Senex. Книга 2. Глава 13

Книга Вторая. Трудоголики и алкоголики

Глава 13. Квадратный трёхчлен

Квадратным трёхчленом называется многочлен
вида a x 2 + b x + c, где x– переменная, a, b, c –
некоторые числа, причем a ; 0. Числа a, b, c
называются коэффициентами. Число a
называется старшим коэффициентом, число b –
коэффициентом при x, а число c называют
свободным членом. Корнем квадратного трехчлена
a x 2 + b x + c называют любое значение переменной x,
такое, что квадратный трехчлен a x 2 + b x + c
обращается в нуль.
Алгебра

          Размышляя о блуде, которым замарала себя примерная супруга и мать двоих детей Касаткина, Василий Порфирьевич не мог не коснуться в своих размышлениях и того, кто соблазнил Касаткину: «Емелин - настоящий монстр, прелюбодей, и это вопреки тому, что я считаю его слишком непривлекательным мужчиной, чтобы иметь надежду соблазнять красивых женщин. Он высокого роста, но при этом его тело довольно полное и рыхлое. В его красном лице нет ни единой привлекательной черты, и, в добавок ко всему, его шея покрыта крупными прыщами. И голос у него не мужской, а писклявый, бабий. Все движения Емелина быстрые, суетливые, глаза постоянно бегают, а руки непременно что-то делают. Хоть убей меня, но я абсолютно уверен, что мужчина с такой внешностью не может нравиться молодым красивым женщинам… И, тем не менее, он их соблазняет с невиданным успехом. Стиль Емелина очень похож на стиль Королёвой. Она обладает талантом контролировать мужчин, а Емелин обладает талантом контролировать женщин, он очень тонко чувствует их слабые места. Он знает, что любая женщина очень чувствительна к тому, что мужчина разделяет те же ценности, что и она, что у него такие же, как у неё взгляды и переживания, что он смотрит на мир теми же глазами, что и она. Это его эксклюзивный дар, который позволил приручить даже Гайдамаку. Как говорится, пустили козла в огород. И это сделал всё тот же Гайдамака.
          Ещё совсем недавно у Гайдамаки бы огромный ресурс в лице Елистратова, Королёвой, Пешкина и Гниломедова, все они занимались корпусным производством вместе с Гайдамакой, и он с лёгким сердцем упразднил должность заместителя Начальника ПДО по корпусному производству. И вдруг у него отобрали сразу и Елистратова, и Пешкина, единственным специалистом по корпусному производству у него остался только больной престарелый Старшинов, а сам Гайдамака 1 сентября уходит в отпуск. А ситуация на заводе такова, что из-за перебоев с поставками оборудования упор пришлось делать на корпусное производство. Кажется, Гайдамака понял, что оказался у разбитого корыта, и начал судорожно возвращать всё на круги своя. Кожемякину он уже вернул на её привычное место куратора достроечного цеха, правда, она при этом потеряла в зарплате. Но Гайдамаку такие мелочи не беспокоят».
          31 августа в обед все собрались в комнате 221 на корпоратив по поводу «отвальной»  Хана, который ушёл в другую фирму, в отдел, которым руководит Ильюшин. Касаткина и Емелин тоже пришли на корпоратив, и Касаткина даже выпила немного вина, дав понять всем, что и сегодня она едет с работы с Емелиным. Она была очень ярко накрашена, что для неё было нехарактерно, и Василия Порфирьевича возникло предположение, что Касаткина специально пришла на «отвальную» Хана, чтобы насладиться победой, которую она одержала над его высокомерным поведением. Придя утром на работу, Касаткина обнаружила на своём столе ржавый разводной ключ и огромную гайку, которые принёс Хан. Если он не поленился и приволок эти тяжести на завод, значит, Касаткина обидела его очень сильно… В ответ на оскорбление, которое Хан нанёс ей.
          Более того, поскольку обстановка с оргтехникой на заводе стала более благополучной, чем при олигархе Пугачёве, то у Хана было два монитора, с которыми он работал, но в свой последний рабочий день он, злорадно ухмыляясь, вынул из своего компьютера микросхемы, которые поддерживали работу двух мониторов, потому что знал: когда Касаткина попытается работать на двух мониторах, у неё, понятное дело, ничего не получится.
          «Мне кажется, что увольнение Хана закономерно, - размышлял Василий Порфирьевич, наблюдая за поведением Хана и Касаткиной за праздничным столом. — Когда в отделе один сплетник, роль которого, „по умолчанию“, исполняет Грохольский - это нормально. Два сплетника в отделе, когда к нему добавился Хан, это уже перебор, но терпеть можно. Но три сплетника, когда к ним добавился Костогрыз - это уже аномалия, которая вылилась не просто в неадекватные, но даже в противозаконные действия. И увольнением Хана окружающая среда ликвидировала этот источник загрязнения, восстановив равновесие».
          Когда все выпили, то дружно стали смаковать громкую новость о питерской старушке-убийце, которая расчленила труп своей подруги. Касаткина воспользовалась поводом, что ей эта тема неприятна, и убежала на прогулку.
          «Это странно, - решил Василий Порфирьевич. - Казалось бы, такая чувствительная, а границ дозволенного в поведении на людях не различает».
          Емелин сообщил, что он в понедельник уходит в отпуск на две недели, но, в отличие от прошлого года, когда вместе с семьёй ездил за границу, в этот раз никуда не поедет, будет отдыхать на даче.
          Королёва, как обычно, стала хвастаться:
          - А я, после отдыха в Болгарии, никак не могла прийти в себя. Чтобы взбодриться, я пошла к Слизкину и громко поскандалила с ним. После этого я сразу почувствовала себя бодрой и готовой к работе!
          «Когда я работал рядом с Королёвой, я видел фото счастливой семьи Королёвой и завидовал ей, - размышлял Василий Порфирьевич, слушая бахвальство Королёвой. - Как только меня переселили в другую комнату, и я перестал видеть фотографии счастливой семьи Королёвой, её семья развалилась. Такое впечатление, что члены семьи Королёвой были заложниками её отношений со мной. Если бы Королёва справилась со своими амбициями, то семья не пострадала бы. Но Королёва не справилась.
          И теперь Хан уходит из моей жизни. Сейчас я строго соблюдаю законы материальной жизни, на моих глазах развиваются захватывающие сюжеты, кипят страсти, бушуют эмоции, но я уже не являюсь их участником, а лишь наблюдаю со стороны и анализирую их поведение. Я сдал себя в аренду. Я стал соответствовать своему возрасту.
          Я изо всех сил стараюсь обрести плоть в социальной среде, но, сдаётся мне, что в нашем жестоком мире количество плоти строго квотировано, поэтому между людьми идёт серьёзная конкуренция за право на материализацию плоти.
          Плоть не может существовать без энергии. Чтобы заполучить энергию другого человека и обрести плоть, необходимо испытать сильные эмоции, связанные с этим человеком. Я испытал сильные эмоции, связанные с Гайдамакой, Грохольским, Королёвой, Ильюшиным, Ханом, Пешкиным.
          Хан увольняется… А это значит, что он не смог обрести плоть в этой точке пространства. Касаткина дала ему возможность испытать сильные эмоции, которые помогли бы ему обрести плоть, но он не воспользовался этой возможностью.
          Хана больше нет, Костогрыз лишился эмоциональной поддержки, и я надеюсь, что он уже не будет вести себя так развязно. Хотя, если разобраться, то он не слишком согрешил: почему я позволяю себе спать на работе, если больше никто не позволяет себе этого? Это моя Ахиллесова пята, и я сам виноват, что дал ему возможность глумиться надо мной. И Костогрыз пользуется этой возможностью: он продолжает следить за мной, несмотря на то, что нужно срочно планировать работы цехов. Сидит и откровенно пялится на меня, и я ничего не могу сделать.
          Похоже, полукровка Хан за очень короткое время своим поганым языком изгадил всё, что можно было изгадить. Костогрыз следит за мной, его собутыльник Грохольский к нам не заходит, а если заходит, ни с кем не здоровается. Я понимаю Грохольского: его выгнали из огромной светлой комнаты, которая являлась своеобразным центром мироздания, в маленькую, тёмную, холодную комнатёнку. Конечно, он теперь старается замарать всех своей обидой. Но ведь Костогрыз работает в огромной, светлой и тёплой комнате, куда его переселили из маленькой комнатёнки, у него в этом плане всё в порядке, но он добровольно берёт на себя обиду Грохольского. Зачем он так легко впитывает в себя чужую обиду? Такое впечатление, что обиду Грохольского он впитывает с водкой, которой поит его Грохольский».

          * * *
          На следующий день Емелин и Касаткина продолжили публичную демонстрацию своих интимных отношений. Днём Касаткина терпеливо, даже покорно, очень долго поджидала его в коридоре, пока он курил в туалете, и они вместе куда-то направились. А в конце дня, Василий Порфирьевич, стоя на колоннаде и разговаривая с женой по телефону, наблюдал, как Касаткина пошла к Емелину в комнату 216, они вышли в коридор, остановились возле открытой двери в диспетчерскую и стали о чём-то договариваться. Касаткина, говоря что-то Емелину, то и дело касалась рукой его груди, а потом и вовсе повисла на нём, не обращая внимания на то, что на них очень внимательно смотрели с разных сторон. У Емелина был самодовольный вид, и он поглядывал по сторонам с видом победителя… Или обладателя. 
          «Так могут вести себя только очень близкие люди!» – уверенно заключил Василий Порфирьевич. Он вспомнил, что Кристина точно так же лежала на груди Емелина, когда он застал их вместе в приёмной Гайдамаки. Кристина не могла себя контролировать, поэтому даже забыла о том, что он находится в соседней комнате на приёме у Чухнова. Кристина в тот момент точно не пыталась изображать влюбленность, это были её истинные чувства. Значит, и Касаткина, не обращая внимания на пристальные взгляды окружающих людей, тоже испытывает к Емелину настоящие чувства, и началось это уже давно, с тех пор, как Емелин стал игнорировать Кристину и вплотную занялся более привлекательным объектом в лице Касаткиной. С каждым днём он вёл себя с ней всё увереннее и развязнее, демонстрируя свою победу. Василий Порфирьевич не сомневался, что мужчина ведёт себя так, как позволяет ему женщина.
          Василий Порфирьевич часто видел, как Емелин что-то шептал на ушко Касаткиной, и она тихо смеялась. Как тут было не вспомнить цитату из книги женщины-психолога Лаундес: «У счастливых близких пар есть общие "личные" шутки. Они шепчут друг другу на ушко фразы, которые ничего не значат ни для кого в мире, кроме их самих».
          Кристина, несомненно, была влюблена в Емелина, но она была осторожнее, и Василию Порфирьевичу очень повезло, что он случайно увидел их вместе. Касаткина же, наоборот, игнорировала всякую осторожность, и Емелин вёл себя с ней развязно. Создавалось ощущение, что Касаткина считает наличие у неё двоих детей надёжной защитой от подозрений людей, которые могут вообразить, что между ней и Емелиным существует интимная связь.
          «Но, как бы ни вели себя Касаткина и Емелин, никто из нас не вправе осуждать их, потому что это не первый случай в нашем отделе, - решил для себя Василий Порфирьевич. - У Дьячкова была интрижка со своей молодой подчинённой, и они вели себя точно так же, как Емелин и Касаткина. А уж про Грохольского, который в молодости был неотразимым красавцем, и говорить нечего: это записной бабник не только ПДО, но и всего завода».
          В понедельник Емелин, как и обещал, был отпуске, Хана тоже не было, и Касаткина пересела за его стол с «пирамидой Эфиопса». Поскольку наряжаться ей сейчас было не для кого, то она была одета скромно: джинсы, синяя наглухо закрытая блузка, синяя спортивная кофта, а туфли на высоких каблуках, в которых она ходила при Емелине, она сменила на туфли без каблуков.. И обед она снова стала брать с собой… Как и до начала интрижки с Емелиным.
          Василий Порфирьевич, убедившись в том, что добропорядочная жена и мать двоих детей замарала себя интрижкой на работе, испытывал лишь неприятные эмоции, когда видел её, и ему не нравилось собственное настроение: «Я раскис… А напрасно, ибо все люди — конкуренты в борьбе за обретение плоти в этом жестоком мире. Значит, Касаткина тоже мой конкурент, и, став блудницей, она проиграла мне в конкурентной борьбе. Чем больше сослуживцы злопыхают в её адрес, тем меньше гадостей говорят про меня, и тем больше укрепляется моя плоть. А уж сколько злости у Рогуленко - я испытал на себе, и теперь вся злость Рогуленко направлена на Касаткину. Если быть честным, то я выдержал серьёзное испытание, потому что такого красивого, соблазнительного конкурента у меня ещё никогда не было. Была злобная Королёва, а теперь мне дано другое испытание».
          В 14 часов Касаткина попрощалась и ушла...
          «Может быть, к Емелину, - предположил Василий Порфирьевич. – А почему нет? Ведь он не за границей, и они могут встречаться… Например, в гостинице… А ещё проще — в машине… Для остроты ощущений».
          Пришёл Хан, наверное, чтобы посмотреть, насколько плохи дела у Касаткиной, но, увидев, что её нет, расстроился.
          Чухнов сказал Хану:
          - Ты опоздал, Ольга уже оккупировала оба стола. Она сказала: «Мое!» Хваткая девочка!
          «Да, похоже, Чухнов прав, - подумал Василий Порфирьевич. - Грохольский часто повторял: "Оля у нас такая скромная, такая стеснительная!" И в самом деле, голос у Касаткиной очень тихий, и я со своей старческой глухотой едва слышу, что она говорит. Вот тебе и скромница! Не случайно у неё татуировка, ибо я уверен: пирсинг и татуировка - это верный признак порочности, распущенности. Прелюбодеяние - это порок, и с порочным человеком никто не решится иметь серьёзных дел».
          Хан, прощаясь, сказал:
          - Ну, вы тут не обижайте молодого специалиста...
          - А мы её даже не трогаем! - ответила Кондратьева. - И даже не разговариваем с ней!
          И в самом деле, что бы ни делала Касаткина: сидела ли на рабочем месте, выходила ли из комнаты надолго - никто уже не обращал на неё внимания, потому что не было Хана, который постоянно привлекал внимание сослуживцев к её поведению. Касаткина, спрятавшись за «пирамидой Эфиопса» оказалась в изоляции от общения.
          «Но разве не это было её целью, когда она пришла к нам работать? – размышлял Василий Порфирьевич. - Ведь Касаткина с самого начала не пыталась наладить общение, а вместо этого молча пялилась в свой смартфон. А потом устроила блуд с Емелиным, и это усилило её изоляцию. Выходит, у неё был выбор, и она выбрала именно блуд, то есть изоляцию. А изоляция от общения не укрепляет плоть. Мой конкурент Касаткина не использовала свой шанс, и я обрёл плоть за её счёт».
          Лёня увидел фотографию Пешкина на мониторе, стоящем на прежнем столе Касаткиной за спиной Морякова, и удивлённо спросил:
          - Зачем у Оли в компьютере фотография Миши?
          - Может, это любовь? - пошутил Василий Порфирьевич… И вдруг понял, что Касаткина сидит за «пирамидой Эфиопса» и всё слышит. Он пожалел, что его шутка получилась довольно злой, и он невольно обидел человека, хоть это было не в его правилах. «Наверное, Касаткиной просто достался старый монитор Пешкина, - предположил Василий Порфирьевич, - вот и весь секрет. Зачем я сказал эту дурацкую фразу: "Может, это любовь?"»
          Василий Порфирьевич снова посмотрел на фотографию улыбающегося Пешкина и невольно повторил собственные слова: «Может, это любовь?»
          И вдруг его осенило: «Ведь любовь может быть не только Касаткиной к Пешкину, но и Пешкина к Касаткиной! А что если Пешкин уволился из-за неразделённой любви к Касаткиной? Тогда всё становится на свои места. Я очень удивился, когда Касаткина стала помогать Пешкину накрывать стол в его день рождения. Но потом, зайдя в комнату 216, я увидел, что она стоит посреди комнаты и, пристально глядя в глаза Пешкину, с неподдельным интересом слушает его обычный инфантильный бред. Увидев это, я удивился не меньше, чем когда она помогала Пешкину накрывать праздничный стол. Но теперь мне всё понятно. Оказывается, Касаткина – роковая женщина! А фотографию Пешкина на рабочем столе её компьютера вполне мог разместить мстительный Хан, с него станется. Да и сам Хан вполне мог влюбиться в Касаткину. Я точно знаю, что Касаткина кокетничала — не только с молодыми мужчинами, но даже со мной, стариком, и не только в самом начале, но даже на прошлой неделе, когда она уже блудила с Емелиным. Чего только стоит её резкий разворот на 180 градусов, который она совершила однажды, идя к двери и разговаривая по телефону, чтобы уличить меня в том, что я смотрю ей вслед. Она была уверена, что я должен смотреть ей вслед… Но я смотрел на Костогрыза, который следил за мной. Но зачем Касаткина кокетничала, если у неё уже есть любовник? Она это делает, чтобы потешить свои амбиции. Не зря же Чухнов сказал, что она «хваткая девочка». Его слова — это сильный знак, это точная характеристика Касаткиной. Насидевшись дома с детьми, она хочет получить как можно больше знаков внимания, поэтому и кокетничает. Вот чем чревата длительная изоляция от эмоционального общения в социальной среде. Она кокетничает со всеми… Но мой жизненный опыт позволяет мне распознавать её приемы обольщения, взять хотя бы того же Пешкина. Она смотрела своими чёрными глазами прямо в его глаза - очень внимательно, с доброжелательной улыбкой, очень похожей на обожание, и ему наверняка казалось, что эта улыбка предназначена только ему. Такая улыбка завораживает, очаровывает мужчину... Так она смотрит на всех, кого хочет очаровать. Когда я увидел, что она именно так смотрела на невзрачного Пешкина, то был удивлён, что она уделяет такое внимание Пешкину, над которым все смеются… А потом Пешкин неожиданно уволился. Это произошло после того, как Касаткина увлеклась Емелиным, и я имею полное право предположить, что Пешкин влюбился в нее. А когда блуд Касаткиной с Емелиным дошёл до той стадии, что она стала открыто принимать его ухаживания и ездить в его машине, то уволился Хан. Выходит, он тоже влюбился в неё? Значит, громкая череда увольнений „молодых гениев“ случилась не без участия Касаткиной. Она принялась кокетничать со всеми подряд, надевать немыслимые блузки с огромным вырезом до середины спины и платья с очень смелым для матери двоих детей декольте, красить волосы и делать завивки - и очаровала всех. Чтобы противостоять чарам Касаткиной, нужно быть очень адекватным человеком. А Емелин отреагировал на её кокетство, начал ухаживать за ней, дарить подарки, говорить комплименты... И птичка попалась. А что если Касаткина хладнокровно использовала Емелина, чтобы выжить Хана и занять его место? Это вполне можно допустить, ибо закон гласит: "Истинной целью человека является не то, о чём он говорит, а то, что с ним произошло". А произошло следующее: высокомерной полукровки Рудольфа Хана уже нет, а на его месте сидит Касаткина, у которой очень тихий голос. Выходит, Хан был не так уж неправ, когда говорил, что Касаткину надо опасаться? Как чувствовал. Но даже если он и прав, то сам он ничуть не лучше, ибо поступал точно так же, когда „отжимал“ должность у Кожемякиной. Бумеранг, который он запустил, вернулся к нему, запущенный нежной рукой Касаткиной.
          Вполне возможно, что должность специалиста по работе с подрядчиками усиливает амбиции людей, которые занимают эту должность. Когда не было закона о госзакупках, а Ильюшин откровенно бездельничал, он был почти нормальным человеком, с ним можно было общаться, и Королёва не могла установить над ним свой контроль. Как только появился закон о госзакупках, Ильюшин стал главным действующим лицом, к нему пошли толпы подрядчиков, его амбиции резко выросли, и Королёва легко закодировала его. Это неудивительно: подрядчики ходят к тебе, молятся на тебя, несут подарки — как тут устоять и не загордиться? А потом Ильюшин вообще уволился. Его место занял Хан, уже через короткое время стали заметны его непомерные амбиции, поведение изменилось, и вскоре он тоже уволился. И вот теперь на месте Хана сидит Касаткина, а это значит, что у неё тоже завышенные амбиции».
          Вскоре пришло время Касаткиной выполнять свою новую работу, для этого нужен был электронный ключ, который записывается на флэшку и выдаётся ответственному сотруднику для выполнения торгов в Интернете. Когда Хан увольнялся, Касаткина старательно избегала его, поэтому не оформила свой собственный ключ. У Кожемякиной был свой ключ, но она категорически отказалась давать его, поскольку, вероятно, вспомнила народную мудрость: «Не плюй в колодец, пригодится водицы напиться». А Касаткина, образно говоря, «плюнула» в колодец, с лёгкостью согласившись «отжать» у Кожемякиной должность. Теперь она «отжала» у Хана более высокооплачиваемую должность специалиста по работе с контрагентами, и ещё хочет «отжать» электронный ключ у Кожемякиной. Это уже был перебор амбиций, Кожемякина отказала ей, и Василий Порфирьевич был солидарен с её решением: «Кожемякина права, не давая свой собственный ключ: когда Хан уходил, Касаткиной надо было учиться, учиться и учиться, а она всё время тратила на блуд с Емелиным. Она и теперь не оставляет своих амбиций, связанных с обольщением: стоило мне сегодня подойти к чайнику - и она положила ногу на ногу и стала гладить её. Я не знаю, какого эффекта планировала добиться Касаткина этим жестом, но я сразу представил, как Емелин гладит её ногу, чтобы получить доступ к самым вожделенным местам, и у меня возникло отвращение к ней. Если обольщение — самоцель женщины, то такая женщина заслуживает только негативных эмоций. Это не человек, а зомби.
          Я уверен, что Кожемякина хотела бы относиться к Касаткиной по-матерински... Но жизнь показывает, что среди сослуживцев не может быть ни жён, ни мужей, ни матерей, ни дочек. Мы все конкуренты, и от сослуживцев, к которым Кожемякина старалась относиться по-матерински, то есть по-человечески, страдала её собственная зарплата, которая так нужна и ей, и её собственным детям и внукам».
          Кожемякина всё же пересилила себя и стала помогать Касаткиной, хотя по своей натуре она была женщиной довольно вредной и капризной.
          Лёня попросил Касаткину показать, как регистрировать новый договор с фирмой-подрядчиком, она подсела к нему, стала объяснять, но на самом деле несла такую ерунду, что Чухнов, у которого был опыт заключения договоров с фирмой «Машиностроение», не выдержал и отчитал её за некомпетентность, а Лёне пришлось идти в договорной отдел за консультацией.
          Когда Чухнов вышел, Рогуленко, дама очень строгая и принципиальная, проявила сострадание и, чтобы Касаткина не расстраивалась, сказала ей:
          - Оля, ты не принимай близко к сердцу слова Чухнова, Сан Саныч сегодня чем-то раздражён с самого утра, поэтому не сдержался.
          «Люди должны оставаться людьми, даже если другие ведут себя недостойно, - согласился с ней Василий Порфирьевич, - и мои ровесники ведут себя достойно, в отличие от молодёжи. Но лично я не переживаю за Касаткину: через неделю вернётся из отпуска Емелин и утешит её. Но, может быть, я неправ? Может, я зря грешу на бедную женщину? Нет, не зря, она виновна в том, что не работает, а оттачивает на сослуживцах свои женские уловки. Она нарушила закон, поэтому будет наказана. Но не мной».
          Но Василий Порфирьевич не умел долго злиться на людей, поэтому вскоре он размышлял о поведении Касаткиной уже не так категорично: «За время изоляции человека от социальной среды сильно искажается его самооценка. За время длительного декретного отпуска самооценка Касаткиной понизилась, и она кокетничает налево и направо, чтобы поднять свою самооценку. Этим она ухудшает оценку сослуживцами её действий, то есть ослабляет свою плоть. Как только Касаткина пересела на место Хана, за ширму, она редко покидает его. Видимо, там, за ширмой, скрытой от других глаз, ей гораздо комфортнее, чем на открытом пространстве. Это типичное поведение человека, длительное время находившегося в изоляции от общения. Такой человек по инерции стремится изолировать себя от общения. В такой ситуации активное общение с одним человеком, выбранным из общей массы, тоже является изоляцией. Такими людьми для Касаткиной являются её подруга и любовник Емелин.
          Но для Касаткиной Емелин является ещё и защитником, который гарантирует ей и защиту, и продвижение по службе, и, надо думать, хорошую зарплату. Касаткина знает, ради чего она старается.
          Касаткина иногда садится на своё прежнее рабочее место за моей спиной... Но моя спина уже не чувствует её энергию. Я определил для себя её истинное место в социальной среде, и моя злость прошла. Я не могу долго поддерживать неприязнь к человеку, поэтому, когда Касаткина стала постепенно налаживать общение в комнате, я охотно откликнулся на её усилия. Конечно, я недоволен её откровенным кокетством... Но, поскольку я знаю, что происходит на самом деле — а происходит неосознанное стремление молодой красивой женщины кокетничать со стариком – то уже воспринимаю её кокетство с лёгкой ироничной улыбкой человека, осознающего своё превосходство над подобными примитивными ухищрениями: если она и дальше будет себя так вести, то, видимо, скоро начнёт кокетничать уже с трупами».

          * * *
          Вышел приказ Генерального директора о реорганизации структуры управления завода, в соответствии с которым упразднялось огромное количество отделов и должностей, созданных при олигархе Пугачёве. Это означало, что попавшие под сокращённые сотрудники завода будут обращаться к Гайдамаке, и тот может воспользоваться удобным моментом, чтобы избавиться от неугодных подчинённых. «Решится ли он избавиться от меня? – пытался понять Василий Порфирьевич. - Раньше я был убеждён, что решится... Но теперь я понимаю, что я ему дорог, потому что слишком много умею, и в любой момент могу заменить любого сотрудника ПДО… Любого!
          Гайдамака сделал ставку на молодёжь, ради них унизил опытных профессионалов, а молодёжь его подвела. Ильюшин, Хан и Пешкин уволились, Кристина развелась с сыном Рощина, Касаткина пустилась во все тяжкие, Емелин устроил блуд со своими подчинёнными. Идеальная реальность, которую несколько лет старательно создавал Гайдамака, была разрушена в течение нескольких месяцев главными героями этой реальности, как только Гайдамаке удалось создать молодёжный коллектив».
          Лёня попросил Василия Порфирьевича показать, как в плановике верфи программы DRAKAR найти насыщение секций изделиями МСЧ, Василий Порфирьевич показал ему эту функцию, и у него появилась надежда на ближайшее будущее: «Молодые специалисты "по умолчанию" имеют меньше опыта, чем профессионалы. Это закон. Но Гайдамака возвёл молодёжь на пьедестал, унизив профессионалов, и символом этого явления стали Хан и Пешкин. И вот они ушли, и осталась совершенно некомпетентная Касаткина. Касаткина - это знак, говорящий о возвращении профессионалам их заслуженного высокого статуса. Моё обучение Лёни тоже говорит об этом. Время молодых и наглых прошло, ситуация изменилась, и сейчас действует новая реальность. Бывший директор Адмиралтейских верфей Александров, которому исполнилось 70 лет, сказал, что молодым специалистам надо на 3-5 лет забыть о деньгах и карьере и упорно изучать профессию, направив на это всю свою энергию. Всё остальное они получат потом. Я именно так и действую, как будто я молодой специалист, а настоящие молодые специалисты вроде Гниломедова, Хана и Пешкина, ставят затрату своих усилий в зависимость от размеров зарплаты, как будто они уже великие профессионалы».
          Гайдамака зашёл в комнату 221, подошёл к Морякову, поздоровался с ним за руку, а остальным сказал:
          - Я поздоровался с Василием Порфирьевичем - как с первой скрипкой, а то ещё подумаете, что я не здороваюсь с вами!
          Любому другому сотруднику этот жест мог бы показаться истинным знаком уважения начальника… Но Василий Порфирьевич, зная Гайдамаку, был начеку. И он не ошибся. Гайдамака выпустил распоряжение, в котором разделил обязанности Старшинова по заказам и половину обязанностей передал молодому Гниломедову. Он аргументировал это слишком большой нагрузкой на пожилого Старшинова и невозможностью увеличить штатное расписание отдела. «Это значит, что у Старшинова появился официальный дублер!» - сразу раскусил этот ловкий трюк начальника Василий Порфирьевич.
          Кондратьева сделала аналогичный вывод:
          - Грохольский будет теперь хлебать в полный рот!
          Вскоре Гайдамака пришёл с очередной идеей облегчить работу сборочно-сварочного цеха, и теперь он поздоровался со всеми... Кроме «первой скрипки».
          «Значит, я уже не „первая скрипка“? – удивился Василий Порфирьевич. - Так быстро?»
          Грохольский распустил слух, что в ПДО на должность Начальника БАП переводится девушка Даша из Отдела информационных технологий. Но Василию Порфирьевичу уже казалось, что должность Начальника БАП, после того, как её «отжал» у него инфантильный Пешкин, утратила не только свою привлекательность в отделе, но и актуальность. Более того, «благодаря» усилиям Гайдамаки, эта должность стала токсичной. Но усилиями Гайдамаки токсичной стала не только должность Начальника БАП. 
          Емелин пришёл в отдел в прошлом году и по заданию Гайдамаки стал «курировать» работу Ильюшина и Кожемякиной, которые занимались договорами с фирмами-подрядчиками. Но Ильюшин был слишком амбициозным молодым человеком, чтобы терпеть такую плотную опеку, поэтому вскоре уволился. Хан с удовольствием занял его должность специалиста по работе с контрагентами, потому что зарплата на этой должности больше, чем на прежней... Но Емелин стал «курировать» не только его, но и Касаткину, Хану это не понравилось, и он тоже уволился. Из этого Василий Порфирьевич сделал вывод, что должность заместителя Гайдамаки по достроечному производству является токсичной, пока её занимает Емелин, и всё, что делает Емелин, происходит с одобрения Гайдамаки, а потому Емелин является таким же «карающим мечом» Гайдамаки, каким до него была госпожа Королёва. Судя по блуду, который устроил Емелин, в ведомстве Гайдамаки всё вышло из-под контроля, но он специально держал Емелина, чтобы тот, подобно Королёвой, самовольно установившей себе вольный график работы, унижал достоинство сотрудников отдела. В «благородном» деле унижения профессионалов Емелин заменил ушедшего Пешкина и поднял этот процесс на более высокий уровень.
          А по поводу новости, что должность Начальника БАП займёт девушка Даша, у Василия Порфирьевича возникло собственное видение этой ситуации: «Получается, что парни в нашем отделе в срочном порядке заменяются на девушек. Обстановка снова изменилась, значит, всё остальное тоже изменится. Я надеюсь, что вместо агрессии, которая исходила от парней, девушки внесут в коллектив больше мягкости и сострадания… И я, наконец, смогу расслабиться».

          * * *
          Василий Порфирьевич считал, что он в своё врем принял окончательное решение не переходить на должность ночного дежурного по заводу… Но жизнь заставила его снова вернуться к этому вопросу. Пришёл Самокуров и очень загадочно предложил ему место ночного дежурного по заводу. Все, кто присутствовал в комнате, были удивлены. Потом Василия Порфирьевича вызвал Гайдамака и сказал:
          - Василий Порфирьевич, освобождается место ночного дежурного по заводу, и я предлагаю тебе это место.
          Василий Порфирьевич пообещал начальнику подумать и посоветоваться с женой, а когда вернулся к себе и рассказал Чухнову о предложении Гайдамаки, то Чухнов дал объяснение этому предложению:
          - Суханов стал плохо чувствовать себя, и начальник заранее принимает меры.
          И Василий Порфирьевич вынужден был снова решать эту проблему: «Я бы, может быть, согласился стать ночным дежурным, уж слишком настойчиво мне предлагают это место, и слишком уж заманчива эта должность, так заманчива, что многие пенсионеры хотят занять её… Но я уже вкусил прелести этой работы, и мне почему-то она не понравилась. Я не знаю, почему, но душа моя не лежит к этой работе. Тем более, что летние отпуска у дежурных не приветствуются, поскольку все они - дачники. Кроме того, у меня есть претензии и к Самокурову. У меня до сих в голове не укладывается его поведение, когда он заставил Пешкина красить в комнате 220 подставку для компьютера, не обращая внимания на мои жалобы. Я был для него пустым местом, а такое прощать нельзя. Потом он отказался ходить в столовую со мной, зато с Пешкиным ходил с удовольствием. Но главное препятствие даже не в этом, а в том, что жена категорически не желает оставаться ночами в одиночестве, а я не хочу ссориться с ней. Значит, этот вариант для меня отпадает. Хоть я и сказал начальнику, что ответ дам завтра, но всё уже решено заранее. - Но как только Василий Порфирьевич принял окончательное решение, у него вдруг появилось другое видение этой проблемы. - Гайдамака представил своё предложение как исключительно доброе дело, которое он решил совершить для меня... Но ведь я знаю, что злой, циничный человек не способен на добрые дела. Для этого у него должно быть сердце, а у Гайдамаки нет сердца. Похоже, он хочет освободить мою должность в бюро МСЧ для какого-то протеже… Очередного протеже, который поможет ему удержаться в кресле Начальника ПДО».
          Василий Порфирьевич забеспокоился, поделился с Чухновым своими опасениями, и тот успокоил своего сотрудника:
          - Ты прав, Гайдамака хочет устроить очередного «блатного»… Но тебе нечего бояться: поскольку этот «блатной» от самого Уткина, то для него откроют новую должность с достойной зарплатой. А Суханова Гайдамака хочет убрать потому, что тот был на дежурстве выпившим, и даже был вызван начальник караула, который зафиксировал опьянение.
          Выслушав Чухнова, Василий Порфирьевич снова  убедился в том, что Суханов — всего лишь простая пешка в жестокой, циничной борьбе Гайдамаки за своё выживание любой ценой. Иван Иванович на дежурстве пьянствует с Грохольским, все об этом знают, но это не является поводом для его увольнения, потому что его сын — Главный Строитель завода. И если Гайдамака захочет сделать Василия Порфирьевича такой же разменной пешкой в своей игре, какой сделал Суханова, то он ни перед чем не остановится. Василию Порфирьевичу надо быть подальше от Гайдамаки, и должность рядового инженера самого низкого разряда в бюро МСЧ для него является спасением.
          На следующий день Гайдамака позвонил, спросил о решении Василия Порфирьевича, и он ответил:
          - Владимир Александрович, я не могу принять Ваше предложение, потому что жена категорически против.
          - Ладно... Ничего личного! - ответил Гайдамака, и теперь Василию Порфирьевичу осталось ожидать, когда и как начальник накажет его за проявленную неблагодарность… А потом он понял, что Гайдамака таким изощрённым способом демонстрирует своё доверие к нему. Ведь он знает, что Василий Порфирьевич никогда не напьётся на работе и не подведёт его перед беспощадным Уткиным. Гайдамака может полностью довериться только Василию Порфирьевичу на этом ответственном посту… И ради этого он готов унизить Морякова ещё больше, то есть полностью списав со счетов. Он уверен, что Василий Порфирьевич, как пенсионер, достоин лишь должности ночного дежурного, и на большее не способен, хотя он справляется со своей работой в бюро МСЧ. Гайдамаке так хочется, потому что его самооценка стала ещё ниже, а убогого Пешкина, за счёт которого он поддерживал свою самооценку на достаточном уровне, больше нет. Он надеялся, что, в очередной раз унизив Василия Порфирьевича, он хоть как-то компенсирует потерю Пешкина. Но он подвёл начальника, и теперь Василия Порфирьевича мучил вопрос: «Что же будет дальше? Как Гайдамака собирается повысить рухнувшую самооценку?»

          * * *
          Касаткина после обеда ушла, никому ничего не сказав, и в комнате снова зашёл разговор о ней. «Пирамида Эфиопса», за которой безнаказанно прятался Хан, при Касаткиной уже стала вызывать сильное раздражение. И Хан, и Касаткина - оба вели себя вызывающе, но Хан очень умело маскировал своё вызывающее поведение изобилием общения, в котором все буквально погрязли. Если бы, например, Василий Порфирьевич по какой-то причине попытался очернить его в глазах сослуживцев, то его не поняли бы: Хан всегда отзывался на просьбы сослуживцев, всегда первый шёл на помощь, он постоянно веселил их. И только ребёнок, который до сих пор жил в нём, иногда давал о себе знать, вынуждая его вести себя неадекватно. А его преемница демонстративно не желала общаться, за что и поплатилась.
          - За этой ширмой ничего не видно! - недовольно сказала Рогуленко, и Лёня с Костогрызом, как по команде, немедленно убрали «пирамиду Эфиопса».
          Василий Порфирьевич решил, что с их стороны это очень агрессивный и неадекватный жест: когда за этой «пирамидой Эфиопса» сидел Хан, никто не осмелился убрать её, а теперь двое молодых крепких мужчин без колебаний убрали её, то есть совершили насилие над хрупкой женщиной. В этом явно что-то было неправильно, несправедливо, и Василий Порфирьевич подумал: «Интересно, как отреагирует Касаткина? Я бы не хотел завтра утром присутствовать при этой сцене».
          И всё же ему пришлось присутствовать при этой сцене. Увидев утром новую декорацию, Касаткина сначала опешила и остановилась в нерешительности, а потом выразила своё недовольство:
          - Хоть бы предупредили! Я же по вашим столам не лажу!
          - Интересно, а она нас предупреждает, когда уходит с работы? - возмутилась Кондратьева, когда Касаткина вышла. -  Иной раз даже не поздоровается, а вчера вообще ушла, ничего не сказав! Не проставилась ни за «прописку», ни за новую должность!
          - Конечно, особа, приближённая к императору! - добавила Кожемякина, которая в этот момент зашла в комнату 221.
          В обед хрупкая Касаткина сама поставила на место громоздкую и тяжёлую ширму, которую Парамошкин и Костогрыз снимали вдвоём.
          «Она не позволила себя обидеть, хотя у неё был шанс получить официальное признание и обрести плоть в социальной среде, - решил Василий Порфирьевич. - Благодаря этой хрупкой женщине мы все испытали сильные эмоции. Я не ошибся: у этой девочки тихий голос, но сильная воля, и все её действия, включая прелюбодеяние, чётко мотивированы, поэтому мнение окружающих людей для неё не имеет значения. Как говорится: "В тихом омуте..." Она бесстрашно пошла против всего коллектива… И она может позволить себе это, потому что у неё есть влиятельный защитник — Емелин. Такой женщине хватит воли, чтобы разрушить свою семью, как это сделала дочка Королёвой. Чтобы разрушить благополучную семью с двумя детьми, женщина должна обладать очень сильной волей».
          Когда Емелин вышел из отпуска, Касаткина задержалась после работы. Чухнов, уходя домой, спросил, почему она задерживается, и она ответила:
          - У меня ещё включен компьютер, я сейчас узнаю, понадобится ли он сегодня, - и пошла к Емелину.
          Когда Василий Порфирьевич уходил, они уже вместе шли в комнату 221.
          «Значит, она осталась, чтобы дождаться Емелина, - невольно продолжил своё негласное расследование Василий Порфирьевич. - Если бы дело было только в компьютере, то она оставила бы его включенным, как оставляет почти каждый день, и ушла домой, а Емелин его выключил бы. Касаткина и Емелин стали вести себя осторожнее, они уже не уходят с работы вместе, они не выставляют напоказ свои близкие отношения, как это было до отпуска Емелина. Значит, их любовная интрижка на работе перешла в более устойчивую форму, и теперь им есть что скрывать от посторонних глаз. Если Касаткина кокетничала налево и направо, значит, это была её естественная потребность, вызванная недостатком внимания со стороны мужа, и теперь эту потребность полностью удовлетворил Емелин».
          Василий Порфирьевич уже привык к тому, что «молодые перспективные специалисты» желают, чтобы им, профанам, платили больше денег, чем профессионалам. Теперь уже Костогрыз был недоволен тем, что ему мало платят, и заявил, что готов искать более прибыльное место, хотя Василий Порфирьевич не сомневался, что Костогрызу Гайдамака, при ходатайстве Чухнова, платит больше, чем ему. Однажды, изрядно выпив с Грохольским, Костогрыз проговорился, что Чухнов доплачивает ему, чтобы его зарплата была не меньше 40 000 рублей, но, несмотря на эти благодеяния начальника, он всё равно мечтает найти более денежное место.
          «Молодёжь вся такая, - сделал вывод Василий Порфирьевич. - Они хотят получить всё и сразу. Но так не бывает, потому что для этого надо куда-то деть профессионалов своего дела. Это, во-первых. Во-вторых, Костогрыз подтвердил мои собственные наблюдения: он неадекватен, поэтому ведёт себя как ребёнок. Устраиваясь в бюро МСЧ, он знал, что его зарплата будет гораздо меньше, чем в фирме «Машиностроение», где он был заместителем начальника цеха, но всё равно пошёл… Он как будто надеялся на какое-то чудо. Когда у него был выбор, он не проявил достаточно воли, не прошёл испытание, и теперь ему предстоит новое испытание, в котором он должен будет проявить волю. А я, получается, со своими 35 000 рублей, самый низкооплачиваемый сотрудник в отделе. Я обучил Костогрыза копировать технологические наряды по насыщению секций из плановика верфи программы DRAKAR, и это для него должно быть неоспоримым фактом, что я знаю больше него, и что мой профессионализм выше. Но он всё равно относится ко мне высокомерно, следя за мной и публично высмеивая мои физические недостатки, хотя у самого недостатков полно. Я расцениваю такое поведение как отсутствие адекватности, которое обязательно будет наказано. Я трачу свою энергию на собственное развитие. А Костогрыз растрачивает свою драгоценную энергию не на своё развитие, а на очернение другого человека, который, к тому же, годится ему в отцы. Значит, Костогрыз мне не ровня, и в социальной иерархии он находится ниже меня».
          31 августа студентка Таня Антонова работала последний день, на прощание она угостила всех тортом, перед обедом зашла во все комнаты и с каждым на прощание обнялась. Она оставила сотрудникам ПДО прощальное письмо, в котором искренне признавалась в любви к ним. Из её письма следовало, что она ещё находится в таком возрасте, что смотрит на окружающий мир сквозь розовые очки. В конце своего нежного послания она подписалась: «Ваша мелкая». Когда сотрудники ПДО обсуждали письмо Антоновой, Костогрыз сказал:
          - Для Тани Василий Порфирьевич - это «дядя Вася».
          - Я и не возражаю, так и есть на самом деле, - ответил Василий Порфирьевич.
          Таня Антонова оставила о себе очень хорошее мнение, хоть она ещё очень молодая, и Василий Порфирьевич с грустью подумал: «В нашем отделе, которым руководит Гайдамака, нормальным людям нет места. Слава Богу, что эта нечисть руководит лишь ПДО, а до руководства заводом его алчные лапы уже никогда не дотянутся. Эта опасность миновала… И для завода… И для всей России...»