166

Теперь Жоре было невыносимо, почти невозможно терпеть.
Зловонное дыхание из собственной пасти. Тупая башка. В ней словно враз заржавели все шестерёнки, которые в обычное время пусть не очень шустро, но всё же крутились. Досада от невозможности говорить. Густая шерсть. Шерсть – самое неприятное. Ему хотелось чесаться, хотелось отодрать от себя хоть немного душных комков. Когти, как маникюр у великих модниц, а ему зачем? Неповоротливая шея. Всё было чужое и страшно раздражало.
Вспомнил про шею, испугался, цел ли медальон? Это единственное, что он хотел бы в конце своей жизни держать у груди. Родные, любимые лица. Любимые человечки, у которых теперь уже бесполезно просить прощения.
Скосил глаза – не видать. Повертел шеей, повертелся сам – кажется что-то болтается. Махнул лапой. Точно. Медальон. Только теперь не на шее, а звякнулся о камни. Разве такой неловкой лапой сделаешь что-нибудь нормальное?
Как теперь? Несколько секунд тупо смотрел на поблёскивающий в лунном свете металлический корпус. Сообразил! Нагнул морду, захватил зубами. Во рту донесёт. Теперь главное не проглотить и не подавиться.
Да! А где Юма?
Неловко сел, развернувшись корпусом в ту сторону, в которую тот побежал, и застыл. Нужно ждать.
Ждать пришлось долго. Но вот послушались лёгкие быстрые шаги.
Юма. В руках что-то белеет. Хороший знак. Остановился, глянул пытливо:
- Ты здесь?
Словно не очень верил, что найдёт медведя на этом месте. Заулыбался.
Жора вздохнул. Потом терпеливо ждал, пока мальчик карабкался на загривок. Насладился неожиданными моментами, когда тот, цепляясь, дёргал за шерсть, гася таким образом невыносимый зуд.
Дорога назад была тяжёлой. Лапы неловко заплетались, в темноте угождали в какие-то ямы. Но Жора терпел. И спешил. Хотелось вернуться назад до восхода солнца. Но было неясно, что раньше закончится – силы или ночь.
Овраг с волками оббежал по широкой дуге. О вчерашней стычке было противно вспоминать. Хотя, может оно и к лучшему. Если Иринина гипотеза верна, от этих волков нужно держаться подальше. И Жорино буйство их не просто задержит, но и внесёт немалую сумятицу, ведь нескольких он успел покусать.
Посветлело. Голова вверх толком не поднималась. Жора видел лишь краешек неба у самого горизонта.
Наконец знакомая гора. Там на верхушке их укрытие. Жора заметил неподвижную фигуру. Ирина? Стоит. Проснулась уже? Или всю ночь так простояла? Увидела их, поспешила навстречу.
А Жору что-то страшно забеспокоило. Оглянулся. Солнце.
Кажется, первый же луч ударил в него страшной силой. Жора упал. И потерял сознание. Наконец…

- …а это оказался - Серый. Я застыл, не знаю, что и делать, то ли удирать, то ли продолжать рыться. А он остановился в дверях и тоже на меня смотрит. И тоже не понимает, что делать, - Юма хихикнул. Но как-то нервно. Словно ещё не до конца поверил, что ночное происшествие позади. – А потом Серый обернулся. Кто-то, получается, шёл за ним в комнату. И тут слышу, Серый говорит тому, кто сзади: «А я тебя ищу, пойдём, нас Валк зовёт». Поняли? Это он от меня отводил кого-то. Ну Серый даёт…
Жора открыл глаза. Чуть шевельнул головой, и тут же острый молоток ударил в черепную коробку.
Поводил глазами, пытаясь разобраться в обстановке. Лежит. Укутанный чем-то лёгким. Вверху каменный свод. Внизу что-то мягкое. Медвежья шкура, что же ещё.
При мысли о медвежьей шкуре затошнило. Скосил глаза на свою руку. Родная! Хоть и изрядно волосатая, но явно не в шерсти.
Ирина и девчонки сидят, слушают Юму. Вот молодцы! А за подходом кто будет следить? Может, там уже волки готовятся напасть. Или медведи.
Жора сел.
Юма тут же замолчал. И все перевели взгляды на Жору.
- Там чисто? – голос хрипел, сипел и крякал.
Но вместо ответа на него уставились ошарашенные глаза. Все четыре пары.
- Что? – спросил Жора с великим подозрением. Хотел подняться, да вовремя спохватился. После ночного путешествия гол, как сокол. Встал, неловко кутаясь в покрывало.
- Твои глаза, - Ирина вскочила.
- Что опять с ними не так?
- С ними, похоже, всё так! – Ирина всплеснула руками, как девчонка. – Сейчас… Где зеркало?
До «всё так», конечно, было далеко. Но появилась склера. А на коричневой радужке засияли родные синие пятна.
- С возвращением, Георгий, - Ирина тепло обняла своего приятеля.
И приятелю это было приятно. А ещё Жора почувствовал выпирающий живот женщины. Мгновенный страх за неё и за будущего малыша охладил радость.
До возвращения ещё далеко… И есть ли им куда возвращаться?