Учительница немецкого языка

Эта история произошла уже после окончания войны, и рассказала её мне моя бабушка Елена Роля. Во время войны она была ещё ребёнком и жила в Белоруссии под оккупацией немцев. Когда их хутор освободили русские солдаты, жизнь начала понемногу налаживаться: родители работали в колхозе, а дети ходили в школу за 4 километра от дома.

И была у них в школе одна очень вредная учительница немецкого языка. На всех ругалась, двойки без разбора ставила и даже могла непослушных школьниц за косы схватить. Все её ненавидели и за спиной называли “фашисткой”, не зря же она и немецкий так хорошо знает.

- Григорий! Komm bitte an die Tafel! [К доске! - нем.] - скомандовала по-немецки учительница.

- Чоо? - как баран на новые ворота уставился на неё верзила Гриша.

Он был намного старше остальных, но ненамного умнее. Во время войны не у всех была возможность учиться, а после детей разного возраста объединяли в одном классе.

- Was f;r ein Idiot! [Ну, что за идиот!] - выругалась учительница. - Лена, an die Tafel [к доске!]

Маленькая отличница Лена, затаив дыхание, вышла к доске.

- Wie ist das Wetter heute? [Какая погода сегодня?]

- Heute ist es kalt. Es regnet. [На улице сегодня холодно. Идёт дождь.]

- Wie alt bist du? [Сколько тебе лет?]

- Ich bin 8 Jahre alt. [Мне 8 лет]

- Григорий! Встать! - приказала учительница. - Вот видишь, Лене всего 8 лет, а она в сто раз умнее тебя! Лена, возьми мел и напиши у Григория на лбу: “идиот”!

Дрожа от страха, Лена взяла мел и подошла к Грише. До его лба она не дотягивалась. Тогда Лена поставила к парню стульчик, залезла на него и аккуратно вывела на лбу “идиот”. Гриша показал ей снизу кулак. Лена боялась, что он отомстит ей после уроков, но ослушаться учительницу она не могла.

Как-то раз учительница заболела и не пришла в школу. Все дети, конечно, обрадовались. Но классная руководительница сказала:

— Не хорошо это! Марья Ивановна заболела, ей плохо. Надо сходить навестить её.

— Фууу! — завыл класс.

— Цыц! Вы советские дети. Как вам не стыдно?! Поднимайте руки, кто пойдёт в гости?

Все молчали и потихоньку скатывались под парты. Учительница обвела взглядом кабинет и выбрала 2 жертвы:

— Лена и Настя. Вы пойдёте.

Сердце у Елены ушло в пятки. Идти прямо домой к этой злыдне? Но моя бабушка была очень скромной и не могла отказаться. Тихо встала она из-за парты, и не глядя в глаза, кивнула головой.

— Она вас там в печки зажарит и мыло из вас сделает! — крикнул Гриша с последней парты.

— Или в чане утопит!

— А может просто верёвками свяжет и не увидите вы больше ни мамочку, ни братьев.

Все наперебой начали предлагать свои страшилки, что с двумя маленькими девочками может сделать настоящая фашистка.

— Замолчите вы! — закричала учительница и застучала ладонью по столу. — Лучше бы спасибо сказали Марье Ивановне, что она вас уму-разуму учит.

Девочки пошли сразу после уроков. Ради такого их даже пораньше отпустили, чтобы они успели домой вернуться до темна.

— Стучи! — дрожащим голосом скомандовала Настя, когда они подошли к двери дома.

— Нет, ты стучи, — ответила Лена.

— Что испугалась?

— Ничего я не испугалась! — обиделась девочка.

Дом с виду был красивым и ухоженным. В саду пахло ещё не собранными яблоками. На клумбах пестрели последние осенние цветы. Вроде бы ничего страшного. И Лена робко постучалась.

Дверь открыла Марья Ивановна. Она была в простом, но красивом платье, без причёски, и казалась совсем молодой и даже красивой.

— Guten Tag [Добрый день]! Нас послали от класса проведать, как ваше здоровье, — выпалила Настя.

Фашистка улыбнулась и взглянула на девочек добрыми глазами.

— Мы же не на уроке. Дома я по-русски разговариваю. Заходите, девочки.

В доме было тепло и прибрано. Только кровать была не заправлена, как будто женщина только встала с постели. На окнах весели занавески, а на столе лежала скатерть. Учительница предложила сесть им за стол.

— Попьёте со мной чай? — спросила Марья Ивановна.

Девочки переглянулись. Им было неловко. И всё ещё немного страшно. А вдруг она их ни с того ни с сего кипятком ошпарит?! Но чай в то время был такой редкостью, что они не смогли отказаться.

Учительница поставила каждому фарфоровую чашечку на блюдце, просто невиданной красоты. Белую, расписную.

Лена шепнула Насте:

— Я никогда такого не видела.

Лена тоже ответила шёпотом:

— Я тоже. Даже в руки брать страшно.

Но ещё большим удивлением стало то, что Марья Ивановна поставил в центр стола.

Это была вазочка, в которой комками лежал сахар.

Дети вытаращили глаза.

— Сахар?! — одновременно произнесли они.

— Да, сахар, — просто ответила учительница. — Что ж такого? Угощайтесь!

Это сейчас каждый ребёнок ест конфеты, шоколадки, мороженое и кучу сладостей всех сортов и видов. Тогда же, после войны ничего не было. Сахар в комочках — это невиданное угощение.

Девочки съели по кусочку, запили ароматным чаем и переглянулись. Им, конечно, хотелось ещё, но взять они постеснялись. Учительница уловила их взгляд.

— Берите, берите ещё, не стесняйтесь!

Девочки хихикнули и взяли ещё.

Учительница спросила, как у них дела, как проходят уроки в её отсутствии, даже поинтересовалась, какие предметы им нравятся, а какие нет и кем они хотят стать, когда вырастут. Получилась приятная беседа. Девочки уже не боялись этой злючки. Она оказалась совсем не такой, какой была в школе. Вот уж будет, что рассказать в классе!

На следующий день Лену и Настю окружили школьники и начали расспрашивать. Никто никогда ведь не был у учителей в гостях.

— Ну что, съела вас фашистка?

— Ага, съела! — Настя показала мальчишкам язык. — Никакая она не фашистка! Очень добрая и приятная женщина. Это она вас бездарей терпеть не может.

— Она нас чаем с сахаром угостила! В комочках! — с восторгом вставила Лена.

— Да, ну?! Откуда ж у неё сахар?

— Приберегла видимо, а не всё слопала, как вы!

И пошла молва по школе, что Ленка с Настькой сахар у немки ели.

Только после болезни учительница немецкого в школу не вернулась. Говорят, нашли у неё радиостанцию в доме. Она и правда, немецкой разведчицей оказалась. Всякие важные данные передавала. А как война закончилась, решила в маленькой деревеньке спрятаться. И зовут её не Марья Ивановна, а Герда Генриховна.

Дети-то сразу фашистку распознали. Злая она была. Видимо в крови у них ненависть к людям сидит, особенно к советским детям. А взрослые всё не верили.

Только вот немецкому языку больше детишек никто в этой деревне не обучал.