Брахман 26

Войдя в дом, мужики пошли на кухню.

– Ты, Виктор, действительно думаешь, что это всё зря?

– Не знаю. Человек должен развиваться, то есть думать, понимать. А думать и не понимать, и снова думать и опять не понимать тяжело.

– Конечно, проще всего в науке: придумать что-то, поставить опыт, проверить, придумать дальше, поставить опыт, проверить, не получилось, перепридумать, поставить опыт, проверить и так пока не получится. Легко устроились, Виктор!

– Да, Лёша, легко. От палки-копалки до ядерного реактора не одна тысяча лет на опыты потрачена – всего ничего.

– Согласен, но есть небольшой нюанс: из всех этих тысячелетий больше половины времени провозились с палками-копалками, а реакторы чуть нас с тобой постарше. Так что жизнь – не движение, жизнь – взрыв. Причём бризантный: сидишь на уроке и не знаешь как звонка дождаться, а последний звонок прогремел и не мгновения свистят как пули у виска, а десятилетия.

– Это точно.  Давай-ка садись, – Виктор уже включал чайник. – Сейчас сварю пельмени – это всё, что осталось в холодильнике, пообедаем и я пойду в магазин. А то есть очень хочется. Не дай Бог, как ты говоришь, хлоп! и мы у праотцов, но голодные, а к новому из старого желательно двигаться с комфортом, потому что новое нам неизвестно, а старое до боли привычно. Так… стопки на столе, в таре чего осталось?

Брахман словно волшебник из ничего достал тару и покрутил ей как палицей, в которой всё ещё оставалось две трети.
 
– Вот допьём, – мечтательно сказал Виктор. – И я пойду в магазин.

Алексей, тоже оценив тару, ехидно спросил:

– Костыли дать?

Пока смеялись, сварились пельмени, пришлось садиться обедать. Даже три стопки, но при такой горячей закуске не то, что не дали поговорить, но даже выбили слёзы из глаз, так что разговор прервался «по техническим причинам» на пятнадцать – двадцать минут. К концу обеда, когда решили выпить по четвёртой с последними пельменями стопке, за дверью замяукал Мухтар, Виктору пришлось идти открывать, после чего пельмени перекочевали в котовью миску, а содержимое стопок в мужиков.
 
– Знаешь, Алексей, я останусь ещё на пару дней. Больше не смогу при всём желании…

– Только рад, но что ты слишком часто начал менять свои желания…

– Пока сам не знаю. Вроде и говорить об этом бессмысленно, и нужда в таком разговоре есть. Сам себя понять не могу, потому и испугался, а чего не пойму: толи самого разговора, толи что он мимо пройдёт, меня толком не заденет. Скорее второе – мне не будущего светлого надо, а себя обрести в настоящем, тогда и за будущее можно не беспокоиться…