На дороге

1

То, что я собираюсь вам рассказать, произошло не со мной. И хотя историю эту можно в каком-то смысле назвать классическим случаем столкновения с неведомым, я сам в такие ситуации не попадал ни разу. Впрочем, несмотря на это, я верю, что есть силы, о которых мы не имеем и понятия и в которые не верим, пока не столкнёмся с ними носом к носу. Не совсем обязательно, что это нечто потустороннее, просто пока мы не знаем природы этих явлений. В конце концов, расскажи кому-нибудь лет этак восемьсот назад, что многотонные механизмы будут с лёгкостью парить над землёй, он бы сказал, что такого без магии не сделаешь. Ан поди ж ты – летают.
Хочу ли я сказать этим рассказом что-то конкретное? Вряд ли. Скорее всего, это даже и не для читателей-то вовсе. Ибо и я не писатель. Если это кто-то потом прочтёт – здорово, но в первую голову я пишу для себя. Чтобы выговориться, а возможно и что-то проанализировать.
Итак, я услышал эту историю осенью 2011 года, а точнее – в начале сентября, находясь в военном госпитале. По глупой случайности я сломал ногу и уже почти месяц пребывал на больничной койке. Получалось, что военной службы мне оставалось ровно два месяца, один из которых я вполне ещё мог провести в этом же заведении. Нас в палате было шесть человек и практически каждый вечер после отбоя мы потихонечку разговаривали чуть ли не до полуночи. Потому что это в полку после целого дня трудов праведных ты валишься на шконку и спишь ровно до подъёма, потому что сил уже нет просто ни на что. А в госпитале нерастраченной энергии полно и спать порой не хочется совершенно. В ту ночь речь зашла о возможностях человеческого организма, в частности про то, что свой мозг люди используют процентов на десять максимум. Вам может показаться, что вести какие разговоры солдаты не могут. Ну, это ваше мнение, а мы как-то разговаривали про самые разные вещи. При этом разговор шёл по-разному: кто-то выдвигал собственные предположения, кто-то пересказывал сюжеты статей и передач, а кто-то рассуждал на тему «А вот мне в деревне пацаны рассказывали».
Потом разговор плавно перетёк на религию, вопросы существования души, жизни после смерти и соответствующим историям. Опять же это может вам показаться странным. Но мы, во-первых, не разговаривали об этом каждый день (в основном, речь шла о вполне солдатских вещах), а, во-вторых, теме как-то соответствовала сама атмосфера вечера: темнота, тишина и тому подобное. Днём эта тема вполне возможно не нашла бы отклика и заглохла минуты через две.
Истории рассказывались в тот вечер, как я уже сказал, самые разные. Но в той или иной мере выходило, что в загробную жизнь все верят. Сам я был убеждён, что жизни после смерти, в таком или ином виде, не быть просто не может. Потому как это было бы слишком глупо – жить, что-то делать, а потом провалиться в бесконечное ничто. Это, на мой взгляд, противоречит всему сущему. И как раз в этот момент голос подал Коля, лежавший на центральной шконке у окна.
Он был из того типа людей, которые вне зависимости от места и времени всегда займут лидерские позиции. Происходит это для посторонних словно бы само собой и такие моменты, как правило, никто не берётся оспаривать. Главным образом потому, что такие лидеры куда умнее и справедливее тех, что тупо орут, матерятся и напрыгивают на всех подряд, а сами при этом мозгом обделены от природы. Колю же наше отделение в первую очередь уважало. Хотя и знало, что на неадекват он вполне может ответить соответственно. И не потому, что он такая тварь, а потому что неадекватные по-другому просто не понимают.
—Я могу рассказать вам один случай, — сказал он, — который произошёл лично со мной. Как правило, я рассказываю его только близким мне людям, тем, с кем я хорошо знаком. Потому что те люди, которые меня не знали, а я им поначалу доверился мне просто не поверили. Впрочем, я на них не в обиде. Скажи мне кто-нибудь о чём-то подобном, я бы тоже не поверил. И верю я в эту историю только потому, что сам был ей свидетелем. Вы можете мне не верить, но я вам, всё же расскажу.
Мы все выразили мнение, что всякое может произойти и невозможных в принципе вещей в мире не так уж много. Он немного подумал и начал свой рассказ. И даже сейчас, двенадцать лет спустя, я помню его весьма отчётливо.

2

В 2009 году мы с моими отцом и дядей отправились в Егорьевск на оптовый рынок, закупать мясо. У нас в Люберцах был магазин, приносивший весьма неплохой доход и успевший с момента своего открытия в 2003 году уже пару раз окупиться. Ну, то есть, магазин был отцовский, но поскольку он вскорости собирался отдавать его мне, а сам открывать ещё один, крупнее, то вводил меня в курс дела. На оптовый продуктовый рынок «Звезда» мы заезжали не реже раза в неделю. Там можно было найти практически всё, что нужно, и на этот рынок съезжались владельцы магазинов, ресторанов и прочих заведений со всей округи. Рынок отличался отменным качеством и приемлемыми ценами, что и обеспечивало ему широкую популярность. В «Звезду» съезжались не только владельцы торговых точек, но и простые жители окрестных Томилино, Красково, Малаховки и Коренёво. Разница заключалась только в том, что для закупщиков вроде моего отца, была выделена отдельная зона. Там, впрочем, действовал тот же закон, что и на любом другом рынке: чтобы купить лучшее, надо было занимать очередь поближе. А ещё лучше – приехать первым.
Мясной ряд Леонида Эдуардовича был самым популярным и очередь к нему занимали с раннего утра. Мы решили подъехать туда к половине пятого, чтобы совершенно точно оказаться первыми. Ряды были оборудованы в зданиях наподобие ангаров, и эти здания на ночь, ясное дело, запирались, а на территорию рынка охрана, зная о порядках очерёдности, запускать начинала в пять. Самые первые оптовики открывались в семь (почему-то это всегда были торговцы овощами), а остальные распахивали свои двери не раньше восьми. Леонид Эдуардович был именно из таких и ждать бы нам пришлось достаточно долго. Впрочем, лучше уж подождать три с половиной часа и решить свои дела максимум за полчаса, чем торчать на рынке весь день, да ещё в итоге закупиться одними остатками.
Выехали мы из Люберец в ночь, как обычно отец и ездил, на нашем «лексусе». Утром за нами следом должен был выехать кордон из трёх «газелей», в которые загружалось всё купленное. Отец при этом проводил сделку и расплачивался, дядя следил за погрузкой, а я… я, что называется, должен был смотреть и мотать на ус. Стояла середина ноября, и с неба сыпался мелкий-мелкий снежок, сырой и не задерживающийся на земле. Погода была достаточно прохладная, где-то восемь или десять градусов. Люди ещё не переоделись в пальто и шапки, но в ветровки и свитера уже облачились. Всё шло к тому, что скоро выпадет настоящий, нормальный снег. Собственно, уже давно было пора, но вы сами знаете какие фортели выкидывает погода, тем более в ближнем Подмосковье. Мы все были слегка подшофе, потому что накануне отмечали батин день рождения. Мы уехали прямо из-за праздничного стола, но с количеством алкоголя не переборщили. То есть ехали прямо. Дома мы обещали, что привезём к утру ещё коньяка, и заехав в ближайший супермаркет купили коробку на восемь бутылок, которая теперь весело позвякивала в багажнике. Я хочу подчеркнуть, что мы даже не были пьяны, просто в голове слегка шумело. Так что списать дальнейшее на пьяный бред не получится.
Вся дорога занимала обычно у отца часа три (поскольку ночью машин на трассе практически нет). Мы выехали около полуночи и рассчитывали в три быть уже на месте, заехать в ночное кафе, подкрепиться там, может чуток вздремнуть в машине и к половине пятого подъехать на место.
Где-то на середине пути, в Красково, между поворотом на Коренёво и поворотом на Малаховку (ехали мы, понятно, в сторону Егорьевска) лежит кладбище. У дороги расположена только малая его часть, основная масса уходит вглубь, в подлесок, в сторону железной дороги. Участок этот микроскопический и проскочить его на скорости занимает пару-тройку секунд. Как правило, мы даже не обращаем на него внимания. Ну кладбище и кладбище – эка невидаль!
И вот мы едем, в магнитоле играет ни много, ни мало «AC/DC». Не помню что именно, что-то такое про «путь в лучшие земли». Едем мы по правой стороне дороги, кладбище расположено на левой. И вдруг, когда до него остаётся ещё метров пятьсот, мы видим на левой обочине бледную фигуру. Пока ещё не понятно кто это – расстояние-то приличное – но она нас почему-то заинтересовала. Чуть снижаем скорость, расстояние – метров двести, и становится видно, что это молодая девушка с короткой стрижкой. Достаточно симпатичная, надо сказать. С одной стороны – какое нам до неё дело? Идёт человек своей дорогой, а подсаживать попутчиков не в наших правилах. К тому же она и не голосовала. Просто шла, опустив голову. Но нас очень удивило то, во что она была одета. В такую погоду на ней была одна простенькая сорочка. То есть буквально. На ногах у неё не было никакой обуви, по мокрой обочине она шла босиком. Ну тут мы, конечно, подумали, что нужно предложить ей помощь. Мало ли что могло произойти ночью на дороге. Может она поссорилась с парнем и тот выкинул её из машины, а может произошло что и похуже.
В общем, мы остановились на обочине, дядя включил магнитолу, опустил стекло и прокричал в ночь:
—Эй, девушка!
Она остановилась и чуть повернула голову, знаете, как собака, которая к чему-то прислушивается, но взгляда не подняла.
—У вас всё в порядке? Помощь не нужна?
Девушка повернулась в нашу сторону и, сдвинув брови, посмотрела на автомобиль, будто размышляя над чем-то. И знаете что удивительно? Я хоть убейте не скажу какого цвета были у неё глаза, хотя в последствии видел её очень близко. Она стояла молча и никак не отвечала на поставленный дядей вопрос. Наконец, он прокричал:
—Идите сюда! Подвезём вас!
Дальше началось совсем уж странное. Мы буквально на секунду отвлеклись на что-то, а когда снова глянули влево, она уже стояла перед «лексусом». Дорога, конечно, была не слишком широкой, но перейти её за такой короткий промежуток времени невозможно в принципе. Но об этом я задумался уже потом, а тогда мы были в хорошем настроении и просто отмахнулись от данного факта. Видимо, отвлеклись не на секунду, а чуть на большее время, вот и всё! Отец потянулся к ручке двери, открыл её и я пододвинулся, освобождая место для девушки (мы оба сидели на заднем сиденье). Она молча проскользнула в салон, дверь захлопнулась, но опять же никто из нас не видел, чтобы она её закрывала. В машине повисла пауза. Никто почему-то не хотел ничего говорить, дядя не торопился двигаться с места, а наша спутница молчала, всё также нагнув голову, словно чувствуя себя виноватой в чём-то.
В этот момент из-за туч вышла луна, осветив всё вокруг своим мертвенным светом, и я смог наконец-то получше разглядеть девушку. Красивая, стройная, со странно-бледной кожей, русые волосы, коротко остриженные ногти. И только я хотел, наконец, задать вопрос о том, что она делает на дороге ночью, одна и в таком виде, как она, не поднимая головы, глухо произнесла:
—Дайте закурить.
Голос у неё был красивый, нежный, но в то же время создавалось впечатление, что говорящая невероятно устала, будто отшагала сотни километров и испытала много горя. Несмотря на то, что голос звучал сообразно её возрасту, мне показалось, что принадлежит он древней старухе. Не могу этого точно объяснить.
Курили все мы трое. Я – с двадцати лет. Вам может показаться странным, но мой отец спокойно относился к этой привычке. Вот матери мы не говорили, а вместе частенько курили. Мы отдавали предпочтение «Kent», а дядя – «Winston». Он первым изловчился достать сигарету и протянуть её незнакомке. Та протянула два пальца, сложенные буквой Y, дядя отпустил сигарету… и она в буквальном смысле провалилась сквозь её руку на пол. Я сам видел как она отскочила от отцовского ботинка и закатилась под сиденье. В этот момент лицо моего дяди выражало крайнюю степень удивления. Потом он нервно хихикнул и сглотнул. Отец улыбнулся и покачал головой:
—Ну ты даёшь! Не так много вроде бы выпили, а ты косишь! Эх, Антоха, Антоха!.., — и полез в карман рубашки за «кентом». А девушка так и сидела в чудной позе: голова опущена, рука вскинута вверх, словно в жесте «победы», неподвижна как статуя. Батя тем временем достал сигу и сам уже вложил её в пальцы девушки. И снова повторилась та же история. Вторая сигарета ткнулась фильтром в мой кроссовок.
Отец опешил. Он откинулся на спинку и с удивлением уставился на свою руку, в которой только что держал «кент». Дядя ещё раз сглотнул. А я просто был в ступоре. Девушка уронила руку на колени и издала протяжный стон. По моей спине пробежал холодок: я уже однажды слышал такой стон. Так вздохнул отец на похоронах моей бабушки. Он тогда сильно горевал и почти две недели никого не замечал. Но из уст девушки прозвучал такой тяжкий стон, словно её горе было в десять раз сильнее. Я уже протянул руку, намереваясь тронуть её за плечо (часть меня почему-то в ужасе съёжилась), но тут она подняла голову и наконец посмотрела на меня.
Я не знаю как описать то, что я увидел в её глазах или, точнее, чего я там не увидел. Создавалось впечатление, что её зрачки расширились настолько, что заполнили всё глазное яблоко, полностью. В то же время там не было ни белка, ни зрачков, но и совершенно точно это были не пустые глазницы черепа. Вместо её глаз… да, это была пустота. Темнота. Ничто. И одновременно эта темнота была живой. И в этой темноте я увидел столько боли, отчаяния, ужаса, печали и тоски, что буквально отшатнулся, больно ударившись головой об ручку, расположенную над дверью. Ни одно живое существо не могло испытать на себе такого шквала негатива и продолжать существовать. Именно тогда я подумал, что уж кем-кем, а живой она точно не является. Самое интересное, что в последствии каждый из нас утверждал, что посмотрела она именно на него. И в ту же минуту у меня в голове как будто прозвучал чей-то голос: Не надо меня трогать. Ты будешь таким же. Глубоко, на уровне подсознания. Я вздрогнул всем телом и отдёрнул руку. Потом моргнул – и девушка уже оказалась на улице.
Мы опять же, никто не помнили, чтобы открывалась дверь, но я думаю, что она и не выходила. Даже готов биться об заклад. И вот теперь мы уже видели как она шла в сторону кладбища. Нормальной девичьей походкой. Когда она уже была на той стороне и подходила к ограде, тучи заслонили луну и ударил ливень с мелким градом. Мы на секунду отвлеклись, а когда вновь глянули в ту сторону её уже не было.
Дождь поливал ещё долго, часа три как минимум. И всё это время мы как каменные изваяния сидели на месте, вперив взор в сторону кладбища. Едва дождь прекратился, я потянулся в багажник и вытащил ящик с коньяком. Дядя тут же достал одну из бутылок и практически единым махом осушил её. Ещё одну мы с отцом выпили на двоих – также, залпом. Только алкоголь не оказал на нас никакого воздействия. С тем же успехом мы могли пить воду.
Потом дядя завёл двигатель и мы на дикой скорости под 200 км/ч, еле вписываясь в повороты, домчались до Егорьевска. Там подкатили на первую же стоянку, вырубили двигатель и практически сразу же отрубились.
Не знаю как у остальных, а мне снилась темнота. Зловещая, живая темнота.

3

—На рынок мы тогда так и не поехали, — заговорил Коля после небольшой паузы. — Заночевали в небольшой гостинице, а на следующий день закончили все дела с Леонидом Эдуардовичем. Когда мы ехали обратно, я всё ждал когда появится кладбище, но – вот ведь забавная вещь – я его так и не заметил. Видимо, отвлёкся на минуту и мы его проскочили. Мне потом снилось ещё несколько дней, что я тяну к этой девушке руку, прикасаюсь к ней и после этого я просыпался в совершеннейшем ужасе. А что меня так напугало – не помню. Могу сказать только то, что с тех пор я охладел к песням «AC/DC». Вот, собственно, и всё. Вы совершенно спокойно можете в это не верить, но оно было.
Я бы хотел сказать, что мы все задумались, что комната погрузилась в молчание, но это было бы совершенной неправдой. Мы были просто пацанами по 20-23 года, пускай даже порой и принимались размышлять о всяких непростых вещах. Думать я начал гораздо позже, лет через пять, когда проезжал по трассе мимо кладбища. Не того, нет, но меня как будто стукнуло и я вспомнил госпиталь и рассказанную на ночь историю.
Жизнь после смерти есть – такое моё мнение. Но некоторые её формы настолько ужасны, что лучше уж кануть в ничто. Может быть я и не прав, кто знает? Только ведь раньше, чем придёт наш срок правды не узнает никто, верно?

Я поменял не только названия, но и расположение мест. Та дорога не настолько широка и не так пряма, как в рассказе. Хотя кладбище на указанном промежутке есть. Что же до рынка «Звезда», то это чистой воды вымысел – в Егорьевске я ни разу не был.