Безымянные письма ч16

Что есть дней вверенных обитель? Что ждёт — и нас, и дни, и век, что предначертано и явью, и наречённой пьесой вех, и сутью времени и мира, и всей плеядой высших таинств, предназначений и причин? Что уготовано в дальнейшем — и в бесконечно отдалённом, и в уж подкравшемся впритык и непосредственно грозящем осуществиться и настичь... Ведь всё столь призрачно, столь смутно, столь рьяно ветрено и зыбко и столь мучительно случайно и до надрывности хрупко. И, чем у стройки темп скромней, тем у разрухи оголтелей. Чем деликатней плоть проблем, тем шерховатей шаль решений. Чем безобидней символизм, тем кровожадней ритуалы. Чем невесомей лёгкость снов, тем неподъёмней груз бессонниц. Но, чем от чашек прок скудней, тем и от трещин вред формальней. И, чем щедрей чума еды, тем худосочней пир диеты. Чем громогласней мир высот, тем молчаливей мир падений. Чем обаятельней снега, тем сокрушительней морозы. Чем коллективней дух свободы, тем персональней кандалы. Но, чем исписанней листы, тем истощённей и чернила. И, чем возвышенней маршрут, тем эстетичней и ухабы. Чем бездыханней бездна мрака, тем экспрессивней пламя свеч. Чем отключённей фонари, тем первозданней сумрак ночи. Чем искалеченней шуты, тем вдохновенней маскарады. Но, чем разрозненней фигуры, тем хаотичней и ходы. И, чем черней чума ролей, тем лучезарней пир оваций. Чем ядовитей свет свободы, тем благодатней мрак темниц. Чем беспорядочней тревоги, тем сумасбродней и покой. Чем никудышней башмаки, тем непутёвей и походка. Чем ослепительней помост, тем беспросветней закулисье. Но, чем мучительней ошибки, тем тяжелей и правота. Чем равнодушней ходоки, тем безответней и маршруты. Чем переменчивей кино, тем неустойчивей и роли. Чем примитивней семена, тем упрощённей и побеги. Но, чем прожорливей капканы, тем плодовитей и зверьё. Чем худосочней капли слов, тем полноводней море пауз. Чем беспросветней мрак глубин, тем белоснежней блеск жемчужин. Чем перезрелей блюдо лжи, тем неизбежней привкус правды. Но, чем фиктивней блеск монет, тем и товаров лоск фальшивей. Чем ненавязчивей приманки, тем деликатней и крючки. Чем неприкаянней ножи, тем автономней и порезы. Чем тошнотворней времена, тем отвратительней и нравы. Но, чем реальней голова, тем, жаль, действительней и пуля. С тем окаянным нам и жить. Чем исковерканней вопрос, тем искажённей и ответы. Чем беспорядочней стрельба, тем хаотичней и осечки. Чем безразличней поезда, тем безответней и перроны. Чем бесхребетней разговоры, тем своенравней тишина. Но, чем дрянней оригинал, тем нерадивей и подмены. Чем бесконечнее дороги, тем безвозвратней ходоки. Чем умерщвлённей семена, тем бездыханней и посевы. Чем критикуемей пожары, тем восхваляемей потоп. Но, чем шатаешься смелей, тем и срываешься свободней. Чем безразличней курс маршрута, тем органичней стук колёс. Чем откровенней нагота, тем сокровенней диалоги. Но, чем обманчивей зовущий, тем и идущий не честней. Чем осквернённей повседневность, тем прокажённей и мечты. Чем скоротечней времена, тем мимолётней и эпохи. Чем полномочней роль у блефа, тем вспомогательней у карт. Но, чем предписанней тут кнут, тем предначертанней и пряник. Чем титулованней стрелки, тем именитей и мишени. Чем нарисованней стена, тем иллюзорней и подкопы. Чем исковерканней обложка, тем искажённей и подтекст. Но, чем возвышеннее лбы, тем эстетичнее и камни. Чем невостребованней мёд, тем неприкаянней и дёготь. Чем независимей приманка, тем автономней и улов. Чем предприимчивей ваяют, тем прагматичнее и бьют. Но, коль отпущены ключи, то, знать, ниспосланы и двери. В том всех из чаяний и грёз в век, нам отпущенный и корень. Чем сокрушительней тиски, тем закалённей и болванки. Чем деспотичней догматизм, тем оголтелей и фривольность. Но, чем беспомощней игла, тем беззащитнее и нитка. В том сокрушительном и суть. Чем протяжённей дождь идёт, тем скоротечней высыхает. Чем отчуждённей голова, тем приближённей гильотина. И, чем разрозненней слова, тем монолитней молчаливость. Но, чем обыденней восторг, тем заурядней и кручина. Чем полноводней ливень проб, тем разъярённей гром ошибок. Чем безразличней торт пекут, тем безучастнее и режут. Чем неразборчивей напишешь, тем, жаль, невнятней и прочтёшь. Но, коль прогноз не отменить, то и погоду не отставить. Чем гениальней соберут, тем несуразней поломают. Увы и ах, сие закон. Чем меркантильней повара, тем бескорыстней отравитель. Чем беззаботней там, где дно, тем напряжённей, где высоты. Чем толще дверь, тем тоньше ключ. Но, чем разнузданней тиски, тем оголтелей и болванки. Чем терпче ночь, тем слаще вздохи. Чем повторяемей ошибки, тем уникальней правота. Чем независимей пустыни, тем автономней миражи. Но, чем влиятельней умы, тем полномочней и безумства. Чем безразличней то, что сеешь, тем безответней то, что жнёшь. Чем продолжительней дом строишь, тем скоротечней он горит. Но, чем минувшее глупей, тем и грядущее бездумней. Чем невесомей пир забав, тем тяжелей чума страданий. Чем сладострастней хват оков, тем тошнотворней плен свободы. Но тот, кто искр не избежал, тот и золы едва ль минует. И, чем беспечней суть прилюдий, тем драматичней их исход. Чем тише век, тем вздорней люди. Увы и ах, сие закон. Чем обстоятельней побег, тем безолаберней погоня. Чем монотонней перемены, тем разноплановей застой. Но, что препятствием не служит, то и трамплином не слывёт. Чем уязвимей тлеет пламя, тем нерушимей вьётся дым. Чем опечаленней скорбят, тем триумфальнее ликуют. Чем удручённей длится ночь, тем увлечённей гаснут звёзды. Но, чем сомнительней моря, тем подозрительней и капли. И, чем прощённей кто убил, тем обвинённей убиенный. Чем обеляемей углы, тем очерняемей изгибы. Чем невесомей мышь причин, тем неподъёмней слон событий. И, чем гнилей тлетворность цели, тем нарочитей святость средств. Чем отвратительней покой, тем бесподобней передряги. Но, чем изысканней огонь, тем грациозней и ожоги. Чем эксклюзивнее костюмы, тем уникальней маскарад. Чем безвозвратней провожают, тем, жаль, безвременней и ждут. Но, чем искусственнее игры, тем номинальней и призы. И, чем бесславней путь идёт, тем триумфальнее он мнится. Чем экспрессивней чтут полёт, тем хладнокровней режут крылья. Чем тошнотворней вкус приманки, тем грациозней вид крючка. Но, чем посредственней взойдёшь, тем тривиальней и сорвёшься. Чем хлипче текст, тем терпче точка. Увы и ах, сие закон. Но всё ж и верить смысл бывает — пусть и сугубо беспричинно, но иногда подчас и с проком - не неизменно лишь впустую и исключительно за зря. Чем шире холст, тем ярче краски. В том в раз и ключ, и хвост надежды, и, пусть и мизерный, но шанс — что впрямь всё ж сбудется, свершится — то, что в твердь грёз насквозь вросло. В том небогатом и отрада, ну иль, как минимум, ответ иль, даже вдруг коль и не он, то хоть подобие подсказки, хоть отдалённый, но намёк — тот, что один порой и нужен — тем, кто иным всем обделён. И, раз уж так оно здесь есть, то, может, вправду так и надо и всё лишь так, как и должно. Как знать... И как, всерьёз узнавши, не обезуметь и не взвыть, не расколоться, не разбиться, не затрястись, не ошалеть. Но шоу дней неумолимо и, как до слёз нам всем известно, тем окаянным и сильно и оттого, увы и ах, и столь плачевно нерушимо. В том в раз и лёгкость вся, и боль, и утешенье, и досада. Чем протяжённей жизнь у ран, тем и у соли век бессрочней.