Беспокойное лето -13

  Несколько минут назад Наташа вышла от Дарьи Цветковой со смешанным чувством. С одной стороны многое прояснилось, а с другой всё наоборот запутывалось. Женщина, как могла, защищала своего приятеля, с которым последнее время уже близких отношений не поддерживала из-за его пристрастия к спиртному. Но, как она уверяла Егорову, тот вряд ли мог быть причастен к убийству человека. И ещё один спорный момент возник: в ходе опроса Малыгина с Ольховской улицы, получалось, что он не знал по имени парня в серой спецовке, который приходил в их двор, но по описанию был похож на Курбатова, а отец Антона уверял, что именно Малыгин подбил парней на спор прокатиться на катере ночью. Получается, что он знал этого Ефима, но умолчал сей факт. Или же Митька видел во дворе совсем другого человека? Это и предстояло сейчас выяснить Егоровой, пока Курбатов не задержан, а для этого были все основания.
  Митька сидел в своём дворе, как всегда, за столиком под деревом, играя в шахматы с возрастными соседями. Он поднял глаза на Наташу, ничуть не удивившись её тут встретить. Он быстренько поднялся, вылез из-за столика с
тесной лавки, кивнув своему напарнику, и прошёл за Егоровой в конец двора. Они устроились в беседке, опутанной ползучим диким виноградом, дающим прохладу в жгучий полуденный зной.
- А я знал, что вы снова сюда придёте, - с улыбкой проговорил парень, его чёрные, густые брови чуть приподнялись при этом. - Математический расчёт!
- Вопросик к тебе имеется, - Наташа пристально взглянула на Митьку, пытаясь понять его настроение. - В прошлый раз ты мне про парня рассказал, тебе незнакомого, который приходил в ваш двор и был одет в серую спецовку. Так?
- Да, рассказал, - подтвердил Митька.
- Но ведь по описанию получается, что это Курбатов, приятель Антона и ты его не мог не знать... Почему же ты сказал неправду?
- Неправду?! - немного опешил парень. - Да, я знаю Ефима, но тот, что приходил во двор, был совсем другой. И того я не имел чести знать, потому что он прятал всегда своё лицо за серой кепкой... Я уже говорил вам про это. Что-то общее между ними есть, но Курбатов поплотнее телом, а тот совсем тощий, хотя ростом они одинаковые. Ходит в такой же спецовке, как Ефим, может быть работают в одной конторе, ремонтниками?
- Когда он приходил в ваш двор последний раз? Как давно ты его тут видел? - для Наташи это был несколько неожиданный ответ.
- Не помню точно, но... наверное недели две назад, если не больше, - ответил Малыгин. - И ещё... У нас скоро шахматный турнир пройдёт в ДК, среди местных игроков, я вас приглашаю. Ваша профессия, столь же интеллектуальна, как наша любимая игра, - не без гордости произнёс Митька. - Там, кстати, будет Антоха выступать со своим ансамблем, куда его недавно приняли по непонятным для меня причинам.
- Объясни! - не поняла Егорова.
- Сячин долго вокруг крутился, облизывался на эту модную группу, которая у нас в ДК появилась, пристрастился к ним, ходил на все их выступления, он же у нас меломан известный, а тут... вдруг неожиданно его взяли в качестве второго, запасного барабанщика. Меня это удивило, а он упирает на то, что дюже талантлив, что прошёл отбор, и его взяли в группу, но мне это кажется немного странным. Нет, не думайте, я ему не завидую, но не понимаю всего происходящего, а тут ещё такое с Алкой случилось. Она тоже хотела в этой группе петь, голос был хороший.
- Их привезли сегодня из Подольского с отцом для дачи показаний, пока лишь известно, что это ты подбил обоих на ночной заплыв. Это так?!
- Отрицать не буду, мы поспорили... Выпили перед этим чуток, вот я и сорвался, к тому же перед этим Антоха был слишком груб, я не выдержал его слов... Он говорил, что только никчёмные люди и хиляки могут пропадать целый день во дворе за шахматным столом, которые больше ни на что не способны, а я его и подколол, напомнил про его слабость на дальний заплыв. Тоха сперва один хотел катер угнать, а потом Ефим к нему запрыгнул в последний момент, чтобы не так страшно было ночью-то...
- Да, ребята, натворили вы дел с этим заплывом... Вот во что обернулась ваша шалость, если не назвать это большим словом, - Наташа поднялась с лавочки, поправила свой форменный китель. - Ты пригодишься для дачи показаний, Митя, поэтому прошу пока из города никуда не выезжать. Понял меня?!
- Так точно! - нарочито и показушно отчеканил парень, прижимая ладонь к голове, вульгарно козырнув. - Иду по делу, как свидетель!
- Тебя это забавляет?!
- Пока... пока забавляет! - он опустил вниз глаза. - Узнают родители все эти подробности, будет не до забавы! Я молчу пока о всех своих подвигах...
- А их было много на твоём счету? - Наташа остановилась.
- Достаточно!.. Но не будем об этом.
- Правильно, не будем забывать основное, которое интересует прежде всего.

  Наташа вернулась на Загорянку как раз в тот момент, когда привезли на допрос задержанного Курбатова, его взяли прямо из ремонтной мастерской, застав на рабочем месте. Старший следователь Зайцев сам проводил эту напряжённую беседу, пригласив кроме своего помощника Солошенко, принять участие в допросе Наташу, как наиболее чуткое звено. Он знал, что от неё не ускользали некоторые эмоциональные детали, невидимые другим сотрудникам-мужчинам. Курбатов сидел за столом взлохмаченный, как воробей, он пригладил ладонью свои короткие вихры, что торчком лезли в разные стороны на его залысинах. Клетчатая рубашка под серым комбинезоном, была засалена и запачкана белой краской во многих местах. Зайцев кинул взгляд на его разобранный, взволнованный вид, приступая к делу. Солошенко сидел за соседним столом, ведя протокол, Егорова рядом с ним.
- Гражданин Курбатов, - обратился к нему следователь, - вам известны люди по фамилии Фалины? Кого из них вы знаете, с кем знакомы?
- Чего?! - Ефим шмыгнул носом.
- Не прикидывайтесь, - цыкнул на него Зайцев. - Я про Фалиных спросил. С Аллой Фалиной знакомы?
- А... Видал такую с Антохой, приятелем моим. А что? - напрягся Ефим.
- Расскажите, когда в последний раз с ней встречались, - поймал на себе растерянный взгляд после своего вопроса Егор Афанасьевич.
- Я с ней?! - Ефим заёрзал на стуле. - Нет... я не буду ничего рассказывать.
- Вот, как? В таком случае встречный вопрос - откуда вы взяли деньги на оплату разбитого катера, которые отдали Степану Сячину? Можете не отрицать, вот его показания, - подвинул к нему через стол документ следователь.
- Я не отрицаю... Я отдал! - засопел Курбатов, кинув взгляд на листок бумаги.
- Так откуда у вас появилась столь большая сумма? - настаивал Зайцев.
- Мать собрала, - угнув голову, ответил Ефим. - Сожитель её помог, на рынке он работает, вот и собрали, когда я спросил...
- Где они сейчас проживают?
- В Ейске, там и работают на рынке... Мать тоже туда пристроилась, в палатку пивом торговать. Они собрали, я не вру! - с каким-то заметным отчаянием в голосе, произнёс Курбатов это признание.
- Вам известно, что случилось с Аллой Фалиной и её семьёй? - это уже спросил Солошенко, тревожным поникшим голосом.
- С подружкой Антона? - вскинул изумлённые глаза Курбатов. - Нет, а что?!
- Они были убиты в субботу вечером в собственной квартире... Ну же, Курбатов, ну? Сознавайтесь - там три трупа! В ваших же интересах дать признательные показания, - настаивал Павел. - А после расправились с сестрой вашей знакомой Дарьи Цветковой. Она свидетелем была, да? Чему?! Что она могла видеть? Что могла знать? Курбатов!..
  Наташа видела, как у Ефима свело челюсть, как от этой информации в нём что-то опустилось на самое дно сознания. Но понять до конца смысла сказанного, парень не мог, не доходило до него то страшное, что лежало на поверхности снежным, холодным комом. Наконец его глаза потемнели, точно их окутало чёрным мороком. Он замотал отрицательно головой, зажав виски ладонями:
- Нет! - дико вскричал он. - Нет!.. Этого никто не мог слышать!.. Я сразу отказался!.. Я на это дело не пошёл!
- От чего ты отказался? На что ты не пошёл? - подскочил к нему Егор Зайцев.
- Не напирай, начальник, не надо напирать... Я ничего не знал, - Ефим перегнулся пополам, точно от удара в живот. - У Антона спросите, раз на то пошло. Алка его девчонка... была.
  Больше Курбатов не произнёс ни слова, как его не просили об этом. Солошенко сразу после допроса отправился на служебной машине в соседний город Ейск, чтобы опросить родственников Курбатова на предмет денег, которые ему, якобы, дала мать. Он взял с собой Павлова. Наташа осталась в кабинете с Егором Зайцевым подводить итоги допроса.
- Ну, и как тебе, картинка складывается? - мрачно спросил Егор Афанасьевич.
- Не очень, - она пересела ближе к окну, к притоку свежего воздуха из открытой форточки, потому что испытывала какое-то неприятное чувство в груди с утра.
- Вот и я думаю - не очень! - Зайцев расстегнул ворот сорочки. - После дела Вдовицина, я больше не бываю ни в чём уверен на сто процентов, хотя до этого считал себя вполне рациональным человеком.
- Неужели вы всё-таки подозревали Ивана? Ведь это не типично, - произнесла Наташа, толкнув рукой створку окна, распахнув её по шире.
- Там всё лежало на поверхности, очень удобная была версия, которую вы, вернувшись в город, сломали! Глядя на семейные разборки, на эту Пашкину драму, я и правда уверился в том, что Иван мог в состоянии аффекта напасть на эту актрисочку. И что там кто-то посторонний мог ещё прятаться за кулисами, это было сродни плохому детективу. Так не бывает в жизни, таких совпадений. Вот я и уверовал в свою непогрешимость, а тут... Я уже ни в чём не уверен!
- Что вас смутило? Я же видела, как вы реагировали на ответы Курбатова.
- Его реакция на мой вопрос о семье Фалиных. Ты ведь это тоже видела, я прочитал по твоему лицу, - Зайцев подвинул к себе листы протокола. - Сперва он даже не среагировал, воспринял как само собой разумеющееся. Вспомнил при этом, что Алла приятельница Антона, а потом... Потом всё изменилось!
- Да, его так опрокинуло это известие о гибели семьи, что он даже проговорился о каком-то сговоре, - Наташа смотрела перед собой не моргая, представляя перед собой лицо Курбатова. - Теперь всё воедино соединиться после поездки Павлова и Солошенко. А пока надо в присутствии родителей опросить Антона Сячина. Я знаю, его мать в служебной командировке от судоремонтного завода, но отец-то в городе. Сегодня утром его допросили, но сына пока не трогали, до опроса Курбатова, а теперь, думаю, время пришло!
- Да, верно... Наташа, возьми с собой, как и положено в таких случаях, представителя от отдела по делам несовершеннолетних, и поезжайте за Сячиным Антоном, - приказал Зайцев. - Он дома, наверное?
- Он может быть в Доме Культуры, играет там в ансамбле. Его приятель Малыгин рассказал про это увлечение. Кстати по этой части у меня тоже к нему вопросики имеются. Очень уж он скоро туда попал на роль второго барабанщика! - Наташа неуверенно пожала плечами. - Мы проедем сперва в ДК, поговорим с его музыкальным руководителем.
  Зайцев хотел было спросить о её самочувствии, потому как видел некоторую неуверенность в её походке и реакциях, но тут на пороге распахнувшейся двери появился Терещенко. Он окинул быстрым взглядом обстановку:
- Я только что с Отрадной, заехал туда после опроса соседей Фалиных, - он стремительно прошёл в кабинет, кинув на стол блокнот с записями опроса.
- Что-то есть?! - поднял на него глаза Егор Афанасьевич.
- Кое-что имеется, - он пристально посмотрел на Егорову. - В соседнем бараке рядом с двухэтажкой Цветковых, проживает женщина-самогонщица, тётя Дина, к ней частенько заходил в последнее время Курбатов, его видели там неоднократно. Поэтому поводу были сильные ссоры у него с Дарьей Цветковой, после чего она решила оборвать с ним всякие связи. Но особенно, соседи утверждали, он сильно ругался с Агатой, вплоть до драки дело доходило. То есть личная неприязнь у него была к этой женщине... Надо обсудить! Видно, ей не нравилась связь сестры с пьяницей и бывшим зеком-колонистом... Хоть и по малолетке он туда угодил в колонию, но кому же понравится-то?
- У меня задание, товарищ майор, - произнесла Наташа, не поднимая головы. - Я должна привести на допрос Антона Сячина. Можно выполнять?
- Выполняйте, лейтенант Егорова, - строго приказал Александр, прихлопнув ладонью по столу, что вызвало смех у Зайцева.
  Наташка вылетела за дверь.
  Она бежала до первого этажа по ступенькам, как будто за ней гнались, лишь столкнувшись с Султановым в стеклянных дверях, она остановила свой стремительный бег.
- Ты куда это, а? - ехидно спросил он, хватая её за рукав форменки.
- По приказу начальства еду за Антоном Сячиным, - отчеканила она.
- Ну-ну!.. Что Курбатов, допросили? - полковник шёл от экспертов, держа папку в руках с последними результатами.
- Да, там Егор Афанасьевич вместе с майором сидят, обсуждают... Они там ещё! - махнула она рукой, и вылетела во двор к служебной машине.

  Вместе с представителем отдела опеки Игнатовой, Наташа прошла в кабинет методиста по работе с молодёжью ДК.
- Осипов у нас ответственный парень, - говорила методист. - Это его детище - ансамбль "Современник". Набрал талантливых ребят, купил аппаратуру. Некоторые рабочие инструменты от самих музыкантов перекочевали. Они ведь у него сборные, с разных площадок прибывшие. Теперь вот вместе выступают.
  Она подняла трубку внутренней связи, пригласила в свой кабинет руководителя ансамбля "Современник", Осипова, подойти на разговор. Он не заставил себя долго ждать, вскоре представ перед теми, кто хотел его видеть.
- Почему я пригласил в свою группу Антона Сячина? - удивился вопросу Осипов. - Потому что он принёс очень дорогую аппаратуру, современный синтезатор с японским микрофоном. Позавидует любой клавишник.
- Где он взял эти вещи, не говорил? - переспросила Егорова.
- Сказал, что купил в комиссионке по случаю. Но я конкретно не интересовался.
- А если это криминал? - настаивала Наташа, глядя на этого пышно разодетого, длинноволосого юношу неопределённого возраста. Ей не понравилось, что он прятал глаза под тёмными стёклами очков.
- Меня это не касается... Об этом пусть его родители думают. Потом он парень толковый, с головой дружит, я думаю, что вряд ли он будет связываться, как вы говорите, с криминалом. Для него попасть в наш ансамбль было большой честью, он по пятам за мной ходил целый год, прежде чем я решился его взять.
- То есть, вы его взяли за некую услугу с его стороны?
- Да, прямо вам говорю, что за аппаратуру и взял!
- Но синтезатор звука стоит в комиссионке, как хороший японский магнитофон. Где он взял такие деньги на его покупку? - не унималась Егорова.
- Спросите чего попроще, я никогда этим не интересовался.
- Тимур, но вы же здравомыслящий человек, - обратилась к парню Игнатова. - И вы допускаете такое среди ваших ребят? Чтобы они тащили из дома к вам дорогие вещи взамен на выступления в вашей группе? Это не будет слишком цинично с вашей стороны, как творческого человека?
- Простите, но такого рода мораль, она лишь для вас характерна, мне она не подходит в общении, мы с вами на разных уровнях стоим, - Осипов поднялся к выходу. - Позвольте откланяться...
- Думаю, что мы с вами ещё встретимся, - сверкнула глазами Игнатова.
- Думайте, что хотите! - с этими словами парень покинул кабинет.

  Сячина застали в зале на репетиции. Он с каким-то внутренним страхом посмотрел на подошедших к нему милиционеров. После первого же вопроса про Аллу Фалину он сильно растерялся, но потом занял глухую оборону. Про купленную аппаратуру не мог ничего сказать толком, лишь в конце беседы удалось вытянуть из него место покупки - это пригород Ростова-на-Дону, куда они с отцом ездили весной этого года. Отец знал про его увлечения, но не имел понятия, что сын может располагать деньгами, для покупки дорогих вещей. Покупка была совершена в тайне от семьи. Где взял деньги, Антон ответил уклончиво, получается, что он одолжил их у взрослого товарища, имя которого назвать отказался. Вёл Антон себя странно и непонятно, потому было принято решение допросить его ещё раз, но уже в кабинете следователя в УВД города, куда парень был незамедлительно доставлен. Но там он принял ещё большую оборону. В результате, его забрал домой под подписку о невыезде его взволнованный отец, обещая прийти по первому же требованию.
Поздно вечером из Ейска вернулись посланные туда оперативники. Наташа видела, как к Султанову в кабинет кроме них вошли Зайцев и Травников, закрывшись там от постороннего глаза. Она уставшая от своих сомнений, пошла домой пешком через Центральный парк, чтобы немного успокоиться дорогой.

  Бабушка встретила её на пороге приветливой улыбкой. Она уже знала всё, Надежда рассказала ей по телефону, по простоте своей, всю подоплёку. Ситуация казалась Елизавете Юрьевне смехотворной, но глядя на серьёзный, насупленный вид внучки Наташи, она решила не форсировать события, даже о них не упоминать, потому что это вызовет не нужную, нехорошую реакцию.
  Наташа переоделась, прошла в кухню, села за столик и замолчала на весь вечер, как впрочем и вчера. Маме не здоровилось, она рано легла вместе с Мишкой у себя в комнате. Но вот чего Егорова никак не могла ожидать, так это появления на ночь глядя грозного Султанова у себя дома. Они вошли вместе с Александром шумные, с громкими разговорами демонстративно прошли мимо неё в большую комнату.
- Устал я сегодня, надо немного передохнуть, привести мысли в норму. Нервы разыгрались что-то, одному сегодня не уснуть, - громко говорил Евгений Петрович. - Думаю, что не прогоните страждущего странника!
  Он уселся на разобранный диван, расстёгивая сорочку на ходу. Наташке только оставалось хлопать глазами в ответ. Она понимала, что её надежда на сон в объятиях широкого дивана сегодня не уместна. Здесь ляжет в большой комнате Евгений Петрович, а ей придётся... спать на раскладном неудобном кресле. С майором она ложиться не могла и не хотела, её стесняла эта мысль. "Никогда не ложитесь в постель не помирившись", - всегда говорили мудрые люди. Но они с Сашей вроде бы и не ссорились, но эта недосказанность, эта её вина давила и не давала возможности сблизиться. А вот Александру было не до надуманных сентиментальностей, у него к вечеру снова проявились сильные боли в позвоночнике, до конца не долеченном после страшной аварии в которую он попал прошлой осенью на день милиции.
  Он долго сидел в кухне и шептался с Елизаветой Юрьевной, которая знала толк в таких вещах.
- Саша, это у тебя нервы болят, - тихим голосом говорила она. - Может оно и не до конца зажило, но ведь не болело же так в Шатрово. А как сюда приехали, стали работать активно, переживать свои неудачи, да ещё история эта примешалась... Ты прости, я звонила Наде, знаю всё, - она наклонилась к нему ближе. - Не надо ничего говорить, ты пойди сейчас в комнату, ляг, расслабься. А я поговорю с Наташкой построже... Ты не волнуйся, и ничего не держи в голове плохого. Всё будет хорошо! - бабушка помогла Александру подняться из-за стола, проводила в спальню, прикрыв за ним дверь.
  Она встала, скрестив руки под грудью, строго посмотрела на внучку, приглашая кивком головы пройти за ней обратно в кухню. Наташа повиновалась.
- Сядь! - приказала она, плотно закрыв за собой кухонную дверь. - Вот что, моя красавица... Давай говорить серьёзно, как взрослые люди.
  Наташа опустилась на табурет, внутренне холодея под строгим взглядом.
- Я уже не говорю о том, что мама сильно волнуется, переживает за вас... Ты же человека до боли довела! Можешь это понять?! Он через боль вынужден работать, а это очень нелегко в его положении. Некоторые годами в себя приходят и восстанавливаются после подобных аварий, а он нашёл в себе силы сразу после лечения выйти на работу. А ты, девочка, видимо, чего-то не понимаешь, раз так эгоистично поступаешь, - бабушка прислушалась к звукам из комнаты, где Султанов включил телевизор с трансляцией олимпийских спортивных состязаний. - А раз так, если не можешь с ним нормально жить, лучше разойдитесь, к чёртовой матери, пока не поздно, - безжалостно сказала она, задевая самую ранимую Наташкину струну. - Не надо мучить и себя и его неуместными подозрениями, а если не умеешь себя вести по взрослому, лучше во время уйти, пока совсем не приросла всей кожей, пока до ЗАГСа дело не дошло. Он предлагал тебе туда, я знаю, но ты отказалась. Я долго соображала почему?! Не доверяешь или не любишь?! А потом только поняла, что это страх! Неуместный страх памяти того события, когда тебя в это заведение насильно тащил Жигулин... Я права?!
  Наташа зажала лицо ладонями. Она заплакала беззвучно, чтобы никто не услышал, не пришёл объясняться. Ведь того, что поняла о ней её бабушка, никому не расскажешь, не выльешь напоказ всю ту боль и обиду, которая до сих пор бередила неспокойную ранимую душу. Понимал ли Саша? Не обижался ли он на её отказ официальной регистрации? Они ведь так и не поговорили об этом до конца. Может быть думает, что она его так проверяет на надёжность? Егорова громко вздохнула, ей были неприятны собственные мысли, она понимала, что может тем самым совсем оттолкнуть от себя Терещенко. А тут ещё эта история с Массальской... Она протянула к бабушке руки, когда та присела рядом, крепко обняла её, доверив ей своё сердечко.

  Султанов уже дремал на диване под звуки и мелькания синего света, лившиеся из телевизора в темноте комнаты с погашенной люстрой. Он встрепенулся на появление из кухни Наташи и бабушки. Они тихонько прошли мимо, сели каждый в свой уголок, по стене метнулись из быстрые тени. Прямо у телевизора на скрипучее кресло уселась Елизавета Юрьевна, а у дальней стенки на отцовское кресло с широкой спинкой села Наташа. Они трое молча смотрели репортаж с олимпийских игр, который затянулся за полночь. Соревнования бегунов перемежались с заплывом из бассейна на длинную дистанцию. "Как Саша там? - волновалась Егорова. - Как ему спится с больным позвоночником?" Она мельком посмотрела на дверь маленькой комнаты, за которой он пытался уснуть, но от боли метался на постели, не зная как лечь поудобнее. Вскоре он затих, мышцы немного расслабились, он провалился в безмятежный, обволакивающий сон. Наташа, уставшая от неопределённости, не выдержала. Она осторожно сползла с кресла, прошла мимо задремавшего Султанова и бабушки, искоса на неё смотрящей, подошла к спальне, бесшумно толкнула дверь, вошла туда, медленно подсела на кровать с лежавшем на ней Терещенко, а потом скинув тапочки, поползла к нему поближе по широкому матрасу, ласково поглаживая по одеялу дрожавшей рукой, разглаживая на нём складки, чтобы не разбудить...
Елизавета Юрьевна тут же подскочила на ноги, подбежала к двери, быстро закрыла её, крепко прихлопнув, а потом встала к ней спиной, довольно улыбнувшись при этом, подмигнув Султанову. Евгений Петрович, оценив событие, скинул с себя дремотную муть, поправил поудобнее подушку на диване, так же довольно, как и бабушка, покачал головой, с облегчением вздохнул, глядя на закрытую дверь.

  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.