Про матроса Суходубова и мумие. Часть 1

Про матроса Суходубова и мумие.
Был у нас на «Кыпу» матрос — Санёк Суходубов. Рост — метр с кепкой, но плечи как у двух мичманов. Характер же — как у подгулявшего боцмана: обидчивый, громкий и бесполезный.
На судне его не любили: у него три состояния было — трезвый-злой, пьяный-занудный и сильно пьяный-опасный. Поэтому пить его звали редко — опасались за мебель и психику.
И вот, за пару часов до отхода, когда все комиссии уже свалили и можно расслабиться, в мою каюту влетает Суходуб. Он шатался так, будто у судна дифферент на нос — а он на корме стоит. На голове — полотенце, пропитанное кровью и чем-то, что пахло как смесь дегтя с носками боцмана.
— Саня, что за хрень?
Он, моргая как прожектор:
— Жена стулом… ну… стулом, короче.
Жена у него женщина крепкая. Видимо, стулом попала не первый раз — рука набита.
Отвёл я его в амбулаторию. Снимаю полотенце — а там кратер, как от пробного удара ледокола, залитый какой-то чёрной, липкой, мерзкой субстанцией.
Оказалось — мумие.
То есть жена не только пробоину сделала — она ещё и заделала её «по народному методу». Всё логично: стулом пробила — смолой законопатила — муж в рейс пошёл.
Положено было списывать его на берег. Я капитану:
— Так и так, замазка в голове, лучше б отбойным молотком…
Капитан посмотрел, почесал затылок:
— Смола? Это хорошо. Герметично. Пусть идёт.
Через пару дней, когда запасы спиртного, добытые в порту, у Сани кончились, он пришёл ко мне снова. Я попытался эту смолу ковырнуть… Бесполезно. Она схватилась так крепко, будто это не мумие, а сантехнический герметик с гарантией.
Колоть антибиотики пришлось регулярно — так, что его зад к середине рейса стал похож на место для хранения иголок.
Все порты прошли — смола держится.
Зашли в Дюнкерк — а рядом ленинградский грузовик стоит. У них хирург бородатый, вида внушительного — как будто прямо с войны пришёл, только вместо автомата — стетоскоп.
Док этот спрашивает:
— Матрос, что у вас за травма?
А Суходуб, не моргнув:
— Да с койки дома нае…ся, товарищ доктор.
Старпом наш сел на ящик и плакал от смеха.
Хирург ковырялся, ковырялся — и выдал вердикт:
— Всё, парни. Он теперь с ней как единое целое.
И дал нам назад «медицинское чудо».
Так и дошли. Суходуб — со смолой в голове, я — с совестью, изрешеченной уколами, и пониманием, что в море техника безопасности заканчивается там, где начинается жена со стулом.