Вторая жизнь Антонины

Часть 5


А в больнице тем временем шла своя борьба. Антонину Петровну доставили в операционную. Под глубоким наркозом с неё осторожно сняли старые бинты. Лицо представляло собой страшную картину — сплошная раневая поверхность, обугленные участки кожи. Хирурги приступили к болезненной процедуре некрэктомии — удалению обгоревших, нежизнеспособных тканей. Медсестры постоянно промокали салфетками сочащуюся сукровицу. Тоня, погружённая в искусственный сон, лежала неподвижно. После наложения временной атравматической повязки её перевезли в палату.

Главный врач, оценив состояние, понял — время не ждёт. Он позвонил Владимиру Петровичу.
— Срочно вызывайте специалистов из Москвы. Состояние стабилизировалось, температура в норме. Делать пластику нужно сейчас, тянуть больше нельзя.
— Понял вас. Уже решаю вопрос! Спасибо!

Владимир Петрович набрал номер друга детства — Димы. Они вместе росли, служили, а после армии Дмитрий стал блестящим нейрохирургом в столице. Через него удалось в срочном порядке связаться с одним из лучших в стране коллективов комбустиологов и пластических хирургов. Приличная сумма была перечислена моментально. На следующий день бригада уже была на месте.

В выделенной операционной шла напряжённая работа. Больную подготовили, ввели в состояние медикаментозного сна. Владимир Петрович с дочерьми томился в больничной приёмной. Отец не находил себе места, прохаживаясь из угла в угол. Девочки сидели, притихшие, взявшись за руки. Операция затянулась почти на шесть часов. Чтобы хоть как-то занять дочерей и заглушить собственное волнение, Владимир Петрович попросил Варю сходить в соседнее кафе, перекусить и принести ему в стаканчике крепкого кофе.

В тишине приёмной резко зазвонил телефон в регистратуре. Медсестра, выслушав, обратилась к ним:
— Владимир Петрович, вас просят к аппарату.
Отец взял трубку. Голос главврача был спокоен:
— Поднимитесь, пожалуйста, ко мне в кабинет.

Оставив дочерей, он почти бегом поднялся на этаж.
— Не волнуйтесь, — врач встретил его у порога. — Операция прошла успешно. Ваша жена — боец, стойко всё перенесла. Теперь главное — период приживления трансплантатов. Наши московские коллеги останутся на несколько дней для наблюдения. А вам сейчас лучше всего ехать домой, отдохнуть и успокоить девочек. Мы обо всём сообщим.
— Спасибо вам. Большое, человеческое спасибо, — голос Владимира Петровича дрогнул. Он крепко, по-мужски, сжал ладонь врача в своих руках, передавая всю благодарность, на которую было способно его переполненное сердце.


Часть 6



— Пап, ну что? Как мама? Как прошла операция? — Варя бросилась к отцу, едва он вышел из больницы.
— Всё позади, дочка. Операция сделана, теперь нужно время, чтобы всё прижилось. Поехали домой, все вымотались, надо отдохнуть. Доктор сам позвонит, когда можно будет навестить маму.

По пути их остановила соседка.
— Владимир, как Тоня? — с участием спросила она.
— Операцию сделали, кожу пересадили. Теперь ждём, — коротко, но твёрдо ответил отец, не вдаваясь в тяжёлые подробности.

Прошёл месяц. Антонина медленно, но шла на поправку. С лица ещё не снимали повязки, открытыми оставались лишь глаза и часть рта. Она могла видеть и тихо, с трудом говорить. Владимир Петрович приходил каждый день. Он разговаривал с женой, расспрашивал о самочувствии, утешал как мог.
— Ты у меня прекрасна, — шептал он, бережно держа её руку в своих. — Я люблю тебя даже сильнее, чем прежде.
Он рассказывал ей о дочерях, об их школьных делах, строил планы на будущее — старался наполнить её мир чем-то, кроме боли и больничных стен.

В один из таких визитов главный врач попросил Владимира Петровича зайти в кабинет.
— Разговор будет серьёзным, — предупредил доктор, когда они остались наедине. — Через неделю будем снимать повязки. Вам необходимо присутствовать. Реакция пациентов на новое лицо бывает,непредсказуемой. Она уже никогда не будет прежней. Ваша задача — быть её опорой. Успокоить. Объяснить. Даже если придётся — восхититься. И только потом, когда первая буря эмоций уляжется, осторожно предложить ей зеркало. Мы будем рядом на случай, если её что-то шокирует.
— Я понимаю, — Владимир Петрович глубоко вздохнул, собираясь с силами. — Я постараюсь держать себя в руках. Какой бы она ни стала — я её люблю. И сделаю всё, как вы скажете.

На следующее утро за завтраком он объявил:
— Девчонки, быстренько собирайтесь в школу. А я сегодня заеду на фабрику. Надо поговорить с начальством — они обязаны выплатить компенсацию. Люди пострадали, есть погибшие. Кто-то же должен ответить за то, что произошло!

Поцеловав отца на прощание, девочки убежали на уроки. Владимир Петрович остался один на один с гнетущей тишиной квартиры и тяжёлыми мыслями о предстоящем разговоре на работе и, главное, — о той неделе, что отделяла его жену от встречи с её новым «я».