***

Вокруг нестерпимый жар. Пространство наполнено тысячами тысяч стонов, которые не прекращаются ни на секунду. Режущие ухо крики, что холодят душу. Повсюду страх, боль, страдания. Каждый час, изо дня в день. С противным звуком, словно рвут мокрую тряпку, сдирают кожу, а неземным огнём прижигают окровавленную плоть. Мясницкими крючьями, будто коровьи туши цепляют к потолку всех, кто попадает сюда. Кишки гирляндами украшают все потолки и стены, а лоскуты кожи здесь вместо новогодних снежинок. Тут свой праздник - кровавый, наполненный жутью и бесконечными муками. Берцовые кости, суставы, ребра, отрубленные фаланги пальцев, скрепленные жилами и сухожилиями, образуют столы и стулья, а раздробленные черепа – миски, тарелки и кубки. Вместо мозаики в витражах – выдранные ногти и зубы. Кровь – вино, а главное блюдо – свежая плоть. Глазные яблоки – деликатес, а ещё сокращающиеся сердца – закуска. Все дороги здесь покрыты разбитым стеклом, а свет дают огненные реки. Воздух наполнен запахом серы, а земля извергает ядовитый дым, который надолго остается в легких. Воды здесь нет, но есть бесконечная жажда, которую не унять ничем. Тут встаёт черное Солнце, свет которого подобен самым страшным кошмарам. Продолжение всему этому – вечность. И не будет паузы всем мукам, и не будет перерыва, а будут пытки и крики! А когда не останется, что отрывать, жечь, колоть, мучить, пытать, то всё начнется с начала! Здесь я – администратор. По моему слову начинают медленно лить на тело раскаленный метал, втыкать тонкие игла под веки, отрезать эти самые веки, чтобы нельзя было зажмуриться и не видеть всего этого, вырывать ногти и пальцы, кромсать нежную кожу, дробить кости, причудливо украшать ужасными шрамами тела, отделять по миллиметру свежую, кровоточащую плоть. Признаюсь, меня всё это веселило, пока к нам не попал праведник - чистая душа, которая никак не могла оказаться на вечном празднике боли. Его пытать не смел. Не мог отдать приказ. Здесь мучили виновных, но не праведников. На шаг отчаянный пошёл – на Землю душу возвратил и сам остался там, в обличье человека. Дороги нет назад…

2012 год.

Я открыл глаза. В голове было пусто, как в кармане бедняка. Кто я? Я не помнил. Не знал, где нахожусь, как выгляжу, своего имени и прошлого. Оказалось, что я лежу на полу в квартире. Повернув голову направо, я заметил небольшую тумбочку, телевизор на ней, рядом в горшке стоял цветок. Слева от меня находилась довольно небольшая кровать, на которой беспорядочно перемешались одеяло и простынь. Я поднялся. В воздухе ощутимо пахло серой. Нужно было проветрить комнату, иначе можно просто задохнуться. Как только створки распахнулись, в комнату подул теплый летний ветерок, прогоняя скверный запах. Дышать сразу стало лучше. На улице стояла ночь, вокруг было темно и безлюдно. Отыскав ванную комнату и зеркало в ней, я посмотрел на себя. Ничего особенного. Мужчина лет двадцати пяти, волосы темные, глаза карие. На лице трехдневная щетина, на лбу кровавая полоса. Вот как я потерял память! Упал в комнате и ударился головой. Открыв кран и умывшись, я направился на более подробный осмотр квартиры. Но осматривать было больше нечего. Лишь маленькая кухонька, где еле умещались небольшой столик, стул, да газовая плита. Нужно пошарить в спальне в поисках документов. Зайдя в спальню, я включил свет, который сразу, будто током, ударил по глазам. Поморгав, я снова осмотрел комнату: небольшая, метров двенадцать квадратных, кровать, тумбочка, телевизор. На стене висел календарь. Сейчас шёл две тысячи двенадцатый год. Рядом с кроватью я заметил опрокинутый стул и тарелку, в которой, судя по пятнам на старом ковре, когда-то был суп. Пошарив в тумбочке, я достал полиэтиленовый пакет. Там были документы. Оказывается, звали меня Константин Алексеевич Шаров. Одна тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения. Детей нет. Холост. Ничего примечательного. Я попытался что-то вспомнить, но так ничего и не вышло. Видимо этим я сильно напряг мозг, и у меня закружилась голова...
Две довольно широкие дороги сходились в одном месте. Местность была глухая, спокойная. Вечер почти был готов смениться ночью, кроваво-красное Солнце почти опустилось за горизонт, отдавая последний свет. Я шёл сюда, не понимая зачем. Меня тянула, звала в это место неопределенная сила, которой я не мог не подчиниться. Я просто знал, что иду в правильном направлении, и в конце пути меня что-то ждёт. Вокруг не было ничего: ни единого деревца, ни дворов, ни маленьких домиков, какие бывают в деревнях, ни дачных коттеджей, ни магазинов. Только этот перекрёсток, да трава вокруг, куда ни посмотри. Вот и центр перекрестка. Я стою, не зная, что делать дальше. Долго стою, несколько часов, но уйти не могу. За это время у меня жутко устали ноги, будто я пробежал несколько километров. Стрелка на часах приближалась к полуночи. На небе загорелись звезды, и появилась луна. Надо же – сегодня полнолуние. Я залюбовался Луной. Она сегодня была просто прекрасна. Полная, красивая, великолепная. Молочно-белый свет лился с неё гипнотизируя, не давая оторвать взгляда. В голове не осталось никаких мыслей. Я закрыл глаза, а губы сложились в довольную улыбку. Казалось, что ничего не случиться. Точнее, что даже ничего не может случиться, но я точно оказался здесь не за тем, чтобы любоваться великолепием Луны. Открыв глаза, я увидел перед собой молодую девушку, одетую в легкое, белое платье. Она смотрела на меня не мигающим пронзительным взглядом, будто собиралась заглянуть в самую душу. Так продолжалось секунд десять. Мы смотрели друг на друга не отрывая и не опуская взгляда. Глаза в глаза. Она произнесла:
- Не место тебе здесь. Уйти ты должен.
- Не могу. Я сам не знаю, зачем я тут. Может, ты мне расскажешь?
- Поведать не могу. Уходи.
- Может я в сторонке постою? Не буду тебе мешать, просто посмотрю.
- Упрямый ты. Нас вместе видеть не должны. Быстрее уходи!
- Я же тебе говорю, что не понимаю, зачем я тут. Ноги будто сами меня сюда привели.
- Упрямый.
Девушка закрыла глаза, её губы зашевелились, но что она говорит, было не разобрать. А вот во мне проснулся страх. Давящий, шепчущий мне на ухо, что я должен бежать. Бежать быстро и далеко, не оглядываясь. Холодный, липкий пот выступил на мне, как после ужасного ночного кошмара. Руки стали трястись. Страх пронизывал меня всё больше и всё сильнее. Я не мог здесь оставаться. Я чувствовал, что если промедлю и не сдвинусь с места случиться что-то страшное. Я побежал, но всё же не успел. Вокруг замелькали тени. Они стали меня теснить к центру перекрестка, где стояла девушка.
- Придется теперь туго. Молчи.
Три тени встали напротив нас, обретая очертания людей. Я зажмурился. Ничего подобного в жизни я никогда не видел. Но страх прошёл. Его не было. Я открыл глаза.
Перед нами стояли трое людей. Все с довольными улыбками, будто миллион выиграли в лотерею. Тот, что был в центре - заговорил:
- Добрый вечер. Ты не одна? Тем лучше.
- Здесь только разговор нам разрешён, - ответила девушка, - не в силах тут своих все.
- Права. Но ты знаешь, зачем мы тут. Где тот, которого мы ищем? Он виновен.
- Совсем он не виновен. Открыта лишь печать. Один – один. Ты праведника помнишь?
- Да, помню. Порядка больше нет. Но мы не брали праведника.
- Не брали? Ты ведь лжешь! Ошибиться жнец не мог.
- А может ваш тут умысел? Ведь путь открыт в оба конца.
- Напасть мы можем, но не такой ценой. Ты знаешь, что теперь твориться. Печать не в силах мы закрыть.
- Так он не открывал? Но ведь он в силах.
- А душу он вернуть способен? Печать сию закрыть лишь в силах у одной.
- Она не могла.
- Могла.
- Тогда конец. Всему. Её нельзя убить.
- Найти лишь способ нужно заставить печать закрыть.
- И как же ты её заставишь?
- Не ведаю. Должны мы думать.
- Ладно. Будем думать, но не здесь. Скажи, где беглец.
- Не ведаю. Мы тоже ищем. Сейчас дела у нас.
- До встречи. Ещё увидимся.
Троица исчезла, так же как и появилась. Девушка стояла в задумчивости. Я стоял ошеломленный. Ни слова из сказанного я не понял.
- Что это было?
- Разговор. Я еле… хотя… лучше тебе сказать. Пойдешь из дома утром, зайди в соседний дом. Квартира семь. Там девушка. Скажешь, что пришёл за ней. Она поймёт в чём дело. А теперь – просыпайся!

Следующая часть. Постарался растянуть действие в одном месте.

Приснившийся сон казался сначала полной глупостью. Но всё же что-то тянуло меня в квартиру номер семь соседнего дома. Интерес быть может? Возможно. Любопытство моё не знало границ. Я так и хотел убедиться, что в той квартире есть девушка, которая меня ждёт. И если так, то сон мой и не сон вовсе, но что-то большее. Я собрался. Взял паспорт, вновь посмотрел, как меня зовут: Константин. Нет, все же это не моё имя. Не должен я быть в этой маленькой квартирке. Всё что сейчас окружало меня, было чужим, не моим. Может, в той седьмой квартире отыщутся некоторые ответы. Я должен был идти туда. И не потому, что во сне я услышал адрес и обязан теперь броситься туда по просьбе какой-то девчонки, а потому, что так выгодно мне. Я собрался и, не закрывая дверь, вышел на улицу. Вокруг никого не было, кроме троицы, что пила пиво, сидя на корточках около забора. Район был глухой. Всего два дома в три этажа, киоск, да одинокая карусель. Мне здесь не нравилось. Слишком тихо. Нет суеты. Дома старые, побелка на них облетела, виднеются трещины и кирпичи. На балконах не сушится бельё, на подоконниках не видно горшков с цветами. Как вообще тут можно поселиться? Окружение навевало тоску. Нужно уже поскорее найти эту седьмую квартиру. Широким шагом я направился к дому напротив. Вокруг даже птички не летали. Скука. Дойдя до дома, я зашёл в подъезд, поднялся на второй этаж и встал напротив двери. Старая деревянная дверь, облупившейся краской. Потёртая цифра семь висела чуть криво. Звонка не было. Я трижды постучал – ни ответа, ни привета. Даже шагов не было слышно. Но дверь распахнулась так быстро, что я даже не успел моргнуть. Сзади меня толкнули, и я буквально влетел в квартиру. Дверь за мной закрылась. Глаза мои не фиксировали ничего материального, но три сильных удара в живот я почувствовал. Я замахал руками, но под удар никто не попал.
- Я свой, чтоб тебя так об забор башкой шмякнули! Я за тобой пришёл!
- Теперь вижу, что не можете меня достать. Извините – предосторожность. Меня Анной зовут.
В паре шагов от меня из ниоткуда появилась девушка. Совсем молодая девочка, ещё подросток. Золотистые волосы до плеч, большие голубые глазки, небольшой, чуть вздернутый носик. Фигура только ещё начала формироваться, но милашка уже могла похвастаться перед подружками. Одета она была в платье небесного цвета. Девочка некоторое время смотрела на меня с любопытством, а потом сказала:
- А вы добрый. Я так рада, что вы, наконец, пришли.
- Почему это ты решила, что я добрый?
Девочка подошла поближе и заглянула мне в глаза. Секунд десять смотрела не отрываясь, потом улыбнулась и побежала от меня в другую комнату.
Вот малявка, ещё бегает. А я надеялся тут получить ответы. Что она может знать?! Хотя всё же могла и отбуцкать меня. Придется принимать правила игры. Я пошёл за ней. В комнате никого не было. Происходящее начало выводить меня из себя.
- Выходи, давай! Чего ты хочешь?
Рядом с ухом раздался звонкий девичий смех. Я повернулся – никого. Опять смех, но на этот раз я еще схлопотал несильный подзатыльник. Разворот – её нет. Снова смех и подзатыльник.
- Да прекрати! Поймаю – не посмотрю, что маленькая. Так отделаю, что сидеть не сможешь! Анна!
Девочка возникла передо мной как по волшебству. Она стояла, опустив голову вниз, и смотрела в пол.
- Вы позвали – я пришла. Мне просто скучно. Я не буду больше баловаться. И исчезать не буду.
Она с улыбкой посмотрела на меня. Я старался сохранить строгий вид, но, глядя на неё это было невозможно. Мои губы сами собой растянулись в улыбке. Девочка ещё больше просияла и, напевая что-то себе под нос, пошла, как я догадался, на кухню.
- Вы кушать хотите? Тут есть много всего. Прошлые хозяева любили покушать.
- Слушай, Анна, как ты всё это делаешь?
- Я – призрак. Вы кушать-то будете? Мне ведь конфетки теперь не нужны. Я играть хочу, а то скучно.
Вот это поворот, чтоб меня об забор шмякнуло! Много чего я ожидал увидеть в этой седьмой квартире, но никак не маленькую девочку – призрака. Но удивление моё продлилось недолго. Призрак и призрак. Значит так должно быть.
- А как вышло, что ты призраком стала?
- Не знаю. Я тут на карусели каталась совсем одна, а потом… не помню. Оказалась тут. Вокруг дяди стояли и тетя. Сказали мне, что я призрак. И чтобы тут сидела. Я плакала сначала, но потом успокоилась. Они тоже добрые, как вы. Научили меня исчезать и касаться на расстоянии. Ещё сказали, что я должна тут сидеть и никуда не выходить. Сказали, что за мной придут. А потом ушли, и я тут сидела три дня, а потом пришли вы.
Девочка снова опустила свою головку и стала смотреть в пол. Я не знал, что сказать. Хотелось больше узнать, но сердце мне подсказывало, что не время. Минуты три я соображал, и мы сидели в полной тишине. Слышно было, как жужжит одинокая муха, нацелившаяся на открытую банку малинового варенья. Наконец я произнёс:
- Давай поиграем. Во что ты хочешь?
Девочка радостно вскинула головку, заулыбалась и сказала:
- В прятки! Будем прятаться. Ищите меня.
И снова растворилась в воздухе. Я улыбнулся и пошёл шарить по комнатам. Из разных мест доносился сдавленный девчачий смех. Я искал в шкафу, под кроватью, но каждый раз получал подзатыльники.
- Не найдете, не найдете! Я в домике!
Ещё десять минут назад меня это раздражало, но теперь приносило удовольствие. Я искал в ванной, искал на кухне, снова под кроватью. И опять получал подзатыльники и смех девочки. Наконец я притворился, что залезаю в шкаф, но потом быстро обернулся и схватил воздух. Не прогадал. Маленькая холодная девичья ручка была слегка сжата в моей ладони. Не думал, что можно коснуться призрака, но меня это не волновало. Девочка улыбалась.
- Вы такой теплый. Я уже и забыла, что могу чувствовать тепло.
- Ну, всё. Теперь передохнём. А ты, Анна, раз я тебя поймал, ну в смысле нашёл – покорми меня. А то я и, правда, голодный.
Я вспомнил, что не ел уже пару дней. Только теперь я обратил внимание на свой несчастный желудок, который просил пищи.
Девочка исчезла прямо из моей руки и оказалась на кухне.
- Я только яйчницу могу вам пожарить. Больше ничего не умею, будете?
- Конечно. Разбивай побольше и соль не забудь.
- Н... нет. Соль я не могу трогать. Извините.
- Почему же не можешь соль трогать?
- Не могу и всё. Больно.
Я умолк. Вспомнил, что девочка призрак, а не обычный ребёнок. Не может соли касаться – не надо заставлять. Посолю сам. Девочка старательно разбивала яйцо за яйцом на сковороду. Яйца пузырились и поджаривались на сковородке. Девочка мешала их деревянной лопаточкой, стоя на стульчике.
- Теперь солите и можете кушать. Ну что, я молодец?
Она смотрела, как я солю её кушанье, как отправляю ложку в рот, жую. Быстро проглотив пищу, я одобрительно кивнул и сказал:
- Настоящая хозяйка.
Видя, что девочка снова улыбалась, я решил спросить:
- А ты знаешь, куда нам надо идти, Анна?
- Знаю. Те дяди объяснили. Нужно на… на пустырь идти. Там церковь. Я знаю это место. Постоянно там бывала, пока не стала призраком. Мы там ещё играли.
- В церковь, значит. А зачем?
- Тетя сказала, что вы придёте и будете охранять меня. Мы пойдем в церковь, а там они нас встретят. Так и сказали.
Я задумался. Зачем девочку вести туда. Что там нас ожидало и почему я должен её охранять. Но идти стоило. Пока я не знаю, что меня связывает с этой девочкой, что значит тот сон, что оказался не совсем сном. Да и теперь нас там будут ждать взрослые люди, которые уж точно должны были знать, что происходит. Я снова отправил ложку в рот, но вот прожевать, мне было не суждено. Дверь квартиры распахнулась с ужасным грохотом. Анна испуганно посмотрела в её сторону и сразу исчезла. Схватив нож, я быстро подбежал к двери. На пороге стоял человек. Так я думал, пока наши взгляды не встретились. На меня смотрели полностью чёрные глаза. По всей видимости, он сюда пожаловал не с добром. Я замахнулся ножом, но цель не поразил. Нож выскочил из руки и воткнулся в стену. Незнакомец подбежал ко мне и нанес сильный удар по лицу. На миг из моих глаз посыпались искры, но я быстро поймал фокус и нанес удар в ответ. Завязалась драка. Удары сыпались и с моей и с его стороны. Били мы, кажется, со всей своей возможной силы. Анна прокричала:
- Сюда, его сюда надо! Где я стою! Толкайте его сюда!
Я краем глаза отметил то место, куда надо было затолкать агрессивно настроенного незнакомца. Расстояние было метра три-четыре. Я изловчился и ударил его ногой в живот, так, что он отлетел. Передо мной появилась Анна и ударила парня кулачками в живот. Тот упал.
- Он в ловушке, - крикнула девочка, - видите?
Она указывала пальчиком на потолок. Там был нарисован круг с непонятными надписями.
- Дяди с тетёй сказали дорисовать круг, и заманить в него плохих людей, если они придут. Теперь он никуда не денется!
И правда. Незнакомец пытался выйти за пределы нарисованного круга, но у него ничего не получалось. Во мне появилось жгучее желание разорвать этого мерзавца на много маленьких лоскутков голыми руками, но Анна уже тянула меня к выходу.
- Нам нужно бежать в церковь. Скорее! Мы должны бежать.
Мне ничего не оставалось, как следовать за этим милым созданием.

Постарался переделать бой. Ну и дальше поворот событий назад. Хочу вашего совета - нужны такие вставки или лучше воздержаться?

Я умолк. Вспомнил, что девочка призрак, а не обычный ребёнок. Не может соли касаться – не надо заставлять. Посолю сам. Девочка старательно разбивала яйцо за яйцом на сковороду. Яйца пузырились и поджаривались на сковородке. Девочка мешала их деревянной лопаточкой, стоя на стульчике.
- Теперь солите и можете кушать. Ну что, я молодец?
Она смотрела, как я солю её кушанье, как отправляю ложку в рот, жую. Быстро проглотив пищу, я одобрительно кивнул и сказал:
- Настоящая хозяйка.
Видя, что девочка снова улыбалась, я решил спросить:
- А ты знаешь, куда нам надо идти, Анна?
- Знаю. Те дяди объяснили. Нужно на… на пустырь идти. Там церковь. Я знаю это место. Постоянно там бывала, пока не стала призраком. Мы там ещё играли.
- В церковь, значит. А зачем?
- Тетя сказала, что вы придёте и будете охранять меня. Мы пойдем в церковь, а там они нас встретят. Так и сказали.
Я задумался. Зачем девочку вести туда. Что там нас ожидало и почему я должен её охранять. Но идти стояло. Пока я не знаю, что меня связывает с этой девочкой, что значит тот сон, что оказался не совсем сном. Да и теперь нас там будут ждать взрослые люди, которые уж точно должны были знать, что происходит. От мыслей меня оторвал грохот выбитой двери. В квартире оказалась пара незнакомцев. Анна тут же исчезла. Я схватил попавшийся под руку нож и бросился к вломившимся. Враги. Без сомнения. Культурные люди точно бы постучали. Двое разделились. Один подбежал ко мне, а другой побежал в зал. Оружия в руках у них не было. Я постарался полоснуть незнакомцу по шее зажатым в руке ножом. Увернулся, гад. Схватил меня за свободную руку и врезал что есть силы в солнечное сплетение, а затем вторым ударом засадил в печень. Это было жутко больно. Чтоб его также об забор шмякнуло. Я захрипел. Воздух был весь выбит из легких, а в глазах потемнело. Повезло, что хоть от следующего удара увернулся. Мне влетело носком ботинка в висок. Тут пришла очередь моего врага заскулить от боли – моё твёрдое колено удачно встретилось с его мягким пахом. Не останавливаясь на достигнутом, я всадил ему нож в шею, чуть проворачивая его, чтобы раздвинуть шейные позвонки. Кровь фонтаном прыснула на пол. Готов. Раздался девичий крик. Я кинулся в соседнюю комнату. Девчонка брыкалась в руках у второго незнакомца. На меня он внимания не обратил. Болтал какие-то непонятные слова, на неясно каком языке. Девочке видимо очень больно это слышать. В квартире уже стоял не визг, а душераздирающий крик. Жалость, боль, осознание того, что ты жертва, а спасение близко, но его нет. Так мне слышался этот крик. Я схватил мучителя за волосы и воткнул окровавленный ножик ему прямо в глаз. Наслаждение. Вижу, как сталь входит в глазную плоть, разрывая скользкие ткани. Лезвие проваливается внутрь. Незнакомец кричит. Но не долго. Глаз буквально разрывается, а я толкаю лезвие дальше. Вот оно уже всё там, а я забиваю ударами ладони ещё и рукоятку. Анна не смогла на это смотреть и отвернулась, закрыв глазки ладошками. Она тихо всхлипывала. Потом повернулась и сказала:
- Он не умрёт. Его дяди велели в круг затащить. Я дорисовала, но не смогла толкнуть. Сейчас.
Девчушка вытянула вперёд маленькие ручки, и незнакомец влетел в круг, будто получил пендаля огромной ногой. Я смотрел на свои окровавленные руки. Жестоко. Додумать произошедшее мне снова не дали: тот урод, что остался с дыркой в шее схватил меня сзади и начал душить. А вот за последующий момент я очень благодарен Анне.
- Нельзя так делать! Этот дядя добрый!
Слова прозвучали настолько громко, что враг отпустил меня и зажал уши. Девочка медленно подошла к нему и зашептала на ухо. Что там она говорила - я не слышал, а вот человек задергался. Анна положила обе свои маленькие ручки ему на голову. Глаза его поменялись. Почернели. А затем погасли, затянувшись белой дымкой.
- Дядя!
Девочка бросилась ко мне на шею. Снова я почувствовал холод призрачного тела. Она снова всхлипывала и тараторила без умолку:
- Я вас спасла, а его нет. Но он хотел нам плохо сделать! Мне и вам. Я плохая!
- Нет, что ты. Куда нам идти?
- Я покажу, да! Здесь плохо. Мы побежим. Я не устаю.
И мы побежали. Не останавливаясь. Постоянно оглядываясь. Ещё не близко.

Церковь Святого Кирилла 1999 г.

Небольшая церковь стояла здесь недавно. Как и в любой церкви, сюда прибывали прихожане, которые хотели искупления грехов. Само здание почти новое и видело одно поколение святых отцов, монахов и послушников. Сама она была невысока, с тройкой золотых куполов, крестами и прочими атрибутами. Внутри царили порядок и спокойствие. Десятки горящих свечей, иконы и лики святых – привычные вещи для такого места. Во главе церкви стоял Отец Дмитрий. Все уже покинули святыню, а он задержался для вечерней молитвы. Но сегодня она не состоялась. Сюда вошло зло. Не помогли кресты, иконы и прочее. Демон – воплощение зла спокойно приближался к Святому Отцу. Что это демон сомнений не возникло – глаза горели затягивающим черно-красным цветом. По мере того как зло двигалось вперед, гасли одна за другой церковные свечи. Помещение захватывала тьма. Возник отчетливый запах серы – кислый и противный. Где-то на середине зала демон огляделся. Это место вызывало у него лишь смех. Прошлые Отцы потрудились оградить защитой лишь малый круг посередине. Нынешний же Святой, стоя на коленях и сжимая крест, произносил молитвы, которые делали неприятно, но не более того.
- Кто ты, - дрожащим голосом произнёс Дмитрий.
- Через мгновение буду тобой, жалкий смертный. Я тебе преподнес небольшой подарок. А может, и исполнил мечту всей твоей жизни.
- Что это значит?
Демон подошёл вплотную к Дмитрию, коснулся двумя пальцами холодного лба и произнёс:
- Ты не зря верил.
С этого мгновения с колен уже поднялся не Святой Отец, а Виллиар – один из первых Павших. Нужно готовиться ко встречи с ней.

Виллиар вышел из церкви и стал чертить свечкой охранные круги, пентаграммы и символы запрета. Ангелам теперь сюда хода не было…

Исправленные участки решил написать в конечном варианте. А сейчас вот это. Хотел разделить эту часть на три действия, чтобы приоткрыть некоторые подробности сюжета. Что-то добавить, убрать?

И снова 2012 г.

Вокруг нестерпимый жар. Всё те же мучительные крики. Вот на два сверла наматывают кожу с лица. Вот обматывают несчастного колючей проволокой, которая, впиваясь под кожу, открывает путь алой крови и тупой боли. Вот кому-то насыпают нагретую соль в глаза, держа веки щипцами. Вот бедняге дробят коленные чашечки. Тут вырывают всё, что держится на суставах. А тут кому-то разрешили подобрать свои безобразно израненные внутренности, набитые битым стеклом. Здесь трое пытаются пить из огненной реки... всё идёт своим чередом на первый взгляд. Но это только на первый. Все приближенные стекались в Пандемоний, для решения очень важного вопроса. Тройка высших демонов обсуждала план действий.
- Неужели мы не можем просто ворваться туда и начать кровавую мясорубку?
Абадон – военный советник Ада ударил могучим огненным кулаком по костяному столу, заставив его жалобно заскрипеть.
- Нам нет туда простого хода, дорогой наш Ангел Бездны. Мы бы уже давно отправились туда и перевернули Землю вверх дном. Но кто разрешит?
Абадону отвечал Адрамелех – председатель Верховного Совета демонов. Глаза его горели обжигающе-красным пламенем. Он и сам желал быстрее покончить со всей этой неразберихой и начать приготовления к еженедельному празднику кровавых мук.
- Но ведь всё идёт по плану. Одна помеха. Если бы праведник остался у нас, то мы бы уже были на Земле. А то, что от нас сбежал Нисрок это дело десятое. Главное вернуть чистую душу. Виллиар уже там и ждёт. Хорошо, что послушали моего совета и задолго отправили его туда.
Астарот – третий, но не последний по силе из высших как всегда говорил лишь истину. Не зря он правит сорока легионами духов. Прошлое, настоящее и отдельные фрагменты будущего открыты для Астарота.
- Адские муки мне в помощь! Не могу я тут сидеть! Хочу рушить, калечить, убивать, мучить! Дайте мне волю!
- Абадон, тихо. Не начинай злиться, - проговорил Адрамелех, глядя в сверкающие истинным огнём глаза разрушителя, - имей терпение.
- Председатель прав, - заметил Астарот, - схема сработает, если Виллиар сделает всё как нужно. А вот мы должны обеспечить ему охрану всеми способами. Сделаем пару сюрпризов ангелам. Но мы забыли про неё. Она выполнила свою часть договора, теперь мы обязаны выполнить свою. Сколько ей нужно?
- Тринадцать. Тринадцать ангельских сущностей. Зачем я не знаю.
Адрамелех поднялся со спины грешной души, что служила сегодня стулом, и принялся вышагивать по залу.
- Тринадцать - и она уходит из этого мира, оставляя его нам. Огромный приток душ по нашему желанию. А праведную душу мы обязаны вернуть, чтобы печать не закрылась. Ангелов мы приманили. Они думают, что мы тут не при делах, вот и не нападают. И на переговорах здорово им мозги попудрили.
Абадон расхохотался, подошёл к висящему на стене бедняге и безжалостно вырвал огненной рукой сердце. Мученик дико закричал, но умереть ему здесь не суждено, ибо душа бессмертна. Ангел Бездны открыл ему рот и сунул туда обугленное сердце. Несчастный принялся его пережёвывать. Кровавые слёзы катились по его сожженным, израненным щекам. Сердце провалилось полностью и вновь отросло на своём законном месте. Абадон со смехом повторил процедуру…

Черный ворон приземлился на крышу старенького разваливающегося домика. Перепрыгивая с места на место, он нашёл дыру в крыше, повернул голову боком и стал наблюдать за происходящим внутри: мужчина и женщина о чём-то спорили.
- Помнить нам стоит, что печать открыта.
Женщина произнесла эти слова очень тихо. Мужчина, стоящий напротив неё скрестил руки за спиной и смотрел в окно.
- Мы знаем, что демоны затеяли. Но вот её роль в происходящем для нас загадка.
- Мерзавцы – демоны выйти из чертога своего хотят. И душу праведника к себе забрать, дабы остался вход открытым. На перекрестке молвили они, что ни при чём здесь. Но их натура до сих пор одна – лгать.
- Это понятно. Демоны ведут свою игру против людей. Душу ту им отдавать нельзя, но и прийти мы туда не можем.
- Ты прав, ведь не ясно, что случиться может. Пожертвовать из нас кто-то обязан. Самым дорогим.
- А вдруг не выйдет? И не поборет святость его сущность?
Мужчина развернулся лицом к девушке.
- А сможешь ты пожертвовать?
- Естественно. Найти лишь нужно его быстрее демонов. Тогда он сможет защитить. Даже от неё.
Девушка подняла сияющие чистотой глаза, и они встретились с вороном взглядами. Птица уже хотела улететь, но не смогла. Разряд в несколько миллионов вольт оставил от неё лишь горстку пепла, которую подхватил ветер. Защитные круги сработали. Ни одна живая, ни мертвая душа не могли подслушать разговор двух ангелов. Душа ворона навсегда останется крутиться вокруг этого дома в жалких попытках вернуться к своей хозяйке, дабы передать услышанную информацию…

По словам Анны до церкви было ещё далеко. Я выдохся через час усиленного бега, и мы решили передохнуть в лесу. Девочка же усталости не чувствовала. Она то бежала рядом со мной, то исчезала и появлялась впереди метров за тридцать. Она уже не выглядела огорчённой. Напротив. Улыбка не сползала с её губ. Кажется, ей давно хотелось покинуть ту квартиру, где какие-то дяди и тётя заставили её сидеть. Я же что-то не разделял её радости. Меня не оставляло чувство тревоги. Все эти люди с чёрными глазами и несовместимыми с жизнью ранами не выходили из моих мыслей. Как же такое вообще возможно? Становилось понятно, что они не люди. Анна должна была знать. Нужно её расспросить. Я огляделся. Деревья. Много деревьев. Высоких, мощных. В основном хвоя типа сосен и осин. Здесь, даже темновато. Кроны надежно защищали от солнечного света. Зато не жарко. Мы выбрались на полянку, устланную древесными иголками и зелёной травкой. Я решил спросить у девочки:
- Анна, ты знаешь, кто за нами охотиться?
- Знаю. Это демоны. Дядя сказал, что от них круг спасает. А я ещё и прогонять могу. Вот такая я.
Час от часу не легче. Демоны, чтоб их об забор шмякнуло. Где я нахожусь вообще?
- Ты умница. А зачем они за нами бегут?
- Бегут за мной. Я нужна. Они плохие и злые, а вы добрый. Как вас зовут?
После секундного раздумья я ответил:
- Константин. Но это не моё имя. Настоящего я просто не помню. А зачем ты демонам?
- Не помню. Тётя сказала, что я ключ и должна открывать. Но я просто девочка и хочу играть.
- Позже, малышка, у нас гости.
Я поднялся на ноги. К нашей полянке двигался человек в длинном плаще. Да какой человек? От него за версту разило демоничностью. Глаза чёрные, трава вокруг вянет с каждым его шагом. Естественно. А кто ещё к нам придёт? Пора бы навалять немытым, то есть нечистым.
Был бы здесь забор – обязательно шмякнул бы. А так… не стал я ждать, пока этот мерзавец замахнётся первым. Дождавшись, когда он подойдёт на расстояние уверенного удара, я двинул ему по морде. Именно по морде, так как не мог назвать эту физиономия лицом. Из носа противника хлынула кровь. Ещё пара ударов. Переносица. Челюсть. Демон на ногах. Анна появилась между нами и как всегда не прикасаясь нанесла свой удар. Крутясь, незнакомец отлетел метра на три. Я подбежал и пару раз саданул ногой по животу. Адская боль, судя по тому, как он захрипел. Я схватил его за волосы и произнёс на ухо:
- Какого черта тебе нужно от нас? Чего ты припёрся?
- Нисрок, дорогой, а ты меня и не помнишь?
Демон улыбался кроваво-красными зубами.
- Как ты меня назвал, мерзость?
- Наш дорогой администратор не помнит, кто он есть на самом деле? То-то я смотрю, ты меня не стал изгонять, а в рукопашку бросился. А ведь у тебя бы хватило сил справится с десятком таких как я.
- Господи боже…