Грозный иван древней веры таран. фраза грозный ива

ГРОЗНЫЙ ИВАН -- ДРЕВНЕЙ ВЕРЫ ТАРАН.
Фраза «Грозный Иван — древней веры таран» носит метафорический, художественно;публицистический характер и не является историческим термином или научным определением.

Разбор смысла
«Грозный Иван»

Очевидно, речь идёт об Иване;IV Васильевиче (1530–1584), первом русском царё, известном как Иван Грозный.

Эпитет «грозный» в его случае одновременно отражает:

реальную жёсткость правления (опричнина, казни, централизация власти);

архаично;эпическое восприятие власти как «грозы» — силы, внушающей страх и порядок.

«Древней веры»

Под «древней верой» может подразумеваться:

дониконовская Русь (до церковной реформы патриарха Никона 1650–1660;х гг.), когда сохранялись старые обряды и книжная традиция;

более широкий образ «исконного» православия, восходящего к крещению Руси (988;г.) и византийским корням;

в маргинальных кругах — даже дохристианские верования (что исторически некорректно применительно к Ивану;IV).

«Таран» (метафора)

Таран — орудие прорыва, ударная сила.

В контексте фразы это может означать, что Иван;IV:

«проламывал» сопротивление удельной раздробленности, боярской вольницы, внешних врагов;

утверждал единую государственную идеологию, опирающуюся на православную традицию;

выступал как защитник «древней» (то есть канонической, неискажённой) веры от «новшеств» и инославных влияний.

Исторический контекст
Иван;IV действительно позиционировал себя как оплот православия:

венчался на царство (1547) с подчёркиванием сакрального статуса монарха;

поддерживал Стоглавый собор (1551), унифицировавший церковные обряды и дисциплину;

видел себя наследником византийской традиции и защитником веры от католичества, протестантизма, ислама.

Вместе с тем его политика была прагматичной и жёсткой:

опричнина (1565–1572) обрушилась и на церковных иерархов;

репрессии затрагивали как бояр, так и духовенство, если оно противостояло царской воле.

Вывод
Фраза — не документальный термин, а образ. Она подчёркивает:

роль Ивана;IV как мощи, пробивающей путь к централизованному государству;

его опору на православную идентичность как фундамент власти;

восприятие его правления как решительного, бескомпромиссного утверждения «старой» веры и порядка.

В научных работах такое выражение вряд ли встретится, но в публицистике, поэзии или историко;философских размышлениях оно может служить яркой метафорой эпохи.