Чёрная полоса

Усевшись за столик напротив Лины, Аида выдала ровным, будничным тоном:
- Моего отца сожрали крысы.
- Что, что?! Прости?! - прохрипела Лина, едва не поперхнушись травяным горячим чаем.
- Это вишенка на торте, очередной сюрприз от судьбы, которая всерьёз взялась за меня.
- Аида, - мягко произнесла Лина, положив ладонь на руку подруги. - Возьми себя в руки и расскажи толком. Что за дичь?
- Они превратили дом в клоаку. Ты никогда не сможешь себе представить то, что я увидела. А какие там запахи! Боже! Это что-то совершенно невообразимое! - Аида высвободила руку, убрала за ухо выбившуюся светлую прядь  и содрогнулась.
- Что ты имела в виду, когда сказала,  что твоего отца сожрали крысы? - осторожно уточнила Лина.
- Ровно то самое, - фыркнула собеседница. - Можешь себе представить, Вадим не сразу понял,  что брат мёртв.  Он прожил рядом с трупом дня три не меньше.
- Не может быть... - ужаснулась Лина, чьё лицо лишилось красок, а рот приоткрылся.
- Оказывается может. Крысы сожрали отцу одну ногу до колена, на другой обгрызли пальцы, обкусали лицо. Его загримировали, но трупные пятна и вырванные кусочки плоти скрыть не удалось, - Аида откинулась на спинку дивана, сложила на груди руки и уставилась на Лину расширенными глазами. - Никогда, в самом страшном сне, я не могла... То, как он умер, не укладывается у меня в голове.
- Но ведь... Я не понимаю... Как же можно было до такого дойти? - пробормотала Лина, не в силах переварить услышанное.
- Тем, кто только ещё начал скатываться на дно, нужно проводить экскурсии в такие дома. Это напрочь отобьёт охоту не только напиваться, но и вообще выпивать, - Аида резко подвинула к себе меню и погрузилась в изучение, в то время как Лина безуспешно пыталась отогнать от себя образ дома, в котором хозяйничают крысы.

Глава 1
Этот год принёс с собой столько негативных событий, что Аида похудела килограмм на десять безо всяких усилий. Та одежда, в которую она давно уже не помещалась, снова пришлась в пору.
Однако сей факт не слишком-то радовал, поскольку на фоне рухнувшей жизни казался слишком ничтожным.
После двадцати лет брака,  Аида приняла решение расстаться с мужем. Поставить точку не легко, но он сделал всё,  чтобы добиться этого.

Отношения давно уже не ладились, но в последний год превратились в нечто абсолютно неудобоваримое.
Они спали в одной комнате на разных кроватях, он вдруг перестал видеть в ней женщину. Совсем. Смотрел как на бесполое создание или не смотрел вовсе, пребывая где-то глубоко внутри себя, борясь со своими демонами и не придавая никакого значения тому, что вокруг.

Когда равнодушие вытесняет все до единого чувства, человек становится жестоким, сам того не сознавая. Отныне его поведение и поступки продиктованы тем, что в душе бескрайняя,  безграничная пустота, ему больше нет дела до того, что испытывают те, кто ещё недавно были самыми родными и близкими. Процесс, к сожалению,  необратим. Принять это почти так же тяжело как смерть. Вот ещё вчера рядом был тёплый, понятный,  родной, а сегодня лишь его оболочка.

Сделать с этим ничего нельзя. Тот, кого покинула Любовь, не слышит,  не видит, не чувствует никого кроме себя самого. Ему всё равно и никакие слова этого не отменят. Взывать бесполезно, то глас вопиющего в пустыне.
Аида не раз предпринимала попытки поговорить, обсудить, разобраться. Но неизменно натыкалась на глухую, холодную стену.
Год назад они уже разъезжались по разным углам и четыре месяца вместе не жили. Тогда это произошло спонтанно, на эмоциях, но видимо что-то сломалось окончательно и бесповоротно. Однако они не сразу это поняли. Она, во всяком случае точно.
За время разлуки Аида поняла, что хочет сохранить семью, что муж ей дорог и никого другого она на его месте не видит.
 
Что по этому поводу думал он, осталось загадкой.
Она писала ему сообщения, посредством которых хотела вызвать на откровенность, но он ни на одно не ответил. Читал и упорно молчал, что ранило её куда сильнее, нежели резкие слова или брань.
Всё лето он прожил на даче, а она работала почти без выходных,  потому что у них были большие долги.
Тратили деньги вместе, рассчитывалась Аида одна. Тонко организованный, ранимый муж, предпочёл сделать вид, что к нему это всё отношения не имеет.
На протяжении многих лет он не мог найти себе постоянную работу, не задерживаясь нигде более трёх месяцев, он всегда находил оправдание. Кто-то или что-то мешало, всё как-то не сросталось и не складывалось.  И разумеется,  дело было ни в нём. Никогда не в нём. 

Надо сказать,  что муж Аиды обладал даром вешать на  уши кудрявую,  замысловатую, аппетитную лапшу, которую она поедала, понимая что делает,  но не умея остановиться. Ей хотелось ему верить. Он был убедителен. Очень, очень убедителен.
Когда находишься внутри, ситуация выглядит не так, как снаружи. Понимают это только те, кто в ней. И вообще, третье лицо никогда не поймёт того, что происходит между двумя. Это не объяснить.
- Разве ты не понимаешь,  что он тобой манипулирует? - спрашивала Лина, наблюдая за происходящим годы напролёт.
- Я понимаю,  понимаю, - искренне соглашалась Аида. - Но мне так хочется верить, что на этот раз всё будет иначе.
- Иначе не будет,  - качала головой Лина. - В конце концов, он тебя сломает. Хочешь,  расскажу тебе, что он делает?
- Я знаю. Знаю что он делает. Он мною пользуется. Вытирает об меня ноги, манипулирует. Он классический, эталонный абьюзер, - признавала Аида. - Я это вижу. Я это понимаю.

У каждого своя история отношений, своя мера терпения. Речь идёт не о коротких, ярких, фееричных романах и романчиках, но о десятилетиях,  проведённых вместе с одним человеком. Когда пущены корни,  одна жизнь на двоих, общая кровеносная система. Для того,  чтобы порвать эти прочные, эластичные  нити, плотно закрыть дверь и двигаться дальше, необходимо пройти свой путь от начала и до конца. Если путь не пройден, тебе всё время будет казаться, что можно было что-то сделать, но ты не сделал. Можно было починить,  наладить, начать сначала. Такое ощущение порождает иллюзии,  от которых нипочём не избавиться. Поэтому нужно выпить свою чашу до дна и только после этого делать выводы и совершать непоправимые поступки.

Самое странное заключалось в том, что этот союз не был счастливым. Нет, конечно же, за много лет случались прекрасные, светлые дни, но по большей части они друг друга не одобряли, жёстко противостояли, пытались изменить, сломить, склонить,  подмять, улучшить и подстроить.
Много ли в мире по-настоящему гармоничных браков? Тех,  когда один принимает другого таким, каков есть не пытаясь перекроить  там, расставить или заузить здесь.

Глава 2
Всякий раз когда у Олега Алексеевича появлялись деньги, он легко и непринуждённо демонстрировал щедрость, с нескрываемым удовольствием, без каких бы то ни было просьб и намёков, баловал домашних, преподносил  подарки, делал сюрпризы,  организовывал вылазки в свет. Жило в нём нечто широкое, купеческое, Рогожинское, что несомненно привлекало, подкупало,  покоряло. Жадность,  прижимистость — точно не про него. Кроме того, муж Аиды обладал весьма фактурной, заметной внешностью, сей факт она всегда отмечала, включая те периоды, когда страстно хотела,  чтобы он ушёл, исчез, растворился.
На протяжении их долгой совместной жизни Аида не раз, не пять и даже не десять предлагала:
- Давай расстанемся. Мы очень разные.  Найди себе кого-то другого. Я тебя очень прошу.
Но Олег не уходил. Почему? Объяснял он это тем, что:
- Вы всё для меня. Я без вас не смогу. Я вас очень люблю. Всё будет хорошо, всё наладится.
Но иногда иначе:
- Ты же невменяемая.  Что у тебя в голове? Ты себя вообще не контролируешь. Я просто боюсь оставлять с тобой ребёнка. Ты опасна как для себя, так и для дочери.

Чужая душа потёмки и что руководило Олегом на самом на самом деле, можно только предполагать и догадываться. Нам не дано заглянуть в глубь другого человека и прочесть его аки книгу. Всегда есть вероятность не заметить сути, что ловко скрывается между строк, искажая смысл, вводя в заблуждение, беззастенчиво путая. На протяжении многих лет Аида не сомневалась — её муж человек семейный, гнездо для него фундамент, основа, смысл. Так оно и было.
Когда всё изменилось? В какой момент?

- Вот если бы у нас была возможность возвращаться в прошлое и пусть не менять будущее, но хотя бы разбираться в том, где наша жизнь свернула не туда... - мечтала Аида.
- Всё происходит ровно тогда, когда должно и ни часом ранее, - отвечала на это Лина. - Чуть позже ты это поймёшь.  То, что ждёт впереди,  не могло бы произойти, не доведись тебе пережить сегодняшнее.
Подруга всегда ухитрялась найти подходящие слова. Они поддерживали друг друга годы напролёт.  Росли дети, жизнь кипела и менялась, но они по-прежнему были друг у друга независимо от того, нравилось им то, что происходит или категорически не нравилось.
Лина была уникальна в том смысле, что никогда не пыталась учить Аиду как надо и не отталкивалась от ложного убеждения — "чужую беду руками разведу". В отличие от многих, она понимала — семья механизм сложный и даже тогда, когда решение лежит на поверхности, смеётся и манит, это не значит, что пришло время его принять.  Аида была очень благодарна ей за это. Лина получила хорошее образование,  практиковала в качестве психолога, постоянно училась, совершенствовалась, развивалась в любимой профессии. Но всё это пришло к ней не сразу. Она, как и Аида, продолжительное время жила в браке, где муж с аппетитом пил её кровь, азартно и разнообразно мотал нервы, всячески испытывая её на прочность. 

С трудом выбравшись, восстав буквально из пепла, Лина как никто другой понимала всей кожей — любая несчастливая любовная история изнутри выглядит совершенно не так, как снаружи. Там, за фасадом, гораздо тоньше, больнее, сложнее в тысячу крат, чем видится со стороны. Существуют тысячи оттенков и полутонов,  о которых не догадываются невольные наблюдатели. Это как с некоторыми картинами Сальвадора Дали. Смотришь на такую и видишь миловидное женское лицо, но стоит отойти чуть дальше и взглянуть сбоку, как перед глазами возникает чёткий образ девушки, что сидит у она,  внимательно читая письмо. Поразительно и очень эффектно.

В словах Олега имелось зерно истины. Аида действительно не могла похвастать сдержанностью,  умением владеть собой. Бывало, разудалые, лихие эмоции правили бал, в их крепких объятиях она орала, ругалась, топала ногами, бросалась на мужа с кулаками. Олег же лицом владел превосходно, блестяще создавая видимость, неизменно производил впечатление уверенного в себе, умного, достойного, в высшей степени сдержанного человека, на которого можно смело положиться.
То был своего рода талант. Ничего не имея за душой,  он открыто, не таясь, смотрел на собеседника яркими голубыми глазами и взгляд этот был твёрд как и остр как у орла.
- Какой солидный у тебя муж!
- А я и не знала, что он у тебя такой интересный!
- Слушай, Ида, какой добротный!
- Хорош! Бывают же на свете такие мужики!
- За таким как за каменной стеной!
Такого рода восклицания Аида слышала регулярно.
Испытывая смешанные чувства, она не комментировала, лишь улыбалась самым краешком губ.
- Ему нужно было идти в политику, - сказала она однажды Лине. - Там такие лицедеи к месту.

 Есть пары, которых Судьба сталкивает друг с другом по одной единственной причине — их задача произвести на свет конкретного человека. Они были явно из таких, но продолжали жить вместе и после рождения желанного, горячо любимого ребёнка.
Олег показал себя необыкновенно трепетным, заботливым и терпеливым отцом. Он мог часами укачивать крошечную дочку, бережно купать её, менять памперсы, словом, добровольно делать всё то, чего обычно у мужей не допросишься.
Наряду с этим он так же естественно и категорически отказывался принимать некоторые вещи, донести которые тщетно пыталась Аида. Проявляя махровый эгоизм и поразительную чёрствость, Олег настаивал на своём. Например,  после рождения малышки она совсем не хотела близости. Ну вот совсем. Желание покинуло её,  умчавшись куда-то в синюю, прозрачную даль. Примерно месяц Олег её не трогал, но потом начались придирки, злые упрёки, обвинения и недовольство. Доходило до абсурда:
- Ты мажешь руки кремом, ты следишь за ногтями, красишь волосы, для кого?! У тебя что, появился мужик? Ты нашла себе кого-то другого?
Это было настолько несправедливо, что Аида громко возмущалась:
- Господи, какой мужик?! Что ты несёшь?! Оставь меня в покое! Идиот!
Но снова и снова Олег методично изводил её нелепыми подозрениеми, доводя до бешенства.
Дошло до того, что она мечтала, чтобы он оставил её, не прикасался, не заговаривал, вовсе не приходил домой.

Многим мужчинам невдомёк сколько сил отнимает маленький, зависимый, беспомощный. Олег оказался из тех, кто считает, будто провести день в компании любознательного, неугомонного отпрыска можно играючи,  ничуть не напрягаясь. То, что есть ещё дела по дому, вообще не бралось в расчёт. Возвращаясь вечером с работы, он возился с Владой,  подолгу разговаривал с ней. Между этими двумя с первого дня возникла особая, трепетная связь, сложился свой стиль общения, свой язык.
- Он потрясающий отец, - делилась Аида с Линой.
- Но... Есть же "но"? - догадывалась та.
- "Но" есть всегда, - неохотно согласилась Аида.
Олег Алексеевич желал безоговорочно доминировать. Своим бархатным, приятным слуху голосом, он указывал жене как долго следует кормить грудью, когда и какой вводить прикорм. С кем общаться, а кого бесповоротно исключить.
Аида спорила,  противилась, но в конце концов соглашалась, скрепя сердце.

Когда Владе исполнился год, она познакомилась с Олесей. У той имелась дочка Саша того же возраста, что и Влада Олеговна.
Смешливая, высокая, статная, обаятельная, кареглазая и рыжеволосая, Леся понравилась Аиде сразу же, буквально с первых слов. Они понимали друг друга с полувзгляда, им было хорошо и комфортно вместе. То было редкое единение, какое приходит лишь тогда, когда на твоей орбите вдруг появляется человек того же сорта, из того же теста, отношения с которым не нужно строить, не нужно присматриваться и принюхиваться, всё происходит само собой. Лето выдалось солнечным, тёплым, целыми днями они торчали в парке, расставаясь только за тем, чтобы покормить детей, уложить их поспать и наскоро приготовить ужин.

Глава 3
 Ровно настолько, насколько Аиде нравилась Олеся, не нравилась она Олегу.
- Ты что, сама не видишь? Она же ужасна. И Саша очень неприятный, отвратительный ребёнок.  Вам незачем проводить вместе всё время. Это не та компания.
- Но девочки подружились! - горячо возразила Аида. Представить, что Олеся вдруг исчезнет, она не могла, да и не хотела.
За короткое время она стала очень близка Аиде, им было легко и интересно вместе.
- Чушь! Ладуся через три дня забудет,  что была такая Саша. Им по два года! У тебя что, вместо мозга сухой орех? - донёсся до неё голос Олег.
Аида не понимала, не соглашалась,  один за другим приводила аргументы, но все они отскакивали как горох от стенки. Если по каким-то причинам ему кто-то не пришёлся, изменить это было невозможно. Не мытьём, так катаньем, Олег удалял неугодных из поля своего зрения.

Методично, раз за разом ридираясь ко всему, он настойчиво капал, подначивал, давил, высмеивал и бессовестно передёргивал. Ему претило и то, как Олеся говорит, и то, как она двигается, как одевается и как смеётся.  Не было ни одной мелочи, которую непримиримый не подверг бы жёсткой критике или ехидному осмеянию.
- Мультик про Лунтика Олеся дала посмотреть?
- Олеся. А что такого? - не поняла Аида.
- Ты сама не догадываешься? Зачем ребёнку смотреть на урода? У нас что, мало хороших мультфильмов? - раздражённо поинтересовался Олег.
- Слушай, ну почему урода? - пожала плечами Аида. - Вполне себе безобидное сказочное существо.
- Сиреневого цвета, - презрительно выплюнул визави.
- Что ты придираешься? Серии добрые,  интересные, поучительные, - мягко возразила Аида.
- Чему они могут научить?! О чём ты вообще говоришь?! Завтра же верни все диски своей полоумной подруге, - в голосе говорившего явственно слышалось безграничное презрение к пустоголовым курам, не способным осознать элементарные вещи.
Спорить с ним было бесполезно, Аида знала это по опыту.  Кроме того, она полностью от него зависела. Время от времени ей на ум приходил образ загнанной в ловушку крысы, с которой она себя с некоторых пор ассоциировала. Ощущение было не из приятных.

Денег вечно не хватало, но как только Аида заикалась о том,  что хотела бы выйти на работу,  Олег обвинял её в том, что стремится она из дома отнюдь не из-за нехватки средств, но очевидно для того, чтобы спать с другими мужиками.
- Думаешь я не понимаю, зачем ты собираешься на "работу"?! - злобился он.
Аида пыталась отвечать максимально спокойно,  но очень быстро выходила из себя и беседа неизбежно превращалась в очередную безобразную ссору.
Как же бесили её эти беспочвенные,  надуманные разоблачения! Внутри клокотало и булькало, но доказать мужу что бы то ни было оказалось задачей невыполнимой.  Он всегда и всё знал лучше.
- Ты для меня букварь,  - частенько повторял Олег. - Если думаешь, что сможешь меня обмануть... Я тебя вижу насквозь,  я тебя знаю. Знаю, какая ты.
Аида не собиралась его обманывать, но, но чем чаще он произносил нечто подобное, тем больше отталкивал её от себя. Иногда она ловила себя на том, что люто ненавидит его.
- Как?! Как ты это себе представляешь?! - кричала она в запале. - Я целый день с Ладусей!
- А что муж Олеси? Гуляет с вами? - необиданно уточнил Олег, приведя её в ступор.
- При чём здесь муж Олеси?! - опешила Аида.

Муж Олеси — Владимир,  был старше жены на двадцать лет и вовсе не виделся Аиде привлекательным с той точки зрения,  на которую намекал Олег. Однако для самого Олега это не имело ровно никакого значения. Если бы кто-то послушал его со стороны, то неминумо создалось бы впечатление,  будто едва покинув подъезд, Аида начинала жадно шарить по сторонам глазами, в поисках того, с кем можно по быстрому совокупиться где-нибудь под кустом.
Считал ли он так на самом деле или же ему просто нравилось держать жену в тонусе, Аида могла лишь гадать.
Иногда ей казалось, что она знает своего мужа как облупленного, но иногда, что не знает совсем.
Когда много лет спустя они сидели в МФЦ напротив друг друга, она смотрела на него в упор и не узнавала.
"Когда он превратился в такого отморозка? Или всегда был таким? Да нет... Не может быть! Он же не может не понимать,  что вёл себя как скот последние пару лет..."
Есть вещи, принять которые очень сложно. Мы часто прописываем другим людям те же мысли и чувства,  что испытываем сами, забывая о том, что даже самые близкие, это другая вселенная со своими переживаниями, взглядами, видениями.
Самая простая история, в которой участвуют двое,  имеет две абсолютно разные трактовки. Примечательно то, что каждый при этом непритворно считает собственную, исключительно поавдивой.

- А ведь некоторым женщинам льстит, когда их ревнуют, - заметила Лина.
- Не знаю... Мне это никогда не доставляло удовольствия,  - ответила Аида.
В самом начале отношений, когда она только-только переехала к Олегу,  он обнаружил среди её вещей увесистый пакет с фотографиями, среди которых имелись снимки её первого мужа и последнего любовника.
Ей бы тогда спокойно сказать,  что прошлое есть у каждого, но она вдруг начала оправдываться, лепетать,  обещать, успокаивать.
Зачем?! Почему?! Быть может именно тогда он закинул крючок, сделал выводы и взял на заметку?
Или всё это получалось у него само собой, неосознанно? Олег всегда точно знал что, как, какими именно словами, с какой интонацией и с каким выражением лица сказать. Он манипулировал Аидой с ловкостью профессионального фокусника на протяжении многих лет. 
Копаясь в себе после того, как решение расстаться было принято, ведя долгие, проникновенные беседы с умницей Линой, Аида прекрасно осознала, что ноги растут из детства. Они всегда, всегда прячутся там. Корявые, неказистые, давно, как нам кажется, позабытые. Мы бессознательно тянем наши детские комплексы, страхи, недолюбленность,  недосказанность, не признание, во взрослую жизнь.
- Поставь передо мной сотню чудесных,  стабильных, надёжных мужчин, среди которых затаился один абьюзер,  я интуитивно выберу его, - признала Аида.

В один прекрасный, солнечный день Олеся предложила познакомить мужей:
- Будем дружить семьями. Здорово же?!
- Наверное... - не слишком уверенно поддержала Аида, безошибочно почувствовав, что идея не придётся Олегу по вкусу.
- Приходите к нам на ужин! - воодушевилась Олеся. - Давайте в пятницу. Придёте? Я приготовлю что-нибудь вкусненькое. Выпьем вина,  пообщаемся.
- Конечно придём, - кивнула Аида, сердце которой тоскливо сжалось.
Как и следовало ожидать, Олег предстоящему ужину не слишком обрадовался, но, в конце концов, смилостивился.
- Ладно,  давай сходим. Посмотрим как они живут.
Тем не менее, возможность "дружить семьями" его не привлекала абсолютно. Он мало нуждался в обществе, не слишком любил людей, бывал неоправданно резок, если не откровенно груб.

Аида не раз поражалась тому, как разительно как он меняется, в зависимости от того, хочет ли понравится конкретным людям или ему плевать.
Она наблюдала его в разные периоды. Особенно впечатляло то, когда он предлагал зрителям  версию Олега неотразимого. О, он это мастерски умел. Стоило ему захотеть и все до единого, включая мужчин, попадались. Он представлялся им обаятельным,  остроумным,  невероятно, дьявольски привлекательным. Глядя на него в такие минуты, Аида восхищалась его способности к лицедейству. Даже не так, способности переключаться, меняться до неузнаваемости. Вот только что перед ней был блестящий во всех смыслах мужчина-мечта, а уже через пару часов на смену ему являлся некто злоязыкий,  нетерпимый и ядовитый.

Глава 4
Олесина затея ожидаемо потерпела фиаско. Дружить домами не получилось. Они несколько раз встречались вшестером, включая детей, но отношения не складывались. Увы...
Как-то раз,  когда семья Олеси пришла в гости в очередной раз, Владимир попросил Аиду показать как работает японское чудо техники, сочетающее в себе фотоаппарат и видеокамеру. Сей предмет Аида нарекла "кузнечиком". Компактный, изящный, удобный и очень простой, кузнечик был единственным в своём роде, они с Олегом привезли его из Владивостока и ничего подобного в Москве ни разу не видели.
Усевшись на диван рядом с гостем,  Аида принялась показывать, но не прошло и тридцати секунд,  как она ощутила на себе тяжёлый взгляд мужа. Не понимая в чём дело, женщина поёжилась. Атмосфера в комнате быстро сгустилась, возникло неприятное, тягостное чувство дискомфорта. Что-то было не так и, судя по тому, что гости спешно засобирались домой, они тоже ощутили это в полной мере. Олег Алексеевич обладал несомненной способностью заражать своим настроением окружающих. Излучая невидимые, но мощные волны, он мог мгновенно испортить, или же напротив исправить, день, вечер, ночь в зависимости от желания.
Не успела закрыться дверь, как вспыхнул скандал.
Якобы Аида соблазняла Владимира, прижималась к нему, вела себя как доступная девка, а Олеся этому потворствовала.
- Бред! Бред сивой кобылы! - закричала Аида вне себя от возмущения.
- Я собственными глазами видел! - заорал в ответ Олег.

Аида тогда услышала о себе много интересного, в том числе то, что он её "подобрал и сделал человека". Это уже ни в какие ворота не лезло, поскольку Аида родилась в Москве, ни по каким помойкам не шарилась и была вполне себе человеком и до встречи с любезным Олегом Алексеевичем.
В самом начале они много пили, то не были запои, но алкоголь являлся регулярным гостем на их столе. В неделю раз как минимум, пара непременно набиралась, случалось, что на этой плодородородной почве бурно выяснялись отношения, возникали драки. Так продолжалось несколько лет. Строго говоря, Аида имела все шансы спиться, рухнуть в пропасть, но этого не произошло. Постепенно, сами собой пьянки канули в Лету.
Во время дружбы с Олесей, они любили распить бутылочку сухого белого вина, что страшно не нравилось Олегу, хотя сам никогда не был образцом трезвости.
Во время беременности и кормления Аида к спиртному не прикасалась. Кормила она долго,  очень долго — два года и три месяца. Хотела перетянуться через год, но муж не позволил.
- Ладуле надо. Корми,  пока она сама не откажется.

Во время ссор Аида с Олегом очень старались, чтобы Влада ничего не слышала, но иногда не сдерживались, срывались, входили в раж, забывая обо всём.
Но даже тогда, когда они шипели друг на друга в полголоса,  дочка чувствовала, приходила в комнату, молча брала их за руки и водила их по квартире, шествуя между родителями как маленький миротворец.
Как правило, после этого они мирились,  поскольку оба любили кроху и совсем не хотели её травмировать.
Однако обиды никуда не девались, копились, тяжёлым илом оседали на дно душ, чтобы подняться в самый неподходящий момент.
Примерно месяцев до восьми Влада отказывалась спать дома. Уставала, капризничала, злилась,  но не засыпала. Поэтому в любую погоду её вывозили на улицу.
Аида хорошо помнила, как в тридцатиградусный мороз, Олег надевал валенки, тёплые штаны и шёл выгуливать дочку.
- Отдохни пока, не делай ничего. Ложись и тоже поспи, - говорил он.
Ревность,  недоверие, подозрительность не мешали ему быть очень внимательным и заботливым мужем.
Если бы Аиду попросили охарактеризовать его, она бы не сумела. Слишком много всего в нём было намешано.

Что касаемо Олеси, то к середине октября Олег Аиду дожал.
- Пожалуйста собери всё то, что она тебе дарила или давала на время, - попросил он однажды.
- Зачем? - вскинула глаза Аида.
- Собери и напиши, что больше вы общаться не будете, - строго велел мужчина.
Последний каплей для него оказалось нелепое стечение обстоятельств.
Аида с Олесей собирались погулять вечерком, но в последний момент пришло сообщение:
"Прости, дорогая, я совсем забыла. У меня маникюр в шесть. Сашу приведёт Владимир. Они будут ждать вас на нашем месте".
В первый момент Аида решила, что не пойдёт на площадку, а возьмёт остатки хлеба и поведёт дочурку на пруд кормить уток.
В обществе Владимира женщина испытывала неловкость, скованность, не знала о чём говорить с ним, как себя вести.
Но Влада требовала Сашу.
- Малышка, не пищи пожалуйста, - Аида присела перед девочкой на корточки. - С Сашей мы погуляем завтра.

Малышей довольно легко отвлечь, но всё пошло не так, как предполагала Аида.
Не дождавшись их с Владой, Владимир тоже повёл дочь к прудам. Там они и пересеклись. Всё бы ничего, но именно в тот день Олег Алексеевич ушёл с работы пораньше, решив наведаться в парк, чтобы вернуться домой вместе с Аидой и Владой. Так бывает в реальной жизни, но если вставить подобную сценку в какой-нибудь сериал, смотреться не будет. Слишком уж протянуто за уши.
Что подумал Олег Алексеевич и какие чувства его охватили, когда он увидел жену в компании Владимира, Аида могла догадаться по его перекошенному лицу, которое внезапно заметила.
Незаметно приблизившись, муж какое-то время молча наблюдал за "идиллией" со стороны.
 Будучи ни в чём не виновата, Аида зачем-то начала оправдываться.  Она ненавидела себя за это, но язык как  будто жил своей собственной, независимой жизнью.
- Вот посмотри, - едва не плача она показала сообщение от Олеси.
- Ты не понимаешь, что она это специально? - процедил Олег. - Она тебя сводит со своим мужем. Это же очевидно.
- Что ты такое говоришь? - обалдела Аида, ни на секунду не приняв эту дикую версию.
- Всё.  На этом всё.  Чтобы больше я об этой семейке ничего не слышал, - твёрдо заявил Олег.
Как бы ни уговаривала его Аида,  сколько бы ни плакала, он настаивал на том, что эту дружбу необходимо закончить.
По дому летали пух и перья, в конце концов, Аида сломалась и собрала все подарки, игрушки и диски, которые накопились за несколько месяцев тесного общения.
Сказать, что она сожалела, не сказать ничего. Отдавая пакет подруге,  она избегала смотреть той в глаза. Олеся стояла бледная как полотно, Аиде хотелось обнять её и расплакаться, но Олег стоял неподалёку и ждал пока они разойдутся в разные стороны.
Когда оскорблённая,  обиженная Олеся ушла, Аида ещё какое-то время смотрела ей вслед.

Преданная подруга долго не выходила у Аиды из головы. Гуляя в парке, она внимательно смотрела по сторонам, втайне надеясь увидеть её. Однако столкнуться им не пришлось. То ли Олеся сознательно ходила гулять куда-то в другое место, то ли специально выбирала то время, когда Аида находилась дома.
Говорить Олегу о своих переживаниях, она не видела смысла. Тоскуя, мнаписала длинное, проникновенное письмо, подробно изложив на бумаге сумбурные мысли и чувства.
Письмо она носила с собой, рассчитывая на то, что рано или поздно представится возможность  отдать его адресату.
Таковая появилась два года спустя, в середине зимы. Стоял тихий вечер, парк оделся в пушистую, белую шубу. Уже стемнело, но Олег предложил пройтись. В хорошую погоду они часто гуляли втроём по вечерам.
- Вон Олеська твоя чокнутая, - неожиданно кивнул головой Олег.
Аида всегда отличалась невнимательностью, что-то интересное могло твориться прямо перед носом, но она не видела, думая о своём.
- Что, что? - рассеянно переспросила Аида.
- Вон Олеся с Сашей гуляют, - повторил Олег.
Почему он озвучил не замеченный ею  факт, Аида разбираться не стала. Вероятно понимал, что всё давно кончено, дружба безвозвратно разбита на тысячу острых осколков.
- Я сейчас! - сказала женщиеа и, не дожидаясь ответа, со всех ног побежала к Олесе.
Было уже совсем темно, но подруга надела светлое пальто и Аида ориентировалась на него.
- Леся-я-я! - закричала она срывающимся голосом.
Та повернулась, застыла. Аида попыталась обнять её,  но Олеся стояла словно деревянная, опустив руки вдоль тела.
За те пару минут, что длилась встреча, она вела себя холодно, отстранённо,  ни малейшей радости не выказывая.
- Возьми пожалуйста,  - прежде чем попрощаться, Аида протянула письмо, которое Олеся забрала, секунду помедлив.
Больше они не виделись. Аида так никогда и не узнала, что думала Олеся, читая ровные строки, поделилась ли она с Володей, дала ли прочесть написанное ему. Много лет спустя, повинуясь сиюминутному порыву, Аида отправила смс, не слишком веря в то, что номер остался прежним. Однако они даже обменялись фотографиями повзрослевших дочерей, но встретиться бывшая подруга наотрез отказалась.
- Ты сделала мне очень больно...
Вспоминая эту историю, Аида всякий раз ругала себя за то, что позволила Олегу решать, дружить им с Олесей или нет, что проявила малодушие, не нашла в себе сил отстоять своё право выбирать подруг.

Продолжение следует