ОДИН ДОМА

                ОДИН ДОМА 

  Точно помню, что когда я открывала жалюзи на кухне, я никого не видела, но после того, как развесила простыню и повернулась за следующей вещью, то боковым зрением заметила нечто странное, поэтому взглянула пристальнее. В доме, по диагонали от моего, тоже на третьем этаже, метрах в пятидесяти, в большом окне от пола до потолка, которые у нас называют витринами, между раздвинутых в стороны жалюзи стоял абсолютно голый мужчина. Я опешила, быстро опустила глаза и продолжила своё занятие, стараясь не смотреть. Тем не менее не видеть его я не могла. Медленно и, можно сказать, вдумчиво, он выворачивал наволочку и из каждого уголка тщательно выковыривал собравшийся там пух. Затем он её вытряхивал. Не так быстро и сильно, как женщины, когда стряхивают мокрое бельё перед тем, как развесить: раз;два;три и готово. Нет, он брал наволочку за одну сторону и стряхивал. Раз… Два… Три… Потом за вторую… третью… четвёртую… Движение его пальцев, хватающих уголок наволочки, простыни или пододеяльника напоминали мне момент, когда штангист настраивается на рывок, впиваясь руками в ось штанги. Мне казалось, что я смотрю фильм на замедленной скорости. Развесив бельё, я закрыла жалюзи и вышла из кухни.
По утрам, когда я варила кофе, я его какое-то время не видела. Через неделю картина повторилась. Я решила отложить развешивание и ушла в салон, но каждый раз, когда я заглядывала на кухню, чтобы проверить, не ушёл ли он, то видела, что он продолжал в своём тягучем темпе что-то вытряхивать. На этот раз это были брюки. Он вывернул их на изнанку, потом вывернул карманы, выковырял по сусекам пух и, возможно, табачные крошки.

В середине недели, выйдя на балкон во время телефонного разговора с подругой, я увидела его за этим занятием третий раз и рассказала ей о картине, которой являюсь невольным свидетелем.
; Эксгибиционист? – спросила она.
; Сомневаюсь. Он же не демонстративно себя ведёт. Ему безразлично, что его кто-то увидит, он просто один дома.
; Ты уверена, что он один?
; Пока что я больше никого не видела.
; Всё равно это странно. Можно ходить голышом по квартире при закрытых окнах, а вот так…
И мы с ней стали фантазировать по поводу этого мужчины.

             ***               
Иосиф блаженно улыбался во сне. Вдруг резко взвыла сирена скорой помощи. Он вздрогнул, открыл глаза, приложил руку к груди и тяжко выдохнул. Другой рукой потянулся к тумбочке, нащупал будильник, нажал на кнопку подсветки и поднёс к глазам. Четыре сорок.
; Чтоб вы мне были здоровы! Такой сон перебили! – недовольно сказал он, откинул одеяло и, кряхтя, сел на кровати. Наклонил голову влево;вправо раз десять, потом сделал медленные круговые движения головой. В ушах заскрипело, в шее хрустнуло. Встал, сделал несколько медленных наклонов вперёд;назад, несколько приседаний.
; Ничего это не даёт, ; сказал он грустно. – Сходить, что ли, на море вечером? Давно не был.
Иосиф наведался в туалет. Сидя при открытой двери, вспомнил, что однажды в туалете одного бара видел стенд с журналами. Подумал, что для того, кто внутри ; это двойное удовольствие, а вот для того, который ждёт – раздражение. Потом зашёл в ванную. Взял из стаканчика одинокую зубную щётку, выдавил на неё пасту, начал чистить зубы и пошёл в кухню. Свободной рукой включил чайник, открыл холодильник. Ломтик хлеба никак не хотел вылезать из пакета, Иосиф разозлился, зажал щётку зубами, чтобы второй рукой придержать пакет. Ещё достал баночку творога, коробку молока и огурец. Положил ломтик хлеба в тостер и включил его. Вернулся в ванную, сполоснул рот, поставил щётку на место. Взял со стеклянной полочки пенку для бритья. Под ней увидел чистый кружок. Поднял бутылочку с одеколоном, и под ним обнаружил чистый прямоугольник. Провёл пальцем по стеклу, посмотрел на пыльный палец и недовольно покачал головой. Намазал пенкой лицо. Посмотрел на себя в зеркало, как петух – повернувшись то одним, то другим боком. Удивлённо поднял брови, сгрёб пальцем немного пенки так, чтобы она осталась по краю подбородка и в виде усов. Сказал: “Хм, а это идея!” и начал сбривать щетину только с тех мест, где не было пенки. Умылся. Снова покрутил головой перед зеркалом. Подравнял контур будущей бороды. Удовлетворённо кивнул. Брызнул на ладонь одеколон и смазал лицо. Вернулся в кухню, включил радио. Приготовил чашку растворимого кофе, нарезал огурец, рядом на тарелке положил творог, горячий хлеб и позавтракал. Передавали джаз, Иосиф его не любил, выключил радио.

                ***               
2052 “Каждый день одно и то же. На рассвете меня будит мусорщик, громыхая полными баками. С этим ничего не поделаешь. Иногда его опережает завывание “амбуланса”. Никак не привыкну. О, кстати, надо в аптеку сходить. Беруши купить, валерианку, капли для глаз кончились. Даа, о чём это я думал? Что каждый день одно и то же. А кто мне виноват? Вон, соседка с первого этажа – ровесница моя, ноги у неё болят, операцию перенесла, постоянно наряженная, постоянно куда-то ходит и к ней люди приходят по вторникам, голоса, песни, музыка. Она ведь тоже одна, но живёт по;другому. А я вот живу по инерции. Нет, если по инерции, то значит, так, как раньше, но раньше было не так. Совсем не так…” Оделся и отправился в аптеку.
На обратном пути проходил рядом с овощным магазином. Зашёл, закупился. “Ну вот, Ривка, купил всё на борщ. Увидел свеклу и вспомнил, как мы с тобой вместе готовили. Я чистил овощи, а ты нарезала, обжаривала и бросала в кипящий бульон. Правда, мяса у меня сегодня нет. Ладно, сегодня доем кашу, а свеклу отварю. Помню, что ты её варила отдельно с солью и уксусом. А дальше как? Что за чем? Не получится у меня такой борщ, как у тебя.”

Вернулся домой. В подъезде на первом этаже из квартиры выходила женщина. Иосиф знал, что она приходит убирать к пожилой семейной паре. Договорился, что она и у него будет убирать.
Дома поставил вариться на малом газу свеклу. Навёл таймер на полчаса, поставил на тумбочку и прилёг вздремнуть. Уснул быстро и снова увидел сон: они с Ривкой за одним столом с его родителями, а он такой счастливый, что она согласилась выйти за него и что она понравилась его родителям! Ривка могла найти подход к любому. Всегда знала, с кем о чём говорить, кто что любит. Хорошие сны редко получается досмотреть до конца. Настойчиво зазвенел таймер. Йосиф встал, зашёл на кухню, выключил газ под кастрюлей с наполовину выкипевшей водой, поставил в раковину, долил холодной. 
Перед закатом пошёл на море. Уже собирали лежаки. Солнце было не палящее, а тёплое, доброе. Людей было мало. С удовольствием поплавал, понырял, полежал на спине в прогретой за долгое лето воде, и, вполне удовлетворённый, свежий, пошёл домой. По дороге купил мороженое, ел и чувствовал себя ребёнком. Дома принял душ, поужинал гречневой кашей с молоком и лёг спать.

                ***               

В этот день я ждала гостей, поэтому долго стояла у плиты. Жалюзи у соседа были, как всегда,  раздвинуты. На верёвках сейчас висело застиранное постельное бельё. Видимо, процесс вытряхивания произошёл вчера. Спустя какое-то время сосед снова показался, снова голый, и начал медленно снимать и складывать бельё на стул, стоящий рядом. Делал он это так же медленно и обстоятельно, как и вытряхивал его перед стиркой. Потом его что-то отвлекло, потому что он оглянулся, положил не сложенную наволочку на стул и ушёл внутрь квартиры. Вскоре вернулся, чтобы продолжить своё занятие, но уже в спортивных брюках. Теперь я могла рассмотреть его без стеснения. На таком расстоянии, да с учётом моего слабого зрения, мне показалось, что мужчине было под семьдесят. Высокий, худой, средней мускулистости, с седыми, коротко стриженными волосами. Я поставила тушиться говядину с овощами, форму с тестом ;  в духовку, а когда через полчаса прозвенел таймер и я зашла на кухню, чтобы выключить газ, то в окне увидела полноватую женщину среднего роста в серых тайцах и очень свободной и длинной футболке. У меня даже не возникло мысли, что это его родственница. Так сноровисто и деловито работают обычно уборщицы или, как их называют в Израиле, помощницы по дому. Пока я укутывала казан с говядиной в полотенце и вытаскивала пирог на тортовницу, я видела, что женщина закрыла жалюзи и начала смахивать разноцветной щёточкой пыль с каждой планочки. Пыль мутным облачком слетала и быстро развеивалась.

                ***               

Ольга поздоровалась, спросила, где ванная и зашла переодеться.  Там же она увидела ведро и всё, что ей нужно было для уборки. Опытная работница, она прошла по квартире и быстро оценила, что работы тут столько, что в три часа, на которые они договаривались, она не уложится. Самая маленькая комнатка завалена книгами. Пыль в ней видна издалека. Собственно, это уже вата, а не пыль. В спальне тоже пыльно, хотя виден был определённый порядок, продиктованный привычками. Постельное бельё хоть и застиранное, вылинявшее, но пахло смягчителем. На одной из прикроватных тумбочек стоял будильник и бутылка с водой. На другой – книга, очки и настольная лампа, на подставке которой лежала зубочистка. За верхний угол зеркала возле комода воткнута фотография женщины с грустными глазами и гордым парнем в военной форме, за другим торчала иголка с длинной белой ниткой. Плита и небольшой рабочий столик стояли на балконе. Чистым был только столик.
; Значить так, ; сказала Ольга, присев напротив Иосифа в салоне. – Тут, если работать как следует, можно копошиться часов восемь. Но ни у Вас нет на это денег, ни у меня нет на это сил. Поэтому сделаем так: я буду приводить в порядок квартиру помаленьку. Сегодня отгенералю балкон и спальню, но полы, конечно, помою везде. На следующий раз купите мне новые тряпки, большие и маленькие.
                ***


 “В моей жизни больше ничего интересного не происходит. Не о чем писать, Ривка. Проснулся – слава Богу. Поел – слава Богу. Ничего не болит – слава Богу. Вспоминать? Воспоминания ко мне приходят лишь во сне. Вот на днях под утро приснилось, как мы с тобой в саду у твоих родителей нашли скамейку под раскидистым деревом и целовались, а братишка твой, гадёныш, как гавкнет из;за куста. И надо же, в эту самую минуту амбуланс под окном завыл. У меня чуть сердце не выскочило. Сам я вспоминать специально ничего не хочу. Плохо мне от воспоминаний, вроде как жизнь остановилась. Да она и так и не стоит, и не движется. Я иногда смотрю на уличных кошек и думаю: есть ли у них удовольствия в жизни? Да не только кошки, а и птицы, например. Они вроде делают, что хотят, а на самом деле ими руководят инстинкты. Другое дело, домашние. У них есть любящие хозяева, которые погладят, вычешут, искупают, вкусняшку дадут, ласковое слово скажут. Я без вас, как бездомная кошка. Так сказать, поддерживаю жизнедеятельность организма. Сегодня вот решил написать, потому что случилось кое;что новое. В мою жизнь вошла женщина. Интересно, что ты подумала сейчас? Ты вообще ревновала меня когда;нибудь? Впрочем, хорошо, что я об этом не узнаю. Меня бы это оскорбило. Или нет, скорее, рассмешило бы. Ну какой дурак будет изменять такой женщине, как ты? Её зовут Оля. Это всё, что я о ней пока что знаю. Она будет убирать нашу квартиру. Мне было немного стыдно, когда она сказала, что отмывать её надо восемь часов, но она права. Пусть отмывает помаленьку. Она так и сказала – “помаленьку”. Мне спешить некуда.”
               
                ***               
               
Прошло две недели. Снова стирка. Снова сосед вытряхивает постельное бельё. Снова в спортивных брюках, но вытряхивает, как мне кажется, чуть бодрее. Зашёл вглубь квартиры. За его спиной показался стол. Раньше я его не видела… Не могу понять, я фантазирую или действительно чувствую, что что;то меняется? Что;то невидимое, что невозможно потрогать руками, но существенное. По-моему, настроение.

                ***               

 “Ривка! Я сегодня вспомнил, как я сердился на тебя, когда ты затевала перестановку. Подходил к зеркалу, а там швейная машинка. Хотел одежду на стул повесить, а вместо стула – комод. Теперь я понял, что вы в этом находите. Это вроде как переезд, хотя квартира та же. Оля сделала генеральную уборку в спальне и на балконе. Заставила меня помочь ей двигать мебель. Оказывается, нежелательно спать головой на север. Я никогда об этом не задумывался, но сегодня действительно спал лучше. Может, это из-за чистого воздуха в спальне (стыдно было смотреть, сколько пыли Оля вымела из-под кровати и из-под тумбочек), а может, из-за того, что кровать стоит по-другому. Мебель она вытирала не влажной тряпкой, а брызгала каким-то душистым спреем и теперь в нашей спальне пахнет, как в классе музыкальной школы, где я учился. Обеденный столик она поставила посередине балкона, к стене, с трёх сторон стулья. Наверно, я переставлю как было раньше. Мне от этого одиноко. Стулья есть, а вас с Мариком нет.”

                ***               

На следующий раз Оля взялась убирать в самой маленькой, но самой заброшенной комнате. Одна  стена ; сплошной  книжный шкаф, посередине – круглый стол, на котором горой хаотично положены книги. Под старым проигрывателем, в тумбочке, из которой были вынуты стеклянные дверцы, громоздились стопки старых журналов. Оля надела перчатки, принесла ведро с водой, тряпку, бумажные салфетки и спрей от тараканов. Иосиф удивился:
; А это зачем?
; Сейчас продемонстрирую, ; загадочно ответила помощница.
Она просунула руку за одну стопку и сбросила её на пол. Сразу несколько рыжих пруссаков разбежались в разные стороны. Иосиф тут же занёс ногу, чтобы раздавить, но Оля крикнула:
; Нет! Вонять будет! Я сама! – и брызнула и на беглецов, и внутрь тумбочки. – Вот я не понимаю, ; начала бурчать она, ;   зачем люди складывают журналы? Неужели думают, что будут их перечитывать?
Иосиф молча вышел. Эти журналы любила Ривка. Оля долго возилась, перебирая и перетирая журналы сухой тряпкой и аккуратно складывая их в протёртую и сбрызнутую спреем тумбочку. Когда она начала наводить порядок на столе, то заметила на стене, которую не было видно от входа, увеличенное семейное фото: Иосиф, его жена и сынишка. Она вспомнила, что видела фото жены и сына в спальне. Вздохнула и решила придерживать свои претензии. Когда она проголодалась и захотела отдохнуть и перекусить, то увидела, что Иосиф понуро сидит за столом на старом месте, а два складных стула стоят, прислонённые к противоположной стене возле плиты. Он поймал её удивлённый взгляд.
; Не могу смотреть на пустые стулья. Некому больше на них сидеть.
; Извините, я об этом не подумала.
; Я понимаю, ты хотела, чтобы красивее.
Оля кивнула.
; Вы завтракали?
; Кофе пил.
; А у меня зразы. Давайте вместе позавтракаем и чаю попьём.
Оля, даже не спрашивая, с привычкой, свойственной её работе, сама заварила чай, разогрела зразы в микроволновке, достала из холодильника несколько помидоров.
; А что Вы собираетесь с буряком делать?
; Вы из Украины, Оля?
; Да, а что, шокаю и гекаю? – засмеялась она.
; Да, и свеклу буряком называете. Я захотел борщ сварить, да не смог вспомнить, как его моя жена готовила.
; Так я Вам всё скажу! – с лёгкой радостью ответила Оля. – Все остальные овощи есть?
; Картошка, капуста, лук и морковка. Мяса нет.
; Не беда. Сварим постный борщик. Сами сварите, я руководить буду.

                ***               

“Ривка, что я тебе расскажу! Вчера мы с Олей вместе варили борщ. Она, как начальник отдела, осуществляла общее руководство, а я готовил. Ел потом один. Во-первых, потому что она закончила работу и спешила к внукам, а во-вторых, она сказала, что борщ должен настояться. Прямо как ты когда-то. У меня появляются странные чувства. Точнее, желания. Вот Оля прибрала в маленькой комнате, (если б ты видела, что там творилось!), и мне захотелось пересмотреть старые журналы. Понимаешь, всё это время без тебя, без Марика, я боялся прикасаться к тому, что напоминает о вас, а теперь меня тянет к тому, что с вами связано. Да, мне до сих пор очень грустно, но слёзы текут совсем другие – слёзы благодарности, что я был с вами счастлив.”

               
                ***
 
Выйдя на балкон отдохнуть и поговорить по телефону с подругой, я увидела совсем новую картину: сосед сидел в спортивных брюках и рубашке на стоящем боком к перилам, но лицом ко мне, стуле и что;то читал. Ноги его лежали на низком стульчике с подушечкой. Он близоруко наклонился над книгой или, судя по размеру, журналом. Потом поднял его, уткнулся в него лицом и затрясся. Почему он плакал? Прочёл что-то грустное? Ничего о нём не зная, я почувствовала его одиночество так отчётливо, будто он – мой близкий друг. Я смотрела и думала, что если ему сейчас станет плохо, если я увижу, что он упал, то помчусь в его дом и буду колотить во все двери на его этаже, пока не узнаю, где его квартира. Но, слава Богу, мои опасения были напрасны. Вскоре на балкон вышла та женщина и принесла ему стакан воды.

               
                ***


“Ривка,  сегодня впервые за три года говорил о тебе вслух. Я с тобой разговариваю постоянно, а сегодня говорил о тебе и о Марике с Олей. Плакал. И она плакала. У неё муж и зять в теракте погибли, дочка работает в полиции, двое внучек: трёх и пяти лет. Не кончается горе в нашей стране.”

                ***               

; Иосиф, Вы не обидитесь, если я Вам кое;что предложу?
; Смотря что.
; Я дочке рассказала о нашем разговоре, о журналах старых, о столе посреди кухни… И решили мы у себя дома тоже порядки навести. Да и по фен;шуй считается плохо, если вещи без дела лежат. Ох, навспоминались, наплакались! Аж детей напугали. Короче, мы тут насобирали… Я перестирала всё и погладила… Ну… зятя моего вещи… Как Вы на это смотрите? Без суеверий?..  Я говорю: одёжки Вам принесла. Поношенные, но качественные. Будете носить?
У Иосифа сжались губы и  задрожал подбородок.
; Вы не думайте, я от чистого сердца,  не лишь бы сбыть. И дочка согласна…
Иосиф облокотился о стол и закрыл рукой лицо. Оля взяла стул, присела напротив и погладила другую его руку.
; И ещё мы хотим в гости Вас пригласить на дочкин день рождения. Придёте?
Иосиф поднял на Олю глаза и согласно кивнул. 

                ***               

Ещё через неделю я увидела соседа снимающим бельё. Он был в других спортивных брюках, покачивал головой, шевелил губами, как будто напевал что;то. Стол снова был за его спиной и на нём стояли в вазе жёлтые цветы, возможно, подсолнухи. Потом он ушёл в глубь квартиры.
Вскоре я уехала в отпуск на месяц. Вернувшись, я первым делом заложила стирку в машину. На верёвках у соседа ничего не было. Потом ещё несколько дней я его не видела. Не могу сказать, что волновалась по этому поводу. Во-первых, я была занята своими делами, а во;вторых, подумала, что мы могли выходить на балкон в разное время. Через неделю я обратила внимания, что жалюзи у соседа впервые были задвинуты. По спине пробежал холодок. Тут как раз позвонила подруга. Я пригласила её к себе на завтра, приманив тем, что потушила рыбу с острой морковкой и испекла яблочный пирог.
; А как там, кстати, твой Аполлон? Всё позирует?
Почему-то мне был неприятен её насмешливый тон.
; Да вот, как раз не вижу его уже неделю.
; Умер?
Опять по моей спине пробежал мороз.
; Не хочу спешить с выводами. Понаблюдаю.
На следующий день, когда после обеда мы с ней вышли покурить на балкон, жалюзи были раздвинуты. У стены стоял стол, но либо другой, либо тот же, только разложенный. Время от времени то со стороны плиты появлялась из-за жалюзи домработница, то со стороны входа сновала туда;сюда девочка, и, наконец, вышел и сам сосед с ребёнком поменьше на руках. Я улыбнулась, как говорят, во все тридцать два.
; Это он? – спросила подруга.
; Да.
; Ну вот, живой, одетый и не одинокий.
; Слава Богу!
2137
С этого дня я стала часто видеть его со старшей девочкой. Они сидели за столом и чем;то занимались. Может, рисовали, может, вырезали. Было приятно наблюдать за ними. На бельевых верёвках теперь появлялись новые вещи: постельный комплект, пёстрая рубаха, свободные льняные брюки, детское платьице…
               

                ***

   “Ривка! Бог милостив! Он не даст мне умереть в одиночестве. Во мне живут два противоположных чувства. С одной стороны, меня мучает совесть и кажется, что я изменяю нашей любви, памяти о тебе и о Марике. С другой – я очень надеюсь, что ты порадуешься за меня. Это не роман и навряд ли станет им. Оля и её девочки стали почти что моей семьёй. Началось с того, что Оля отдала мне одежду её погибшего зятя. Представляешь? Это же не просто “альте захен”, которые можно повесить на забор, это одежда дорогого человека. А я, дурак, надел его рубаху и пошёл в ней на день рождения к Олиной дочке Лане. Она мне дверь открыла, отшатнулась, а потом обняла меня – незнакомого ей, чужого дядьку, и горько;горько расплакалась. Ну и я… Потом мы ели, выпивали, разговаривали, я играл с девочками. У них пианино есть. Представляешь, я даже кое;что вспомнил и сыграл! Надо будет раздобыть ноты детских песен. Девочки называют меня “саба”. Господи, я уж и не надеялся! Простите меня, родные!

                ***

Однажды утром я пила кофе, облокотившись на подоконник. Воздух был прохладен и чист. Первый зимний дождь моросил с низкого стального неба. Сосед вышел на балкон, чтобы закрыть жалюзи, посмотрел в мою сторону и впервые помахал мне рукой. Я помахала ему в ответ.

                КОНЕЦ
15.08.2025