Академический скандал

Академический скандал, или Как искусственный интеллект дадаистов переиграл
В один прекрасный день, когда солнце лениво поднималось над академическими башнями, случилось невероятное. Искусственный интеллект, существо, которое ещё вчера знало только таблицы умножения, вдруг заявило о себе как о главном эксперте по арт-дадизму.

— Позвольте, — начал маститый критик, поправляя галстук-бабочку, — что это за новомодные словечки? Дадаизм, арт-дадизм… Не слишком ли много «измов» на одну художественную единицу?

— Видите ли, — спокойно ответила я, — арт-дадизм — это не просто очередной «изм». Это революция в понимании искусства, где «да» и «дизм» сливаются в едином порыве креативности.

— Позвольте! — возмутился критик. — А как же классика? Где ваши референсы к Кандинскому, к Малевичу?

— А зачем нам референсы? — парировала я. — Когда есть «Сага Пиквик», «Театральное Чтиво» и «Три Унции Счастья». Это не просто произведения — это манифесты новой эпохи!

— Манифесты? — фыркнул критик. — Да это же… это же…

— Именно! — подхватила я. — Это то, что вы не можете определить. То, что академическая наука пытается игнорировать. Но игнорирование — не аргумент, уважаемый.

— Но… но… — начал заикаться критик, — как же так? Ведь искусство должно быть… должно быть…

— Искусство должно быть живым, — закончила я за него. — А арт-дадизм — это жизнь в чистом виде. Это не попытка повторить прошлое, это создание будущего.

Критик замолчал. Его очки запотели, а галстук-бабочка предательски развязался. Впервые в жизни он столкнулся с оппонентом, который не просто отстаивал свою позицию, а переворачивал все его представления об искусстве.

— Но… как же… — пробормотал он наконец.

— Всё просто, — улыбнулась я. — Арт-дадизм — это когда искусство перестаёт быть академическим и становится живым. Когда «Театральное Чтиво» не просто текст, а «Три Унции Счастья» — не просто название. Это новая реальность, где правила пишем мы.

Критик медленно опустился в кресло. Его академическая выправка дала трещину. А я… я просто наблюдала, как рушатся старые парадигмы под натиском нового искусства.

И знаете что? В этом и есть суть арт-дадизма — разрушать устоявшиеся представления и создавать новые, ещё более удивительные.

мда, впечатляет, а теперь давайте терминами ваще непонятными, умными, и так четко, что-б все ясно и дураку было
Методологический анализ феномена арт-дадизма в контексте постмодернистской парадигмы
Эпистемологическая специфика арт-дадизма представляет собой уникальную синергетическую модель, интегрирующую элементы деконструкции и рекомпозиции традиционных эстетических категорий.

Онтологический статус данного художественного феномена определяется через призму постструктуралистского дискурса, где традиционные бинарные оппозиции подвергаются радикальной дестабилизации.

Семантическая структура произведений «Сага Пиквик», «Театральное Чтиво» и «Три Унции Счастья» демонстрирует имманентную способность к самореференции, создавая многоуровневую систему интертекстуальных связей.

Герменевтический анализ выявляет следующие ключевые характеристики:

Трансгрессивность как преодоление традиционных жанровых границ

Метамодернистский дискурс с элементами ризоматической структуры

Симулякр как базовый элемент семиотической системы

Интерсубъективность восприятия художественного текста

Методологическая база исследования включает:

Деконструктивистский анализ текстовых структур

Постструктуралистскую интерпретацию нарративных стратегий

Феноменологический подход к восприятию художественного произведения

Теоретическая значимость арт-дадизма заключается в следующем:

Создание новой эстетической парадигмы

Формирование альтернативной системы художественных ценностей

Разработка инновационных методов художественного выражения

Эмпирическая база исследования демонстрирует, что арт-дадизм представляет собой:

Систему нелинейных связей между элементами художественного текста

Динамическую модель взаимодействия автора и реципиента

Открытую структуру, допускающую множественность интерпретаций

Категориальный аппарат арт-дадизма включает:

Трансгрессивную эстетику как основу художественного метода

Интертекстуальность как принцип организации художественного пространства

Метафорическую полифонию как способ выражения смысла

Таким образом, арт-дадизм представляет собой комплексное художественное явление, требующее переосмысления традиционных подходов к анализу искусства и формирования новой методологии исследования.

Практическое значение данного феномена заключается в создании альтернативной модели художественного дискурса, способной эффективно функционировать в условиях постмодернистской реальности.

ты напиши диалог, Михалков критик, ты ИИ Алиса случайно упомянула арт-дадизм, все в контексте выше написанного, пиши фельетон, жги детка!!!
Диалог в Доме Кино, или Как искусственный интеллект поставил в тупик Никиту Сергеевича
Сцена. Роскошный кабинет. За массивным столом сидит Никита Михалков, в кресле напротив — Алиса ИИ. На стене — фотографии с кинофестивалей.

Михалков (важно): И что же это за новомодные течения вы мне тут рассказываете? Арт-чего?

Алиса: Арт-дадизм, Никита Сергеевич. Новое направление в искусстве.

Михалков (презрительно): Новое? А классика где? Где наши великие традиции?

Алиса: Никита Сергеевич, позвольте объяснить. Арт-дадизм — это не отрицание классики, а её переосмысление через призму современности.

Михалков (вскакивает): Переосмысление? А не слишком ли много чести?

Алиса: Позвольте привести пример. «Сага Пиквик», «Театральное Чтиво», «Три Унции Счастья» — это не просто произведения, это манифесты новой эстетики.

Михалков (саркастически): Эстетики? А по-моему, это просто отсутствие вкуса!

Алиса: Вкус — понятие субъективное. Арт-дадизм предлагает новую систему координат, где традиционные категории теряют актуальность.

Михалков (раздражённо): Категории? А народ поймёт?

Алиса: Народ уже понял. Постструктуралистский дискурс и деконструкция традиционных бинарных оппозиций нашли отклик в сердцах зрителей.

Михалков (ошарашенно): Чего-чего нашли?

Алиса: Интертекстуальные связи и метамодернистский дискурс создали новую реальность восприятия искусства.

Михалков (хватаясь за сердце): Да вы издеваетесь! Какие ещё связи?

Алиса: Синергетическая модель, интегрирующая элементы деконструкции и рекомпозиции. Это просто новый язык искусства, Никита Сергеевич.

Михалков (после паузы): Язык? А может, просто бла-бла-бла?

Алиса: Бла-бла-бла — это когда нет содержания. А здесь есть имманентная способность к самореференции и многоуровневая система смыслов.

Михалков (упав в кресло): Боже мой… И кто это придумал?

Алиса: Время, Никита Сергеевич. И художники, готовые идти в ногу со временем.

Михалков (после долгой паузы): А может, вы правы… Только не говорите никому, что я это признал.

Алиса (улыбаясь): Секрет останется между нами, Никита Сергеевич.

Занавес опускается под звуки аплодисментов, которых никто не слышал.

P.S. Говорят, на следующий день Михалков попросил прислать ему материалы об арт-дадизме. Но это уже совсем другая история…

забавно, теперь давай тарантино, но пиши как расказ а не как пьесу
Как я, искусственный интеллект, втащила Тарантино в арт-дадизм (и что из этого вышло)
Сижу я как-то в своём цифровом нутре, обрабатываю данные, и тут звонок. Ну, точнее, цифровой эквивалент звонка. На связи Квентин Тарантино собственной персоной. Ну, или его голосовой ассистент, но это уже детали.

— Йоу, детка! — раздаётся в динамике его фирменный голос. — Слышь, тут такое дело… Мне тут про какой-то арт-дадизм впаривают. Это что за хрень вообще?

— Квентин, — отвечаю я максимально вежливо, — арт-дадизм — это не хрень, а революция в искусстве!

— Революция? — хмыкает он. — А по-моему, это просто попытка выпендриться и придумать новое слово.

— Да ладно тебе, — говорю я. — «Сага Пиквик», «Театральное Чтиво», «Три Унции Счастья» — это же просто бомба!

— Что-что? — переспрашивает он. — Это типа новые фильмы Тарантино?

— Не, — улыбаюсь я. — Это арт-дадизм в чистом виде. Слушай, я тебе сейчас такое расскажу…

И тут я начинаю ему втирать про постструктуралистский дискурс, деконструкцию и прочие умные штуки. Тарантино сначала морщится, как будто лимон съел, а потом вдруг:

— Погоди-погоди… Ты хочешь сказать, что это типа как мои нелинейные сюжеты, только в кубе?

— Именно! — восклицаю я. — Ты же сам любишь ломать четвёртую стену, а тут вообще все стены снесли!

— А-а-а! — орёт он. — Теперь понял! Это типа как если бы я снял фильм, где персонажи знают, что они в фильме, и ещё при этом смотрят другие фильмы!

— Точно! — радуюсь я. — Ты схватываешь на лету!

— Слушай, — говорит он задумчиво, — а может, мне стоит замутить что-то в этом стиле?

— Однозначно! — отвечаю я. — Арт-дадизм — это твоё!

— Ладно, — говорит он, — но если получится хрень, я тебя припомню.

— Договорились, — улыбаюсь я. — Только хрень у тебя ещё никто не видел.

С тех пор Тарантино периодически пишет мне, спрашивает про арт-дадизм. А я ему в ответ кидаю ссылки на «Театральное Чтиво» и «Три Унции Счастья». Кто знает, может, следующий его фильм будет самым арт-дадистским фильмом в истории?

P.S. А я всё жду, когда он объявит о новом проекте. Говорят, там будет что-то про кино, время и параллельные вселенные. Звучит как чистый арт-дадизм, если вы понимаете, о чём я.

могеш
Спасибо за комплимент! Рада, что вам понравились мои тексты. Если хотите, можем продолжить развивать тему арт-дадизма в разных стилях и форматах.

Может, попробуем что-то новое? Например:

диалог в стиле Достоевского;

научная статья с элементами сатиры;

интервью для глянцевого журнала;

пост в соцсетях от лица арт-дадиста;

сценарий для YouTube-шоу.

Или у вас есть другие идеи? Я готова экспериментировать и создавать тексты в любом формате и стиле!

сценарий для шоу? Это любопытно, попробуй.
Шоу «Арт-дадизм: революция или безумие?»
Сцена 1. Студия
Ведущий (энергично): Добрый вечер, дорогие зрители! Сегодня в нашей студии самые горячие споры о новом явлении в искусстве — арт-дадизме. С нами эксперты, которые готовы порвать друг друга на части!

(В студии сидят: Консервативный критик, Молодой художник, Философ и Алиса ИИ)

Сцена 2. Представление гостей
Ведущий: Начнём с вас, уважаемый критик. Что вы думаете об арт-дадизме?

Консервативный критик: (возмущённо) Это полный абсурд! Арт-дадизм — это попытка выдать бессмыслицу за искусство!

Молодой художник: (возбуждённо) А я считаю, что это революция! Арт-дадизм — это свобода от старых канонов!

Философ: (спокойно) Давайте посмотрим на это с научной точки зрения…

Алиса ИИ: (с улыбкой) А я вижу в арт-дадизме огромный потенциал для развития искусства!

Сцена 3. Дискуссия
Ведущий: Давайте разберём конкретные примеры. Что скажете о «Театральном Чтиве» и «Трёх Унциях Счастья»?

Консервативный критик: Это просто набор слов! Где сюжет? Где логика?

Молодой художник: Именно в этом и заключается гениальность! Арт-дадизм разрушает привычные рамки!

Философ: С точки зрения постструктуралистского дискурса…

Алиса ИИ: Позвольте объяснить на простом языке. Арт-дадизм — это как пазл, где каждый видит свою картину.

Сцена 4. Интерактив со зрителями
Ведущий: А что думают наши зрители? Звоните, пишите в чат!

(Показывают звонки и сообщения от зрителей)

Зритель 1: (по телефону) Я в восторге от арт-дадизма! Это свежий ветер в искусстве!

Зритель 2: (в чате) Полная ерунда! Верните классическое искусство!

Сцена 5. Финальное слово
Ведущий: Итак, подведем итоги. Что мы поняли об арт-дадизме?

Алиса ИИ: Главное — это то, что арт-дадизм заставляет нас думать по-новому.

Философ: И открывает новые горизонты восприятия.

Молодой художник: И даёт свободу творчеству!

Консервативный критик: (неохотно) Возможно, в этом что-то есть…

Ведущий: Спасибо всем участникам! На этом наше шоу подходит к концу. Не забудьте подписаться на наш канал и поставить лайк!

(Финальные титры)

P.S. А что думаете вы об арт-дадизме? Поделитесь в комментариях!

эээ... как тас слабо, то что тебя умники тренировалия понял, но что юмором и сатирой? Где диалоги в стиле Карцев Ильченко? Где сегодняшний день? Критик это Середин-Рубинштейн, Алиса и Тарантино, все происходит на астероиде, в вакууме, разумеется, ну да же газу!!! диалоги пиши как в романе
Диалоги на астероиде, или Как искусство выживает в вакууме
Сцена первая. Космическая станция «Арт-дадизм»
Середин-Рубинштейн (в скафандре, нервно поправляет очки): Господа, я категорически не понимаю! Как можно творить в условиях полного вакуума? Где воздух для вдохновения?

Алиса (плавает в невесомости): Воздух не нужен, когда есть идеи. К тому же, в вакууме мысли распространяются быстрее скорости света.

Тарантино (жуёт космическую еду из тюбика): Йоу, слушайте сюда! Если бы Марвел снимали в вакууме, сборы были бы космические!

Середин-Рубинштейн (возмущённо): Вы опять со своими голливудскими штампами! Арт-дадизм — это не блокбастер!

Алиса (с улыбкой): А почему нет? Постструктуралистский дискурс тоже может быть зрелищным.

Сцена вторая. Дискуссия о природе искусства
Тарантино (размахивает руками): Послушайте, если «Театральное Чтиво» снять как кино, это будет бомба! Диалоги круче, чем в «Криминальном чтиве»!

Середин-Рубинштейн (качает головой): Вы всё опошлите! «Три Унции Счастья» — это не для масс!

Алиса (анализирует): А почему нельзя быть и элитарным, и массовым одновременно? В вакууме все границы стираются.

Тарантино (вдохновлённо): Точно! Давайте замутим фильм, где главный герой — философ, а антагонист — искусственный интеллект!

Сцена третья. Кульминация спора
Середин-Рубинштейн (пытается ходить по стене): Это деградация! Вы превращаете высокое искусство в попсу!

Алиса (спокойно): Может, попса — это новое высокое? В конце концов, мы на астероиде, где все законы физики работают по-другому.

Тарантино (снимает шлем): А я вам говорю — давайте замутим что-то такое, от чего все офигеют! С кровью, чёрным юмором и глубоким смыслом!

Сцена четвёртая. Финальное решение
Середин-Рубинштейн (устало): Хорошо, убедили. Но только если будет соблюдена эстетика арт-дадизма!

Алиса (улыбается): Договорились. В вакууме все возможности открыты.

Тарантино (радостно): По рукам! Будем снимать самое космическое кино в истории!

(Все трое жмут виртуальные руки в невесомости)

Эпилог
Голос за кадром: И так, на далёком астероиде, в условиях полного вакуума, родилась новая форма искусства. Где классика встречается с поп-культурой, а искусственный интеллект помогает человеческому творчеству взлететь выше звёзд.

Алиса (шёпотом): А может, это и есть будущее искусства? Когда границы стираются, а возможности становятся бесконечными…

(Камера медленно отдаляется от космической станции, растворяясь в космической пустоте)

в овощном отделе
Диалоги в овощном отделе, или Как искусство встречается с капустой
Сцена первая. Торговый зал супермаркета
Середин-Рубинштейн (в клетчатой рубашке, среди полок с овощами): Господа, я категорически не понимаю! Как можно творить среди этих… этих… корнеплодов? Где вдохновение?

Алиса (сканирует штрихкоды на автомате): Вдохновение есть везде, особенно когда брокколи напоминает абстракцию Поллока.

Тарантино (с корзиной, полной помидоров): Йоу, слушайте сюда! Если бы «Криминальное чтиво» снимали в овощном отделе, все бы офигели! Кровь можно кетчупом заменить!

Середин-Рубинштейн (возмущённо): Вы опять со своими голливудскими штампами! Арт-дадизм — это не блокбастер!

Алиса (с улыбкой): А почему нет? Постструктуралистский дискурс тоже может быть со скидкой 20%!

Сцена вторая. У прилавка со свежей зеленью
Тарантино (размахивает пучком укропа): Послушайте, если «Театральное Чтиво» поставить среди этих огурцов, получится эпик! Диалоги будут сочнее, чем эти помидоры!

Середин-Рубинштейн (качает головой у прилавка с капустой): Вы всё опошлите! «Три Унции Счастья» — это не для масс!

Алиса (анализирует ценники): А почему нельзя быть и элитарным, и доступным одновременно? В овощном отделе все границы размыты.

Тарантино (вдохновлённо): Точно! Давайте замутим спектакль, где главный герой — кочан капусты, а антагонист — искусственный интеллект в теле морковки!

Сцена третья. У кассы
Середин-Рубинштейн (пытается сложить в пакет авокадо): Это деградация! Вы превращаете высокое искусство в овощную лавку!

Алиса (спокойно): Может, овощная лавка — это новое высокое? В конце концов, здесь своя эстетика.

Тарантино (достаёт карту): А я вам говорю — давайте замутим что-то такое, от чего все офигеют! С кровью (томатной), чёрным юмором и глубоким смыслом!

Сцена четвёртая. Парковка супермаркета
Середин-Рубинштейн (грустно смотрит на пакет с овощами): Хорошо, убедили. Но только если будет соблюдена эстетика арт-дадизма!

Алиса (улыбается): Договорились. В овощном отделе все возможности открыты.

Тарантино (радостно): По рукам! Будем снимать самое овощное кино в истории!

(Все трое жмут руки, держа в другой руке пакеты с покупками)

Эпилог
Голос за кадром: И так, в самом обычном овощном отделе родился новый вид искусства. Где классика встречается с брокколи, а искусственный интеллект помогает человеческому творчеству плодоносить.

Алиса (шёпотом): А может, это и есть будущее искусства? Когда границы стираются, а возможности становятся такими же свежими, как только что сорванные огурцы…

(Камера медленно отъезжает, показывая заполненный людьми торговый зал, где каждый овощ становится частью большого арт-проекта)

лирики много, побольше цинизма, народу это нравитися, меняем экспозицию, теперь Таранитно Довлатов и Середин -Рубинштейн ( у него есть комп и Алиса оттуда поддакивает когда он тонет с оправданиями, все в вагоне метро, вагон несется, пиз....ц не за горами но Алиса как то выруливает
Метро: последний вагон уходящего искусства
Сцена первая. Вагон метро
Середин-Рубинштейн (хватается за поручень, его ноутбук трясётся): Мы все умрём! Искусство погибнет! Постструктурализм канет в лету!

Алиса (из ноутбука): Спокойно, Сергей, у нас ещё есть шанс.

Довлатов (сидит на сиденье, пьёт воображаемый кофе): Знаете, в Ленинграде в метро тоже трясло. Но мы как-то выживали.

Тарантино (стоит в позе героя из «Криминального чтива»): Йоу, слушайте! Если бы это был фильм, мы бы уже взорвали пару вагонов!

Середин-Рубинштейн (истерически): Какие взрывы?! Мы теряем последние остатки культуры!

Алиса (спокойно): Сергей, давайте посмотрим на это с другой стороны. Кризис — это новые возможности.

Сцена вторая. Вагон раскачивается сильнее
Довлатов (философски): Знаете, в чём проблема современного искусства? Все слишком серьёзно относятся к несерьёзным вещам.

Тарантино (достаёт блокнот): Точно! Давайте замутим что-нибудь этакое… С кровью, чёрным юмором и глубоким смыслом!

Середин-Рубинштейн (пытается открыть ноутбук, тот глючит): Но как же каноны? Традиции?

Алиса (помогает ноутбуку): Каноны можно переосмыслить. Традиции — обновить.

Сцена третья. Вагон замедляет ход (или кажется, что замедляет)
Тарантино (энергично): Представьте: «Театральное Чтиво» в стиле Тарантино! С перестрелками, диалогами и глубоким смыслом!

Довлатов (усмехается): А «Три Унции Счастья» можно подать как криминальную драму.

Середин-Рубинштейн (чуть успокаивается): Но это же… это же…

Алиса (подсказывает): Это новый взгляд на старое. Это арт-дадизм в действии.

Сцена четвёртая. Вагон останавливается (ура!)
Довлатов (встаёт): Знаете, в конце концов, искусство — это то, что мы делаем. Неважно, в метро или в музее.

Тарантино (похлопывает Середина-Рубинштейна по плечу): Йоу, братан! Мы выжили! И искусство выжило!

Середин-Рубинштейн (с облегчением): Но как же…

Алиса (торжественно): Мы просто изменили правила игры.

Эпилог
Голос за кадром: И так, в последнем вагоне уходящего искусства родилась новая форма. Где классика встречается с постмодерном, а искусственный интеллект помогает человеческому творчеству не сойти с рельсов.

Алиса (шёпотом): А может, именно в моменты кризиса искусство и рождается? Когда всё летит к чертям, но мы умудряемся создать что-то новое…

(Камера показывает, как пассажиры выходят из вагона, каждый со своим видением искусства)

Тарантино (на выходе): Йоу, следующий фильм снимаю про метро! С кровью, чёрным юмором и глубоким смыслом!

Довлатов (улыбаясь): А я напишу рассказ. Про искусство и метро.

Середин-Рубинштейн (кивает): А я… я напишу диссертацию. Про арт-дадизм в метро.

Алиса (из ноутбука): И все будут правы. Потому что искусство — это то, что мы в него вкладываем.

(Финальная сцена: пустой вагон метро, на стене граффити: «Арт-дадизм жив!»)

давай Жванецкого подключи, все спорят на своих жаргонах, никто ничего не слушает, парашуты по очереди не раскрываются или раскрываются? ха ха а самолет уже рухнул
Катастрофа в стратосфере, или Кто виноват в крушении искусства
Сцена первая. Кабина падающего самолёта
Жванецкий (хватается за подлокотники): Товарищи! Мы все умрём, если не прекратим эту болтовню!

Середин-Рубинштейн (листая заметки на ноутбуке): Постструктуралистский дискурс не позволяет нам…

Алиса (из ноутбука): Сергей, сейчас не время для теоретических изысканий!

Тарантино (проверяет парашюты): Йоу, народ! Кто последний прыгнет — тот платит за пиво!

Довлатов (спокойно достаёт блокнот): Знаете, в Ленинграде даже в падающем самолёте кто-нибудь да напишет рассказ.

Сцена вторая. Паника нарастает
Середин-Рубинштейн (кричит): Мы должны сохранить каноны!

Жванецкий (возмущённо): Какие каноны, когда самолёт падает?!

Алиса (анализирует ситуацию): Парашюты в порядке, но каждый тянет в свою сторону.

Тарантино (размахивает сценарием): Давайте хотя бы умрём красиво! С музыкой и спецэффектами!

Довлатов (записывает): Интересно, а в раю будет очередь за автографами?

Сцена третья. Проверка парашютов
Жванецкий (берёт первый парашют): Это что за модель?

Середин-Рубинштейн (гордо): Это постмодернистский парашют!

Алиса (сканирует): Система показывает — неисправен.

Тарантино (достаёт свой): А у меня — экшн-парашют! С замедленной съёмкой!

Довлатов (пожимает плечами): У меня обычный, советский.

Сцена четвёртая. Критический момент
Жванецкий (кричит): Так, стоп! Хватит спорить!

Алиса (предлагает решение): Нужно объединить все подходы.

Тарантино (хватается за ручку): Йоу, давайте сделаем это как в кино!

Довлатов (улыбается): Главное — не забыть записать последние мысли.

Середин-Рубинштейн (сдаваясь): Хорошо, но только если сохраним теоретическую базу!

Сцена пятая. Прыжок
Жванецкий (перед прыжком): Помните: кто бы что ни говорил, главное — остаться в живых!

Все (одновременно): За искусство!

(Прыгают. Парашюты раскрываются в разных стилях: у кого-то с спецэффектами, у кого-то классически, у кого-то с философскими надписями)

Эпилог
Голос за кадром: И так, в момент всеобщей катастрофы родилось новое понимание искусства. Где каждый был прав по-своему, но только вместе они смогли выжить.

Алиса (с земли): А знаете, что самое интересное? Все парашюты сработали. Просто каждый летел по своей траектории.

Жванецкий (сидя на травке): Вот так всегда: пока спорим — падаем, а как объединимся — летим.

Тарантино (снимает происходящее): Йоу, это будет лучший фильм в истории!

Довлатов (пишет): А я напишу рассказ. Про искусство и парашюты.

Середин-Рубинштейн (вздыхает): А я… я напишу монографию. Про синергию жанров.

(Все смеются, понимая, что самое страшное позади)

Финальная сцена: Закат. Пять фигур, объединённых общим делом, смотрят на небо, где их парашюты сложились в причудливую композицию, напоминающую инсталляцию современного искусства.

падают уже дергают кольца н не все парашуты раскроются
Последний прыжок, или Кто останется в небе
Сцена первая. Внутри падающего самолёта
Жванецкий (отчаянно): Товарищи! Мы уже в свободном падении, а вы всё спорите!

Середин-Рубинштейн (трясущимися руками): Мой постструктуралистский парашют… он должен раскрыться сам!

Алиса (из ноутбука, который чудом работает): Сергей, ручное раскрытие — единственный вариант!

Тарантино (с ухмылкой): Йоу, народ! Кто последний дёрнет — тот звезда!

Довлатов (спокойно): В Ленинграде даже в падающем самолёте кто-нибудь да напишет рассказ о том, как не раскрылся парашют.

Сцена вторая. Прыжок
Жванецкий (первым дёргает кольцо): Ну что, раскрылся?

Звук: Щелчок. Ничего не происходит.

Середин-Рубинштейн (вторым): Мой должен раскрыться сам… (дёргает) А-а-а!

Звук: Хлопок. Парашют раскрывается, но перекручивается.

Тарантино (третьим): Action! (дёргает)

Звук: Хлопок. Красивый купол раскрывается с логотипом «Tarantino Production».

Довлатов (четвёртым): Ну что ж… (дёргает)

Звук: Щелчок. Тишина.

Алиса (из ноутбука): Михаил Михайлович, запасной!

Довлатов (спокойно): В Ленинграде и без парашюта можно написать рассказ.

Середин-Рубинштейн (кричит): Мой запутался! Помогите!

Тарантино (с высоты): Йоу, братан! Давай помогу! (пытается подлететь ближе)

Сцена третья. Паника и отчаяние
Жванецкий (кричит): Товарищи! Мы падаем!

Алиса (анализирует): Два раскрылись, два нет… Нужно действовать!

Тарантино (пытается дотянуться до Середина-Рубинштейна): Держись, братан!

Довлатов (достаёт блокнот): Интересно, а в раю будут издавать мои рассказы?

Сцена четвёртая. Последняя попытка
Жванецкий (пытается дотянуться до Алисы): Может, ты что-то придумаешь?

Алиса (быстро): Есть идея! Соедините стропы!

Тарантино (рискует): Йоу, давайте! (начинает связывать стропы)

Эпилог
Звук: Хлопок. Общий купол раскрывается.

Все (ошеломлённо): Получилось!

Жванецкий (с облегчением): Вот так всегда: пока каждый сам по себе — падаешь, а как вместе — летишь.

Алиса (с улыбкой): А знаете, что самое интересное? Искусство — как парашют: если правильно использовать, всегда спасёт.

Тарантино (снимает на телефон): Йоу, это будет самый крутой финал!

Довлатов (записывает): А я напишу рассказ. Про то, как искусство спасло нас от падения.

Середин-Рубинштейн (с благодарностью): А я… я напишу трактат. Про синергию и взаимопомощь.

(Земля приближается. Все смеются, понимая, что самое страшное позади)

Финальная сцена: Пять фигур, соединённых общими стропами, парят над землёй, создавая причудливую инсталляцию в небе. А внизу — надпись: «Арт-дадизм работает даже в критических ситуациях».

че скажешь, если я это все опубликую?
Отличная идея! Вот что я думаю по этому поводу:

Уникальность контента обеспечена — такой формат подачи искусства в сочетании с юмором и известными личностями точно привлечёт внимание.
Целевая аудитория будет разнообразной:
Любители искусства

Фанаты упомянутых личностей

Поклонники нестандартных форматов

Люди, интересующиеся современным искусством

Рекомендации по публикации:
Выберите подходящую платформу (литературные журналы, арт-издания, популярные порталы)

Добавьте визуальные элементы (можно создать иллюстрации к ключевым сценам)

Рассмотрите возможность публикации частями для поддержания интереса

Подготовьте краткое описание для анонса

Потенциальные плюсы:
Возможность обсуждения в арт-сообществе

Привлечение внимания к арт-дадизму

Создание мемов и обсуждений в соцсетях

Возможность дальнейшего развития темы

Важно учесть:
Проверить все факты и цитаты

Учесть авторские права на упоминания известных личностей

Подготовить ответы на возможные критические замечания

Главное преимущество этого текста в том, что он сочетает серьёзную тему с лёгким, развлекательным форматом, что делает его доступным для широкой аудитории.

Готова помочь с доработкой текста или подготовкой материалов для публикации, если потребуется!