Рыба линь

Сколько же всего написано про рыбалку, но лучше, чем сказал о ней помещик Грябов (в рассказе А. П. Чехова «Дочь Альбиона»), на мой взгляд, и не скажешь: «Дернул же меня чёрт привыкнуть к этой ловле! Знаю, что чепуха, а сижу! Сижу, как подлец какой-нибудь, как каторжный, и на воду гляжу, как дурак какой-нибудь! На покос надо ехать, а я рыбу ловлю». Добавить мне к этим словам нечего. Зато, есть что вспомнить.

Давно это было. Рыбу в ту пору ловили если и не все, то многие жители нашей улицы. Занятие это, хотя и доставляло удовольствие само по себе, было еще и вполне полезным. И эта полезность выдвигалась рыболовами на передний план. Не развлекаюсь я, не отдыхаю, я рыбу ловлю! В смысле не процесс для меня интересен - с удочкой на берегу сидеть, а результат, рыба. Свежая, только что из воды, вкусная и питательная. Разумеется, ловля рыбы была не главным занятием. Совсем не главным. Люди на работу ходили, хозяйством занимались, множеством других, более важных, чем рыбалка дел. Но, жил в поселке человек, все звали его, не смотря на возраст, Юркой. Он ловил рыбу с рассвета и до поздних вечерних сумерек с перерывом на обед в середине дня. Днем в самую жару клева нет, вот он и ходил обедать. На реку Юрка добирался чаще пешком, но случалось и на велосипеде, позже даже мопед завел. Ходил или ездил, как на работу. Высокий, худой, со всегда серьезным и постоянно удивленным лицом (у него рот никогда до конца не закрывался), со связкой удочек, с подсаком, с брезентовой сумкой через плечо. Работал ли он где? Летом, наверное, нет, летом ему работать было некогда, если только каким ночным сторожем, и то вряд ли. Зимой, наверное, да. Грузчиком, разнорабочим. У нас зимняя рыбалка не практиковалась, а совсем не работать - без денег не проживешь. Жил он с семейством в маленьком, немногим крупнее бани, низеньком домике с крышей покрытой толем и земляной завалинкой по окна. Без хозяйственных построек. Моя бабушка говорила, что в молодости он держал голубей. Потом, как хобби, канареек. Основным в его жизни всегда была рыбалка.

Как такими становятся? Как увлечение молодости, можно сказать, даже детское увлечение, свойственное очень многим, которое у большинства с возрастом если и не совсем проходит, то превращается в занятие для свободного времени, становится делом жизни? И ладно бы увлечение, какое серьезное. Например, увлекался человек с детства техникой, вырос в инженеры, в конструкторы пошел. Или тянуло его рисовать – художником стал. А то повадился с молодых лет с удочками на реку ходить, да так до пятидесяти лет и ходит, ничего другого ему не надо. Не знаю.
Можно ли считать его чудаком? Да, конечно, мягко говоря, он был самый, что ни на есть чудак, не совсем обычный (или не совсем нормальный) человек. Но, что интересно, жители поселка, испокон веков известные своими буйными нравами и склочным характером, любители поскандалить, а то и подраться, к чудачествам соседей относились без всякого осуждения и порицания. Возможно потому, что у каждого из них была какая-нибудь своя особенность. В смысле, придурь.

В те времена в поселке было довольно много людей с ярко выраженными психическими отклонениями, мы их глупыми называли. Целыми большими семействами встречались: душевно больные родители с выводками таких же детей. Чаще всего они были тихие, многие даже работали где-нибудь грузчиками или уборщицами, только их дети в обычной школе учиться не могли.  Но попадались и буйные. Ходит такой, ходит с задумчивым видом, а потом ни с того ни с сего возьмет и бросится на идущего по улице ребенка, голову ему попытается оторвать, или кур начнет пинать, или еще, что непотребное совершит. Обычно его соседи на время излечивали, кто помоложе и посильней – отлупят от души, тот и успокоится, опять становится тихим. Но иногда вызывали милицию. Моя бабушка удивлялась: «дурак дураком, а как соображает, только-только милиция подъезжает - он в огороды прятаться бежит». Может быть, йоду в наших местах не хватало, или вода в колодцах какая не такая?

А сколько в поселке было жителей с неявно выраженными отклонениями? Не знаю. Кто ж их считал. Или нас? Не зря психиатры пишут в заключении «практически здоров». Не просто «здоров», а практически, то есть оставляют надежду.

Юрка был тихим.

Однажды летним солнечным днем ближе к обеду Юрка вошел на улицу с лугов со стороны реки. Брел он по самой середине улицы, по высохшим, пыльным колеям, где пешеходы не ходят. Весь измазанный илом, тиной, в частично мокрой  одежде. В одной руке небрежно собранный пучок удилищ, словно растрепанный поредевший веник, другой держит за обломанный черенок перекинутый через плечо подсак. Из подсака возвышается над плечом огромный рыбий хвост. Огромный, разумеется, по местным масштабам. Мы мирно сидели на бревнах, отдыхали от жары. На скамейке у забора собралась компания старушек для обсуждения текущих новостей. У открытых ворот своего двора дед Илья о чем-то беседовал с подошедшими мужиками соседями.  Достигнув такого скопления людей, Юрка остановился, снял подсак с плеча и опустил его на придорожную травку. Народ Юрку заметил еще издали – что-то необычное было в его появлении, и подошел. В подсаке, едва помещаясь в его диаметре, был линь. В длину линь в подсаке сильно не умещался. Главное, что запомнилось мне, рыба была очень толстой и очень-очень жирной. Просто переливалась от жира. Или это толстый слой слизи переливался? Он не был золотым, не блестел, скорее был мутно-зеленоватым. Сколько весил? Трудно сказать. Я в ту пору не мог на глаз определять вес такой рыбы. Да и сейчас вряд ли. Дед Илья сказал, что килограмм восемь, кто-то из мужиков сказал, что больше. Мы смотрели на рыбину, не обращая внимания на Юрку. Старушки стали обсуждать между собой, как его лучше готовить, и что сделать, чтобы не пах тиной – надо ли вымачивать в молоке.  Юрка стоял с гордо поднятой головой и явно ждал от публики восторгов и вопросов. Но не дождался.  Сам стал рассказывать о свой встрече с чудом.

Ловил он в месте, где река под прямым углом поворачивает с востока на север. Глинкой называется. Место это довольно обширное и со стороны поселка мелководное – по колено. Из воды кое-где поднимаются кочки осоки. Что побудило Юрку там ловить? Никто и никогда не считал это место рыбным. Еще непонятней, что привело туда линя. Судя по размерам, рыба была очень и очень не молодой и явно опытной в своей рыбьей жизни. Иначе его давно бы съели. И почему линь позарился на свернувшегося на крючке полудохлого червяка? Там же на мелководье любой еды должно быть полно, ешь - не хочу.

Леску он легко оборвал, но мелко, спину видно. Юрка накрыл его сачком и попытался придавить ко дну, но черенок переломился. Тогда они сошлись в рукопашную. Бились отчаянно. Юрка победил – выволок застрявшую в сетке сачка добычу на берег. Рассказывал он все это несколько сбивчиво, чуть ли не заикаясь. Вопросов от слушателей не последовало. Кто-то из мужиков только сказал: «Ну, молодец…». Что дуракам везет, не сказал никто, но вероятно многие подумали.

Юрка постоял еще немного, пока народ не стал расходиться, потом поднял улов на плечо и пошел в сторону дома. Пошел не по тропе, а опять по самой середине улицы, не обращая внимания на неровности высохшей колеи. Даже не пошел, а побрел чуть пошатываясь. Поимка этой рыбины для него, видимо, была большим потрясением. Возможно, этот линь стал доказательством правильности выбранного им пути, правильности его собственной жизни. По крайней мере, выглядел Юрка необычно - на лице вместо постоянного удивления проступало выражение гордого счастье. Или чего-то подобного счастью.

Странная рыба линь. За все немалое время увлечения рыбалкой я видел всего двух линей, пойманных на удочку в наших местах. Вот этого, добытого Юркой, и небольшого, величиной с ладошку, попавшегося на крючок за компанию с карасями. Человек, поймавший его, даже не понял, что это за рыба. И никто, кроме деда Ильи и меня, не смог его опознать. Я первым сказал, что это линь. Дед Илья посмотрел на меня с удивлением и уважением. А все просто - книжки надо читать. У меня книжка есть с цветными картинками всех местных рыб, начиная с миног и заканчивая белугой, и я ее всю, и не один раз, прочитал. В этой книжке написано, что линь в наших краях самая обычная рыба и водится повсеместно в озерах и заводях рек. Только нигде в большом количестве не встречается, ведет оседлый образ жизни, по водоему перемещается мало и стаями не собирается. Наверное, так и есть. А еще эти обычные в наших местах лини, видимо, достаточно умны, чтобы попадаться на крючок. Откуда же взялся на мелководье пойманный Юркой огромный линь, если он оседл и малоподвижен? Он, что, всю свою долгую жизнь провел среди кочек осоки и никому на глаза не попался? Или на старости лет перестал быть малоподвижным и отправился путешествовать? Непонятно.

Не знаю, что сделал Юрка дома со своей добычей. Рыбина была очень большой, за день такую не съешь. И не уверен, что у Юрки дома был холодильник. Засолил? Кто ж его знает, никто о судьбе линя его не спрашивал. На следующий день вид у Юрки был совершенно для него обычным, лицо серьезное, как всегда удивленное. Прошел торопливо с реки днем обедать, ближе к вечеру прошел на реку. Нигде на улице не останавливался, ни с кем не говорил. Неужели действие огромного линя на Юрку так быстро закончилось? Возможно, для того, чтобы насовсем поверить в себя, насовсем почувствовать себя серьезным, уважаемым человеком, Юрке, вслед за линем, надо было поймать какого-нибудь стокилограммового сома, а еще лучше акулу или рыбу-меч. Вот только ни сомы, ни акулы с рыбой-меч в наших местах не водятся. Кстати, жаль, что не водятся.

Линь, при упоминании этой рыбы мне тут же приходит на память рассказ Константина Георгиевича Паустовского «Золотой линь». В свое время мне этот рассказ сильно нравился, как и все написанное Паустовским о Мещерской стороне. Мы проходили эту повесть в школе, толи в четвертом, толи в пятом классе. Обычно, то, что проходят в школе на уроках литературы, потом не читается. Изучение произведения в школе – это, как прививка против него, вызывает долговременное и стойкое его неприятие, по крайней мере, у меня. А вот «Мещерская сторона» нравилась, даже удивительно. Только почему линь? Рыба в наших местах довольно редкая. Почему не лещ, или не язь, не голавль, не жерех, в конце концов? Неужели в рассказе описано реально случившееся событие, и они тоже поймали огромного линя? А почему бы и нет. Везет же не только дуракам.

Сколько же он весил, их линь? Не понятно. Вес рыбы в рассказе не упоминается. И почему золотой? Лини же слизью покрыты? Или там такие водились, а у нас порода немного другая? Не знаю. Правда, в моей книжке про рыб написано, что линя потому и называют линем, что он «линяет». Пойманный, покрывается на воздухе светлыми пятнами. Как их линь мог оставаться золотым? Да еще таким золотым, что блестел на солнце как церковные купола, слепил своим блеском? Бабы колхозницы ладонями глаза прикрывали, на него глядя. Но, все равно, несмотря на некоторые отличия, получается, что у этих рыб есть общий обычай. Суть этого обычая в том, что дожив до своего преклонного возраста и огромных, рекордных для вида размеров, лини теряют всякую осторожность, а может быть, одновременно и интерес к жизни – ведь все уже достигнуто, некуда расти, и хватают первую подвернувшуюся наживку. Так хотя бы люди оценят и помнить будут, когда и если поймают. Не зря так долго в иле копался.