Особенности восприятия крымских сонетов Мицкевича

ОСОБЕННОСТИ ВОСПРИЯТИЯ «КРЫМСКИХ СОНЕТОВ»
А. Б. МИЦКЕВИЧА: ОТ П.А. ВЯЗЕМСКОГО ДО И.А. БУНИНА

Огромный интерес к «Крымским сонетам» А. Мицкевича в русской литературе проявился на фоне увлечения западноевропейской литературой, «восточными» поэмами Т. Мура, Дж. Байрона и французских романтиков, которые видели Восток прежде всего в границах Египта, библейских земель, а также мавританской Испании, Греции и Албании. Но главная особенность русской рецепции крымского цикла польского поэта состояла в том, что он был воспринят как малознакомая, но неотъемлемая часть собственной культуры и внутрикультурной коммуникации. В контексте межкультурных связей внимание исследователей «Крымских сонетов» сосредоточено в основном на направлениях «Восток и Запад», мусульманство, христианство и язычество, «Мицкевич и Пушкин» [Ященко].
 
Впервые русский читатель познакомился с сонетами Мицкевича в прозаическом переводе П. А. Вяземского. В статье, сопровождающей эту публикацию, Вяземский призывал поэтов и особо Пушкина и Баратынского переводить прекрасные польские стихи о «живописной стране», которые можно назвать «поэтическими путевыми записками» [Вяземский, с. 64].

Сравнив «Крымские сонеты» с «Паломничеством Чайльд Гарольда», Вяземский отнес польского поэта к немногим «избранным» обладателям «счастливого права» представлять литературную славу своих народов и содействовать их сближению через овладение языками, знакомство с их литературой и культурой. Именно в переводе Вяземского, «очень тщательном и точном», «почти подстрочном», «Крымские сонеты», как предполагают исследователи, стали известны Пушкину [Измайлов]. Однако, безукоризненно воспроизводя прозаическим слогом экзотический колорит и идейную самобытность польских сонетов, их первый переводчик не стремился к адекватной передаче стихотворной структуры и естественного, идущего из самого корня поэзии возвышенного и одновременно трогательного пафоса, которым были проникнуты поэтические впечатления Мицкевича от крымской поездки.

Кроме переводов Вяземского, к статье был приложен стихотворный перевод сонета «Плавание» («;egluga»). О его авторе И. И. Дмитриеве, представителе старой школы русского сентиментализма, Вяземский говорил, как о «заслуженном поэте, покоящемся на лаврах, но еще чувствительном к вызываниям поэзии и верно откликающемся на ее голос». В своем переводе Дмитриев не сохранил сонетную форму и, как отметил Н. Измайлов, придал сонету Мицкевича «чуждый ему «басенный», карамзинский характер, напоминающий его апологи [Измайлов, с. 148–149]. Уточним, что взгляд на Крым, как на «русский Восток», возник не в поэзии Пушкина, как утверждают [Измайлов 4, с.152], а много раньше в жанре «путешествий», «путевых заметок». Представления Карамзина, В. В. Измайлова, П. И. Сумарокова, П. И. Шаликова об «экзотике окраин», о духе «полуденных народов» укладывались в рамки сформировавшейся в Европе XVII – XYIII вв. лирико-философской концепции «Восток – Запад» в традиционном стиле, как в записках Муравьева-Апостола, известных под названием «Путешествия по Тавриде». В творчестве Вяземского, Пушкина, Мицкевича и других поэтов 1820-х г. это направление получило новое развитие.
 
В представлениях романтиков о Крыме как Востоке были свои особенности, т. к. поэты увидели изменения под влиянием укоренявшейся в Крыму с конца XYIII в. русской культуры на фоне упадка ханской культуры, находившейся под влиянием  османо-турецкой империи, после разрушения Византии, и Ирана, в течение долгих столетий  проникавшего в Крым через Кавказ [Мошак 4, с.152]. В русской поэзии, под воздействием сонетов Мицкевича появляются свежие импульсы, «восточная тематика своеобразно преломляется через «явление Бахчисарая», темы, намеченной Измайловым [Измайлов В.В. Путешествие в полуденную Россию, 1805, с. 136].

В эпоху романтизма в записках и стихах Грибоедова, Пушкина, Мицкевича проскальзывают строки, в которых речь идет о запустении Бахчисарайского края, неприглядного состояния архитектурных объектов, запущенного сада и разрушенных фонтанов. В сонетах Мицкевича «явление Бахчисарая» раскрывается через легендарный контекст, романтические истории, трагедийную коллизию, что вызывает интерес талантдивых переводчиков. Из современников Пушкина крымские стихотворения польского поэта полностью переводят И. И. Козлов и начинающий поэт В. И. Любич-Романович, получивший в основном неодобрительные или сдержанные отзывы. К сонетам Мицкевича обращаются А. Д. Илличевский (Аккерманские степи, Плавание, Бахчисарайский дворец) и поэты с Украины: В. Я. Щастный (Свидания в роще, Тишина морская, Алушта ночью, Чатырдаг); А. А. Совинский («Чатырдаг»); Л. И. Боровиковский (укр. Аккерманские степи), Ю. И. Познанский. На русский язык Боровиковский перевел «Крымские сонеты» в 1839 г., но они не были напечатаны из-за цензурного запрета, наложенного на сочинения Мицкевича.

В 1842 г. по подстрочнику Вяземского сонеты Мицкевича перевел А. А. Майков (Ланда). Один сонет был переведен М. Ю. Лермонтовым: он известен под названием «Вид гор из степей Козлова» (1846). Тема гор в то время привлекала многих и в 1840-е гг. появились переводы: Д. И. Минаева (Чатырдаг, 1846, имя Мицкевича не указано), С. Ф. Дурова (Аюдаг, 1846, пер. с польск.); Е. H. Шаховой (Аюдаг: В кн.: Шахова Е. Мирянка и отшельница. Стихотворения, ч. 1. СПб., 1849, с. 160, 179; имя Мицкевича не указано). Тема степей оказалась не менее привлекательной в этот период. В серии Литературных памятников впервые за долгое время был напечатан перевод «Аккерманских степей», принадлежащий Г. П. Данилевскому, под названием «Степи Аккермана» (Библиотека для чтения, 1851, т. 105, № 1, с. 16-17). Ланда замечает: «Перевод «Аккерманских степей» был навеян работой над «крымскими» стихотворениями, в состав которых он и был включен (Данилевский Г. П. Крымские стихотворения. СПб., 1851, с. 21-22)». А.А. Фет публикует переложение «Аккерманских степей» как собственное стихотворение, без названия и без указания имени Мицкевича. Начиная с 1854 г. (Отечественные записки, 1854.) вплоть до последних публикаций фетовский перевод появляется также с заголовком «Степь»  (KC.I). В той же серии были напечатаны неизвестные переводы Н. А. Луговского : Аккерманские степи, Вид гор со степей Козлова, Бахчисарай, Гора Кикинеиз, Развалины замка в Балаклаве, Аюдаг (KC.I, V, VI, XVI-XVIII)(Одесса, 1858, с. 1, 5-6, 16-18).

В 1860-х гг., уже после снятия запрета на публикацию произведений Мицкевича в России, начинается новый всплеск интереса к его сонетам. Полностью сонеты переводят Н. В. Берг (1860), хотя отдельные сонеты были напечатаны им в «Москвитянине» до снятия запрета в 1840-х гг., и В. Г. Бенедиктов (Сонеты Адама Мицкевича), начавший переводить Мицкевича еще в 1830-е гг. В печати появляется « Пилигрим» Л. Пиотровского (1861 года, опубл. в Русском слове в 1862 г.).

1870-1880-е гг.: Крымские сонеты полностью перевел Н. П. Семенов (Крымские сонеты. Из Мицкевича. Переводы Н. П. Семенова. СПб., 1883, с. 146- 164).
Особенно привлекательной для переводчиков этого периода оказываются «пейзажные» сонеты: тема Аккерманских степей, Бахчисарая и ханской истории Крыма. К ней обращаются многие переводчики: Я. Я. Гербель (Утро и вечер (CVI). Бахчисарайский дворец (KC.VI). - В кн.: Поэзия славян. Сборник лучших поэтических произведений славянских народов в переводах русских писателей, изданный под ред. Н. В. Гербеля. СПб., 1871, с. 434, 439); . А. П. Майков (1821-1897) Аккерманские степи, Байдарская долина, Алушта днем, Алушта ночью (KC.I, X, XI, XII). -В кн.: Поэзия славян, с. 433, 435); В. Л. Петров (Аккерманские степи. Алушта днем. Дорога иад пропастью в Чуфут-Кале. Ки- кинеис (KC.XI, XII, I, XVI). -В кн.: Гяур Байрона и Крымские сонеты Мицкевича. Перевел В. А. Петров. СПб., 1874, с. 109-112). По одному крымскому сонету переводят: А. Н. Яхонтов (Штиль (КС.Н). -Яхонтов Александр. Стихотворения. СПб., 1884, с. 43. Перевод датирован 1858 г.), А. А. Коринфский (Близ Аккермана (KG.I). Пер.: А. Коринфский. - Звезда, 1892, № 4, с. 93 (см. также: АМ, с. 576); И. Н. Куклин (Аккерманские степи (KC.I). Пер.: И. Куклин. - Вестник славянства. Киев, 1892, кн. 7, с. 132. Повторно опубликовано вместе с переводами остальных «крымских сонетов» в кн.: Куклин И. Мотивы Крыма. Стихотворения и переводы, ч. 2. Севастополь, 1900, с. 53-86. Книге предпослано поэтическое «посвящение» Адаму Мицкевичу, которое завершается следующими стихами: Прими, великий жрец, молитву и привет…); А. Ф. Мейснер (У могилы Потоцкой (КС.VIII). Пер.: А. Мейснер. - Звезда, 1893, № 30, с. 588. То же, вместе с вступлением к «Конраду Валленроду», в кн.: Мейснер А. Стихотворения. Самара, 1896, с. 137); Л. М. Медведев (Вид гор из Козловских степей. Бахчисарай. Бахчисарай ночью. Гора Кикинеис (KC.V, VI, VII, XVI). Ястреб. Пер.: Л. Медведев. - Русская мысль, 1895, кн. 2, с. 114. Стихотворение «Ястреб» переведено по автографу из альбома Петра Мошинского, опубликованному в парижском издании сочинений Мицкевича (1861), и завершает переведенный Медведевым весь цикл «крымских сонетов» (там же, с. 105-113); А. Н. Кугушев (Плавание (KC.III). Пер.: А. Кугушев. - Вестник Европы, 1898, т. 190, кн. 3, с. 290. Там же переведенные тем же автором остальные «крымские сонеты», за исключением «Развалин замка в Балаклаве» и «Аюдага» (с. 289-293, кн. 4, с. 557-562)); К. Д. Бальмонт (1867-1942) Забытый храм (C.XI). Пер.: К. Бальмонт. - Журнал для всех, 1899, № 1, стлб. 65-66; А. Я. Колтоновский (Аккерманские степи (KC.I). Пер.: А. Колтоновский. - Мир божий, 1899, № 6, отд. 1, с. 250; То же: Колтоновский А. Стихотворения. СПб., 1901, с. 141).

Если в ХIХ в. многочисленные переложения из поэзии Мицкевича на русский и украинский языки были обусловлены прежде всего осознанием этнокультурного родства, территориальным соседством и близостью литературных, исторических и культурных связей, то к концу века и на рубеже веков характер восприятия творчества Мицкевича меняется на фоне ослабления взаимовлияний польской и русской литератур, поэтик и эстетических концепций. До И. Бунина к переводам «Крымских сонетов» А. Мицкевича обращались также такие большие поэты России XIX века как: Афанасий А. Фет (1820 – 1892) сделал вольный перевод сонета Stepy Akerma;skie, что очевидно уже из названия стихотворения «Всплываю на простор сухого океана», опубликованного в 1854 [Полн. собр. стихотворений А. А. Фета / Приложение к журналу «Нива» за 1912 г. СПб.: Т-во А. Ф. Маркс, 1912. Т. 2. С. 304; A. А. Фет (Свидание в лесу. Степь). См. ЛП. Он следовал принципу точности перевода, иногда шел «на крайности», «прокладывал пути в области ритмики», пишет о Фете-переводчике Е. И. Нечепорук [Нем. поэзия 19 века. С. 669].
 
И. Бунин и К. Бальмонт  воспринимают поэзию Мицкевича в контексте опыта символизма и ментально-духовных исканий на фоне возросшего интереса к религиозным традициям Востока, к истории восточно-азийских учений, буддизма, индуизма [Жужгина, c. 742–757]. Но и в новом контексте крымская тема осмысляется в жанре путевых записок, в условиях политико-географического разделения стран,  дружественных коммуникаций и недружественных отношений, интереса к национальному характеру народов, чувства своего и «чужого», удаленного, другого, неродственного, установления границ «иного» в культурных связях, все еще духовно близких, доступных и открытых.

При незначительных и едва заметных изменениях в подходе к тексту, все значительнее изменения в способах отбора материала, в принципах и приемах культурного трансфера и коммуникаций. На новом этапе развития поэзии «Крымские сонеты» рассматриваются уже не в контрастах и антиномиях экзотического Востока и европейского Запада, а в понимании их геополитической удаленности и в то же время духовной близости, даже слиянности, а следовательно и стремления к нахождению точек опоры или соприкосновения через буквальное прочтение культур – разных, несхожих, но и не враждебно-противоположных, более доступных пониманию, ментальному и психологическому освоению, постижению и принятию отдельных элементов «чужой» культуры – религии, искусства, поэзии через символическую призму все еще экзотического, трудно постижимого, но по-прежнему притягательного Востока. Вот почему и для романтиков и для поэтов конца века, и для поэтов ХХ в. были так интересны и важны образы Мирзы и паломника, представлявших в сонетах Мицкевича разные культуры и мировоззрения, но и фигуры взаимодополняющие, путешественника, «жаждущего знания о новом для него мире», и его проводника, «дарящего путнику сокровища восточного края» [Мошак, с. 65–74].

Интерес к истории восточной садово-парковой культуры и архитектуры обусловил в поэзии ХХ в. внимание к бахчисарайской теме, акцентированной в творчестве Мицкевича. Уже после Бунина и Бальмонта, не без влияния В. Брюсова и школы «двуединого подхода», «восточные» сонеты Мицкевича оставались в поле зрения переводчиков. Полностью «Крымские сонеты» были переведены только В. Левиком.   Поздние переводчики Мицкевича, О. Б. Румер («Аккерманские степи», «Алушта ночью», «Гробница Потоцкой», «Пилигрим», «Штиль», «Могилы гарема»), С. М. Соловьев (Бахчисарай, Бахчисарай ночью, Гробница Потоцкой, Могилы гарема, Странник) проявили особый интерес к стихотворения на темы Бахчисарая и черноморской экзотики. Остальные из числа поздних переводчиков остановила свой выбор на одном стихотворении из цикла крымских сонетов, среди них П. Антокольский, А. Ревич, Л. Кондрашенко [Ященко. 4,5]; А. П. Доброхотов (Байдары), А. Н. Кугушев (Плавание), B. Ф. Ходасевич («Чатырдаг»).
 
Литература

1. Вяземский П.А. Сонеты Мицкевича // Вяземский П.А. Эстетика и литературная критика / сост., вступ. статья и коммент. Л. В. Дерюгиной. М.: Искусство, 1984. 457 с. С.65-71.
2. Жужгина-Аллахвердян Т.Н. И.А. Бунин – переводчик «Крымских сонетов» А.Б. Мицкевича // И.А. Бунин и его время: контексты и судьбы – история творчества / отв. ред.-сост. Т.М. Двинятина, С.Н. Морозов; ред. А.В. Бакунцев, Е.Р. Пономарев. М.: ИМЛИ РАН, 2021. С. 742–757.
3. Измайлов Н.В. Путешествие в полуденную Россию В.Л. Измайлова. М. 1805. Ч. II. С.144.
4. Измайлов Н.В. Мицкевич в стихах Пушкина (к интерпретации стихотворения «В прохладе сладостных фонтанов») // Очерки творчества Пушкина. М.: Наука, 1975. С.125–174.
5. Ященко Т. А. К вопросу о полилоге культур в «Крымских сонетах» А. Мицкевича и их переводе на русский язык // Культура народов Причерноморья. 2002. № 27. С. 128–133.