ООО. 8. Сяду на коня и ускачу куда-то в

   Давно уже я так не нервничал с самого утра. Мне не полегчало, а скорее наоборот. Понимая, что встреча становится как никогда реальной, я буквально трясся как школьник, в предвкушении. Работу сделал быстро и даже отметил Веронику, уходящую в сад с детьми и помахавшую мне рукой. Пока наводил порядок на детской площадке, старался не пропустить Петровича, который как на зло долго не появлялся. Наконец изволил спустится и направится напрямую ко мне, чем даже удивил.
   – Здорово!
   – Доброе утро.
   – Брат, выручи косарем до получки!
   – Ничего себе ты ценник сразу загнул. Не, я сам сейчас на нулях.
   – Блин! Ну тебе сложно что ли?! – Петровичу явно было туго.
   – Петрович. Как на духу говорю. Нету денег.
   – Сука… А у кого занять можно? Во дворе в смысле?
   – Это уж я не знаю. Хочешь, через дорогу микрокредиты дают. Сходи туда.
   – Не… Там отдавать надо… – Сразу спалил свою схему сосед и задумчиво направился куда-то. Затем резко обернулся. – Сигареткой угости!
   – Не курю… – Участливо отметил я.
   – Да ёб… А Верка говорила, что ты мужик… А ты так… Огонька то хоть будет?
   При этих словах он достал из кармана новую пачку сигарет, содрал целлофан, бросив мне под ноги, знаком потребовал ему прикурить. Ну, это можно. Я достал зажигалку Имко и одним движением зажег огонь. Сосед внимательно разглядывал её, пока затягивался.
   – Прикольная. Дай…
   – Полай!
   – Чё?
   – Иди, говорю. Иди. Мне работать надо дальше.
   И с этими словами я принялся демонстративно мести его мусор в сторону контейнера.

   Вероника вернулась позже обычного, видимо куда-то заскочила на обратной дороге. Увидев её, я сразу кивнул ей и подошел – в руке была заветная бутылка Крота.
   – Я хотел напроситься к тебе с помощью. Раковина ещё требует починки?
   – Ого! Да. Пойдем. Только у меня там не убрано. Сам понимаешь, дети.
   Едва я почуял её запах, как возбуждение костлявой рукой вцепилось в горло, настоятельно перекрывая доступ кислорода к мозгу. Словно играя, Ника быстро бежала по лестнице, нарочито сильно виляя попой в тугих джинсах. Но я старался максимально держать себя в руках.
   Квартира встретила нас затхлым запахом освежителя воздуха, сигарет и застаревшего перегара. На полу – уже знакомая груда детской обуви. Я разулся и тут же получил пламенный поцелуй сладкими влажными губами.
   – Давай, я сначала дело сделаю, а потом…
   – Хорошо.
   Проблема, правда оказалась гораздо хуже, чем я думал. Пришлось даже разбирать слив под мойкой, откуда я вытащил немало набившейся грязи самых разных сортов, но всё едино отвратительного запаха. Собрав всё назад, я ещё для уверенности залил Крота, и дав ему настояться и поработав вантузом, пролил всё до почти идеального состояния. Хозяйка всё это время сидела за столом и поигрывала тапочкам, наблюдая за моими действиями.
   – Готово, хозяйка, принимай работу.
   – Ого! Да ты мастер! Чайку?
   – Ну, давай и чайку.
   Она разлила кипяток. Снова сделала свой вариант моего «любимого» чая и поставила передо мной.
   – Знаешь… Я всё время думаю…– Слова правда не ложились на язык. В первый раз было так непросто.
   – О чем? – Вероника выглядела максимально наивно и невинно.
   – О нас…
   – О нас?
   – Ну да, о времени вместе. Для меня это странно… – Я коснулся её руки на столе. И… Увидел полный холода взгляд.
   – И что? Ты думал придешь, и я сразу ноги раздвину?!
   – Я…
   – Решил, что можешь в любой момент ко мне прийти и трахнуть?! Пошел ты!
   Она вскочила и едва не запустила в меня полную кружку кипятка. Ошарашенный я тоже встал, не понимая, что происходит. Стараясь сохранять спокойствие, залпом выпил невкусный чай и развернулся на выход.
   – Извини, если неправильно понял… Мне показалось…
   – Уходи!

   Как очутился дома я не понял, просто дошел на автопилоте и сел на диван, пытаясь переварить то, что сейчас случилось. Меня поимели. Как там говорила Соня? Черенком от швабры? Осознавая, что больше за сегодня я сделать ничего адекватного не смогу, я достал точильный набор и сел править свой походный нож.
   Ухватистая резиновая рукоять легла удобно в руку. Я осмотрел лезвие – состояние было близко к идеальному. Я выбрал самый мелкий камень и начал по сути просто шлифовать крому уводя её в состояние зеркала. Это немного успокаивало, хоть и не очищало голову от странных мыслей. Что это было? Очередная манипуляция? Оттолкнуть, чтобы сильнее привязался? А получилось? Явно не сейчас. Моё животное вожделение мгновенно сменилось абсолютным отвращением.
   – Свободен?
   – Уже к дому подъезжаю.
   – Заскочи ко мне.
   Эдик подошел минут через двадцать с бутылками пива.
   – Завтра на работу, поэтому по одной для смазочки.
   – Вот её то мне сегодня и не хватало… – Я быстро свернул крышку и сделал небольшой глоток. На столе так и лежал недоточенный нож.
   – О как! Рассказывай!
   – Нечего рассказывать. Это какой-то… Понимаешь, я как пятнадцатилетний школьник по ней сохну! С чего бы вдруг!
   – Предположу, что всё-таки мы говорим не об Инге, а о… Веронике? – Эдуард робко показал пальцем куда-то наверх и в сторону, где должна была находится квартира предполагаемого объекта моего вожделения.
   – Да! Понимаешь… Два дня она из головы не выходит. Что думаешь, я вчера таким идиотом был?
   – Так. Понял. Продолжай дальше.
   – Сегодня… Вроде и предлог был. И она по началу явно всё поняла. А потом, как специально…
   – Ты к ней что ли напросился?
   – Да. Ей с раковиной надо было уже давно помочь. Я и вызвался.
   – О! Марио! Да ты у нас ещё и водопроводчик! Но как в известном фильм не сложилось? Да? Трубы свои она прочистить не дала?
   – Эд… Я тебе сейчас въ…
   – Понял. И всё же согласись. Ситуация максимально странная…
   – Еб…. ситуация!
   – Ну даже так. И что в итоге? Она тебя просто выперла?
   – Да. Наорала и я ушел.
   – Хе! Ну поздравляю! Тебя официально крутанули! То, что не умела Света, умеет твоя новая знакомая.
   – Спасибо. И что с того?
   – Так. Вопрос.
   – Ну?
   – Ты её трахал?
   – Допустим.
   – Нет. Ты не понял смысла вопроса. Ты – он сделал на этом ударение, – её трахал.
   – Поясни. У меня голова вообще не соображает.
   – Инициатива кроме сегодня от тебя исходила?
   – Нет…
   – То есть всё это время, все эти разы она всё начинала.
   – Да. Всегда всё с её провокации. Я тебе больше скажу. Я до этого не столько по собственному желанию…
   – Ого! Так она ещё и насильница!
   – Нет. Но я… Скажем так, спускал самоконтроль на тормоза. Где можно было бы не начинать я…
   – Ты кончал. Я понял. Ну тогда всё ещё проще. Поимела она тебя. И показала, кто из вас двоих сучка.
   – И что?
   – Да ничего. Жди. Скоро, как бы даже не вечером она опять придет за тобой.
   – Я вот и пытаюсь понять, как мне быть…
   – О! Ты опять свою волынку затянул. Нравится – е.., не нравится – забудь. Но только помни, что рядом ещё есть добрый и заботливый Петрович, от которого у меня дрожь по коже. Он может и не спортсмен, но учитывая его массу – может так втащить, что потом придется много и упорно работать на новый зубы.
   – Думаешь, этому алкашу есть до неё дело?
   – Судя по тому, как ты её описал, она легко может его натравить на тебя, если что-то пойдет не по её. Так что думай. И ещё. Я с ним драться не буду. Мне лицо надо беречь.

   Но вечером ничего не произошло. И на следующий день. Так что сегодня уже был вполне себе успокоившийся. Вновь убрался на территории, проводил на работу Соню и Эдика перекинувшись парой фраз. Отправил на трудовые будни Петровича, который был на удивление гладко выбрит и облит духами просто до неприличия. И… Поздоровался с Вероникой. После ссоры мы как-то не пересекались даже по утрам. А сегодня она вполне обыденно вышла из подъезда, пожелала хорошего дня и укатила с детьми в сторону сада. Неужели всё успокоилось?
   Наконец, разобравшись с делами, я сбегал в магазин и направился проводить остаток дня у себя дома. Сделал свежие булки, превратил их в невероятного вида бутерброды, которые ещё и запек в духовке и уселся за компьютер, сначала изучать новости, а затем просто рубиться в компьютерные игры. В конце концов мозгу тоже надо расслабляться, после всего этого.
   Настойчивый стук я услышал не сразу, так был погружен в игру. Что-то взрывалось, всюду раздавалась стрельба. И в какой-то момент это всё прервал стук. Я поставил всё на паузу и подошел к глазку. Ну да…
   – Слушаю. – Дверь открылась совсем на чуть-чуть, показывая границы.
   – Я извиниться хотела… Я сорвалась. Дай я зайду…
   – Пока не вижу смысла. Извинения приняты. Что-то ещё?
   – Ты правда такой обидчивый?
   – Я не люблю, когда мной пользуются.
   – Но ведь ты сам позволял. К тому же ты был очень хорош в использовании. – Вероника навалилась на дверь.
   – И? Всё хорошо до предела.
   – Я всё поняла. Я правда была очень груба. Можно мне зайти. Я хочу извиниться…
   Да что ж такое… Спавшее три дня мирным сном ощущение вновь проснулось. Хотя я прекрасно понимал, пусти её на её условиях и всё. Я стану её любимым питомцем.
   – Нет.
   – Нет? Я вообще-то вся извела себя после того раза. Я правда не права. Хочешь, пойдем у меня посидим. Но я правда хочу поговорить.
   – О чем?
   – О нас…
   Сверху раздался звук открывающейся двери. Кто-то из соседей решил невовремя идти по своим делам.
   – Заходи. Быстро.
   Я резко отпрянул, позволяя ей войти, но не давая возможности снова ко мне прикоснуться. Она сразу направилась на кухню.
   – Угощайся…
   – Ого! Какие большие! Как это называется?
   – Бутерброды.
   – И всё?
   – Да. Я просто накидал что было и всё. Никакого рецепта.
   – Прости меня. У нас сейчас с Сергеем сложный период. Он то срывается, то пытается всё исправить.
   – Он бьет тебя?
   – Он… – мгновенная пауза. – Ну… Да. Он бьет меня. Или толкает. Понимаешь, у нас была страсть давно, когда я была глупой девчонкой. Но всё прошло. А мне так не хватает настоящего мужчины рядом. Понимаешь?
   – Ничего не понимаю. Ничего!
   – Ты очень хороший. Мне так хорошо с тобой.
   – И?
   – И… – она встала и приблизилась ко мне. Снова пьянящий аромат духов, сигарет, её… – Я хочу тебя.
   – Послушай! – Я встал. – То что между нами, это ненормально.
   – Ты – мужчина. Я – женщина. Это нормально.
   – Это не правильно.
   – Я же вижу, как ты меня хочешь. А я перед тобой виновата. – Она понизила голос и не отводила своего взгляда. И в нем не было ни намека на скромность или стыд. – Просто сделай то, что давно хотел…
   Тарелка разлетелась об пол, когда я рывком развернул Нику к себе спиной и нагнул. Она сама спустила джинсы и отпихнула их ногой в сторону.
   – Давай…

   – Я так больше не могу.
   – Тебе не понравилось? – Она сидела голой на стуле, поджав под себя ноги.
   – Мне вся ситуация не нравится. Если тебе не нравится твой муж – разводись.
   – И? Что мне делать?
   – Переезжай ко мне… – Наконец смог сформулировать я хоть какое-то подобие решения.
   – Куда? Сюда? Мы с тобой вдвоем тут чуть всё не разнесли. А если ещё троих детей добавить… Нет…
   – Купим другую квартиру…
   – Ты не понял? Вадимочка, я мужа своего люблю.
   С этими словами она встала, вытерлась бумажным полотенцем, и начала одеваться, стараясь не наступать тапками на осколки тарелки. Ника взяла меня за щеки и горячо поцеловала в губы.
   – И как это понимать?
   – У нас не всё просто, но это не значит, что я не люблю его.
   – А как же я?
   – Ты? Ты шикарный любовник. Пусть всё так и остается. Если ты хочешь нам помочь, лучше дай денег. Я ребятишкам игрушек куплю. Ну или сам купи. Ладно. Я побежала. Ох… Какой же ты страстный, когда злишься…

   Дверь Алена открыла сразу. Неужели ждала?
   – Что случилось?
   – Всё тоже. Всё. Опять. Тоже.
   – Понятно. Проходи.
   Меня усадили за стол, дали крепкий кофе.
   – Опять твоя соседка?
   – Да. Она чистой воды манипулятор! Я это прекрасно понимаю и всё равно ведусь на её приколы.
   – Значит, ты хочешь, чтобы тобой манипулировали.
   – Я не хочу. Меня это бесит!
   – Так в чем проблема?
   – Не знаю…
   – Головой надо думать. А не тем местом, которым ты думаешь уже столько лет. Может и жизнь у тебя наладится.
   – Что ж вы так все моей жизнью озабочены…
   – Мы? Значит чета Гольдманов тоже за тобой бдит.
   – Да уж… Невесту нашли.
   – А ты?
   – А я? А я всё пытаюсь многодетную мать спасти от мужа алкоголика.
   – Получается?
   – Один раз получилось… На столе…
   – Прям на столе? – Алена двусмысленно скосилась на стол перед собой.
   – Мда…
   – Смотри, Вадим. Если тебе это не надо, просто не подходи к ней. И всё. Не дай искушению тобой овладеть.
   – В этом вся проблема. Я не знаю, что мне надо.
   – Ну… Я, конечно, стала твоей мамкой, но ты уже мальчик взрослый. Решай сам.
   – А где Катя?
   – Они с Мишей уехали к бабушке.
   – Прям во время будних дней?
   – У него выходной, а она после той вашей прогулки все мозги ему вынесла.
   – Ты не сердишься?
   – Конечно, сержусь! Я до сих пор не могу понять, как согласилась на эту вашу авантюру.
   – Ты же понимаешь, что я скорее под землю провалюсь, чем допущу, чтобы с ней что-то случилось.
   – Я всё понимаю. И я рада, что ты наконец-то начал ей интересоваться, как отец, но всё-таки давай мы не будем это начинать так радикально.
   – Чей отец, – переспросил я.
   – Вадим. Я иногда не понимаю, ты так шутишь плохо или серьезно. Её конечно. Мне приятно, что ты наконец-то перестал играть в недотрогу и решил взять на себя хоть какую-то ответственность. Но, поверь мне, уже поздно. Я справилась сама. Мне сильно помог Миша. И я не собираюсь прятать твою дочь, но давай мы сделаем это как-то менее травматично для всех нас.
   – В смысле…
   – В прямом. Я благодарна, что ты не стал открываться Катюшке в этом вашем приключении и попрошу тебя пока ей не рассказывать об этом.
   – Катя… моя… дочь… – Мир сузился до черной воронки внутри головы. Сердце стучало в висках.
   – Вадим, давай ты не будешь сейчас играть индийский сериал. Я понимаю, что ты обиделся на меня. Но и ты меня пойми. Я была беременна. Ты пропадаешь на два года. Я даже не знала, жив ты или нет. Я Богу благодарна, что появился Миша и принял меня беременной. Он растит Катю, как свою. Не лезь!
   – Он знает?
   – Нет. Я сама узнала, что была беременная, когда ты уже уехал.
   – Почему ты не… Столько лет… Почему ты мне не сказала?!
   – Что сказала? Неужели ты не видишь, что она твоя копия? Я думала, ты просто решил не участвовать в нашей жизни. Сделал, как обычно.
   – Я не знал… Я не знал…
   – Прекращай. Всё уже сделано. Не ломай жизнь ни мне, ни ей. Хочешь, оставайся для неё другом. Но лезть к нам не надо.
   Я молча встал и пытаясь понять, что сейчас произошло направился к выходу.
   – Не вздумай всё испортить! – раздалось мне в след.

   Я направился домой. Опустошенный. Огорошенный. Я пытался вспомнить всё, что было, что произошло за эти семь лет. Почему она мне не сказала? Обиделась? Но я же не знал… Если бы я только узнал тогда… Твою мать! Семь лет… И всё это время у меня была дочь… Мы могли бы быть «нормальной» семьей… Семьей… Они и есть семья. Семья, которую никто не бросал. Где есть любящие родители. Где есть любимая дочь. Моя дочь… Но кто я для неё? Просто хороший друг… Да что ж это такое…
   Несколько раз мне сигналили машины, когда я в беспамятстве выходил на дорогу на красный. Мне приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы понимать, где я сейчас нахожусь и куда мне иди. Я просто шел. Пытаясь осознать, какой кусок жизни просто пропал. И из-за чего? Дурацкая обида и недосказанность… Я дико злился. В первую очередь на себя… Дурак… Неужели я не мог просто спросить…
   Во двор я забрел уже затемно. Опустошенный. Огорошенный. Обессиленный. Голова превратилась в гранитную глыбу. Виски наконец-то отпускало, но вместо облегчения, накатывала пустота. Вот теперь я точно не знаю, что делать…
   – Сука! Не смей насиловать мою жену!
   Его невнятное бормотание донеслось до моего слуха слишком поздно. Он уже успел себя раззадорить.
   – Я к тебе обращаюсь, ублюдок!
   Петрович и правда большой. Не за счет мышц, но за счет веса. Он бросился на меня довольно резво, замахнувшись большим кухонным ножом. Не понимая до конца, что происходит, я просто пошел на встречу, с силой ударив его в нос. Хруст ломающихся костей. Его дикий, почти женский крик. Это немного отрезвило меня. Звук закапавшей крови на асфальт. Я поднял глаза и увидел его, сжимающего перекошенное от боли лицо. Ярость. Всё что я почувствовал. И вложил её в один точный и сильный удар. Мой пинок попал точно в цель, окончательно обрушив согнувшегося пополам Петровича, схватившегося теперь за пах и скулящего матом мне в след. И вот теперь наступил холодный мрак. У самого подъезда я достал телефон и, поднимаясь по лестнице, набрал только одно слово в сообщении: «Координаты.»
   Зайдя в квартиру, я включил свет, достал свою сумку и рюкзак. Не однолямку, которую таскал везде с собой. Нет. Свой старый, тактический рюкзак. Он был уже собран. Просто укомплектован по дурацкой привычке держать всё на свои местах. В сумку отправилась одежда – сменное белье, термуха, несколько футболок цвета хаки, наушники, очки, перчатки. Быстро собрал несессер, закинув туда пачку мыла, станок, детский крем, набор ниток с иголками. Остановился. Осмотрелся, пытаясь вспомнить, что ещё понадобится и что не смогу найти на месте. Ножи – походный закинул в рюкзак, а складную Крысу отправил сразу на карман.
   – Ты что творишь, мразь?! – Ника зашла не постучав, сразу кинувшись в атаку. Одежда растрепана и заляпана кровью, руки уткнула в бока. – Ты мне мужа искалечил! Тварь! Мне как жить теперь с инвалидом?! Ты чего молчишь, я с тобой разговариваю?!
   – Пошла отсюда. Быстро. Чтобы я тебя больше не видел.
   В её глазах появился ужас от моего спокойного тона. Едва не упав, запнувшись о свои же ноги, она развернулась и вылетела за дверь. Затем снова просунулась, уже наполовину:
   – Я сейчас полицию вызываю! Ты у меня за всё ответишь! И за побои, и за изнасилования! Сука!
   Ну вот и стало понятно, кто придумал такую удобную отговорку. Телефон завибрировал ответным сообщением. Быстро одевшись в свою старую форму, я закинул рюкзак на плечи, взял сумку, однолямочник, повешенный спереди и направился к выходу…