Однажды в... СССР. Книга 2. Глава 45

Авиалайнер из Сочи плавно приземлился в аэропорту Домодедово.  Пока подгоняли трап, Мишка смотрел на взлётное поле и вспоминал:                « Да, это  мне не встреча в Сочи!»                Ведь там он просто обалдел, увидев, как прямо к самолёту вместе с трапом подкатил новёхонький вороной джип, и двое пацанов в кожаных куртках, как пружины выскочили из него.                Мишку узнали сразу и усадив вперёд, повезли в пансионат «Светлана». А там в генеральском номере уже и стол накрыт, и девочки классные ожидают. Ну просто маленький рай на земле.                Конечно, не сезон, море холодное, но в солнечный день Мишка, впервые видевший чудесную морскую гладь, не мог от неё оторваться, часами зависая в кафешках на набережной.                Платон — лет сорока высокий мощный грек — ему сразу понравился. У него оказались свои счёты с кавказцами, боровшимися за сферы влияния в городе. И Мишкину историю он принял близко к сердцу:                — Они же, как жуки колорадские, по всем городам Союза расползлись. Бабок немеряно, вот и покупают наших пацанов. Вернее, не пацанов, а крыс-уродов, чтобы им стучали. Это ты ещё хорошо отделался. Ничего. Тут они тебя не найдут и не достанут. Я слово Седому дал, а потому балдей и ни о чём не думай.                Вот Мишка и балдел. Ну а когда встретил сестрёнку с  мамой, совсем расслабился. Он знал, что четверо ребят Платона незримо следуют за ними , где бы они не отдыхали. И даже в самом пансионате Платон охрану не снимал.                Те две недели были просто сказочными, и, отправляя семью поездом в Москву, потомок самурая чувствовал себя так, как будто и не было тех мрачных семерых лет его неволи.                Его встречал Валет, и вместе они рванули на Курский вокзал, куда через пару часов прибыл поезд с Мишкиными родными. А потом все вместе поехали в Отрадное, где на сей раз хозяйничала уже не Стелла, а Босяк, который приготовил им неплохой обед.                А к вечеру они отвезли женщин на квартиру в Новых Черёмушках, где холодильнник оказался забитым доверху, и было всё, что надобно для жизни.                — Хочу, чтоб вы пожили с полгода  в Москве, а там видно будет. Когда ещё возможность выпадет. Поездите вокруг, посмотрите. По театрам, по концертам походите. Да и я с вами смогу часто видеться. Соскучился ведь за семь лет... — И Мишка вручил маме пачку денег. — Я скоро у вас буду. Не скучайте!                Он знал, что за родными его уже налажена охрана (Валет предупредил). И потому не беспокоился о них.                — Погнали, Монгол, — тронул Мишку за руку Босяк, — Седой ждёт.               
— Ага! Сам главный каратист Советского Союза! — Приветствовал Мишку вор в законе. — А ты опять с корабля на бал. — Он взглянул на часы. — Завтра покатим  разбираться с братками, что тебя у зоны встречали. Да, пацаны? — Повернулся он к  качкам , занимавшим два столика и не снимавших кожаных курток даже в помещении ресторана. — А ты, присаживайся, жрать хочешь?                Мишка отрицательно покачал головой и присел за столик к Седому.                — Нам, — продолжал Седой, — пока ты в Сочах балдел, очень серьёзно поработать пришлось, чтобы крысу вычислить. Ну, ту, что тебя сдала хачам, да и вообще стучала им, чего знала и чего не знала. Никогда бы на паскуду эту подумать не мог. Но... бабки... А человек слаб... — философски заметил Седой. — Мы все бабки любим, только их в меру любить надо. А если не в меру... — короче, зарыли мы твоего обидчика. Живьём...                Мишка похолодел: «Ничего себе...» — подумал он, но тут же вспомнил, как задыхался с перетянутой ремешком шеей в джипе кавказцев и как врубился телом в дорогу, потеряв сознание. И эта смена чувств, отразившаяся на его лице, не осталась без внимания Седого.                — Я думаю, ты не забыл, как они Кешу Сибирского замочить пытались?! И замочили, если бы не ты! Так?                Мишка кивнул.                — Ну и прикидывай, тут всё по чесноку! — Завершил Седой. — Жизнь за жизнь. А если мы не ответим, нас самих скоро на свете не будет. И никто не впишется за очконавтов. Да, тебя ж ещё и экипировать нужно.                Седой кивнул Босяку, и тот, как фокусник, извлёк из ниоткуда два пистолета: Вальтер и ТТ.                — Какой берёшь?                При виде Валтьера перед глазами Мишки мгновенно пронеслись картинки более, чем десятилетней давности: вот он на голубятне Глеба отчаянно отстреливается из Вальтера от атакующих его цыган; вот Вера из того же пистолета в квартире любовницы зам. директора рынка стреляет в одноглазого охранника, а тот швыряет в неё нож...                И Мишка молча взял Вальтер. Взвесил его в руке, проверил магазин — все восемь патронов были на месте. Засунул сзади за ремень брюк, и прикрытый курткой ствол стал невидимым.                — Ладно, езжай, отдохни с дороги, а завтра к восьми подруливай. — Предложил Седой.
На следующий вечер Босяк и Валет заехали за Мишкой и через час они уже заходили в тот же ресторан — логово Седого.                — Смотри, Монгол, это тебе не махалово в спортзале или в тёмном переулке. Тут на кону твоя жизнь. Причём, зачти, они стрелять не хуже нас умеют. Поэтому, если очко играет, сам не пали, ребята сделают свою работу. Что скажешь? — Прищурившись спросил Седой, глядя в глаза Мишке.                — Они мою семью грозились уничтожить. Я этого им не прощу! — Не отводя взгляда, твёрдо промолвил Мишка.                — Ну и лады. Погнали, пацаны! — Скомандовал Седой, хоть сам не сдвинулся с места. Трое качков в кожанках поднялись и направились к выходу из ресторана. Босяк, Валет и Мишка двинулись за ними.                — Монгол, ты там поосторожней! — Услышал Мишка вслед напутствие Седого, и на душе чуть потеплело. А сердце билось явно не ритмично. В таких сражениях бывать ему ещё не приходилось.    
Два джипа без номеров, предварительно снятых перед выездом, остановились так, чтобы не подъезжать к ярко освещённому входу ресторана «Феникс», одной из точек, облюбованных кавказскими «братками».                — На, нацепи! — Босяк протянул Мишке огромные солнцезащитные очки, сразу скрывшие половину его лица и сделавшие  практически неузнаваемым. — Загляни в кабак. Увидишь тех, что тебя с зоны встречали, не акцентируй взгляд. Подойди к бару, выпей пива, и возвращайся. Если же их не выцепишь, разворот и — к нам. Поедем поищем их в других местах.                Мишка легко выскочил из машины и, не торопясь, направился в ресторан. В животе, как льда наложили. Он отлично помнил водителя, похитившего его джипа, но двух, сидевших сзади его подельников, заметил лишь мельком, в зеркале заднего вида.                Не снимая куртки, Мишка лишь кивнул гардеробщику в холле, оформленном в стиле барокко. Он подошёл к стеклянной двери, ведущей в зал ресторана,                и тут же отпрянул назад -- прямо напротив него за большим столом  с бокалом вина не сидел — стоял водила джипа, похитивший его у ворот зоны и раскровянивший ему лицо. Он, очевидно, произносил кавказский длинный и помпезный тост и через дверь не мог увидеть Мишку в полутёмном холле.                Но Мишка этого не знал и уже через минуту залетел в свой джип:                — Там он... — задыхаясь от быстрого бега выпалил Мишка. — Там свора их... рыл десять.                — Ну, десять трупов нам не надо, — веско проговорил сидевший с ними высокий широкоплечий качок — один из охранников Седого, —  мы тут их подождём, только поближе станем. Когда начнут вываливать, дождись, пока урод твой выйдет. Потом стекло опустишь и вали его. А мы подстрахуем. И сразу когти рвём. Большой войны пока не запланировано. Я думаю, они поймут и больше дёргаться не будут.                Время тянулось невыносимо медленно, приближаясь к полуночи. Сердце у Мишки строчило непрерывной пулемётной очередью, а по спине ползла тоненькая струйка пота.                «Чёрт, знаю же, что прав.  Но так вот просто ждать и знать, что ты через минуту, через две отнимешь чью-то жизнь?!» — Подумал он и на минуту закрыл глаза..                И в тот же миг увидел лицо деда — сенсэя и советчика по жизни. Суровое лицо и взгляд суровый:                — Ты, внук, оставь свои сомнения! Они тебя душили, кровь пустили, и, как собаку, ногами выкинули на улицу, чуть не убив при этом. Ты думаешь, они тебя бы пожалели? Только за то, что ты им не стучал, как обещал, они твою семью изрезали бы на мелкие кусочки: и маму и сестрёнку. И как потом ты мог бы продолжать на этом свете жить?! Или ты хочешь этого дождаться?! — И дед исчез.                Мишка открыл глаза. Люди по одному и группами покидали ресторан, большинство были пьяны. А вот и кавказцы стали выходить.  Джип с Мишкой тронулся с места, подъезжая ближе к выходу из кабака. Остановился.                Водила вышел последним. И не один. В его руку вцепилась высокая тонкая брюнетка с распущенными волосами и ярко накрашенными губами в короткой шубке и мини юбке, отнюдь не скрывавшей её длинные стройные ноги в чёрных чулках.  До них было метров двадцать.                И тут  тонированное стекло правой задней дверцы переднего джипа «Гранд Чероки» поползло вниз. Забыв обо всём, о своих страхах и сомнениях, Мишка вскинул «Вальтер», держа его обеими руками, прицелился и... бах-бах-бах!                Дико завизжала худощавая девица, когда её спутника будто  толкнули в грудь, и он упал назад. Ещё одна пуля прошила насквозь руку его спутницы, которая резко отпрянула в сторону, но подвернула ногу и тоже с размаху шлёпнулась на грязный асфальт, не переставая визжать от ужаса и боли.                Повернувшиеся к ним товарищи в первое мгновение просто застыли от неожиданности. Но тут же развернулись и, присев, вытащили оружие, принявшись беспорядочно палить вслед уже улетавшим от них джипам без номеров. И хотя пару пуль и чиркнули по заднему из них, вреда они никому  не причинили. 
— Что ж, с боевым крещением тебя, Монгол! — Поздравил Мишку Седой, когда они вернулись в ресторан «Татьяна». — Только я не доганяю, зачем ты биксу подстрелил? Жмурику она уже не понадобится... — С усмешкой спросил вор в законе. — Или ты его не замочил?                Мишка пожал плечами, внимательно глядя на Седого и не понимая, тот шутит или серьёзно говорит.                — Да, ладно... Всё путём. Мне завтра всё доложат. Среди кавказцев тоже крысы есть. Были бы бабки... Садись, перекуси. — Жестом пригласил за свой стол Седой.                «От такого не отказываются...» — подумал Мишка.                И хоть есть совсем не хотелось, он присел за стол и заставил себя что-то пожевать, а что — даже не понял, так голова была забита мыслями о том, что только что произошло.                Картина эта ещё не раз будет возникать в его сознании, и самым отчётливым её эпизодом станет лицо и слова потомка самурая — Мишкиного деда. Суровое лицо, суровые слова. Как дедовский наказ на всю оставшуюся жизнь.

                Продолжение в Главе 46