Искушение. Глава 41

Гелендваген летел по ночному городу, будто за ним гнался весь мир.
Роман сидел впереди, рядом с Антоном. Максим — сзади, молчал.

В салоне витал резкий, холодный запах озона и едва уловимый металлический привкус адреналина — словно чистый, дорогой воздух был испорчен тяжёлым, вымученным вкусом победы.

Но внутри у Романа было пусто и холодно.

Он смотрел в окно и видел только одно:

Вика открывает дверь.
Он входит, прижимает её к себе так сильно, что она задыхается от его рук.
Целует её волосы, шепчет:
«Всё кончилось. Теперь всё будет хорошо».
И она верит. Всегда верила.

За окнами мелькали знакомые дома, вывески, фонари.
Поворот во двор. Резкий тормоз.

Двор тот же. Подъезд тот же. Лампочка на пятом этаже всё так же мигает.

Роман выскочил первым.
Побежал. Не шёл — бежал.
Максим — следом, почти не отставая.

Лифт, как назло, не работал.
Пять этажей пешком — два пролёта за раз.

Дверь.
Та самая.
Номер 27.

Роман постучал.
Позвонил.
Ещё раз. И ещё.

Тишина.

Он ударил кулаком по двери, громче, чем нужно:

— Вика! Открой! Это я!

Соседняя дверь приоткрылась на цепочку.
Пожилая женщина в халате и с бигуди устало посмотрела на него:

— Чего вы орёте среди ночи? Нет их. Уехали. Ещё вчера вечером.

Роман замер.
Как будто его ударили под дых.

Максим шагнул вперёд:

— Куда уехали?

— Не знаю. Собрали вещи быстро-быстро. Две сумки, ребёнок на руках.
Ключи мне оставили — «присмотрите за квартирой». Такси вызвали и уехали. Всё.

Роман стоял, не шевелясь.
Мир вокруг стал серым и глухим.

Максим положил ему руку на плечо — крепко, по-братски.

— Рома…

Роман медленно поднял глаза.
Голос был чужой, будто из-под земли:

— Найди её.
Пожалуйста.

Максим кивнул. Твёрдо, без колебаний:

— Найду.
Хоть на краю света.

Он развернулся и пошёл вниз по лестнице — уже набирая номер.

Роман остался стоять перед закрытой дверью.
Прижался лбом к холодному дереву.

И впервые за всю эту долгую ночь по-настоящему понял, что победа может быть страшнее любого поражения.