Правда-матушка, или как я научился не волноваться

Глава 1. Планы, правда и один неловкий момент

Виктор Петрович Камышников, специалист отдела логистики, проснулся с чётким ощущением, что мир слегка съехал.
Не то чтобы круги перед глазами или голова болела.Нет. Он просто знал. Как знает, что чайник кипит, или что после дождя асфальт мокрый.
В его голове,рядом с мыслями «купить молока» и «не забыть отправить счёт», чётко и ясно, как инструкция к стиральной машине, прописался новый навык.

«Умение № 742-б: Наложение Ауры Непреклонной Истины (АНИ).
Длительность: 5 минут.
Активация: Мысленная команда "Да будет правда!" с визуализацией цели.
Побочные эффекты: неизвестны.
Примечание: Не пытайтесь использовать на домашних животных. Бессмысленно. Они и так всегда честны.»

«Интересно, — подумал Витя, наливая себе кофе. — И главное, никаких тебе волшебных палочек, заклинаний на латыни. Мысленная команда, как в плохом голливудском боевике. "Да будет правда!" Смешно».

На работе предстояла еженедельная планерка у директора, Аркадия Аркадьевича Крепкоголова. Человека, чьи речи были шедевром уклончивости, состоящим из «диджитализации сквозных процессов», «оптимизации ресурсной базы» и «синергии горизонтальных связей». Никто никогда не понимал, чего он хочет, но все согласно кивали.

«Хех, — мелькнула у Вити шальная мысль, пока он брал очередную бумажку. — Интересно, что скрывается под всей этой словесной шелухой?»

Мысль была настолько невинной и искренней, что она… сработала.

Витя не успел даже моргнуть. Он просто посмотрел на Аркадия Аркадьевича, который в этот момент с важным видом разглагольствовал о «квантовом скачке эффективности», и визуализировал.

ДА БУДЕТ ПРАВДА!

Эффект был мгновенным и сокрушительным, как удар кроссовком по муравейнику.

Аркадий Аркадьевич замолчал на полуслове, будто подавился собственным слайдом о KPI. Его лицо странно задёргалось. Он посмотрел на свой ноутбук, потом на подчинённых, и его губы, привыкшие изгибаться в сладковатой улыбке, расползлись в странную, почти детскую гримасу.

— В общем, — сказал он, и голос его потерял все бархатные начальственные обертоны, став на удивление простым и даже слегка визгливым. — Всё это я несу, чтобы вы не думали, что я тут вообще ничего не делаю. Сам чёрт ногу сломит в наших процессах, я в них уже три года не врубаюсь. Просто повторяю слова с конференции, где был в прошлом месяце. Там фуршет был отличный, кстати, крабовые палочки — объедение.

В офисе воцарилась гробовая тишина. Слышно было, как в бухгалтерии за стеной печатает принтер.

— Этот отчёт по неликвидам? — Аркадий Аркадьевич ткнул пальцем в экран. — Полная фигня. Я его даже не открывал. Марья Иванна из бухгалтерии, ты там цифры с потолка брала, да? Ну честно? У меня просто было окно в графике, и надо было что-то вписать.

Марья Иванна, женщина с железными нервами и такой же кетой, медленно покраснела, как будто её подключили к сети.

— А вы все, — директор обвёл команду честным, пронзительным взглядом, — сидите и боитесь. Трясётесь. Как мышки. Меня бесит ваша покорность! Критикуйте! Ругайтесь! Ну хоть кто-нибудь скажите, что мой новый галстук — уродливый аляповатый кусок ткани! Я его жена вчера купила, а я терпеть не могу оранжевый цвет! Он меня вгоняет в тоску!

Секретарша Леночка, сидевшая с краю, тихо ахнула и уронила свою любимую кружку с котиком. Та разбилась с жалобным звоном.

— Лена, — с искренним сочувствием обратился к ней Аркадий Аркадьевич. — Ты хорошая девчонка, но работать ты не умеешь. Кофе ты делаешь отвратительный, всегда слишком крепкий. И перестань уже писать смски этому своему Коле из IT на совещаниях. Он тебе изменяет с Аней из отдела кадров, я их в подсобке вчера видел.

В этот момент Леночка издала звук, средний между вздохом и писком, и медленно сползла со стула на пол.

Виктор Петрович сидел, вжавшись в спинку кресла. Внутри у него всё оборвалось и замерло. Он с ужасом смотрел на часы. Прошло всего две минуты из пяти. Три минуты ада ещё впереди.

— И вообще, — продолжал изливать душу Аркадий Аркадьевич, обречённо глядя в пустоту, — я ненавижу эту работу. Ненавижу этот офис. Мне снятся по ночам эти Excel-таблицы. Я мечтаю всё бросить и уехать в деревню разводить… не знаю, гусей что ли. Или пчёлы. Чтобы они меня не подводили, как вы все.

Он посмотрел прямо на Виктора Петровича. Тот почувствовал, как холодеет в груди.

— А ты, Камышников. Ходишь тут такой тихий, исполнительный. А я знаю, что ты на мою должность метишь. И знаешь что? Ты её заслуживаешь больше меня. Ты хоть разбираешься в том, что делаешь. А я просто умею красиво говорить и вовремя пожать руку нужному человеку. Вот и вся моя компетенция.

Тишина в кабинете стала звенящей, плотной, как холодец. Последние секунды тянулись вечностью.

Аркадий Аркадьевич вздохнул, поморгал и посмотрел на своих подчинённых округлившимися глазами. В них вернулась привычная власть, замешанная на диком, животном ужасе. Он, бледный, обвёл взглядом комнату: Лена на полу, Марья Иванна, сжимающая в кулаке калькулятор, остальные, застывшие в немых позах.

— Что… что это было? — тихо, хрипло спросил он. — Я… что-то говорил?

Все молчали, избегая его взгляда.

— Планерка… окончена, — выдавил он и, пошатываясь, вышел в свой кабинет, громко хлопнув дверью.

Виктор Петрович медленно поднялся. Его коллеги молча, не сговариваясь, собрали вещи и стали расходиться, не глядя друг на друга. В воздухе висело понимание, что произошло нечто монументальное, сюрреалистическое и чреватое увольнениями.

А Витя шёл к своему рабочему месту, и в его голове, рядом с паникой и осознанием катастрофы, тихо щелкнула новая мысль: «Так. Значит, это не сон. И работает. И теперь… что мне со всем этим делать?»

Он сел за стол, машинально открыл почту. Первым письмом было уведомление от Аркадия Аркадьевича «СРОЧНО! Встреча через час. Только тет-а-тет. Камышников.»

Виктор Петрович вздохнул и потянулся к кружке с надписью «Не волнуйся, будь счастлив». Кофе внутри был уже холодным.