У. Теккерей. Призрак Синей Бороды

«Призрак Синей Бороды» Уильяма Теккерея: традиция и новаторство

Рассказ Уильяма Теккерея «Призрак Синей Бороды», «остроумная карикатура на классические сказки в целом», впервые был опубликован (частями) в газете «New Monthly» в 1840 г. под псевдонимом Michael Angelo Titmarsh. Рассказ также известен под названиями «Дух Синей Бороды», «Заговор в Бедфорд-Роу», «Вдова Синей Бороды», «Неутешная вдова». Автор рассказа, имевший репутацию «шутника» и «любителя юмористических очерков», в которых  пессимизм сплетается с юмором и иронией, а порой и гротеском, развивает сюжет известной сказки о злодее, убивавшем своих жен, и о постигшем его наказании в новом направлении.
 
Не любя идеальные сюжеты, Теккерей подвергает капитальной переделке сюжет, интригу и образную систему «Синей Бороды» Шарля Перро. Свободно фантазируя, он показывает, что происходит с героями после того, когда наступает конец сказки; как развиваются события после гибели Синей Бороды; что думают и говорят о покойном близкие к нему персонажи, чем они занимаются и как устраивают свою жизнь после его смерти. По логике развития сюжета в истории о Синей Бороде, все персонажи должны радоваться тому, что главный злодей гибнет, получив по заслугам, и справедливость, наконец, торжествует. Но нет. Ничуть. Никто в рассказе Теккерея не думает о господине Синяя Борода плохо, кроме сестрицы Анны, которая, несмотря на предсказание Перро, так и не вышла замуж за молодого дворянина и осталась жить вместе с сестрой. И все же в рассказе Теккерея представлены как будто два противоположных взгляда, бытовавших в истории о Синей Бороде: как на злодея, убившего своих невинных жен и как на жертву женского заговора. Первый взгляд в рассказе Теккерея выражен очень слабо, бегло, мельком. Второй взгляд, менее типичный в оценке образа Синей Бороды, выражает сама миссис Синяя Борода, его последняя жена, носящая почему-то в рассказе Теккерея восточное имя Фатима. Едва не погибшая от руки своего мужа, она выражает (на словах?) сожаление о его гибели и носит по нему траур:

«Во всей стране не нашлось бы вдовы, более нее потратившейся на черный бомбазин. Она спрятала свои прелестные локоны под гофрированными чепцами, а ее креповая вуаль ниспадала до самых локтей. Разумеется, она никого не принимала и не виделась ни с кем, кроме своей сестрицы Анны (чье общество для вдовы можно было назвать каким угодно, но только не приятным)…».

Миссис Синяя Борода выполняет неукоснительно и прилежно все погребальные ритуалы, она «воздвигла своему усопшему господину величественнейший монумент в семейном склепе Синих Бород» (the family vault of the Bluebeards), на котором ректор, Dr. Sly, начертал эпитафию на «напыщенной и патетической латыни»: "Siste, viator! moerens conjux, heu! quanto minus est cum reliquis versari quam tui meminisse» (Помедли, путник! Горестная супруга, увы! Насколько меньше значит для нее общение с оставшимися, нежели воспоминания о тебе)».

Это строки одной из самых печальных латинских эпитафий, которые легли в основу знаменитой элегии, написанной Шенстоном и выгравированной на могильном камне невинной девы, рано ушедшей его племянницы Марии. Эту надпись обычно оставляют на могилах невинных детей и праведников. Но миссис Синяя Борода посчитала, что столь жалостливое признание в верности должно украсить монумент, воздвигнутый в честь ее супруга, на котором возвышался бюст усопшего, как известно из сказки, вовсе  не  праведника, а прославившегося своей жестокостью персонажа. По мнению безутешной Фатимы, Синяя Борода достоин оплакивания, потому она водрузила рядом  скульптурное изваяние рыдающей Добродетели. Сообщается, что бюст усопшего окружен медальонами с именами его жен, но на одном из медальонов имя не указано. Это имя вдовы, которая, если внимательно прочесть текст эпитафии, не может утешиться, пока и ее имя не будет выгравировано на медальоне. "Ибо тогда я пребуду с ним. In coelo quises / В небесах покой», - говорила одетая в траур безутешная вдова, «возводя свои прекрасные очи к небу и цитируя торжественные слова мемориальной доски, вывешенной в церкви и на замке Синей Бороды, где дворецкий, виночерпий, лакей, горничная и поварята облачены были в глубочайший траур. Даже лесничий выходил пострелять птиц с креповой повязкой; пугала в саду - и те велено было одеть в черное». Теккерей мрачно шутит и тогда, когда сообщает, что последняя супруга Синей Бороды была уверена, что он не убивал своих жён (но вспомним, что рассказывали сказочники!), что все женщины умерли своей смертью от каких-то тайных болезней, а ее покойный муж стал жертвой родового проклятья.
 
Скорбя о «лучшем из мужей», миссис Синяя Борода категорически возражает против его характеристики как злодея и чудовища и всячески осуждает и бранит своих братьев: «… что же до братьев - то их возмутительное поведение за столом всегда вызывало в ней одно отвращение». По ее логике, жены «лучшего из мужей», именно на ее братьях, а не на Синей Бороде лежит вина и ответственность за ее несчастье, ибо они убили её мужа скорее из зависти и из-за наследства, чем из желания спасти сестру от тирана. Далее все события развиваются вокруг идеи наследства. Тут же упоминаются родственники Синей Бороды, о которых в сказке не было ни слова, требовавшие передать им всё наследство и естественно ничего не получившие от безутешной и честной вдовы, затем появляются страдающие от любви к богатой вдовушке женихи… Но безутешная Фатима не обращает на поклонников внимания и распускает слухи, что собирается оставаться до конца верной усопшему.

Итак, пересмотрев историю Синей Бороды, тщательно ее переработав, Уильям Мейкпис Теккерей в сатире «Призрак Синей Бороды» (пер. М. Виноградовой) сочиняет сюжет о «чувствительной» миссис Синяя Борода, которая потеряла «лучшего из мужей» и «пребывала в глубочайшем горе».

Привычный сюжет травестийно перевернут:  жена, пережившая мужа, ни в коем случае  не злодея, сокрушается о его гибели от рук защитивших и спасших ее братьев, сожалея об убиенном, павшем под ударами «жестоких и тяжелых кавалерийских сабель»; не женщина, а мужчина, а именно муж миссис Синяя Борода, представлен здесь жертвой, павшим по «роковой случайности», от рук братьев супруги, которая об этом горько сожалеет и терпеливо, последовательно и рачительно демонстрирует свою вдовью безутешность.

В рассказ вкрапляются детали, намекающие на то, что события вставлены в современную рамку. Так, описывая картину за столом, вероятно поминальным, миссис Синяя Борода, выражает безразличие к пустым и несоответствующим ее безутешному состоянию разговорам, которые ведут ее братья, веселые и довольные собой:
 
«Что было ей до их шуток о майоре или скандальной истории с шотландским полковым хирургом? …Их рассказы о конюшне, параде или последних собачьих бегах казались ей совершенно омерзительными; и кроме того, она терпеть не могла их нахальные усики и гнусную привычку курить сигары».

Здесь ее спасители, ее братья выглядят непристойно и отталкивающе, их рассказы кажутся вдове «омерзительными»;  она  воспринимает своих братьев  вовсе не как защитников, как следовало бы по известному сюжету, а как поквитавшихся с честным человеком (ее супругом) убийц и грубых солдафонов, приравненных едва ли не к разбойникам:

«Она всегда считала их в лучшем случае буйными и вульгарными молодыми людьми; но теперь, о! Теперь их присутствие было настоящим кошмаром для ее чувствительной души! Как могла она глядеть на них после случившегося?».

Муж миссис Синяя Борода, оставивший ей богатое наследство, изображен на многочисленных портретах в военной форме, следовательно, этот дворянин был военным человеком, а миссис Синяя Борода очень любит военных с грозной бородой и густыми бакенбардами. Она думает о нем как о «добром друге, щедром владетеле поместья, безупречном мировом судье, в чьи семейные размолвки осмелились вмешаться эти грубые драгунские корнеты, и чьи почтеннейшие синие власы они стянули в безвременную могилу!».

Только ее сестра Анна называет  покойного чудовищем. Она отказывается носить траур по покойному мужу сестры, которая уже увлечена красавцем капитаном,  появившимся в рассказе под именем Черная Борода и тайно мечтает о новом замужестве. Имя Черная Борода лишено той знаковости, которой славится Синяя Борода.  Такое странное прозвище было дано герою из-за густой темной, иссиня-черной бороды, цвета вороньего крыла, которая закрывала лицо аристократа, проступая на его щеках. Именно  синий цвет бороды, а не чёрный, стал зловещим символом смерти. На этом зловещем синем фоне Черная Борода  характеризуется крайне сниженной символичностью, не связана с аллегорикой и символикой зла. Скорее говорит о  воинской браваде и даже щегольстве. Синий цвет бороды – символический, его интерпретировали как признак дьявольского облика,  как природную  аномалию и знак инаковости и потенциальной опасности. Это  отметина грешника, точно так же, как каинова  печать –  печать демоническая. В контексте соперничества и борьбы за благосклонность богатой миссис Синяя Борода Черная борода – обычна и  комична, особенно когда к  ней  прилагаются внушительные черные бакенбарды;  она признак мелких интриг и мелочных страстей, дешевого артистизма и мишурного соперничества, она не более ценна, чем колпак Арлекино или Петрушки. В Черной Бороде нет ни загадочной скрытности Синей Бороды, ни  окутанного тайной  прошлого, ни жути, нагнетаемой страхом, ни пылкости, способной к преодолению  неразрешимых конфликтов, ни роковой недосказанности. Но Фатима находит все в нем эту символическую сущность и досоздает ее там, где она на самом деле отсутствует. Несмотря на внушительность,  ни черная борода, ни черные бакенбарды не являются признаком  богатого, устрашающего мужчины, тем не менее, они  притягательны для Фатимы, как были притягательны для жен зловещего Синей Бороды его синие волосы и запретная комната – таинственная символика «подавленных тайн» и готических ужасов.  В данном анализе  интересно проследить, какие символы и какой нарратив Теккерей берет из сказки Шарля Перро или из других традиционных историй о самом зловещем из мужей и какие новые символы он привносит в свой рассказ о призраке Синей Бороды.

Явление призрака Синей Бороды, выходящего по ночам из фамильного склепа и зовущего вдову по имени, едва не разрушили ее сладостные мечты. В траурном и одновременно мечтательном контексте призрак и замогильная жизнь не воспринимаются вдовой как нечто таинственной и мистическое. Всю похоронную и поминальную историю венчает мотив женского  любопытства и повышенного интереса обеих женщин к тому, что им категорически запрещено делать. Но любопытство берет верх, хотя и проявляется по-другому, чем в классическом сюжете о Синей Бороде.  Здесь нет «мужа-злодея», таинственной двери в мрачном корридоре замке, нет ни маленького сказочного ключика с пятнышком крови, которое не смывается, ни окровавленных трупов женщин, но кладбищенская атмосфера и атрибутика: каменный памятник на кладбище, расположенном сразу за окном дома миссис Синяя Борода, сентиментальная эпитафия на монументе, фамильный склеп Синих Бород, окруженный садом и цветником   из которого выходит «призрак». Склеп Синих Бород – это смешная выдумка Теккерея, таким образом писатель возводит род злодея, который в глазах его последней супруги, никогда не был таковым, к давним временам.

Интрига усиливается особенным женским вниманием к непознанным явлениям (призрака и голосов) и неистребимым, жгучим желанием суеверной, но расчетливой Фатимы, бесстрашной от легкомыслия и безрассудства, узнать, кто из претендентов на ее руку будет ее суженым и чего собственно от нее хочет призрак, взывающий к ней по ночам. Она не боится его, без трепета и страха заходит на его территорию, чтобы поговорить с ним. Это слабая аллюзия на несостоявшееся путешествие в мир мертвых: три фигуры, две женские и одна мужская (якобы колдуна), погружаются в атмосферу ночного кладбища. Женщины не подозревают об обмане Лукавса и театрального импрессарио, участника обмана, играющего роль колдуна. Именно импрессарио пускается в бегство от страха, когда события развиваются у склепа не по задуманному сценарию. Женщины, которых разыграли, воспринимают все случившееся  как досадное, но безболезненное приключение. Фатима не испытывает ни малейшего ужаса от нахождения в темном кладбищенском саду, как не испытывала страха от пребывания в полутьме мрачного замка, где все напоминало ей о покойном муже. Ею движет только любопытство, желание разрешить проблему и поскорее покончить с неизвестностью. Так неординарно писатель обыгрывает библейский мотив о первородном грехе: миссис Синяя Борода, как бы говорит Теккерей с усмешкой, - достойная дочь Евы, сорвавшей в райском саду яблоко познания (или незнания?). Но Фатиму, при всей ее внешней простоте, в отличие от библейской Евы, трудно уличить в неискушенности. Правда, это искушенность особого порядка, скорее искушенность Лилит, первой жены Адама, чем наивной Евы: она знает, что подобно Еве не сможет устоять перед искусом и удовлетворит свое любопытство только тогда, когда сорвет запретный плод и сочетается со своим Адамом.
 
Без этого импульса, без острого женского любопытства к происходящему и столь непосредственной тяги обеих героинь, Фатимы и Анны, к земным ценностям не состоялись бы ни фарсовое развитие сюжета и интриги, ни комическая развязка. Миссис Синяя Борода не  могла оказаться женщиной, лишенной такой черты характера как любопытство, но она не просто любопытная, она – крайне предприимчивая и решительная,  жаждущая пылкой мещанской любви и не могущая устоять перед закрытой дверью. Авантюристичная, мотивированная и немного наивная, она  готова непременно ее раскрыть, как Пандора запретный ларь, даже если ей придется сделать это с помощью колдовства и общения с духами.
 
Теккерей не дает оценки своим героям, он лишь показывает их с разных сторон и, посмеиваясь, отдает на суд читателям. Он создает пародию на готическую сказку, разрушая атмосферу ужаса и придумывая «неожиданную» развязку, впрочем, прогнозируемую всем ходом повествования, интригующего, фарсового, но вполне реалистичного.

Литература

1. Теккерей У. М. Призрак Синей Бороды; пер. М. Виноградовой.
2. Тогоева О. И. Истинная правда. Языки средневекового правосудия [Електронний ресурс]. М.: Наука, 2006.