Хрустальный череп мистический детектив

Часть первая
Глава 1 ДЕЛО О ПОТЕРЯНОЙ ГОЛОВЕ
Лейтенант следственного отдела Данилов Андрей Александрович сидел за столом и смотрел на тощую папку, лежащую перед ним. На папке было написано – «Дело о потерянной голове». Написано им самим, так сказать, личным карандашом. Он знал, что начальство, пожалуй, не одобрит такого легкомысленного определения серьёзному делу. «Пусть придумают, что получше» - усмехнулся про себя Данилов.  Сегодня с утра у него было прекрасное настроение и готовность вершить великие дела.
«Что в имени тебе моём?» пропел фальшиво лейтенант Данилов неизвестно откуда взявшуюся, фразу и достал из папки несколько листов машинописного текста. Он взял первый лист.

«14 января, в 8 ч.03 мин. утра, дворник местного домоуправления по ул. Шмидта, Ибрагим Гасанов, обнаружил на своём участке, отрезанную мужскую голову», - прочёл Данилов.

Точнее, обнаружили её собаки. Дворник, как раз направлялся к месту работы, т.е., к мусорным бакам, как увидел впереди стаю бродячих собак. Дворник и раньше видел собак, но теперь их было много больше и они были очень возбуждены и агрессивны. Гасанов остановился, приглядываясь. Через дорогу светил фонарь, и было видно, что псы грызутся из-за чёрного пакета, в каком обычно выбрасывают мусор. Гасанов был опытным дворником. Он не привык пасовать перед бродячими псами, которые постоянно рыскают возле мусорных баков.

Конечно, в протоколе, с его слов, всё было записано не так цветисто, но предельно точно, а потому коротко. Дворник собак отогнал, пакет ногой перевернул. Смотрит, собаки дыру в нём прогрызли, а оттуда торчит человеческое ухо.

Далее шли подробности. На втором листе было написано: «Первичное заключения мед экспертов».
… Осмотр, и изъятие образцов ткани.
Дата: 14 января, время 9 часов 40 минут. Голова принадлежит мужчине лет 40-50.
 Ткани лица, с одной стороны, серьёзно повреждены. Отгрызены губы, часть носа, щеки. Голова принадлежит трупу, смерть которого наступила не ранее 3-4 суток, со времени обнаружения головы. Судя по состоянию зубов, мужчина вёл, скорее всего, бродячий образ жизни.
Более подробные сведения будут после получения результатов анализа.

Документов не обнаружено.

Эта ехидная приписка карандашом, появилась неведомо как. Лейтенант Данилов ухмыльнулся, прочитав приписку, и решил пока не стирать её. Но вскоре ниже появилась ещё одна надпись:  посмотрите в левой ноздре. Тогда лейтенант Данилов удалил надписи, и переложил бумаги в более надёжное место. А именно к себе в сейф и закрыл на ключ.

Дело это сразу заинтересовало Данилова. Когда слух о найденной голове прошёл по отделению, он почему-то подумал: «Вот бы мне поручили это дело! Хотя, вряд ли. Дело нешуточное – расчленёнка!  А кто я такой? Молодой «следак», а тут чертовщиной попахивает».

Удивительно, но так всё и случилось и дело поручили именно ему. Хотя ничего удивительного в этом не было. По мнению опытных «следаков», не смотря на внешний ужас, дело виделось им заурядным и сугубо бытовым: обычная разборка пьяных бомжей.

Он достал чистый лист для рабочих записей. Затем написал на нём:
Предполагаемые мотивы; месть, ревность, пьяная ссора, денежный долг, личная неприязнь… 
Данилов пробежался глазами по короткому списку, взял карандаш и добавил ещё два слова – мистический ритуал… замер на секунду, а потом, почему-то, поставил вместо точки, или вопросительного знака, знак восклицательный.

Глав 2 ДЕТСТВО ГЕРОЯ

Представьте себе совсем юного мальчика, знаете, такого классического «ботаника» со скрипочкой под мышкой. «Скрипочка», понятное дело, условность, ведь «ботаник» непременно обязан играть на каком-либо музыкальном инструменте. Примерно такая судьба была уготована и маленькому Роберту Алмазову

Гордое шпионское имя Роберт он заполучил от впечатлительной и романтичной мамаши, Ядвиги Яновны. У мамы было гуманитарное образование и гуманитарный склад ума.  Вот только жизнь складывалась не совсем гуманитарная – бытовая рутина жены-домохозяйки.
Раньше она ещё мечтала и строила планы; вот Робик подрастёт, она закончит институт. Устроится на перспективную должность. О чём ещё может думать среднестатистическая женская особь в среднестатистическом микрорайоне. Но потом что-то пошло не так. Вроде бы никаких потрясений не случилось. Правда, Робик  часто болел, особенно, в первые, годы. Так что пока об институте пришлось забыть, и целиком сосредоточиться на любимом чаде.

Отец, Владимир Сергеевич Алмазов, был инженером среднего звена, на чьём горбу выезжает, обычно, нерадивый начальник. По крайней мере, в этом Владимир Сергеевич, был убеждён. Несмотря на свою «крепкую» фамилию, человеком он был, скорее, мягким и неконфликтным. А пока он сгорал на работе и пропадал в командировках, заботливая мамочка, окутала единственное чадо душным облаком безрассудного обожания.

В своём далёком детстве, Ядвига Яновна, грезила музыкой. Так ей теперь виделось из настоящего. На деле же, это было непререкаемое решение её мамы, бабушки Роберта, которой и принадлежало старое пианино работы… а, впрочем, неважно.

Пианино было добротным, что и говорить. Об этом объявил как-то и мастер-настройщик. По слухам, оно досталось семье от какого-то родственника, так что уже с детства, будущая мама Роберта была обречена на потуги музыкального образования. Маленькая Ядвига добросовестно отбарабанила на нём семь лет музыкальной школы, а поступила на факультет Литературы. Видимо высокое слово было ей ближе легкомысленных нот.  А теперь вот она нарадоваться не могла, глядя на своего сына, терзающего верное пианино. И старый инструмент, как благородный пёс, покорно сносил корявые гаммы от избалованного шалопая.  Ну, это так, маленькая кисточка на хвосте у пуделя моего повествования.

Мать смотрела на чудачества сына сквозь пальцы, легко сносила капризы, и всячески поощряла его эксцентричность, заваливая подарками и сладостями. Банально, скажете, но именно в такой банальности ты залипаешь, как муха в сиропе. Но Роберт, и сам, без особых понуканий, старался вовсю, не жалея рук и пианино. Ему даже, начало нравиться…

А потом, спустя три-четыре года, Роберт охладел к инструменту. Он, конечно, продолжал заниматься, что-то зубрил, разучивал пьесы, похожие на занудный стишок про какую-нибудь, берёзу или клён. «Что за ерунда! – думалось ему иногда, -  ну, можно, в конце концов, разучить пару-тройку скучных пьес, можно сыграть их при случае перед гостями. Но чтобы и дальше так продолжалось по жизни?! Ну уж нет!»

Пока же он долбил ненавистные пьесы, честно отрабатывая часы музыкальной повинности, зная, что потом с чистой совестью закроется у себя в комнате, и поставит кассету с новым альбомом Майкла Джексона.

К тринадцати годам, Роберт здорово вытянулся, стал тонким и длинным. Типичный акселерат, что было в тренде той эпохи. Вся его одежда стала короткой, что особенно подчёркивало его худобу. Со штанами и рубашками мать быстро разобралась, прикупив новые, а пальто, которое стало смахивать на куртку, пришлось ещё потаскать один сезон. И это было чрезвычайно болезненно для его самолюбия. 

Уже став студентом, когда он мог позволить себе выбирать одежду сам, нормального размера, он долго не мог забыть унижения ранней юности. Позже, вспоминая об том нелёгком отрезке его детства, он иронически  усмехнётся:
- «Может поэтому, так близок, стал ему Майкл, что тоже, как и я, носил короткие штаны». Именно тогда, в 13 лет, он не слабо увлёкся «чёрной магией». Так он тогда искренне полагал. Почему магия чёрная и надолго ли его увлечение, о таких пустяках подростки, обычно не задумываются.

Так совпало, случайно или нет, но это его увлечение инфернальной стороной мира, оказалось приурочено к выходу нового альбома  «Триллер», уже упомянутого Джексона. С этого момента Роберт стал жадно поглощать фильмы и книги на тему загробной жизни, вампиров и прочей нечисти. Он сразу понял – это его мир! Пусть пока он на цокольном этаже этого мира, он найдёт возможность проникнуть и на более нижние этажи. Словом, обычные сдвиги вголове, что случаются со многими впечатлительными подростками и которые обычно проходят вместе с подростковыми прыщами. Но Роберт знал, что это навсегда.

Пианино было забыто, как только с музыкальной школой было покончено, и теперь оно с пыльной крышкой дремало у него в комнате уже второй год. А пока Роберт, обложившись книгами и кассетами, поглощал в невероятных количествах невероятные истории о всевозможной нечисти. Прочитано было и «Интервью с вампиром» Брэма Стоккера, а одноимённый фильм просто потряс его.  Теперь Роберт одевался, преимущественно, в чёрное.

Размышляя о потустороннем, Роберт придирчиво разглядывал себя в зеркале.  Бледный высокий брюнет, смотрел на него из зазеркалья. На нём чёрные джинсы, чёрная  футболка с какой-то богомерзской надписью и весело ухмыляющимся черепом. А под этой чёрной футболкой уже зреет кристалл нового сердца, сердца холодного расчёта и ледяного спокойствия.

Теперь он практиковал отстранённость и независимость. И он добился своего – родители перестали доводить его своими придирками.  Даже мама, которой вздумалось начать свой мелкий бизнес на старости лет. Таким образом, Роберта, наконец, оставили в покое.  Он был предоставлен самому себе. Какое горделивое определение! Теперь я САМ определяю курс своей жизни. Да, именно о таких ребятах говорят  – себе на уме.

«Что у тебя на уме?» - думала иногда мать, глядя на равнодушное лицо сына, когда его приходилось отчитывать за что-либо. Он смотрел даже не исподлобья, а прямо и спокойно. Глаз не отводил, только что она могла теперь найти в его глазах? Ни-че-го. Ничего общего. В ответ на её претензии он просто смотрел на неё, и в этом взгляде не было обиды, страха, или злобы. Одно безразличие. «Прямо волчонок какой-то растёт», - сокрушалась Ядвига Яновна, но потом жизнь опять закручивалась в тугую спираль быта и забот. По бабьи она понимала, сыновья уходят первыми, но смириться с этим непросто.

Ядвига Яновна тут же гасила сентиментальные порывы и умело переключалась на запасной режим – перебесится, переходной возраст, что тут поделаешь. Закончит институт, женится, в конце концов.

Продолжение следует