бы сказать: «Зал рыдал».
Я ответил в том же духе, только без театральщины:
— Ленин, Троцкий, Свердлов, Каменев, Зиновьев.
— Что ты хочешь этим сказать? —  возмутился Володя.
— Только то, что твоя гордость — выборочная.
Он обиделся всерьёз. Вся дальнейшая дискуссия завела нас в такие дебри, что обратно мы уже не могли выйти друзьями.
С тех пор он начал считать себя отважным Маккавеем, давшим отпор изменнику. А я предстал никчёмным человеком, получившим важный урок.
Звонить он мне постепенно перестал. Я не вписывался в его список гордости.
Финал этого акта комедии был печальный. Поддавшись моде, он сдал кровь на ДНК-тест.  Володя оказался на девяносто процентов русским, а на остальные десять — татарином.
Бедный Володя искал в еврействе готовый пьедестал. Когда пьедестал уехал, осталась пустота, дырка, куда провалилась его гордая еврейская душа.
Я ему позвонил, как только узнал об этом горе. Отказать себе в таком удовольствии было свыше моих сил. Успокаивал долго, пока Володя не обозвал меня сионистским прихвостнем и не повесил трубку.
Другой бы обиделся. А я понимаю — человек переживает: теперь нужно срочно выдумывать новый смысл жизни.
Гуревичи рассказывали, что Володя стал по-новому строить список своих интересов. Теперь Володя составлял списки врагов, а не кумиров.
Гуревичи были немного встревожены. И напрасно. Они в списках не значились. Повезло!
Попав впервые в православную церковь в нашем богоугодном Голливуде, Володя первым делом перекрестился. К нему неторопливо подошёл дьячок:
— В церкви, сын мой, головной убор принято снимать. А если ты из евреев, судя по виду твоему, — всё равно добро пожаловать. Но шапочку придётся снять.
Как примерный прихожанин, Володя ходил на службу каждое воскресенье примерно месяца два. Потом составил новый список недружественных персон и перешёл в бахаи.
Бахайская община ему понравилась.
А вчера мы случайно встретились в Office Depot.
— Рад тебя видеть, Володя. Что покупаешь сегодня?
— Папку для бумаг, — ответил он. — Хочу упорядочить свои списки по алфавиту, чтобы не потерялись. Слишком много ценной информации. Жаль будет, если затеряется.
И тогда я сказал от всей души: «Я слышал, что ДНК-тест не нашёл в тебе еврейской крови. Не расстраивайся. Зато твоя кровь течёт в жилах многих евреев.»
— Сам еврей, — ответил он.
И тогда я подобрал телефонную книгу, лежавшую на полке у входа, и протянул её бывшему соплеменнику.
—  Здесь много интересных фамилий. Возьми, пригодится для твоего списка.
Вы можете, конечно, смеяться, но недавно Володя повторил тест. Оказалось, что в первый раз что-то напутали то ли в лаборатории, то ли непонятно где.
Он стопроцентный еврей и снова гордый Маккавей. В новом списке под первым номером у него Чарли Чаплин.
«Ага! — воскликнете вы. —  Чарли Чаплин не еврей.»
Возможно, вы будете правы. Только мне всё равно. Ваши претензии прошу направлять непосредственно к Володе. Он разберётся — у него картотека такая, что дай бог каждому.