Сказ про дедов Савватея и Финогена и что-то другое

     В ясный, погожий, летний день на завалинке своего дома сидел старик. Он всегда здесь сидит, если погода позволяет. Много годочков минуло, Савватею Поликарповичу, с той поры, когда он появился на свет божий. Ой, как много. Задолго до революции он ведь был рожден, вот и посчитайте сами. А скольких близких людей старик уже успел потерять за эти годы. Три сыночка родненьких, друг за дружкой, головы сложили свои в той проклятой войне с Гитлером. Супруга, Анастасия Сидоровна, тихонечко покинула его, не сказав даже слова прощального. Будто, расстраивать не хотела мужа кончиной своей. Считай, уже два десятка лет назад. Живет Савватей Поликарпович с дочерью младшей, Пелагеей, и мужем ее, Геннадием, да с оравой детей в придачу. А тех, хлебом не корми, только дай покрутиться вокруг деда своего. Любят слушать любознательные ребятишки его рассказы про жизнь ранешную. Частенько сидят вокруг него с открытыми ртами и словечка боятся пропустить мимо ушей своих.

    Сегодня внимание деда Савватея привлек грузовик, промчавшийся мимо его дома в самый дальний конец улицы, к одиноко стоявшему дому. Вообще, то, улицы, как таковой, уже давненько нет теперича. Исчезли дома, когда-то стоявшие по обеим ее сторонам. Нет, не от старости они рассыпались, не от времени сгнили. Разобрали и увезли добротные, крестовые дома ближе к центру деревни, а то и вообще, в районный центр. И те домишки, что похуже, всё равно разбирали и увозили. Или бани из них излаживали, или сараи для живности домашней.

   - Дед, - спросили как-то Савватея Пантелеевича, дотошные внуки. Ты уже, наверное, больше ста лет живешь на белом свете, всё должон знать. Вот почему все дома с улицы исчезли, а самый крайний, самый красивый, остался стоять?

   - Мне кажется, и его черед настал, наконец, - старик всё не мог отвести глаз своих от грузовика, что как раз и остановился возле одинокого дома. Ну, если есть желание послушать, тогда слухайте и запоминайте.

  - В этом доме жил мой заклятый враг, если можно так сказать. И звали его Финоген. Финоген Аверьянович Самохин. А все кликали его по-разному. Кто Финоха, а кто Финоша. А почему, он вдруг, вражиной моим стал? Так мы оба, по молодости, втрескались по уши в одну и ту же, нашу деревенскую красавицу. И морды за нее друг другу в кровь разбивали. И чо только ни вытворяли. И всё же дед ваш победил.

   - Ура!!! А где теперь эта красавица?

   - Так, царство небесное, это ваша бабушка, Анастасия Сидоровна, уже давненько на том свете. Меня вот ждет, родненькая, никак не дождется. А я вот чо, то, задержался. С вами сижу, балакаю.

  - Деда, ну перестань, а то мы сейчас заплачем. Давай, лучше дальше про вражину своего рассказывай.

  - Ну, за девушку дрались, это ладно бы. Но у нас еще вот какая закавыка образовалась. Финоген, это ярый кержак, не знаю даже в каком поколении. Слыхали небось про таких старообрядцах? Ну вот. А я ярый безбожник. Ни в бога, ни в царя не веровал. Большевик. Советскую власть здесь устанавливал. Помогал раскулачивать зажиточных, так называемых, кулаков. А семья у Финогена, вернее у его отца, очень крепкая была. Хозяйство большущее. И пахотные земли и маслобойка, пасека большая. Коровы, лошади. Всем этим заправлял его отец, Спиридон Максимович. Крепкий хозяин, ничего плохого не скажу. Умел всё в руках своих держать.

  - Но пришел черед и их раскулачить. Спиридона с женой, забыл, как звали, величали ее, и сына Финогена сослали в Нарым. Хозяйство всё забрали, а вот дом этот, в котором осталась проживать жена Финошкина с ребятишками, им, почему-то, оставили. Через несколько лет из Нарыма вернулся лишь один Финоген. Мать и отца схоронил он в тех северных краях.

   - Надо прямо сказать, очень уж озлобленным, он вернулся оттуда. Чувствовалось, что люто ненавидел он и Советскую власть и весь строй наш, хотя злобу эту он глубоко затаил в себе. Не хотелось, видать, снова в тех местах суровых оказаться.

   - Ну, что, ребятишки, поди, устали слушать, то? Может, пойдете играете со  своими друзьями-товарищами? А я отдохну той порой, малость.

   - Ты, чо, деда! Нам ведь такое наша учителка ни в жисть не расскажет на уроке. Ты же сам нам сколько раз говорил, чтобы слушали и запоминали, пока ты еще…

   - Ну-ну. Вон уже и слезки показались. Ну, значица, коли так, то едем дальше. Так вот. Нас с ним на войну не взяли из-за возраста нашего. А вот сыновей наших увезли. Мои так и остались лежать где-то на чужбине, а его два парня вернулись, хоть оба и в плену немецком побывали. Но они, видать, не в отца пошли. Не стали и в веру его веровать. Уехали сразу почти после войны из родительского дома. Сейчас не знаю где живут, что делают. Внуки то вроде как в райцентре живут. Тоже давненько не видел их. Да и не узнаю их теперича.

   - Деда, а почему ты про жену этого дядьки Финогена ничего не говоришь?

   - Я рази, не сказал ничего, про нее? Финоша, тогда в молодости, сильно разозлился, что ему не досталась Настенька, и женился на ее младшей сестре, Анне. Плохая доля ей досталась. Бил, издевался, как хотел. Короче, свёл в могилу ее намного раньше срока.

  - И вот когда стали люди с улицы уезжать и дома свои, кто увозить, кто продавать, начали, многие глаз положили на Финогенов дом. Красавец, построен по всем законам строительным еще его дедом, наверняка. Это ж сколько лет назад! Да он еще столько же простоит. Но тот и слушать не хотел, чтобы продавать его. Внуки в райцентр звали – ни в какую. А ведь жил уже сколько лет бобылём. Приходили женщины верующие к нему. Видать, молились, еще чего-нибудь делали по их вере. Ну, и ухаживали за ним, еду готовили, убирались. В баню воду носили. Сам видел.

   - А когда дом один-одинёшенек остался стоять, электрики обрезали провода к нему. Мол, столбы от старости, сгнили все. Вот-вот завалятся, а новых нет. Думали, после этого, этот упёртый старик бросит дом и уедет к родственникам. Но, не тут то, было.

  - Стал жить Финоген при свечах. Какие-то лампадки-плошки стал излаживать. Керосин то, в магазине, уж когда перестали продавать. Лампы заправлять нечем стало. И никто в деревне понять не мог, что это он так сильно привязался к этому дому. Но он продолжал жить, пока не случилось несчастье.

  - Какое, дед? Говори же, не тяни.

  - Скупость или жадность совсем Финогена одолела. Видать стал экономить на дровах. Протопил печку, да побыстрей трубу закрыл, чтобы тепло зазря в трубу не вылетало. Вот тут и конец ему пришел. Угорел насмерть, Финоша. Женщины пришли к нему в очередной раз, а он лежит, уже готовенький.

   Вовремя, на выручку Савватею Поликарповичу подоспел отец мелких слушателей, зять Геннадий. С работы на обед приехал на своем "Беларусе".

   - Ты, Гена, счас мимо Финогенова дома проезжал, что там за машина стоит. Люди лазают со всех сторон.

   - Да, это, отец, люди от одного из внуков его, приехали. Тот, что в райцентре нашем живет. Хочет перевезти его к себе, сын у него собрался жениться, вот рядом и поставят его. Сейчас брёвна метят, завтра-послезавтра, говорят, может, раскатывать его начнем.

   Не успел зять дорассказать, что узнал от работяг, как вдруг машина, что стояла у Финогенова дома, сорвалась с места и поднимая пыль, рванула в центр села.

  - Это что за кино такое? Куда это они? Никак стряслось, чего-то у них в доме этом.

  А в сельском Совете водитель затормозившего грузовика, трясущимся от волнения пальцем, никак не мог попасть в нужную дырку телефонного циферблата. Наконец, дождавшись соединения, громко зашептал в трубку:

   - Валерий Алексеевич, это Вадим. Вам, как можно скорей, нужно приехать в деревню, к дому Вашего деда.

   - Ты что несешь? Зачем я там нужен? Ты можешь не шипеть, а сказать нормальным языком, что у вас там произошло?

   - Могу, но только…

   - Да говори же, черт возьми! Что ты тянешь, как кота своего за хвост.

   - Валерий Алексеевич, дом Вашего деда забит золотом.

   - Что ты сказал? А ты, парень, случаем, не пьян? Да, ладно, в любом случае, сейчас я падаю на мотик и примчусь к вам. Но смотри, Вадим, если… то не завидую тебе. Да, в дом никого не пущать, никому ничего не говорить. Ждите моего приезда. Всё. Отбой.

   Ага. Ничего никому не говори! Шутить изволите, Валерий Алексеевич? Или, знать, давненько в деревне не жили. Позабыть ее успели. Ну-ну… Не успел “газик” до Финогенова дома долететь, как куча ребятишек, а за ними не менее внушительная толпа взрослых уже были на подходе к золотому Клондайку, то бишь, к дому покойного Финогена Аверьяновича Самохина.

   Трое парней, что приехали разбирать этот дом, заняли, на всякий случай, круговую оборону. Но жители не спешили брать штурмом дом. Они, громко обсуждая, свалившуюся на их головы, новость, ждали мотоциклиста, Финогенова внука. Которого сельчане старших возрастов, знали еще как сопливого Валерку.

  Быстро примчался на своем "ижаке" Валерий Алексеевич. Нещадно обдав сельчан синим, вонючим дымом, мотоцикл замер у крыльца дедова дома.

   - Здравствуйте, дорогие мои земляки! Вижу, все вы собрались здесь, чтобы получить хоть небольшую часть дедушкиного золотого запаса. Сейчас я со своими ребятами проверю его наличие, а потом решим, что делать нам дальше.

   - Вадим, веди, показывай. Где и что нашли.

   Не было внука минут пятнадцать. Толпа начала шептаться, может, передумал и прячет золото в другом месте. Или может, какую-нибудь откорячку придумывает. Делиться не хочет. Ну, нет. Зря волновались собравшиеся. На крыльце появился Валерий, в руках он держал увесистый камень. Подняв его над головой, он покрутил его в разные стороны. Камень засверкал множеством золотых лучиков. Толпа дружно ахнула.

  - А скажите, уважаемые земляки и землячки, нет ли среди вас учителя химии. Совершенно случайно здесь оказавшегося.

  Вперед выступила совсем юная девушка:

  - Случайно есть такая. Я учительница химии в нашей школе.

  - И зовут Вас?

  - И зовут меня Зинаида… Андреевна.

  - Зинаида Андреевна, я прошу Вас взять в руки этот камень. Нет, он тяжелый. Давайте, я положу его вот сюда на крыльцо. А вы внимательно посмотрите, и скажите, действительно ли в этом камне есть хоть чуточку золота?

   Девушка со всех сторон и под разными углами рассмотрела этот булыжник и громко заявила:

  - Да, это золото, - толпа дружно ахнула, а девушка добавила – дураков. “Золото дураков” или “кошачье золото”, это ироническое название для нескольких жёлтых блестящих минералов (чаще всего, колчеданов), внешне похожих на золото, однако не являющихся таковым. Чаще всего золотой обманкой называют пирит (железный колчедан), хотя бы потому, что он — самый распространённый на земле сульфидный минерал, похожий на золото. Пирит имеет ярко-металлический блеск с жёлтым или золотистым оттенком. Незначительные примеси способны придать ему все цвета радуги. Внешне пирит бывает очень похож на золотой слиток.

  - Спасибо, уважаемая, Зинаида Андреевна. В принципе, я об этом и сам читал, но хотелось узнать компетентное мнение и чтобы его услышали земляки мои. Так вот, мой дед, Финоген Аверьянович, ничтоже сумняшеся, где-то в окрестностях наших гор, он надыбал жилу этого минерала. Будучи уверенным, что это чистое золото, он тайком ото всех, натаскал этих камней полный подпол. Даже не пожалел домовину или гроб, что сделал для себя и хранил его на вышке. Его также забил этим минералом под завязку, где и был обнаружен моими рабочими. Вот почему старик ни за что не хотел расставаться с этим домом.

   - Ну и в заключение. Спасибо, что пришли сюда чуть ли не все жители села, поэтому сейчас мои ребята вручат всем желающим по большому “слитку” дедова “золота”. Не стесняемся, смелее подходим. Ну, скажите на милость, когда вы еще за бесплатно такое состояние можете получить.

   Интересную картину можно было наблюдать, когда жители села возвращались обратно в свои дома. Почти у каждого в руках блестело по “золотому слитку”, а у особо “большекромых” пацанов, то два и даже три.

  - Деда! Ты где? Мы тебе от покойного деда Финогена золотишко, на всякий случай, принесли. Тяжелое, блин. Еле дотащили.