Печалька и правила Торчинского 11

-Что, не понравились розги? - говорит мне Кристофер. Он держит меня в своих объятиях, он постепенно раздевает меня… моя ночная сорочка сползает с моего плеча, и Крис целует мою шею, потом ключицу, потом мою голую грудь…
-Крис, ты бьешь меня слишком сильно… ты наказываешь меня так, будто я - беглая рабыня с сахарных плантаций…
-А кто ты на самом деле? Кем ты хочешь быть для меня? - спрашивает Кристофер, смотрит на меня задумчиво…
-Ну, представь себе, что ты наказываешь ребенка лет пяти-шести… понимаешь? Очень легкие шлепки, совершенно без усилия… представь, что ты наказываешь, любя… ведь ты же меня любишь?
-Люблю… - шепчет мне на ухо Крис.
-Вот… тогда ты должен наказывать меня в любовной манере, как будто я - твой любимый ребенок, и не надо оставлять следов, пожалуйста… не надо пороть меня до синяков, я не получаю никакого удовольствия, когда ты мне делаешь очень больно… ты же сам знаешь, что мы с тобой играем, мы не пытаемся прибить друг друга, причинить друг другу реальные страдания… мы только хотим доставить друг другу некоторые острые ощущения, и не более того…

Крис протягивает мне березовый прут, которым он наказывал меня.
-Хорошо, покажи мне, как… - говорит он, со вздохом, и дает мне свою руку. Я беру розгу правой рукой, кладу свою левую ладонь на запястье Криса, так, чтобы он не мог вырваться, и хлопаю прутом по его руке… потом еще раз и еще…
-Видишь? - шепчу я ему, - это не то, чтобы очень больно, просто довольно чувствительно, хотя и не слишком больно…
-А теперь покажи мне, что делал я… - говорит он мне.
-Уверен? Будет больно… - предупреждаю я.
-Ты думаешь, я не могу держать удар? - удивляется Торчинский.
-Мне показалось, что нет, когда я ударила тебя по щеке… - напомнила ему я.
-Я не привык, чтобы женщины били меня по щекам, вот и все… - сухо говорит Кристофер, глядит на меня холодно… - Ладно, показывай мне, как ты себя чувствуешь, когда я тебя наказываю…
-Закрой глаза… - говорю я Крису.
-Зачем? - интересуется он.
-Я не могу тебя ударить, когда ты на меня смотришь…
-Да не бойся ты меня так… смелее… наподдай мне… - усмехается Крис, но глаза все же закрывает.
Я замахиваюсь розгой, и стегаю Торчинского по предплечью.
Он морщится и говорит: «Оууу…», и потом что-то неразборчивое на языке, которого я не понимаю.
-Что ты сказал? - интересуюсь я.
-Это я так ругался по-испански, но я рад, что ты ничего не поняла… Я вырос там, где говорят, шутят и ругаются на языке, который называется Эспаньол… так говорят в Буэнос-Айресе, Ана…