Правда- матушка глава 3

Глава 3 Правда, которая больно бьёт по карману

Ледяной ком в желудке Виктора Петровича начал пускать корни. Мужчина в кожанке смотрел на него не как на случайного прохожего, а как на подозреваемого в саботаже дорогого, хоть и криминального, оборудования.

— Я? Нет, что вы, — выдавил Витя, стараясь сделать лицо максимально невинным. — Просто шёл мимо. Она сама что-то... бубнила. Может, давление у неё упало. Погода, знаете ли, переменчивая.

— «Погода», — парень в кожанке (Витя мысленно окрестил его «Кожан») усмехнулся беззвучно, только уголок рта дёрнулся. — Моя «погода» только что лишилась дневной выручки и, возможно, рабочего места. И всё это после того, как ты тут пялился на неё, как на экспонат в музее.

Он сделал шаг ближе. От него пахло дешёвым табаком и чем-то металлическим.

— Давай так, дружок-пирожок. Или ты мне сейчас объясняешь, как это получилось, или мы пройдём в тот подъезд, — он кивнул на грязную арку дома 50-х годов постройки, — и обсудим твоё будущее в более камерной обстановке. Без свидетелей.

Паника в голове Виктора зашумела, как улей. «Не смотреть в глаза. Не смотреть в глаза. Смотреть на пуговицу. На потёртую пуговицу на его куртке. Или нет, пуговица — это деталь, можно случайно визуализировать! Смотреть на его ботинок. Да, на левый ботинок. Он стоптанный».

— Я... Я просто психолог! — внезапно выпалил Витя, осенённый враньём отчаяния. — Ну, начинающий. Практикую метод... эм... мгновенного катарсиса! Снятие блоков через провокацию! Вижу человека с внутренним конфликтом — и помогаю ему высказаться! Прямо вот так, на улице! Социальный эксперимент!

Кожан замер, оценивая. Его взгляд стал не таким агрессивным, более заинтересованным.

— Психолог? — переспросил он с явным недоверием. — Без портфеля, в потрёпанном пиджаке от «ЦентрОбуви»? И заставляешь бабок сливать свои же схемы на потеху студенткам? Странная у тебя специализация, «доктор».

— Экспериментальная! — настаивал Витя, чувствуя, что потел под рубашкой. — Вы же видели — сработало! У неё явно снялся внутренний зажим!

Кожан почесал щетину на подбородке. В его глазах мелькнул не расчёт, а что-то другое. Любопытство? Узнавание?

— Ладно, — внезапно сказал он. — Допустим, я тебе поверил. Тогда продемонстрируй свою методику. На мне.

Виктор почувствовал, как земля уходит из-под ног.

— Н-на вас? Это же... Этично не всегда... Нужен контракт, доверительные отношения...

— Какие, к лешему, контракты? — Кожан снова стал опасным. — Ты тут на улице практикуешь. Вот я — твой новый клиент. Бесплатный. Или ты мне не веришь как пациенту?

Он пристально посмотрел Вите прямо в глаза. Вызов. Проверка.

«Левый ботинок. Стоптанный носок. Шнурок развязался. Концентрируюсь на шнурке. ШНУ-РОК. Не на глаза. Ни в коем случае», — лихорадочно думал Витя, удерживая взгляд на уровне груди собеседника.

— Я... вижу в вас глубокий внутренний конфликт, — начал он, импровизируя на ходу языком телевизионных гуру. — Стремление к... порядку, контролю, но обстоятельства вынуждают вас заниматься... рискованной деятельностью. Это вызывает диссонанс. Вам хочется, чтобы всё было... честно.

Последнее слово сорвалось случайно. И оно сработало как красная тряпка.

— Честно? — Кожан фыркнул, но в его фырканье прозвучала горечь. — О'кей, «психолог». Давай почестному. Меня зовут Сергей. Я не царь горы, я так, шестерёнка в большом механизме, который иногда давит таких, как ты. Моя задача — следить, чтобы «погода» работала и не привлекала внимания. Ты сегодня привлёк внимание. Ты — проблема. И у меня есть два варианта: решить тебя как проблему самому, или отвести к тем, кто разберётся. И знаешь что? Мне, если честно, уже давно плевать и на механизм, и на «погоду». У меня болит гастрит от нервов, я ненавижу этот район и мечтаю уехать отсюда, продать эту дурацкую куртку и открыть... не знаю, шаурмичную на юге. Где тепло. И где от меня не будут требовать заставить «психологов» проходить в подъезд.

Он произнёс это с такой внезапной, усталой искренностью, что Витя на секунду отвлёкся от его шнурка и встретился с ним взглядом.

И всё. Сорвалось.

Витя не успел поймать себя. Мозг, измученный стрессом, на автопилоте отреагировал на прямой взгляд и слово «честно».

ДА БУДЕТ ПРАВДА!

Сергей замолчал на полуслове. Его лицо снова стало странным — потерянным и обречённо-ясным. Он смотрел на Витю, и в его глазах не было ни злобы, ни страха. Только усталое понимание.

— А знаешь, почему я тебе всё это говорю? — тихо спросил он. — Потому что ты — не психолог. Ты такой же, как я. Носитель. Чудак. Урод. У тебя тоже есть эта... хрень в голове. Которая заставляет людей говорить то, чего они не хотят. Я это почувствовал. У нас, таких, взгляд другой. Опустошённый. Ты сегодня утром проснулся и понял, что мир съехал, да?

Виктор мог только молча кивнуть, парализованный ужасом и странным облегчением. Он не один.

— У меня не такое, — продолжил Сергей, всё так же честно и безэмоционально. — У меня... наоборот. Я могу заставить человека один раз, в течение минуты, поверить в полную ерунду. Что я его старый друг. Что он мне должен денег. Что в его кармане лежит не его телефон. Мелочь. Но для нашего «механизма» полезно. А твоя штука... она опаснее. Она рушит всё. Люди после неё или в истерику впадают, или в депрессию. Начальство твоё будет ненавидеть. Нашему боссу она не понравится точно.

Он посмотрел на часы. Пять минут, должно быть, ещё не прошли.

— Мне сейчас должно быть страшно и стыдно, что я тебе это всё выкладываю, — констатировал он. — Но нет. Наоборот. Легко. Как после исповеди. Так вот слушай, пока я ещё могу это говорить. Беги отсюда. Сейчас. Не приходи сюда больше. И если увидишь в толпе человека, который смотрит на тебя как на себя в зеркало, — разворачивайся и уходи. Потому что за тобой уже могут следить. А я... я, наверное, пойду оформлять документы на шаурмичную. Пока не передумал.

Таймер в его голове, казалось, щёлкнул. Сергей моргнул, вздрогнул. В его глазах вернулась привычная осторожность, смешанная с глубоким недоумением. Он посмотрел на Виктора, потом на свои руки, будто впервые их видел.

— Что... что это опять было? — прошептал он. — Ты... Ты сделал это со мной?

— Вы сами всё сказали, — тихо ответил Витя.

Сергей медленно кивнул. Не было ни злости, ни угрозы. Только усталое принятие.

— Значит, правда. Значит, ты сильнее. Ладно. Правила я тебе озвучил. Дело за тобой.

Он развернулся и пошёл прочь, не оглядываясь, сутулясь в своей потрёпанной кожанке. Он шёл не в сторону тёмной арки, а к выходу из парка. Навстречу вечернему солнцу.

Виктор Петрович остался стоять на тротуаре. Внутри бушевал ураган. Он не один. Есть другие. Есть целый «механизм». И его дар считается опасным. Не просто неудобным — опасным.

Он посмотрел на свои руки. Те самые, которые утром беспокоились об электричке. В кармане завибрировал телефон. Сообщение от Аркадия Аркадьевича: «Витя, завтра в 10 встреча с партнёрами из «Вектора». Присутствие обязательно. Галстук надень. И... будь начеку».

А следом пришло второе, от неизвестного номера: «ПРИВЕТ, КОЛЛЕГА. РАЗГОВОР В ПАРКЕ БЫЛ ИНТЕРЕСНЫМ. НАДЕЮСЬ, ТЫ ПРИСЛУШАЛСЯ К СОВЕТУ. МЫ МОЖЕТ БЫТЬ ПОЛЕЗНЫ ДРУГ ДРУГУ. ЖДЁМ ЗНАКА. ПОДУМАЙ. С.**

Виктор медленно опустил телефон. Вечерний город заиграл вокруг него огнями, совершенно не подозревая, что по его тротуарам ходят люди, которые могут одним взглядом превратить любую ложь в жалкую, невыносимую правду.

Он глубоко вздохнул и пошёл домой. Ему нужно было кормить кота. И думать. Очень много думать.