Никогда не переигрывайте!

                "Я даже не сразу понял, что произошло...
                я не почувствовал боли".
                Л. И. Брежнев. "Малая земля"

      Козлов работал трупом.
      Точнее, трупами. В Петербурге без денег, да еще с фамилией Козлов жить было тяжко. И вот однажды, шествуя в любимую рюмочную, он был остановлен грубым голосом квадратного охранника: «Куда прешь, мужик! Не видишь – съемка идет!».
      Козлов не видел, что идет съемка. А видел он (правда в воображении) два пятидесятиграммовых граненых стакашка с водкой плюс бутербродик с килькой  и расчлененным бочковым огурцом. А еще обшарпанную вывеску «Рюмочная «Совностальгия». Отметим, что блудливые и циничные тинейджеры краскопультом вместо начальной «С» вывели «Г». И, кстати говоря, новое имя прижилось, сократилось до пяти первых букв, и стало  устойчивой кличкой этого славного питейного заведения. Так в известных кругах погоняло вытесняет реальные имя и фамилию.
      Впрочем, Козлов и съемок-то никогда не видел. Поэтому он послушно остановился и стал с интересом взирать на происходящее.
      Происходило же вот что. Снимался бесконечный детективный сериал «Отпечатки». Людишек там по сюжету положили столько, что будь это в действительности, Питер давно бы обезлюдел. Изводили народ затейливо и разнообразно. Стреляли, взрывали, резали, травили, сбрасывали с высоты, душили и сворачивали шеи…
      Как результат – огромное количество трупов. И вот тут-то продюсеры сталкивались с проблемой: изображать мертвяков никто не хотел. Актеры – существа творческие, ранимые и впечатлительные. Максимум, на что их хватало – утробно застонать после бутафорского выстрела, картинно грянуться оземь и, немного подергавшись, затихнуть. После чего они резво оживали и убегали пить кофе. Играть мертвое тело никто не хотел. Плохая примета.
      Вот и сейчас, сценарист и оператор уговаривали волосатого красавца хоть пять минут поваляться на асфальте.
- Не-е, не буду! – категорически отрезал воспрявший красавец. Я тут общался с эзотериком, или как там ее… эзотёркой Марьяной Оборванцевой, так она категорически запретила мне это. Она сказала, что играть труп – это «фантомное погружение в небытие». Нанимайте дублера.
      Артист горделиво покинул площадку. И тут растерянный взгляд помощницы режиссера пал на Козлова. Профессионально оценив его стати, и без всякой эзотерики проникнув в утлое существо завсегдатая рюмочной с неприличной кличкой, она сходу взяла быка за рога.
- Мужчина, заработать не хотите? Ничего сложного! Платим сразу.
      Козлов хотел. Он очень хотел. Узнав, что всего-навсего надо немного полежать, с готовностью согласился.
      Его переодели в новенькую куртку, на которую безжалостно плеснули изрядное количество кетчупа, на лоб прилепили некую живописную блямбу, изображающую входное отверстие контрольного выстрела и он довольно долго провалялся в подворотне. Козлов в детстве посещал драмкружок, поэтому он дал волю своему художественному воображению, и распростерся словно поверженный гладиатор. Оператор довольно хрюкнул и запечатлел его во всех ракурсах.
      Так Козлов стал профессиональным трупом. Некая зловещая аура, сопутствующая сему занятию, его ничуть не смущала – был Козлов вульгарным материалистом.
      Под сводами рюмочной на букву «Г» стал частенько дребезжать его сиплый тенорок: «… специфика кинематографа», «необычный ракурс», и даже « у нас, актеров…».
      «Мертвого» Козлова можно было встретить и в сугробе, и в воде, и на прозекторском столе.
      В общем, колодезь был отрыт, и живительная влага струилась исправно.
      Увы, не всем это нравилось.
      Два ангела смерти Абаддон и Самаель  сидели в рюмочной «Горние выси» с кружками какого-то ангельского пойла и делились своими переживаниями.
- Прикинь, Абдюха, - горько жаловался Самаэль, - лежит этот жмур, во лбу дырка. И так, падла, натурально лежит, что я повелся. Вынимаю энергетический сгусток души, ну и к дежурному архангелу. А тот, глянул, и орет: «Ты что идиот припёр?! Это же от живого человека! Щас она улетит взад!»
      И точно, сгусток этот – фьюить, и упорхнул!
      И так уже «оптимизировали» нашу службу по самое не хочу, козлы, так еще ложные вызовы эти задолбали…
- Козлы… - задумчиво повторил Абаддон. – Козлы… А-а! Вспомнил! Это дублер Козлов с киностудии! Я ведь тоже, Сэм, пару раз с ним обмишурился. Премии бугор лишил из-за гада…
      А знаешь, давай прогоним порожняк муслимам. Тут как раз двое ошиваются - Накир и Мункар.     Понаехали тут… Ну мы им скажем, что этот неверный против их пахана что-то вякал…
              …………………………………………………………………………………………………………………………………………………
      Козлов изображал умершего в притоне от передоза наркомана. Две зловещих тени склонились над ним. Один из них брегливо вытащил невидимый энергетический квант души.
- Вай, Мункар, гяур-то живой! Азраил опять ругаться будет.
- Ничего… Номера на душе перебьем. Сам Аллах не узнает…
      В этот раз Козлов превзошел сам себя, изобразив труп так жизненно, что даже сам Константин Сергеевич воскликнул бы «Верю!».
      Вот только съемочная группа долго поверить не могла …
      Пока пожилой врач «скорой» не буркнул равнодушно «Всё… Вызывайте труповозку…»