Время родни

А не пора ли перейти в другое время, например, не за тридцать лет до конца века, а в самое его начало? Итак, отца Риммы звали Павел Артемович. Сестра Павла Артемовича, сероглазая Марфа Артемовна родилась в сентябре 1907 года. Она росла в трудные для страны годы. Она была энергичной и способной девочкой, которая всегда хотела учиться в школе. Мать не разрешала ей учиться, но Марфа в школу ходила, училась хорошо, учительница ее любила. Она окончила 4 класса. С 13 лет она работала на железной дороге вместе с другими подростками. Они пропалывали железнодорожные пути и убирали вокруг рельсов, деньги она отдавала матери. Позже она работала на мельнице.
   В 16 лет Марфа уехала в промышленный город, где через райком комсомола устроилась на работу. С первой получки она купила платье и хромовые ботики, и так была рада покупкам, что и не передать словами. Марфа в 1920 году вступила в комсомол, а в 1928 году комсомольская ячейка передала ее в партию. Она была членом бюро комсомольской ячейки, и женским организатором. Комсомольцы ставили спектакли, и показывали их в деревнях. После спектаклей комсомольцы организовывали молодежные вечера с участием деревенской молодежи.
   На одном из вечеров Марфа познакомилась с учителем Николаем Гавриловичем. Они полюбили друг друга. Через некоторое время Николай Гаврилович приехал и сделал Марфе Артемовне предложение. Девушка не отказала, она его очень любила. Он был добрый человек, культурный и с хорошей душой. Своей маме дочь ничего о предложении Николая Гавриловича не сказала. Марфа была комсомолкой, выполняла много общественной работы, — все это ее матери не нравилось.
   Мать считала ее непослушной дочкой. Она хотела отдать ее замуж за другого человека. Пришли сваты и выдали Марфу замуж за другого мужчину. Счастья не было. Родилась дочь. Муж стал вести нетактичный образ жизни. Марфа решила от него уйти. Так началась ее жизнь матери одиночки, ей помогала ее мать. Николай Гаврилович не женился два года после замужества Марфы, ждал с ней встречи, но встреча не состоялась. Женился он без любви, счастлив не был.
   Марфа вступила в партию большевиков. А куда еще вступать красивой и интересной девушке? Братья ее всю ВОВ были на этой войне. Она была ранена в Кронштадте, где была комиссаром... Марфа Артемовна была выдвинута на работу в райком партии. Годы для страны были тяжелые: восстановление народного хозяйства, коллективизация. За свою жизнь она работала в райкоме, в парткоме, в политотделе МТС и в совхозе. Окончила она партийную школу. Работала там, куда ее партия посылала. Была исполнительна и аккуратна.
   Марфа следила за учебой младших братьев Миши и Павла, и за первыми их шагами на работе. На работе о них хорошо отзывались. Марфа работала и училась в Ленинграде до войны, но братьев из виду не упускала, посылала им посылки и деньги на жизнь и одежду. В мирное время Марфа любила ездить в санаторий, расположенный на берегу моря, вероятно потому, что в войну она была комиссаром на флоте. Представьте на корабле комиссар — женщина. Марфа была ростом 165 сантиметров, с хорошей партийной подготовкой, что касается личных связей с моряками, они были исключены. Стрелять она умела из пистолета, который был всегда при ней.
В городе—острове моряков она жила и работала за два года до войны. Ей приходилось присутствовать при первом погружении подводной лодки. Конструктор подводной лодки часто просил ее помочь достать что-нибудь необходимое для подводной лодки. Капитаном подлодки был назначен капитан с ее крейсера, где она была комиссаром, — это незримо связывало их всех троих. Женщину на подводную лодку комиссаром не брали. Капитан был тайной любовью комиссара.
   Марфе было немного за тридцать лет. Женщина с партийным стажем и карьерой, с неудачной семейной жизнью, ценила хорошее отношение капитана к ней. Конструктор Николай Павлович ей просто нравился, и она ему помогала, как партийный работник. Подводная лодка встретила войну в плаванье, ей надо было вернуться в порт города—острова, и она вернулась. Команде корабля пришлось участвовать в наземных военных действиях, пока лодку ремонтировали после плавания. Марфа с капитаном встретилась раз, но в качестве медсестры. Ей пришлось стать медсестрой и пройти военные курсы подготовки.
   Комиссаром Марфа была на линии фронта, на любовь время не оставалось, время было на военные действия корабля, и военные действия моряков в прибрежных районах. В результате сильных боев моряков с противником, она была тяжело ранена, и ее отправили в блокадный город. Позже Марфу переправили по дороге жизни в Медные горы. Ее отправили лечиться в тыл. То есть, тетя Марфа существовала на самом деле с орденом Отечественной войны второй степени.
Дело в том, что в истории первой половины 20 века мало юмора. И войны этого времени еще не превращены в старую русскую сказку. Две большие войны, в которых нет единого героя, вокруг которого можно раскручивать сказку о богатырях, но можно писать былины о героях.
Первая мировая война была по принципу слов: воюют все страны! Это было ужасно. Воевали на четырех морях, во всех странах Европы. Стальные шлемы. Первые танки. Газовые атаки. Первые самолеты — этажерки. Что было! Ужас. Чем кончилось?
Мужчины Европы и приближенных к ней стран воевали. Женщины служили сестрами милосердия. С отдаленных мест забирались лошади, продовольствие. Страны нищали. На фоне войны и тяжелого положения населения стала развиваться партия большевиков. Война стала питательной средой, на которой выросла коммунистическая партия. Война переросла в гражданскую войну внутри страны. Плохо было всем: и белым, и красным. А кто все это начал? Почти забыли. В памяти людей останется рождение новой техники: самолетов — разведчиков, первых танков. О технике говорить легче, чем о людских потерях.
   В памяти семьи Риммы Павловны осталось то, что первый муж ее бабушки Вари был участником первой мировой войны и домой он пришел раненым и больным, но от него родилась Марфа, или тетя Марфа.
Альтернатива первой мировой войне. Вместо первой мировой войны объявили бы спортивную олимпиаду, о которой в то время забыли. В олимпиаде могли бы участвовать все страны, имеющие военную технику. Виды спорта должны были быть чисто военными. Например, гонки на танках по пересеченной местности. Полеты на первых самолетах. Гонки военных кораблей на скорость, на точность попадания...
   О, так это были бы просто военные учения, в которых могли участвовать цивилизованные страны. Да! А революция? Революции в сытых обществах не бывают. А если бы не было революции, не было бы и сплоченной партии большевиков. Кем бы работала партийная тетя Марфа? Инженером на заводе, естественно на военном заводе или заводе радиодеталей. Гражданская война родила народного героя гражданской войны, героя анекдотов и книги — великого и незабываемого Василия Ивановича Чапаева. И прожил он всего 32 года, а по анекдотам он старый человек и ему все Петька помогал по части женщин.
   Чем Василий Иванович близок Римме? Ее дед был большевиком и был избран председателем колхоза, за что был избит прикладами на глазах у людей. Против большевиков выступали белоказаки. Оказалось, что Василий Иванович воевал против белоказаков в Медных горах! Сошлись биографии. А в чем альтернатива может помочь истории? Деда Риммы не избили бы, и он не умер бы в 1936 году. А Василий Иванович? Пусть бы его не ранили 5 сентября 1919 года на реке, тогда бы он возглавлял дивизию, имени своего имени, или бы не был народным героем.
   Вторая мировая война. Историю второй мировой войны многие знают наизусть. Чего не хватало великому Ефрейтору? Победы над всеми людьми континента. Да, Наполеон со временем стал сказочной личностью в истории. Что их объединяет? Наполеоновские планы захвата, блицкриг, шествие по Европе, нападение на Великую Россию, почти в одно и то же время года. Приближение к Москве столице.
   Альтернативная история второй мировой войны. Не было второй мировой войны! Атомные бомбы были бы запрещены при их разработке. Страна, расположенная на восточных островах, не пострадала бы от атомной бомбардировки. Все были бы живы, все были бы заняты творческим процессом и обработкой полей и огородов.
Прошли обычные годы двадцатого столетия…

Бабушка Риммы, Варвара Антоновна, родилась в конце 19 века, она вышла замуж за красавца Антона, но его вскоре призвали в действующую армию. Вернулся он совсем больным человеком, и все же у них родилась дочка Марфа, когда Варваре исполнилось 25 лет. Через шесть месяцев после смерти Антона Варвара Антоновна вышла замуж второй раз, за вдового мужчину Артема Ивановича, у него от жены остался сын Митя. Жизнь Варвары становилась все беднее и труднее. Артем Иванович и Варвара решили поехать в Сибирь, поискать счастье. Остановились они в какой-то деревне, поставили домик с крышей над головой.
   Артем Иванович познакомился с политическим ссыльным, помогал ему. Ссыльный был грамотный, он и стал учить грамоте Митю, а дочь учить мать не разрешала. Девочку соседи подкармливали ржаным хлебом с молоком, и это было очень вкусно, шло за лакомство. В Сибири калачики на деревьях не росли, счастье не улыбалось, а холод был жесткий.
   Родители Марфы решили вернуться на родину, в родную деревню, где им помогли родные, и они остались в деревне. Артем Иванович работал портным, ездил с женой по селам. Они вместе шили одежду тому, кто пригласит, за работу получали в основном продукты. Так они содержали и кормили семью. У них была швейная машинка.
   Варвара Антоновна помогала мужу шить одежду, но вручную. Она умела шить руками, как швейная машинка — такие ровные у нее получались стежки. Во время налета странных людей в униформе машинку у семьи конфисковали. Варвара стала работать поваром и кормила комбайнеров. Артем Иванович умер. Варвара осталась одна с детьми от Артема Ивановича, — Пашей и Мишей, им помогала Марфа, которая в это время уже работала по партийной линии. Митя уже был взрослым, он учился, женился, но неудачно, работал в городском финансовом отделе бухгалтером, позднее преподавателем, погиб на фронте. Павел и был отцом Риммы.

Павел и Дуня стояли на берегу прозрачного озера. Папоротник в тени деревьев медленно качал паутиной на листве. Городской парк города, расположенного в горах, принимал в свои лиственные сени влюбленных всех времен. Молодая пара в воскресный день гуляла по парку, качалась и каталась на всех качелях и каруселях, стреляла из ружья в тире. Им было хорошо, они были молоды и счастливы своей первой любовью.
Первое свидание с девушкой...
   — Павел, а ты меня любишь?
   — Дуня, очень.
   — А мы поженимся с тобой?
   — Подожди, Дуня, дай подумать, понимаешь, я не знаю, где мы будем жить с тобой...
   — А это разве имеет значение? Важно, что мы любим друг друга.
   Павел работал на заводе, где его ценили за трудолюбие, у него была уверенность в своих силах и в своем будущем. Он спокойно платил за воскресные развлечения в парке. Дуня, молодая девушка, держала за руку Павла и не отпускала ее даже на секунду. Все было прекрасно.  Они мечтали и придумывали, где им жить после свадьбы. Все изменилось...
   Война 1941 года докатилась до голубых, прозрачных озер. Павел продолжал работать, ему было в ту пору 19 лет, Дуне лет 18. Нет, они не поженились. Павел работал на тракторном заводе, который в некоторых своих цехах выпускал обычные танки. Цеха были разбросаны по городу, и не все знали, где и что делают на заводе. Павел — станочник от Бога, он сразу получил отсрочку от призыва на фронт. На фронт первым забрали его брата Михаила.
   Когда они росли, то дружба Павла и Миши постоянно вызывала интерес и насмешки в семье.
   Если у Павла мать спрашивала:
   — Павел, ты сейчас будешь кушать?
   — Я как Миша, он будет кушать, и я буду.
   Миша был старше Павла на год. Однажды они решили поступить в один техникум, но Миша к этому времени уже окончил восемь классов, а Павел только семь. Естественно, Миша поступил, а Павел написал пример, посмотрел на него и сдал работу чистой, хотя в своем классе он преуспевал по математике, это и дало ему наглости идти с братом сдавать экзамены. Миша все принял всерьез и не пошел без Павла учиться. Оба пошли в ФЗО. Но в ФЗО успехи у Павла были лучше, чем у Миши, и на заводе у Павла детали получались на станке и качественнее, и быстрее.
   Павел без Миши чувствовал себя неуютно, совесть ему подсказывала, что он должен идти на фронт. Призыву в действующую армию Павел не подлежал и в свободное время встречался с Дуней. Дуня, как и завод, не хотела его отпускать на фронт.
   Серые глаза Павла сверкнули сталью. Он сказал Дуне:
   — Я пойду на фронт добровольцем.
   — Павел, а как же я? Ты меня оставишь одну?
   — Дуня, я не могу сидеть в тылу, меня совесть съедает, ты меня можешь понять?
   — Могу, но не хочу, мне тебя не дождаться, я это чувствую.
   Павел прошел медкомиссию и добровольцем в возрасте 20 лет осенью 1941 года был отправлен на передовую. Новичком в освоении оружия он не был, по воскресеньям в мирное время Павел ходил в городской парк на голубых скалистых озерах и стрелял в тире. Стрелял он метко. Было такое мирное звание "Ворошиловский стрелок", он его честно заработал, но не получил.
   Великолепное зрение позволяло молодому парню точить детали без брака и стрелять точно в цель. Военные лишения Павел переносил спокойно. В мирное время во время грозы он неизменно выходил на улицу и не уходил, пока гроза не кончится. Он любил ветер, любил снег, и все это ему досталось в полном объеме на фронте.
   В ста километрах от столицы его первый раз ранили в руку. Ранение не было тяжелым, по его мнению, и Павел остался в своей роте. Рана заживала. Бои под столицей становились с каждым днем серьезней. Мороз крепчал, а гроза из разрядов орудий почти не проходила. Павла посылали в разведку за его необыкновенную выносливость в условиях холодной зимы 1941 года. Однажды, будучи в разведке, он видел страшную картину у деревни, расположенной на подступах к столице. Большое количество замерзших трупов русских солдат были собраны в стога. Ужасное зрелище врезалось Павлу в память навсегда.
   В боях на подступах к столице Павла ранили в бедро, пуля в ноге застряла навсегда, ее не смогли достать, блуждающая пуля. Отверстие в ноге затянулось, пуля гуляла в мягких тканях выше колена. В полевом госпитале Павел стал писать стихи. Рана на левой руке повыше локтя, рана на ноге выше колена. А в голове стихи о войне и любви к Дуне. Письма, написанные стихами, Павел отправлял Дуне. Одно письмо в стихах он отправил матери и сестре. Павел после лечения в походном госпитале опять попал на фронт. Война сменила направление главного удара.
   Павел — снайпер, служил в роте разведчиком и до конца войны его не задела больше ни одна пуля, а одной смертельной пули он избежал. Послали его в разведку через линию фронта, не было его в роте дня два. Ситуация на линии фронта за это время изменилась. Границу при возвращении из разведки он перешел в районе соседней роты. Ночью при переходе линии фронта он сполз в большую воронку и уснул. Павла арестовали солдаты из соседней роты во время сна и обвинили в дезертирстве. Рота выполняла карательные функции. К стенке на расстрел выстроили своих и всех скопом обвинили в дезертирстве. Расстреливали по одному.
   Вдруг прозвучал душераздирающий крик:
   — Павел ведь это, разведчик он наш!
   Это кричал друг Павла из его роты. Горечь в душе разведчика осталась, как блуждающая пуля в ноге, до самой его естественной смерти.
   Павел со своей ротой дошел до города, который стоит, как остров в чужой стране. Кто-то решил, что четырех лет войны Павлу мало, и отправили его в страну, расположенную на восточной границе страны. Ехали 30 дней через всю страну. После военных действий на Востоке его отпустили в родной город на завод.
     После возвращения с фронта домой Павел обнаружил, что Дуня, девушка, которую он любил до войны и всю войну пронес в своем сердце, его не дождалась и вышла замуж за тыловика. Но фронтовику повезло еще раз, он встретил Валю, повара из рабочей столовой, и они поженились. У Вали была тетя-сестра Аня, то есть тетя была почти ровесницей племяннице, поэтому они росли как сестры. На этом же заводе в парткоме работала его сестра Павла - Марфа.
   Однажды на завод с заказом для очередной подводной лодки приехал конструктор подводных лодок Николай Павлович. К Марфе Артемовне в партком зашел Павел с Валей и сказал, что они собираются пожениться. В это же время туда заглянул и конструктор. Они познакомились. Конструктор на свадьбе познакомился с Аней и увез ее в Ленинград. Аня работала на своем заводе копировщицей, копировщицей она позже работала и в Ленинграде. Очень аккуратно она копировала чертежи на новую подводную лодку. Аня стала второй женой конструктора. От первой жены у него остался сын, его первая жена не пережила блокады.
   Первый сын Вали и Павла умер рано, ему не было и года. Павел сильно переживал смерть сына Толи. На заводе, работая в третью смену, он уснул в цехе на лавочке, его сильно продуло, результат — туберкулез. Израненный солдат был направлен в госпиталь. Павел лежал в госпитале в Крыму, недалеко от Ласточкина гнезда. Операция у него была очень тяжелая, операцию ему делал хирург Вишневский. Павлу вырезали шесть ребер, заменили фторопластовыми ребрами и подлечили легкое, на том дело и кончилось.
   Павел вернулся из госпиталя вовремя. У него родилась дочка с высоким и умным лбом и серыми глазами в крапинку, Римма. У Павла глаза были серо—голубые в крапинку. Через два года родился сын Сергей с врожденным пороком сердца. Павлу дали инвалидность — инвалид 1 группы ВОВ, с годами он дошел до инвалида 3 группы ВОВ. Сразу после войны Павел работал на заводе, позже работал в артели инвалидов, где изготавливали из наборной пластмассы рамки и шкатулки. Изделия были разноцветные и чем-то напоминали самоцветы, но самоцветы были — пластмассовые!
   Павел — рост 170, волосы русые, прямые, глаза ясные и серые, тело все в шрамах и ранах. На одной руке нет двух пальцев. Был депутатом в родном городе. Его хобби — сад на Розе. Садовод он был отменный, яблони росли самые уникальные, и лучше всех были сланцевые яблони. Клубника давала огромные урожаи с весны до осени. Любимые газеты Павла: "Советский спорт" и "Известия". Любимая команда — "Антон". Любимая песня: "И снег, и ветер"... Любимая погода — гроза. Любимые папиросы — "Беломорканал".
   Павел любил детям читать сказки Пушкина, поэму "Руслан и Римма" рассказывал по памяти, редко заглядывая в книгу. Книга сказок Пушкина — большая и желтая с тесненным рисунком на обложке и цветными картинками между сказками, постоянно читалась детям.
   Подчерк у Павла был необыкновенно красивый и четкий, этим подчерком он подписывал в первых классах тетради детей, когда они сами уже читали, но еще мало писали. Интересно, что одежду и обувь покупал он. Павел работал станочником, но в последние годы жизни он работал столяром и плотником на деревообрабатывающем комбинате.
   Жизнь Павла закончилась в конце семидесятых годов 20 века. За молочными продуктами была очередь. Магазин "Дружба".  Павел редко пользовался тем, что он инвалид ВОВ, но вдруг срочно потребовалась... сметана. Взял он стеклянную банку и спустился в магазин, жил он в этом доме на четвертом этаже лет восемь и сказал очереди:
   — Пропустите инвалида войны...
   На него закричали:
   — Какой инвалид, тебе и 30 нет!!!
   Что значит русоволосый сероглазый человек! Ему 57 лет, исшитый вдоль и поперек, а ему дали 30 лет! Волосы русые, глаза серые, седины — мало. Он поднялся на четвертый этаж дома, на первом этаже которого и был магазин "Дружба", и слег. У него сильно заболело в горле. Саркома — сказали родным. Долго искали, что это такое... Рак опустился ниже и занял легкое под фторопластовыми ребрами.
   Павлу сделала укол врач из скорой помощи, и он умер за год до Олимпиады в Столице. Жаркий летний день. Павла по блату, как говорилось в те времена, в больнице работала его сестра Даша, положили в морозильную камеру после смерти и вскрытия.
   Римма ехала поездом трое суток из Столицы в Степной город, когда ее отец умер. Поезд остановился на вокзале, она вышла из вагона, а ей навстречу уже бежала группа родственников в черных повязках. С вокзала ее повели в железнодорожную больницу, где отец лежал в морозильной камере, больница находилась рядом с вокзалом. Отец Павел лежал спокойно и важно. Все морщинки стянул лед, и выглядел он хорошо и покойно. В день похорон гроб поставили в тени деревьев у дома "Дружба". Народу пришло очень много, одних больших венков было штук десять, они стояли прислоненные к деревьям.
   Валя сидела рядом с гробом и постоянно обтирала лицо Павла, он таял. День был жаркий, 27 градусов в тени. Хоронили Павла на кладбище с уважением. Ребята из его бригады ДОКА заставили вырыть могилу больше. В могилу был установлен деревянный постамент. Гроб опускали не в землю, а на деревянные подземные покои. Не забывайте, Павел работал со столярами и плотниками! Ребята и гроб сами делали! И по кладбищу большому его несли на руках столяры и плотники!
   Мать утверждала, что в шесть часов утра, за сутки до приезда дочери, отцу стало очень плохо. Саркома горла перешла в рак легкого, потом опустилась в желудок. После укола врача в организме Павла произошло расслабление. Павел сказал последнюю фразу…
   — Валя, похоже все. – сказал и умер.
   Валя исправно ознакомилась с бригадами скорой помощи, но женщину, сделавшую последний укол, найти не могла. Могло ли это быть причиной смерти Павла, мог кто-нибудь ускорить его кончину?
Могла врач заменить укол от дополнительной информации? Что произошло с отцом от укола? Он расслабился и умер.
   — Мама, в этом случае виновных нет, могу сказать, что отца лечили лучше, чем многих, к нему все хорошо относились в больнице, он и так при всем букете раковых заболеваний прожил достаточно долго — два года с момента заболевания.
Римма вспомнила, как пил ее отец, большой любитель тигровых лилий. На кухне размером в пять квадратных метров стол для приема пищи совмещал в себе функции тумбочки, в нем стояли сыпучие продукты в пластмассовых банках. Справа от стола на полу почти всегда стояла бутылка красного вина. Павел после трудовых подвигов на даче приезжал домой и с устатку принимал сто грамм красного вина, после этого у него была любимая фраза: "А я пойду..." Красное вино приглушало боль в мышцах после физической работы на даче и в Доке.

  Валентина Алексеевна, мать Риммы, родилась в глубинке Медных гор. Во время ВОВ ее отец на трехтонке перевез ее и ее братьев из деревни в город. Во дворе швейной фабрики, расположенной на улице Чкалова, в маленьком домике жила семья Вали. У Вали до тифа была приличная темно—русая коса. Вовремя ВОВ Валя решила пойти учиться на медсестру.
   Во время набора студентов ее пригласил директор училища принести ему обед в кабинет. Валя принесла — манную кашу с селедкой! Директор так был потрясен таким сочетанием продуктов, что сказал:
   — Валя, вам надо идти на повара учиться, а не на медсестру.
   Так в Медных горах одним поваром стало больше. Валя работала и в заводских столовых, и в ресторане. В заводской столовой Валя познакомилась с Павлом. Рост у Вали 152 см. Миниатюрная девушка с большой темно—русой косой.
   Лет через десять после освоения целины рабочий Павел увез Валю в Степной город, где она работала и в заводских столовых, и в ресторане. У Реки два берега — один крутой, другой пологий. Валя была хорошей женой, криков и ссор дома между Павлом и Валей не было. А это все очень непросто. Павел — фронтовик, инвалид, нервы еще те. Пулю из ноги у него так до самой смерти и не вытащили.
   Валя твердила всегда одно:
   — Павел. Павел…
   Валя всегда работала в общепите, а в общепите что главное? Чтобы не было недостачи. Работая поваром—бригадиром, она собирала своих девчонок, как называла она поварят, и говорила им:
   — Девочки, ваша подружка утащила батон колбасы, если хотите работать, то этого делать нельзя.
   Однажды Валя сменила работу, и новая бригада ее подставила. Кате повесили крупную недостачу. Домой пришла комиссия с проверкой. В доме у Вали роскоши близко не было, все очень просто, а недостачу выплачивал муж — Павел. Он работал столяром и по тем временам получал много —300 руб., в то время Римма в Столице получала — 120 руб. Так что менять работу в общепите — дело серьезное.
   Валя всегда жила с матерью Павла — бабой Варей. Баба Варя с Валей прожила до 90 лет! Это великое свойство Валентины Алексеевны — хорошо относиться к членам своей семье, даже если это свекровь. Она мыла ее, стригла ногти, кормила, когда та уже есть сама не могла. Надо отдать должное бабе Варе, она много не просила и еще за полгода до смерти мыла посуду и собирала мусор с пола, его на вишневом паласе хорошо было видно. Павел болел раком два года. Валя выносила все его проблемы до самой его смерти.
   После смерти Павла соседки решили Валентину посватать за хорошего человека — Сан Александровича, который недавно потерял жену и жил один, дети не в счет, они были все взрослые. Трехкомнатная квартира Вали находилась в одном подъезде, трехкомнатная квартира Сан Александровича в другом подъезде. Квартиры располагались на одном этаже через стенку. Казалось, проруби дверь — и богачи! Не тут-то было! Дети подали свой голос против объединения квартир. Сан Александрович был большим железнодорожным начальником и перед пенсией решил подработать в Восточной стране в Монголии.
   Вот она связь времен! Валя кареглазая, темноволосая, с тех самых Медных гор, явно люди Кареглазого хана ее предков не обошли своим вниманием, через шесть веков потянуло ее в Восточную страну. Валя с Сан Александровичем прожила в той стране два года, и климат ей не мешал, она его хорошо переносила.
   Валя помолодела. Жить с Сан Александровичем ей было легко, он тащил финансовые нагрузки, он переодел Валю с ног до головы, еще и детям ее досталось! Ей впервые в жизни дарили золото! Валентина Алексеевна развелась с Сан Александровичем после возвращения из страны на Восточной границе. Прожила еще она одна лет пятнадцать. Перед смертью, когда она заболела раком мозга, к ней вернулся Сан Александрович и целый год за ней ухаживал, а Римме сказали, что у матери — катаракта, поэтому Валентина Алексеевна плохо видит. Под этим предлогом она оказалась в Столице, мол, катаракту там хорошо лечат.
   Мать у Риммы прожила месяц, с каждым днем ей было все хуже.
   Римма спросила маму:
   — Мама, почему ты развелась с Сан Александровичем?
   И мать ей ответила:
   — Мне было стыдно жить хорошо. А ты кто?
   Мать уже не узнавала ее.
   Устроить в столичную больницу жительницу соседнего государства оказалось непросто, официальное разрешение на медицинское обслуживание Валентина Алексеевна получила через полгода после смерти. За четыре дня до смерти ее положили в городскую больницу. Каждый шаг надо было покрывать наличными деньгами. За день до смерти Валентины Алексеевны врачи сказали, что у нее двойной рак и операции она не подлежит. Мать лежала спокойно и посапывала. Такой спокойной ее в последний раз Римма и увидела. Валя, Валентина Алексеевна, умерла в 72 года, не приходя в себя, она постоянно была подключена к капельнице.
   Кто бы знал, как расстроился Сан Александрович! Он стал звонить Римме постоянно! Он не верил в смерть Валентины Алексеевны! Каждое перемещение ее и после смерти покрывалось справками и деньгами. Похоронили ее нормально на кладбище без крематория. Сан Александрович звонил и переживал, что Валю сожгут. Нет, ее похоронили в гробу. Все поминки по ней большей частью проходили там, где она жила.
Народ рыдал в трубку по междугороднему телефону.
Отец Риммы инвалид ВОВ, участник ВОВ, работал столяром, он получал 300 рублей в месяц. Ее мать работала в кофе, ресторанах и столовых. Иногда ее работа шла в плюс, а иногда в долг, который гасил отец. Но они молодым помогали на первых парах семейной жизни.
   Отец всегда тянул две лямки после войны: работу столяром и дачу в шесть соток. Он сам построил домик, сам высаживал деревья и кустарник, сам выращивал клубнику, которая плодоносила с июня по сентябрь. Но Римма жила далеко от отца, за три тысячи километров и его чудесная дача до нее могла доехать только в виде варения. А от варенья у нее появилась боль.