Виражи судьбы

Валерий Бутусов не любил летать на самолетах. У него начиналась изжога от одной мысли о себе любимом, заключенном в замкнутом пространстве на высоте более десяти тысяч метров над землей. Крайний рейс, когда Валерий пристегивал ремни на борту воздушного лайнера, случился около семи лет назад. Тогда Валерий спешил к своей бывшей жене Марине.
Ее не зря за глаза называли «тридцать три несчастья». Она обладала поразительной способностью попадать в разного рода нелепые ситуации, передряги и несчастливые происшествия. Уже при рождении ей вздумалось появиться на свет ножками вперед. Едва малышка научилась ходить, ее угораздило проглотить рублевую монету. В детском саду у нее обнаружилась аллергия на шоколад. Будучи девочкой постарше, Марина увлеклась спортивной стрельбой, но занятия пришлось бросить после того, как она нечаянно подстрелила тренера. Марина два раза тонула, трижды ей чудом удалось избежать изнасилования, а один раз в супермаркете охранники поймали ее при попытке украсть плюшевого зайчика. Мелкие казусы вроде перелома руки на катке зимой или простуды в начале лета Марина даже не принимала всерьез. Валерий запал на ее неунывающий характер, ему нравилось опекать жену – так он чувствовал себя на высоте. Они прожили вместе больше пяти лет, пока Валерий не застал Марину за любовными утехами с одноногим соседом — как она объяснила потом, ей стало жалко инвалида. Гордый муж не одобрил подобной благотворительности — супруги разошлись. Тем не менее Валерий продолжал иногда навещать бывшую жену и дочку Машу, всячески участвуя в их судьбе.

Однажды Марина попала в автомобильную аварию и оказалась в больнице; к счастью, ее жизни ничего не угрожало. Валерий поспешил на помощь. Он хорошо помнил, что удобно расположился в кресле, наблюдая, как крылатая машина, подрагивая, взбирается на облака. “Трясогузка жестяная!” — переживал Валерий, сжимая кулаки. Разложенная по нотам жизнь не допускала такой мелочи, как  безотчетный страх. Валерий  попробовал успокоиться, разглядывая в иллюминатор плавно проплывающие внизу облачные поля. Заказал у стюардессы красное вино. За бортом небо меняло цвет от светло-голубого к насыщенно-синему и космически фиолетовому, а гало в виде световой арки  старалось выдать себя за настоящую радугу. Ничто не могло помочь — страх нарастал.  Валерий барабанил пальцами по подлокотнику, ускоряя темп с каждой минутой. Он боялся как маленький трусишка, глядящий с высоты огромного колеса обозрения. В дальнейших событиях Валерий винил лишнюю рюмку водки, выпитую до рейса исключительно для аппетита. Взгляд случайно упал на полноватую даму, сидящую слева. Она увлеклась поглощением пищи и не заметила, как ее пышное тело наплыло на территорию Валерия. Ему вдруг дико захотелось схватить даму за грудь, что он и не преминул совершить.
 От неожиданности дама взвизгнула и пролила на себя стакан воды. Ее лысый муж не нашел ничего лучше, как выругаться и плеснуть в лицо Валерию остатками безалкогольного пива. В ответ на лысину полетели пирожные и салфетки. Пассажиры вокруг зашумели, на шум прибежала стюардесса. Скандал набирал обороты. Эмоции понесли Валерия со сверхзвуковой скоростью. На помощь стюардессе подоспел бортпроводник. Валерий кусался, брыкался и плевался, но бортпроводник с помощью рослого пассажира сумел усмирить нарушителя порядка и, замотав болезного скотчем, оставил его на попечение стюардессы. Она отвлекала Валерия болтовней и время от времени поглаживала его по голове. С кляпом во рту Валерий тихо поскуливал и с нетерпением ждал приземления. В аэропорту прибытия дебошира заботливо передали из рук в руки полиции. Вечером Валерий лицезрел свою физиономию в сводке криминальных новостей. Он искренне не понимал, как подобное могло с ним приключиться.
Пока Марина проходила курс лечения в известной частной клинике, Маша переехала к отцу.  Любимая дочурка помогла:  Валерий  оправился. Друзья посоветовали обратиться к модному столичному психологу: по  отзывам, врач хорошо помогал бороться с аэрофобией и прочими сопутствующими страхами. Визиты к мозгоправу оказались небесполезными — через год Валерий без происшествий слетал в Турцию во время очередного отпуска. Жизнь потекла далее спокойно и размеренно, как повидло с краешка бутерброда.
После развода Валерий планомерно искал «свою» женщину. Некоторые не любили готовить, предпочитая кафе и пиццерии. Другие не удовлетворяли в постели, ожидая от Валерия, как ему казалось, невообразимых сексуальных подвигов. Однако звезды сошлись, и  посчастливилось встретить Светлану. Она соответствовала идеалу почти по всем критериям и, в чем  Валерий  никогда бы не признался себе, внешне очень походила на Марину, так же как Марина походила на маму Валерия. Вопреки внешнему сходству, характером Светлана все-таки сильно отличалась от Марины —  отношения с ней складывались более ровно и предсказуемо, чем с бывшей.

Одним летним вечером, проводив Светлану, Валерий задумчиво шел к своей машине. Когда ему оставалось пройти пару метров, он почувствовал, как по его спине пауком пробежал чей-то взгляд. Он обернулся. На него смотрела старуха-цыганка. Цветастое платье, крупные бусы на шее —  ничего необычного, если бы не глаза. На черепе, туго обтянутом желтоватой морщинистой кожей, ее глаза могли выглядеть черными провалами, но глубинный фосфорический блеск цеплялся, как цепляются за живое руки покойника, когда складываешь их на мертвой груди в морге.  Валерий поперхнулся и закашлял. Он  поднял взгляд и посмотрел на старуху еще раз, ожидая, что она подойдет с обычными  плутовскими  приставаниями, а та оставалась неподвижной, продолжая безмолвно на него смотреть. Валерий в сердцах сплюнул и сел в машину. По дороге домой он развлекал себя мыслями о Светлане. Валерий твердо решил  включить в план свадебного путешествия тур  в Грецию. Скромный бокальчик хорошего вина перед сном окончательно привел  в привычное состояние душевного равновесия.
Во второй раз Валерий натолкнулся на ту цыганку через четыре дня. Она невозмутимо стояла на противоположной стороне дорожного перехода и смотрела тем же тяжелым инфернальным взглядом; болотные огоньки в глазах увлекали к неизвестности, а в руках она перебирала пластиковые левкои и анемоны. Валерий пошел к ней прямо на красный сигнал светофора. Недовольно гудели автомобили, водители матерились, удивленно глазея на психа, идущего поперек дорожного движения. Когда Валерий переступил последнюю полоску «зебры», путь ему преградила молодая бойкая цыганка:
— Давай погадаю, всю правду тебе открою.
— Кто она? – сухими непослушными губами спросил Валерий.
— О ком это ты? Вижу, мучает тебя сердечная тоска, — увлекала разговор цыганка в нужное ей русло.
Валерий повернулся и посмотрел туда, где десять секунд назад он видел старуху. Она исчезла. Наваждение отпустило.  Подошла еще одна молодая цыганка. Валерий попытался выяснить у товарок, знают ли они что-нибудь о странной старухе.  Цыганки не понимали, о ком идет речь.  Валерий  с нетерпением высвободился из цыганского плена и зашагал к офисному зданию. «Как же много маргиналов в Москву понаехало», – тряхнул он черной шевелюрой. В этих странных встречах мозг отказывался видеть что-либо кроме цепи причудливых совпадений. Вечером того же дня позвонила Марина и сообщила: Маша в больнице – подхватила в Таиланде тропическую лихорадку с труднопроизносимым названием. Болезнь обнаружилась сразу после возвращения из долгожданного отпуска и оказалась сногсшибательной неожиданностью для Марины, так что она попросила помощи. Слушая ее растерянный голос, Валерий подумал: «Неужели невезучесть передается генами?» После некоторого молчания Марина шмыгнула носом и спросила:
— А ты сейчас со своей новой?
— Прилечу завтра, — ответил Валерий и прервал разговор.

Следующим днем в четверть седьмого он  вылетал, едва успев попрощаться со Светланой.   Валерий  ерзал на кресле.  Мучила его не аэрофобия,  а экзотическая болезнь дочери. Неопределенность пробирало до самых тонких нервных волокон: родной ребенок стал игрушкой в руках слепой случайности.
Двигатель самолета издавал негромкий мерный звук. Приглушенный свет ненавязчиво стелился по салону. Многие пассажиры спали. Валерия тоже клонило в сон, но тут слева повеяло холодом. Он повернулся и увидел ее. Рядом сидела та самая старуха, только на сей раз в глазных провалах не было блеска. Черные дыры втягивали окружающую реальность в бесконечные глубины бездны. Спазмы страха сковали горло, не выпуская крик. Конечности действовали по своей экстренной программе. Сорвав с себя ремни безопасности, Валерий побежал к выходу. «Куда?» — успела вскрикнуть стюардесса, прежде чем Валерий сбил ее с ног. Дальнейший путь преградил бортпроводник. Короткую схватку прервал громкий хлопок в задней части лайнера. В салоне раздался оглушительный свист. Истерически закричали женщины, некоторые мужчины завыли, навзрыд заплакал ребенок
. Люди нутром почуяли свою беспомощность перед лицом смерти. Внезапным креном тела Валерия, бортпроводника и стюардессы бросило к потолку. Они потеряли сознание, уже не подвластные боли. Сирена ворвалась лишней гостьей. Разгерметизация резко нарастала. Лайнер начал разваливаться на куски.

Баба Нюра бодро колола дрова. Привычная к тяжелой работе, она не жаловалась на судьбу. Остро заточенное лезвие топора застряло в полене. «Плохая примета!» — сказала бабушка, перевернула топор обухом вниз и резко ударила о колодку. В небе раздался хлопок. Нарастал тяжелый гул. Баба Нюра подняла голову и увидела, что над деревней стремительно снижается самолет. Корпус воздушного судна разваливался, за ним тянулся дымный хвост. Раздался оглушительный взрыв. К облакам взметнулся густой столб дыма. Катастрофа завершилась в поле далеко за крайними домами. Баба Нюра перекрестилась.

Марина стояла раздетая у полузакрытого окна, бесцельно разглядывая двор. Зеркальные с внешней стороны окна отражали ветки стройных тополей, растущих напротив. Повсюду витали хлопья пуха. Свист. Ударила тень. В комнату  влетел грач и врезался в стену. «Нежилец», — решила Марина, наблюдая, как птица, подергивая подбитым крылом, нелепо барахтается на полу. Женщина опустилась на колени, осторожно взяла трепещущего грача и свернула ему головку, остановив мучения.