Ищи и находи, или Приключения умного мальчика

Автор: Оливер Оптик.

Зарегистрировано в соответствии с Актом Конгресса в 1867 году. Массачусетс. Моей юной подруги, _ЭЛИС ЛИ ГУКИН_, = Эта книга= ПОСВЯЩАЕТСЯ С ЛЮБОВЬЮ.
ПРЕДИСЛОВИЕ.
"ИЩУ И НАЙДУ" — это третья часть серии рассказов, опубликованных в "НАШИХ МАЛЬЧИКАХ И ДЕВОЧКАХ", где она вышла как продолжение "СБЕГАЮЩЕГО".
У автора не было причин жаловаться на то, как приняли эту книгу,
как и на то, как приняли её предшественниц; и он искренне благодарит всех
тем юным друзьям, которые написали ему сотни писем,
содержащих самые щедрые похвалы и лишь изредка критику, которая была отнюдь не неприятной.

Эрнест Торнтон — умный мальчик, возможно, даже слишком умный; но его ум — это не житейская хитрость; он состоит из тех черт характера, которые присущи благородному и честному человеку: здравого смысла, быстрой реакции и мужественной решительности, смешанных с теми нравственными и религиозными качествами, которые являются главными источниками истинной жизни. Если некоторые поступки героя вызывают сомнения, то его мотивы всегда благие.
Величайшее преступление против нравственного закона — отсутствие высокой цели. Тысячу ошибок и недостатков можно простить, но отсутствие благих намерений — это смертный грех, который не может быть прощён.  Хотя мы не можем требовать от всех молодых людей того, чего добился Эрнест Торнтон, мы можем указать на его высокие цели и благие намерения и сказать читателю: «Иди и поступай так же».
 ХАРРИСОН-СКВЕР, МАССАЧУСЕТС, 29 ноября 1867 г.
***
ГЛАВА I. СТРАНИЦА
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ТОРНТОН ЗНАКОМИТСЯ С МИСС
 КЕЙТ ЛОРЕН 11

 ГЛАВА II.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ СЛУШАЕТ ИСТОРИЮ МИСС КЕЙТ ЛОРЕН 22

 ГЛАВА III.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ НАВЕДЫВАЕТСЯ К МИСС ЛОРЕН 33

 ГЛАВА IV.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ВЫЗВОЛЯЕТ ЗАКЛЮЧЁННУЮ ДЕВУШКУ ИЗ ТЮРЬМЫ 44

 ГЛАВА V.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ПРОСЫПАЕТСЯ ОТ ГРОМКОГО СТУКА 56

 ГЛАВА VI.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТУ ПРИХОДИТ В ГОЛОВУ ИДЕЯ 67

 ГЛАВА VII.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ БЕРЁТ ИНТЕРВЬЮ У МИСТЕРА ТОМА ТОРНТОНА 78

 ГЛАВА VIII.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ПОСЕЩАЕТ БИБЛИОТЕКУ СВОЕГО ДЯДИ 89

 ГЛАВА IX.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ, ПОСЛЕ УСПЕШНОГО ОТСТУПЛЕНИЯ, ПОПАДАЕТ
 В ЛОВУШКУ 100

 ГЛАВА X.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ НАНОСИТ СИЛЬНЫЙ УДАР ЗА СВОБОДУ 111

 ГЛАВА XI.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ УХОДИТ ИЗ ДОМА 122

 ГЛАВА XII.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ПОЛУЧАЕТ НЕСКОЛЬКО ЦЕННЫХ ПИСЕМ 132

 ГЛАВА XIII.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ПОКИДАЕТ ПАРКВИЛЛ И САДИТСЯ НА ПОЕЗД, ИДУЩИЙ НА ВОСТОК 144

 ГЛАВА XIV.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ РАЗМЫШЛЯЕТ О ТОМ, ЧТО БУДЕТ ДЕЛАТЬ ТОМ ТОРНТОН, И НАХОДИТ ОТВЕТ 155

 ГЛАВА XV.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ВСТРЕЧАЕТСЯ С ВРАГОМ 166

 ГЛАВА XVI.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ВЫСАЖИВАЕТСЯ НА БЕРЕГ ГУДЗОНА 177

 ГЛАВА XVII.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ОБХОДИТ ТОМА ТОРНТОНА С ФРОНТА 189

 ГЛАВА XVIII.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ НАВЕДЫВАЕТСЯ К НЕСКОЛЬКИМ ЛОРАЙНАМ 200

 ГЛАВА XIX.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В МЭДИСОН-ПЛЕЙС С КЕЙТ 211

 ГЛАВА XX.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ НАНОСИТ СЕРЬЕЗНЫЙ УДАР, А ТОМ ТОРНТОН
 ПАДАЕТ С ВЫСОТЫ 221

 ГЛАВА XXI.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ПОСЕЩАЕТ МЭДИСОН-ПЛЕЙС 232

 ГЛАВА XXII.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ЗНАКОМИТСЯ С Э. ДАНКСВЕЛЛОМ 243

 ГЛАВА XXIII.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ПРИХОДИТ К ВЫВОДУ, ЧТО Э. ДАНКСВЕЛЛ — НЕПРИЯТНЫЙ
 СОСЕД ПО КОМНАТЕ 254

 ГЛАВА XXIV.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ПРИБЫВАЕТ В КРУКХЕЙВЕН И ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ЛОНДОН 265

 ГЛАВА XXV.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ПОСЕЩАЕТ СТОНИ-СТРАТФОРД, А Э. ДАНКСВЕЛЛ
 ПРИХОДИТ В ГОРЕ 276

 ГЛАВА XXVI.
 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ВОЗВРАЩАЕТСЯ В ПАРКВИЛЛ СО СВОЕЙ МАТЕРЬЮ,
А ИСТОРИЯ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ НА БЕРЕГУ ОЗЕРА АДИЕНО 289

ИЩУ И НАЙДУ;

ИЛИ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ УМНОГО МАЛЬЧИКА.




ГЛАВА I.

В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ТОРНТОН ЗНАКОМИТСЯ С МИСС КЕЙТ ЛОРЕЙН.


 «У нас тут настоящий бриз», — сказал мой друг Боб Хейл.
который сидел рядом со мной в «Всплеске».

"Здесь всегда много ветра, когда он дует с северо-запада," — ответил я.

Был один из последних дней мая, и погода, которая всю предыдущую неделю была прохладной и неприятной, стала тёплой и приятной. Я, как обычно, отправился в школу на своей лодке и взял с собой Боба.
Я собирался прокатить его под парусом, а потом высадить в Парквилле до наступления темноты и вернуться в коттедж моего дяди за городом.  Я сделал один длинный рывок, держа курс на Кэннондейл, почти до самого Кэннондейла.
В полумиле к северу и востоку от города вода начинала мельчать.


Вдоль берега озера на протяжении двух-трёх миль с каждой стороны от Кэннондейла располагалось множество красивых резиденций, в которых жили состоятельные люди.
Их привлекала приятная, но не живописная местность.  Это был восхитительный уголок для летнего отдыха, хотя многие люди жили здесь постоянно.

«Что ж, Боб, нам нужно развернуться или сесть на мель», — продолжил я. «Куда мы теперь направимся?»
 «Куда пожелаешь, Эрнест. Мне нравится плыть туда, куда ты направляешься, хотя я
как будто ты бежишь вдоль берега, где можно наслаждаться прекрасными садами,
а иногда заглядывать на приятную вечеринку, особенно если там поют или играют в подвижную игру.

«Это как раз моя идея; и мы поплывём вдоль берега до Парквилля.
Ветер будет попутным всю дорогу».

Я развернул «Всплеск» и, учитывая, что ветер дул с кормы, проложил курс,
который позволял держать лодку в нескольких ярдах от берега. От пляжа, расположенного
позади многих домов, в озеро уходили небольшие пирсы шириной не более трёх-четырёх футов.
посадка в лодки, которыми было снабжено почти каждое жилище
. Мы приближались к одному из этих причалов, принадлежащих первому
дому за Мысом, когда мы с Бобом вздрогнули от пронзительного
крика, который заставил нас обоих вскочить на ноги.

"Что это значит?" спросил Боб.

"Я не знаю. Я ничего не вижу", - ответил я.

«Это что, кто-то за бортом?»

 «Я никого не вижу. Звук донёсся из сада за первым пирсом».

 «Вот опять», — взволнованно сказал Боб, когда крик повторился.

Нам не пришлось долго гадать, кто издал этот крик.
Из листвы сада тут же выскочила девушка и побежала к концу пирса, где остановилась и испуганно оглянулась.  Мы с тревогой искали причину её страха, почти ожидая увидеть медведя, волка или хотя бы дикую собаку, преследующую несчастную девушку.  Юная леди была красиво одета и выглядела на четырнадцать лет. Конечно, мы с Бобом были готовы «сделать или умереть» ради её защиты, хотя в тот момент мы были скорее
Он был слишком далеко, чтобы сразу прийти ей на помощь, даже если бы на неё напал какой-нибудь дикий зверь.


"Что с ней такое?" — сказал Боб. "Кажется, она до смерти напугана."

"Я не вижу ничего, что могло бы её встревожить."

"И я тоже."

Но тут барышня снова закричала, и мы увидели, что дама вылезет
место, где была девушка, в конце пирса. Последняя, казалось, была
страшно взволнована; и, издав еще один мучительный крик, она прыгнула
в озеро как раз в тот момент, когда леди собиралась схватить ее за
руку.

Боб и я были взволнованы до глубины души этим захватывающим событием.
сцена. Я уже поднял руль, и "Всплеск" направлялся прямо
к молодой леди, которая боролась в воде. Ветер
отнес ее от пирса футов на двадцать, когда всплеск воды
достиг того места, и я зажал ее между девушкой и берегом.

"Спасите ее! спасите ее! - закричала дама на пирсе.

[Иллюстрация: ЗАХВАТЫВАЮЩАЯ СЦЕНА НА ЮЖНОМ БЕРЕГУ. — Стр. 14.]

"Бери штурвал, Боб," — крикнул я, разворачивая лодку по ветру и вскакивая на полуют.

Я был готов прыгнуть за борт, если бы это понадобилось, но до этого не дошло. Я
Я бросился вперёд и схватил короткий багор, которым зацепил её платье. Подтянув её к лодке, я схватил её за руку и поднял на борт. Она пробыла в воде всего несколько мгновений и не потеряла сознание; более того, казалось, что купание ей совсем не навредило. Я сразу понял, что это одна из тех молодых леди, которых я часто видел купающимися на пляже, и что вода её не пугает. Я не видел, чтобы она плавала, хотя вода была ей по пояс.

 Я усадил её на одно из сидений, как только вытащил из воды
воды, ожидая, что она упадет в обморок или совершит еще какой-нибудь женский поступок. Она
смахнула воду с глаз и, наклонившись, чтобы заглянуть
под фок-мачту, мельком увидела даму на пирсе.

"Забери меня отсюда-О, неужели!" - сказала она, бросив умоляющий взгляд
на меня.

"Куда же я вас?" Я спросил, в нежных тонах.

«Куда угодно, только не сюда — не оставляй меня здесь», — ответила она серьёзно и взволнованно, почти так же, как когда прыгнула в озеро.

 «Но ты вся промокла и можешь простудиться», — мягко заметил я.

- Мне все равно, даже если и так. Это не имеет значения. Забери меня отсюда.

- Где мне тебя высадить? - Снова спросил я, озадаченный ее странным
поведением.

"Мне все равно где; но если ты высадишь меня здесь, я снова прыгну в озеро"
.

Боб Хейл поднял штурвал, и «Всплеск» снова набрал скорость, двигаясь по прежнему курсу, который уносил нас прочь от пирса, на котором всё ещё стояла девушка.


"Мне развернуться?" — спросил он, очевидно, решив, что единственное, что мы можем сделать, — это высадить девушку на пирс.


"Пока нет, Боб," — ответил я, опасаясь, что изменение курса может привести к тому, что мы столкнёмся с девушкой.
это только усилило бы её волнение.

"Я очень благодарна вам за то, что вы для меня сделали," — сказала промокшая до нитки девушка, которая не обращала ни малейшего внимания на состояние своей одежды и была полностью поглощена собственными мыслями, которые были настолько болезненными, что на её лице отразилась мука. "Надеюсь, вы не подумаете, что я неблагодарна, Эрнест Торнтон."

«Я так не думаю», — ответил я, удивлённый тем, что она знает моё имя.

 «И я буду вам бесконечно благодарна, если вы заберёте меня отсюда», — добавила она с умоляющим взглядом.

«Я правда не знаю, что делать. Ты только что назвал меня по имени, но я не помню, чтобы видела тебя раньше».

 «Возможно, и не видела, но я так часто видела твою лодку, что мне кажется, будто мы с тобой знакомы».

 «Могу я попросить тебя назвать мне своё имя?»

 «Я скажу тебе, но ты не станешь знать меня лучше. Меня зовут Кейт
— Лорейн, — ответила она более спокойным тоном, чем до этого.

 Я, конечно, не стал умнее от того, что она мне сказала, хотя и знал, что
Лорейн — это имя людей, которые жили в доме, ближайшем к мысу.

 — Кто эта женщина на пирсе? — спросил я.

«Миссис Лорейн», — ответила она, заметно вздрогнув, хотя я не мог сказать, было ли это вызвано упоминанием имени дамы или тем, что она продрогла от холода.


 «Она твоя мать?» — продолжил я, и мне показалось, что её ответ на этот вопрос поможет мне решить, высаживать её на берег или нет.

«Нет, нет!» — ответила она с самым решительным видом.

 «Но у вас одинаковые имена».

 «Да, конечно, у неё имя моего отца».

 Я не мог понять, к чему она клонит, но мне не хотелось, чтобы мои вопросы прозвучали дерзко.

"Ваш отец дома?"

"Мой отец умер", - ответила она очень печальным тоном.

"Извините, если я спрошу, кто эта дама, которая стоит на пирсе".

"Миссис Лорейн".

"И не ваша мать?"

"Нет!"

"Мне показалось, что вы убегали от нее, когда я услышал ваши крики".

«Так и было; она пыталась меня поймать».
Возможно, мисс Кейт Лорейн считала меня очень бестолковой, но я не могла
понять, что происходит между ними, и не имела ни малейшего представления, почему она убегала от миссис Лорейн. Я не хотела
верить, что такая юная мисс, как она, могла пойти на такое
Отчаянное средство — самоубийство — для любых реальных или воображаемых страданий.

"Что нам делать, Боб?" — спросил я, поворачиваясь к своему спутнику, совершенно сбитому с толку происходящим.

"Я не знаю, что делать. Мне кажется, мы должны вернуть юную леди её друзьям," — ответил он.

"У меня нет друзей," — вмешалась Кейт, и на её глазах выступили слёзы;
- по крайней мере, в Кэннондейле у меня их нет.

- Разве вы не живете у миссис Лорейн? - спросил Боб.

- Да, но я там больше жить не буду.

"Вы говорите, что она не твоя мать?" Я добавил, возвращаясь к точке я
два раза налево.

"Она была женой моего отца, но она не моя мать".

"Она твоя мачеха", - продолжил я, когда свет залил мой притупленный мозг.
"Она твоя мачеха".

"Она такая; я не хочу говорить о ней плохо, но я действительно хочу держаться от нее подальше"
. Она, мягко говоря, не добра ко мне.

Мне было её жаль, и по взгляду Боба я поняла, что он разделяет мои чувства. Я начиталась историй об «ужасных мачехах», чтобы иметь представление о ситуации, в которой оказалась Кейт, хотя у меня не было предубеждений против мачех как таковых. Отец Боба Хейла женился на
у него была вторая жена, но Боб и его сестра по тому, как она с ними обращалась, никогда бы не догадались, что она им не родная мать.

Если Кейт и не была красавицей, то уж точно была очень интересной девушкой. Её фигура была само изящество, но всё, что было красивого в её лице, — это глаза.
И когда я смотрел на неё, мне не хотелось верить, что кто-то, особенно тот, кто носит имя её отца, может плохо с ней обращаться.

К этому времени лодка отошла в дальний угол озера, и нужно было либо подставить ей опору, либо развернуться. Я пошёл на корму, чтобы взять
я встал у руля, и Кейт последовала за мной, заняв место сбоку от меня. Я резко нажал на румпель.
"Всплеск" развернулся, направляясь к Кэннондейлу. Наш
пассажир быстро разобрался в курсе и снова пришел в сильное возбуждение
.

"Вы снова везете меня домой!" - воскликнула она. "О, Эрнест Торнтон! ты
не будешь этого делать. Позвольте мне высадиться здесь, где угодно, даже на том острове, но
не возвращайте меня к ней.

«Я не знаю, что делать, мисс Лорейн, но думаю, вам нужно
немедленно переодеться в сухую одежду».

«Пожалейте меня и не отвезите домой», — взмолилась она.

Она была так взволнована, что я забеспокоился. Чтобы успокоить её, я снова развернул лодку и взял курс на Парквилл.




 ГЛАВА II.

 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ СЛУШАЕТ ИСТОРИЮ МИСС КЕЙТ ЛОРЕЙН.


 К СЧАСТЬЮ, ДЕНЬ БЫЛ ТЕПЛЫМ, А СОЛНЦЕ ЯРКО СВЕТИЛО, ИНАЧЕ НАША НЕЖНАЯ ПАССАЖИРКА, должно быть, сильно пострадала бы от последствий своего добровольного купания. Не знаю, испытывал ли я когда-нибудь большее смущение и растерянность, чем
в тот день, когда я сидел в «Сплэше» рядом с мисс Кейт Лорейн, а её платье облегало фигуру и промокло насквозь. Конечно, там
В этом деле не было ничего сентиментального, потому что, хотя я и был готов стать странствующим рыцарем ради благого дела, ситуация была настолько неловкой, что я не мог получать от этого удовольствие.

 У Боба Хейла были такие же проблемы, как и у меня, и он не мог придумать, что делать, лучше, чем я. Ни один из нас не хотел брать на себя ответственность за то, чтобы забрать юную леди из дома, основываясь только на её словах о том, что мачеха жестоко с ней обращается. У каждого вопроса есть две стороны.
Учитывая яркий пример миссис Хейл, мы не были склонны считать её чудовищем без
выслушав ее.

Кейт снова была совершенно спокойна, когда обнаружила, что лодка направляется в сторону
Парквилля, а не Кэннондейла. Одно говорило в ее пользу.;
она не была готова говорить злые дамы, которые издевались над ней. Она
сказали нам не больше, чем было необходимо, чтобы объяснить свою позицию. Её поведение
не выдавало ничего дурного в её сердце; напротив, она
проявляла христианское терпение, которого вряд ли можно было ожидать от той, кто подверглась насилию.

 «Я всё о тебе слышала, Эрнест Торнтон», — сказала Кейт, когда «Всплеск» подошёл к Парквиллу.

«Да неужели? Я и не подозревал, что настолько знаменит, чтобы обо мне говорили», — со смехом ответил я.

 «Так и есть; с тех пор, как ты обогнал чемпиона в гонке с Адьено, я считаю тебя героем. Я часто мечтал увидеть тебя поближе».

Теперь она была так близко, что я вздрогнул, взглянув на неё. Она была вся мокрая и перепачканная.

«Возможно, я своего рода герой-одиночка среди мальчишек», — добавил я, чтобы хоть что-то сказать.


«И среди девчонок тоже», — ответила она быстро, если не сказать дерзко.
В её манере поведения была какая-то простота, которая не позволила мне истолковать её слова в неблагоприятном для меня ключе.  «Я слышала, как в  Кэннондейле и Парквилле говорили, какой вы смелый и отважный парень».
 «Я очень благодарен им и вам за хорошее мнение обо мне.
 Если вы мне доверяете, это соответствует моим нынешним целям».

Она с любопытством посмотрела на меня, и, воспользовавшись этим благоприятным моментом, я развернул «Всплеск» в другую сторону, так что он снова направился в сторону Каннондейла. Боб с тревогой перевёл взгляд с Кейт на
ко мне, а от меня снова к Кейт. Он ожидал от неё очередной бурной реакции, как и я; но я уже принял решение и был полон решимости его осуществить, даже если это разобьёт сердце моей прекрасной пассажирки. Мне было жаль, что я так невежлив и сопротивляюсь воле молодой леди, но моя совесть не позволяла мне вмешиваться в домашние дела миссис Лорейн, не дав ей возможности защитить себя.

«Говорят, ты умный мальчик, Эрнест Торнтон», — добавила она, по-видимому, не заметив, что курс лодки изменился.

"Возможно, я ... я не знаю", - ответил я. "Я боюсь, что если я возьму тебя с собой
в Парквилл, люди подумают, что я умнее, чем когда-либо был".

"Почему?" - спросила она, бросив на меня болезненно-встревоженный взгляд.

"Тебе не кажется, что для нас с Бобом Хейлом было бы довольно разумно сбежать
с такой юной леди, как ты?"

«Сбежим со мной!» — воскликнула она с тревожным выражением лица.

 «Что нам с тобой делать после того, как мы тебя высадим?»

 «О, я не доставлю вам никаких хлопот — ни капельки».

 «Мы не против хлопот, мисс Лорейн; мы просто думали о том, что с вами будет».

«У меня есть дядя в Нью-Йорке — брат моего отца. Если я только смогу добраться до него, это будет всё, чего я хочу», — ответила она, и её дальнейший план, казалось, был ей вполне ясен.

 «Но как ты доберёшься до Нью-Йорка?» — спросил я.

 «Я не знаю; я лучше пойду пешком, чем останусь в Кэннондейле ещё хоть на день».

"Разве ты не писал своему дяде?" - спросил Боб.

"Нет, я не знаю, как его зовут, а миссис Лорейн не разрешает мне
писать письма. Однажды я написал одно и отправил мистеру Лорейн в Нью-Йорк
, но она сожгла его.

"Как вы думаете, вы смогли бы его найти?"

«Я уверена, что смогла бы. Я бы навестила всех, кого так зовут, в городе.
Да что вы, Эрнест Торнтон! Вы возвращаетесь в Кэннондейл!» — воскликнула Кейт, случайно взглянув вперёд и увидев неподалёку берег.

"Не волнуйтесь, мисс Лорейн. Только что вы назвали меня героем, умным мальчиком и всё такое. Мой друг Боб Хейл такой же умный и такой же герой, как и я, уверяю вас. Мы с ним сделаем для вас всё, что сможем.
— вмешался я, когда она начала проявлять признаки очередного всплеска эмоций.

«Так и есть!» — решительно добавил Боб. Он всегда был готов поддержать любое моё слово или действие.

 «А теперь сохраняйте спокойствие, мисс Лорейн, — продолжил я.  — Не бойтесь ни капельки, и  мы с Бобом поможем вам, даже если для этого нам придётся встать на голову и пройти сквозь огонь и воду».

«Вы очень добры, и я вам очень признательна», — ответила она,
вздрогнув и взглянув на пирс в четверти мили от нас, на котором всё ещё стояла миссис Лорейн.  «Но не заставляйте меня идти туда снова».
 «Ну же, мисс Лорейн, будьте благоразумны», — сказал я самым мягким тоном.
тон я мог командовать, хотя мне было не очень привыкли к
уточнения обществе молодой дамы. "Это будет не правильно для Боба и
я понесу вас прочь из вашего дома. Люди подумали бы о нас плохо".

"Тогда я не хочу, чтобы ты это делал", - ответила она покорным тоном.

"Мы ничего не знаем о делах в твоем доме".

«Я сказала вам правду».

 «Мы в этом не сомневаемся, но вы лишь говорите, что миссис Лорейн недобрa к вам».

 «Это не так».

 «Вы хотите сказать, что она вас обижает?»

 «Я действительно это имею в виду», — ответила Кейт с некоторым колебанием, которое выдало её.
нежелание признавать этот факт.

"Что она с тобой сделала?"
"Она неделями запирает меня в одной из комнат на чердаке," — ответила она, расплакавшись.

"Не плачь, Кейт; за что она тебя запирает?" — спросил Боб, когда я замолчала.

«Наверное, я иногда веду себя очень плохо, но я ничего не могу с собой поделать», — всхлипнула она.


 «И тогда она запирает тебя, чтобы наказать за плохое поведение, да?»

 «Да».

 Боб многозначительно посмотрел на меня, как бы говоря, что он не хочет иметь ничего общего со «спасением» юной мисс, которую заперли за плохое поведение.

"Если бы она только была добра ко мне хоть иногда, я бы все это вынес. Если бы
она улыбалась мне хотя бы раз в месяц, я думаю, мне не стоило бы жаловаться.
Но, О, это так страшно быть запертым в свою комнату, и остаться там
день за днем в течение целой недели!" простонала она, с судорожной дрожью.

"Когда она в последний раз сажала тебя под замок?" - продолжил Боб, который взял
расследование в свои руки, когда Кейт проявила готовность
ответить.

"Примерно неделю назад".

"Неделю назад? Ты, кажется, говорил, что она продержала тебя в твоей комнате неделю?

- Так и есть, и она выпустила меня только сегодня утром.

"За что она заперла тебя в прошлый раз?"

"За то, что ты так долго подшивал ее носовой платок".

"За то, что накладывала длинные швы!" - воскликнул Боб с чем-то похожим на ужас в голосе.
"Она заперла тебя на неделю из-за этого?" - Спросил я. "Она что, заперла тебя на неделю?"

"Она, и только она застегнула жалюзи палаты, так что я не мог
открыть их".

«Вы отказались делать короткие стежки?» — спросила я, опасаясь, что могут быть какие-то отягчающие обстоятельства.

 «Нет, конечно. Я подшила платок, как всегда, и не подумала, что стежки слишком грубые», — ответила она, вытирая
Она вытерла слёзы мокрым платком. «Это было сделано точно так же, как этот платок», — добавила она, показывая его как образец своей работы.

 Ни Боб, ни я не были достаточно опытными в шитье, чтобы судить о качестве работы, но стежки казались не очень длинными. Мы сравнили подгибку с подгибкой на наших собственных платках, но не смогли заметить особой разницы.

«Когда миссис Лорейн в последний раз запирала тебя?» — спросил я, протягивая ей платок.


 «Меня не выпускали три дня».
 «За что на этот раз?»

«Потому что я вырвал в саду несколько только что распустившихся цветов. Я подумал, что это сорняки, и уверен, что не хотел причинить им вред».
 «Как долго она тебя за это наказывала?» — спросил Боб.

  «Восемь дней».
 «Чем ты занимаешься в своей комнате, пока сидишь взаперти?» — поинтересовался я.

  «Ничем».

"У тебя что, нет книг?"

"О, нет! Если бы у меня были, я бы не возражала так сильно".

"Ты разве не шьешь?"

"Нет, я не могу ничего", - ответила она, с судорожным
соб.

Я едва удержался от слез сам, и я чуть не подавился от моего
усилия, чтобы подавить свои эмоции. Я держал лодку подальше от
пирс, чтобы выкроить время для этого расследования, и Всплеск был уже далеко
от мыса. Я развернул лодку и снова побежал против ветра к пирсу
.

- Вы не могли бы рассказать нам, что случилось сегодня, прежде чем вы
прыгнули в воду? - Что случилось? - ласково спросил Боб.

"Она сказала мне полить цветы в ее саду, и я это сделал. Она
продолжала рассказывать мне, как это делать и что поливать, и я изо всех сил старался  угодить ей; но я так боялся сделать что-то не так, что наступил на пион и сломал его.  Она была очень
разозлился и немедленно велел мне возвращаться в свою комнату и оставаться там
еще неделю. О, если бы ты только знал, как я боялась этой комнаты! Если бы вы только знали,
каким мрачным и печальным я бываю, когда запираюсь там! Если бы вы только могли почувствовать,
какими долгими и тяжелыми бывают там часы, вы бы пожалели меня".

- Мне действительно жаль тебя, - тепло сказал Боб.

- Я на коленях умолял ее не затыкать мне рот. Тогда я почувствовала, что лучше умру, чем снова окажусь взаперти, ведь я выбралась только сегодня утром.
Это моя комната, — сказала она, вздрогнув и указывая на чердачное окно в задней части дома.

«Мисс Лорейн, мы вас поддержим!» — с энтузиазмом воскликнул я, потому что её история сильно повлияла на мои чувства. «Но вам нужно пойти домой и переодеться в тёплую одежду. Мы с Бобом пойдём с вами».
 «Но меня сразу же отправят в мою комнату».

«Если это так, мы вытащим тебя отсюда этой же ночью, даже если для этого нам придётся снять крышу с дома».
Кейт было страшно, но что бы ни случилось, мы были полны решимости обеспечить её сухой одеждой. Я подвёл «Всплеск» к причалу, где миссис.
Лорейн с нетерпением ждала лодку.




Глава III.

В КОТОРОМ ЭРНЕСТ ОБРАЩАЕТСЯ К МИССИС ЛОРЕЙН.


"Я начала опасаться, что вы не собираетесь возвращаться, молодые люди,"
сказала миссис Лорейн, когда «Всплеск» подошёл к подветренной стороне пирса. "Боюсь, эта юная леди доставила вам немало хлопот."
"Вовсе нет," — ответил я.

«Она своенравная и непослушная девочка. У меня с ней достаточно проблем, но я не хочу, чтобы она создавала проблемы другим людям», — продолжала миссис.
Лорейн, и я видел, что её взгляды, брошенные на падчерицу, были полны злобы.

"Кажется, у неё самой какие-то проблемы, иначе она бы не прыгнула
в озеро.

"Она бы этого не сделала, если бы не увидела поблизости вашу лодку",
добавила дама.

"Я боюсь, что она будет принимать холодный", - сказал я, желая привлечь женщину, как
насколько это возможно.

"Нет никакой опасности. Она будет находиться в воде половину времени, если бы я
пусть ее. Она очень беспокойная девушка.

Миссис Лорейн, конечно, отнеслась к случившемуся довольно хладнокровно и, похоже, не поверила, что непослушная мисс действительно прыгнула в озеро, чтобы спастись от её жестокости. Она велела Кейт выйти из лодки и отправиться в дом. Испуганная девочка молча подчинилась.
с дрожащими губами.

"Иди в свою комнату и переоденься в сухую одежду," — добавила она, когда Кейт поднялась на причал. "Она очень непослушная девочка, но я вам очень благодарна,
молодые джентльмены, за то, что вы так беспокоились из-за неё."
"Мы были очень рады ей помочь," — ответил я, привязывая швартовы своей лодки к кольцу на причале, пока дама шла к дому.

Мы с Бобом сошли на берег и последовали за ней — это движение, казалось, очень её разозлило; но мы были слишком серьёзны, чтобы обращать внимание на то, что она думала или чувствовала. Не посоветовавшись со своим спутником, я
К тому времени я уже решил, что мисс Кейт имеет право на это; что миссис Лорейн — тиранша. Я не считал, что её семейные дела меня не касаются, и уже принял решение вмешаться, невзирая на последствия.

 Миссис Лорейн была леди в том, что касалось её манер. В ней не было ничего грубого или жестокого. Как и наш старый враг, мистер Паразит,
она казалась утончённым тираном, чьё угнетение было тем более невыносимым, что оно было мягким и изысканным. Дама шла
величественной походкой направилась к дому, и мы последовали за ней на почтительном расстоянии
. Время от времени она оглядывалась, чтобы увидеть нас,
но она не бросала нам вызов относительно наших намерений.

"Что ты собираешься делать, Эрнест?" - тихо спросил Боб Хейл.

"Я еще не знаю. Мы будем следить за этим вопросом, и когда мы получим
чуть дальше в нее мы будем лучше знать, что делать", - ответил я. «Думаю, мы остановимся здесь ненадолго и дадим событиям идти своим чередом».
Мы остановились и занялись изучением цветочного партера.
а дама продолжила путь, и вошел в дом со стороны
двери.

"Я не знаю об этом бизнесе", - сказал Боб, когда миссис Лорейн была не
уже в пределах слышимости.

"Хочу", - решительно ответил я. "В этом отношении я ясен как день".

"Что ты собираешься делать?"

«Я собираюсь вытащить эту юную леди из передряги, чего бы мне это ни стоило.
С тех пор как я увидел эту женщину, я убедился, что мисс Кейт рассказала нам не всю правду».

«Что ты можешь сделать?»

«Как только Кейт переоденется в сухую одежду, мы позвоним
Мы должны спросить, как она себя чувствует. Мы не можем сделать ничего меньшего, после того как вытащили её из озера.
 «Мы, конечно, можем это сделать, но мне кажется, что это всё, что мы можем сделать».

«Не знаю, посмотрим», — ответил я, не желая пока рассказывать своему благоразумному другу о своих намерениях. Не то чтобы он стал препятствовать мне в осуществлении какого-нибудь доброго дела, но он был склонен возражать против смелых решений.

 Мы подождали около получаса, но за нами наблюдали: сквозь жалюзи я несколько раз видел, как миссис Лорейн
Она наблюдала за нашими передвижениями.  Мне было совершенно ясно, что мы незваные гости и что наше присутствие её не на шутку встревожило.  Мы подошли к боковой двери, через которую она вошла, и позвонили.  На звонок вышла служанка и, когда мы попросили позвать миссис Лорейн, пригласила нас в гостиную. Я решил, что
мы, сами того не желая, выбрали подходящий момент для нашего появления,
поскольку преследователя Кейт не было в комнате и он, вероятно, не заметил нашего приближения. Если бы он заметил, то, скорее всего, не позволил бы нам войти.

Через открытую дверь мы увидели, как она спускается по лестнице. Она выглядела раздражённой и недовольной, когда узнала, кто к ней пришёл, и вошла в комнату с таким высокомерием, которое могло бы произвести сильное впечатление на пару мальчишек поменьше нас с Бобом.

"Мы пришли навестить мисс Кейт," — начал я, встав со стула и поклонившись так вежливо, как только мог.

«С ней всё в порядке», — невозмутимо ответила миссис Лорейн.

 «Надеюсь, она не простудилась после купания в озере», — продолжил я.

 «Вовсе нет».

"Она была очень взволнована и огорчена".

"Она это переживет".

"Мы хотели бы увидеть ее, если вы не возражаете", - добавил я, переходя к делу.
без дальнейших переговоров.

"Ей было бы неудобно встретиться с вами сегодня вечером", - ответил
Миссис Лорейн, с большей настойчивостью, чем, казалось, требовалось в обычном случае
.

"Мне очень жаль, потому что мы очень хотим ее увидеть; более того, мы обещали
увидеться с ней после того, как она переоденется".

"Что ж, молодые джентльмены, я заверю ее, что вы сдержали свое обещание,
этого будет достаточно, чтобы снять с вас любое обвинение в недостатке
верности", - сказала она.

- Прошу прощения, миссис Лорейн, но, если вас это не затруднит, мы
очень хотели бы увидеть мисс Кейт.

"Это было бы совсем нетрудно, но было бы совершенно несовместимо"
с моими намерениями заставить ее выйти из своей комнаты сегодня вечером", - ответила она,
надменно.

"В котором часу завтра мы могли бы ее увидеть", - спросил я.

«Завтра вам не следует с ней встречаться ни в какое время.  Кейт — своенравная и непослушная девочка, и я считаю необходимым запретить ей с кем-либо видеться в её нынешнем расположении духа».
 «Возможно, мне следует сообщить вам, миссис Лорейн, что Кейт очень сильно
возражала против возвращения в свой дом и умоляла нас высадить ее где угодно
в лесу - только не возвращать ее вам, - добавил я.

"Неужели она, в самом деле!" - воскликнула миссис Лорейн, ее лицо сильно покраснело.
"Тогда она еще более своенравна, чем я предполагала".

"Это было только обещанием навестить ее, что мы вызвали ее к Земле
вот."

«Вы поступили очень благородно, вернув её мне, и я в большом долгу перед вами за ваше великодушие. Мне нет нужды подробно рассказывать вам, людям, которые мне незнакомы, о трудностях, с которыми я сталкиваюсь в своей
Это ваши семейные дела, и вы слишком благородны, чтобы в них вмешиваться.
"Извините, но когда молодая леди впадает в такое отчаяние, что готова прыгнуть за борт, мне кажется, что она в очень плохом состоянии."

"Это всё притворство. Возможно, я слишком баловал её и не начал достаточно рано усмирять её буйный нрав. Она очень своенравна и нуждается в строгой дисциплине."

«Как вы думаете, справедливо ли было держать её неделю в комнате за то, что она делала слишком длинные стежки или наступила на цветок?»
Она посмотрела на меня и снова покраснела.

«Я вижу, что Кейт была настолько бестактна, что рассказала тебе о наших семейных
делах. Конечно, ты достаточно благоразумен, чтобы не верить в такие
нелепые истории».

 «После того как мы вытащили её из озера, она нас очень заинтересовала. Мы
не хотим вмешиваться, но, полагаю, не будет ничего плохого в том, чтобы
рассказать нам, за что ты запер её на неделю или десять дней».

«Я в большом долгу перед вами, молодые люди, за то, что вы сделали; но я не могу допустить, чтобы меня вызывали к ответу за моё поведение в собственной семье. Я вынужден просить вас отпустить меня, так как в этот час у меня назначена встреча».

Мне было ясно, что от неё мы ничего не узнаем о Кейт;
но злобный взгляд, который она бросала на меня, когда говорила о своей
падчерице, был для меня лучшим свидетельством. Я встал со стула и направился к двери в сопровождении Боба Хейла. Мы пожелали даме хорошего вечера, и она закрыла за нами дверь.

Как раз в тот момент, когда мы спускались по лестнице, к двери подъехала коляска, запряжённая двумя красивыми лошадьми.
Это убедило нас в том, что помолвка леди не была притворством, с помощью которого она хотела от нас избавиться.
богато одетый джентльмен. Когда он вышел из кареты и я смог как следует рассмотреть его лицо и фигуру, он меня очень заинтересовал, потому что я уже видел его раньше.

Это был тот самый джентльмен, которого я видел в коттедже и с которым мой дядя Амос обменялся парой резких слов. Он был каким-то образом связан с моим молчаливым опекуном, и мне очень хотелось узнать, кто он такой и чем занимается, потому что эта информация могла стать ключом к тайне, окутывавшей мою жизнь.
На мгновение я совсем забыл о Кейт.

"Пойдём, Эрнест," — сказал Боб, когда я остановился, чтобы рассмотреть этого джентльмена.

«Спустись к лодке, Боб, я подойду через несколько минут».
Я ступил на тропинку, где меня скрывала листва; но я видел, как джентльмен смотрел вдоль подъездной дорожки, словно пытаясь разглядеть меня получше, потому что я заметил, что он, кажется, узнал меня.

"Я буду готова через минуту, Том," — сказала миссис Лорейн, открывая входную дверь.

Том! Он был постоянным гостем, иначе она не была бы так хорошо с ним знакома. Кто такой Том? Мне бы хотелось, чтобы она называла его по фамилии.
Глядя на его лицо, пока он сидел в коляске, я подумал, что оно чем-то похоже на лицо моего дяди.

Этот человек поссорился с моим опекуном-мизантропом. Я жил в коттедже с дядей Амосом с раннего детства. Я смутно
припоминал утомительное путешествие по воде, прежде чем я добрался до Парквилла, где находился коттедж, но больше ничего не помнил. За последний год я выведал у дяди, что мой отец умер, а мать находится в психиатрической лечебнице и что родители не оставили мне никакого имущества. Кем они были, где умер мой отец и где была заключена моя мать, он
отказывался мне говорить.

 Этот джентльмен, сидевший в коляске, несколько раз бывал в коттедже
время от времени. Обычно его визиты сопровождались громкими словами. Однажды я спросил у своего дяди, кто он такой, и того, что он отказался отвечать, было достаточно, чтобы я понял: если я узнаю о нём больше, это поможет мне найти ключ к разгадке моей собственной истории.

 В дверях появилась миссис Лорейн, и «Том» ловко вскочил со своего места и помог ей сесть в карету.

«Кто был тот молодой человек, который вышел из дома, когда я подъехал?»
спросил он, садясь рядом с ней.

«Эрнест Торнтон», — ответила дама.

«Ого!» — воскликнул он, отъезжая.




Глава IV.

В КОТОРОМ ЭРНЕСТ ВЫПУСКАЕТ ЗАКЛЮЧЁННУЮ ДЕВУШКУ ИЗ ТЮРЬМЫ.


 Я НЕ ЗНАЛ, ЧТО ИМЕННО ОЗНАЧАЛО «УХ!», которое произнёс джентльмен
Том, но, похоже, это указывало на то, что ему не особенно
понравилось известие о том, что я был гостем в этом доме. Я чувствовал, что для меня есть работа, к которой я мог бы приступить немедленно.
следуя за зацепкой, полученной от посетителя миссис Лорейн.
Моим первым делом было выяснить, кто этот джентльмен. Несомненно, любой
кто-нибудь в доме мог бы мне рассказать. Вероятно, Кейт знала о нем все, и мне
тем более не терпелось увидеть ее.

Я спустился на пирс в коричневом костюме. Миссис Лорейн наотрез отказалась
позволить мне увидеться с Кейт ни сейчас, ни в будущем. Она
снова была заточена в своей комнате и, как я полагал, не выйдет оттуда
ещё несколько недель, если только я не воплощу в жизнь свой план. Её
угнетатель был в отъезде, и сейчас, казалось, было самое подходящее
время для освобождения пленницы.

«Ну что, Эрнест, ты идёшь домой или нет?» — позвал Боб, которому надоело моё промедление.


 «Ещё нет, Боб, нам нужно кое-что сделать, прежде чем мы уйдём».

 «Что это?»

 «Я не собираюсь оставлять мисс Кейт здесь».

«Я не вижу, что мы можем с этим поделать», — сказал он.

 «Я и не собираюсь отдавать её на милость этой тигрицы.
Она будет пассажиркой «Всплеска», — добавил я, заходя в лодку и усаживаясь на корме.  «Я хочу увидеть её ради себя самого, а не только ради неё». У меня появилась идея с тех пор, как ты меня бросила.
"Идея?" — переспросил он.

"Да, грандиозная идея. Ты знаешь мою историю так же хорошо, как и я сам, и я не собираюсь ничего от тебя скрывать."

"В чём дело, Эрнест?"

"Я хочу знать, кто я и что я такое; и я собираюсь это выяснить, если получится."
ничего подобного. Я рассказывал тебе о хорошо одетом парне, который несколько раз бывал в коттедже моего дяди.
 Я всё о нём помню. Ты говорил, что он поссорился с твоим дядей.
 Это тот самый человек. Что ж, Боб, тот парень, который подъехал в двуколке, запряжённой двумя лошадьми, когда мы выходили из дома, был тем самым, кто приходил в коттедж.

«Это правда?»

 «Это так».

 «Он живёт в Кэннондейле?»

 «Я не знаю, где он живёт.  Я слышал, как миссис Лорейн называла его Томом, и это всё, что я о нём знаю.  Я собираюсь выяснить, кто он такой».

 «Если сможешь».

«Кейт должна знать, кто он такой, ведь он, похоже, часто бывает в доме миссис Лорейн».
 «Ну и что ты собираешься с этим делать?»

 «Я собираюсь выманить Кейт из дома».

 «Как, Эрнест?»

 «Я пока точно не знаю, но я найду способ».

«Тебе не кажется, что это было бы довольно бесцеремонно?»

 «Я ничего не могу с этим поделать.  Я бы с таким же успехом поднял здесь ветер».

 «Мы попадём в передрягу, Эрнест».

 «Я не стану втягивать тебя в это, Боб.  Ты можешь остаться на лодке...»

 «Нет, не стану!» Я готов получить свою долю в предприятии.

"Я доволен, девушка злоупотребляют, и это будет означать в нас покидать
ее к ее судьбе. Уже почти темно, и нет ни одного в
сад. Я поднимусь наверх, посмотрю. Кейт сказала, что ее комната находится на
чердаке.

"Да, это та, где закрыты жалюзи".

Я снова приземлился, и Боб пошёл со мной к дому. Вокруг не было ни души, и ничто не мешало нам немедленно приступить к работе. Осмотрев помещение, я пришёл к выводу, что мы должны освободить пленницу через окно. Это было бы не
Было бы разумно войти через дверь, которая, вероятно, была заперта в отсутствие хозяйки.

Я отправился в конюшню на территории поместья в поисках верёвки, но нашёл там лестницу, которая подошла мне больше. С помощью Боба я
перенёс её в заднюю часть дома и приставил к окну. Я поднялся к окну и обнаружил, что жалюзи прибиты снаружи, так что их нельзя открыть. Это в некоторой степени подтверждало правдивость рассказа Кейт. Я снова спустился и нашёл в конюшне молоток.
С его помощью я вернулся и вытащил гвозди.

"Кейт!" — позвал я, как только открыл жалюзи.

«О, Эрнест Торнтон!» — воскликнула она, открывая окно. «Я была уверена, что ты меня бросил. Я так рада, что ты пришёл!»
 «У нас нет времени. Быстро собери свою одежду, свяжи её в узел и выброси в окно».
 Она не стала тратить много времени на сборы.
Свёрток был собран и брошен на землю.

"Как мне выбраться?" — спросила она, безучастно глядя на лестницу.

"Ты можешь спуститься по лестнице и выйти через дверь?" — спросил я, желая избавить её от спуска по лестнице.

[Иллюстрация: СПАСЕНИЕ ПЛЕННЕННОЙ ДЕВУШКИ. — Страница 49.]

"Я не могу, дверь заперта," — ответила она дрожащим голосом, потому что была сильно взволнована.


"Тогда тебе придётся спуститься по лестнице," — добавил я, поднимаясь на несколько ступеней выше. «А теперь дай мне свои руки и не бойся, я смогу удержать тебя, чтобы ты не упала».
Я оперся на лестницу, которую велел Бобу крепко держать на месте, и взял её за обе руки. Переходить из окна на лестницу было опасно, и она так испугалась, что я держал её
Она повисла на мне всем телом, но переход был благополучно завершён. Я держал её за руки, пока она не спустилась на землю, потому что она была такой робкой, что я не решался доверить её собственным силам. Я снова поднялся, закрыл ставни и прибил гвозди на место, надеясь, что побег заключённой не будет обнаружен до следующего дня. Лестницу отнесли в конюшню и поставили там, где мы её нашли.

«А теперь беги к причалу и садись в лодку так быстро, как только можешь, —
сказал я Кейт. — Залезай в кубрик и не высовывайся».
«Думаешь, меня кто-нибудь поймает?» — спросила она, дрожа от страха.

"Нет, поблизости нет никого, кто мог бы тебя поймать", - ответил я, поднимая
ее узел с одеждой.

Мы добрались до лодки, никого не встретив, хотя слуга миссис Лорейн
загнал корову во двор как раз в тот момент, когда мы отчаливали от причала
. Я только опустил кливер "Всплеска", чтобы он был готов к отплытию.
и через несколько мгновений мы уже стояли на берегу.
с северо-запада все еще дул свежий бриз.

«Можешь вылезать, Кейт», — крикнул я нашей пассажирке, когда мы были в полумиле от причала.


«Я в полной безопасности?» — робко спросила она, выползая из лодки.
Кадди.

"Да, никто не видит тебя сейчас. Сядь на скамейку, и не быть
встревожен".

"Что мы будем делать с Мисс Лорейн теперь мы выпустили ее?" - спросил
Боб, как она села на свою сторону в положении стоя-номер.

"Я не знаю", - ответил я. "Мы будем решать этот вопрос, прежде чем мы отправимся на
берег. Что сделала с тобой миссис Лорейн, когда ты вошла в дом, Кейт?
"Она очень строго со мной поговорила и отправила меня в мою комнату. Она сказала, что я не должна выходить из комнаты в течение месяца."

"На этот раз она ошиблась, если вообще когда-либо ошибалась," — сказал Боб с ободряющей улыбкой.

"Она была, действительно; и О, я так благодарен тебе!"

"Вы знаете, где миссис Лорейн вышла?" Я спросил, подходя к
предмет, который был так близок сердцу моему.

- Я не знаю; я слышала, как во двор въехала карета. Я полагаю, она ушла
покататься верхом, - ответила Кейт.

- К дверям подъехал джентльмен в двуколке. Вы знаете, кто это был.
Этот джентльмен? - Спросил я с тревогой. - Миссис Лорейн назвала его Томом.

"О, это был мистер Торнтон", - ответила она.

"Мистер Торнтон!" Я воскликнула.

"Да, он вам какой-нибудь родственник!"

«Насколько мне известно, нет», — ответил я, размышляя о том, что его зовут так же, как меня.

«Он часто навещает миссис Лорейн, и люди говорят, что они собираются пожениться», — продолжила Кейт.


 «Где он живёт?»
 «Я не совсем уверена, но думаю, что в Филадельфии. Он останавливается в отеле «Кэннондейл» примерно на неделю и каждый день приходит к миссис Лорейн».

«Как часто он приезжает в Кэннондейл?»
 «Думаю, раз в два-три месяца. Но я его почти не вижу.
Большую часть времени я провожу в своей комнате», — грустно добавила она.

  «Вы когда-нибудь слышали, чтобы он говорил об Амосе Торнтоне, моём дяде?»
 «Никогда».

«Вы говорите, что он собирается стать мужем миссис Лорейн».

"Так говорят люди; я ничего об этом не знаю, только то, что он
очень часто бывает в доме".

"Вы что-нибудь знаете о мистере Торнтоне?" Я продолжил. "Он богат?"

"Я не знаю, богат он или нет. Я думаю, что должен быть. Он всегда берет
ее покататься верхом на упряжке прекрасных лошадей".

«Миссис Лорейн сама очень богата?»

«Она сама не очень богата. У неё есть то, что оставил ей по завещанию мой отец».

«Конечно, твой отец что-то оставил тебе», — добавил Боб Хейл.

«Два года назад мистер Уиндлтон назвал меня маленькой наследницей и сказал, что я
у меня должно было быть сорок тысяч долларов, когда я стану достаточно взрослым, чтобы их получить".

"Кто такой мистер Уиндлтон?"

"Он был большим другом моего отца. Он хранит деньги, которые принадлежат мне.
я. Я забыл, как его называют.

"Попечитель", - предположил Боб, который имел некоторый опыт работы в юриспруденции.

"Да, именно так он и сказал. Мой отец дал своей жене лишь половину того,
сколько он дал мне; но я бы хотела, чтобы он отдал ей все свое имущество",
сказала Кейт, глядя на воду.

"Почему ты так хочешь?" - Спросила я.

- Я думаю, она была бы добрее ко мне. Дочь мистера Уиндлтона
Эллен сказала мне, что, если я умру, мои деньги достанутся миссис Лорейн.
Я не знаю, правда это или нет;" и без всякой видимой причины Кейт расплакалась.

Мы с Бобом утешали её, как могли.

"Боюсь," — продолжила она, вытерев слёзы, "она надеется, что я умру."

«Наверное, нет, — добавил я. — Это было бы ужасно».
 «Почему она так со мной обращается — даже не позволяет выглянуть в окно?»
 — всхлипнула она. «Думаю, ей нужны мои деньги. Я пыталась убедить себя, что это не так, но не могу с тех пор, как Эллен Уиндлтон сказала мне это».

«Почему бы тебе не рассказать мистеру Уиндлтону, как с тобой обращается твоя мачеха?»
 — спросил Боб.

 «Он и вся его семья в Европе. Они там уже больше года. Я расскажу ему, когда он вернётся, но миссис Лорейн — моя опекунша».
 «Эрнест, мы почти добрались до Парквилла, и пора решить, что нам делать с мисс Лорейн». Не стоит везти её в Парквилл, — сказал Боб.


"Я останусь в лодке на всю ночь. Там есть милое местечко, — вмешалась Кейт, указывая на кубрик.


"Можешь идти туда, если хочешь, — добавил я. — Я тебя высажу,
Боб, я сам позабочусь о Кейт. Уже совсем темно, и я могу отвести её в коттедж. Там её никто не найдёт.
"Что скажет твой дядя?"

"Он её не увидит, а если и увидит, то ничего не скажет; он никогда ничего не говорит."

Мой друг был готов взять на себя часть ответственности, но я был уверен, что смогу избавиться от своей прекрасной пассажирки без посторонней помощи. Я высадил его на причале для пароходов, а затем постоял, глядя в сторону коттеджа.




 ГЛАВА V.

 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ПРОСЫПАЕТСЯ ОТ ГРОМКОГО СТУКА.


«Всплеск» продолжил свой путь по озеру после того, как я высадил Боба Хейла. Было уже довольно темно, и я сказал Кейт, что ей не нужно больше оставаться в кубрике. Она вышла и села рядом со мной. Я всё ещё сомневался, что мне с ней делать, и теперь, когда Боб ушёл, проблема казалась ещё более сложной. Миссис Лорейн была не из тех, кто оставляет всё как есть. Она была полна решимости и жаждала мести.
Поскольку она была законным опекуном Кейт, она не могла допустить, чтобы побег
прошёл незамеченным.

 Утром, если не раньше, станет известно, что птица улетела
улетел. После того интереса, который мы с Бобом проявили к благополучию
юной леди, ее опекун должен был знать, куда обратиться за информацией, и
Я мог ожидать получить от нее весточку в течение двадцати четырех часов, и
не было ничего невероятного в том, что поиски начнутся тем же вечером
. Пока мы плыли, я сказал Кейт, что ее отсутствие вызовет
переполох в доме ее мачехи и что мы должны быть
готовы к решительным действиям с ее стороны.

«Надеюсь, я не навлекла на тебя неприятности, Эрнест Торнтон», — сказала она.
В её голосе слышалось сильное беспокойство.

«Не обращай на меня внимания, Кейт. Я привык к трудностям и могу выдержать что угодно.
Я лишь надеюсь, что смогу защитить тебя от твоих врагов».

 «Разве я не могу остаться на этой лодке? Эта каюта — прекрасное место; я уверена, что она кажется мне сказочным дворцом по сравнению с моей тюремной камерой на чердаке».

«Ты можешь пожить в хижине день или два, но, конечно, ты не сможешь прожить там долго. Ты говоришь, что у тебя есть дядя в Нью-
Йорке».
 «Есть. Если бы я только мог его найти, я был бы в безопасности. Я никогда его не видел, по крайней мере, с тех пор, как себя помню; но поскольку он брат моего отца, он
Он, должно быть, похож на моего отца и позаботится обо мне».

 «Как мы можем доставить тебя в Нью-Йорк? Вот в чём вопрос.»

 «Если бы я только могла добраться до железной дороги, я бы не побоялась ехать одна, — серьёзно добавила она. Я уверена, что смогу найти своего дядю, ведь его имя не так уж распространено».

"Но я не думаю, что это будет безопасно для вас, чтобы идти в одиночку. Мы должны управлять
что так или иначе, хотя я не знаю, как. Она будет нужна
деньги для оплаты проезда".

"Боже мой! так и будет!" - воскликнула она безучастно. "А у меня нет ни единого
цента!"

"Не бери в голову, Кейт; мы с этим справимся. Я могу собрать для тебя деньги,
и прослежу, чтобы ты добралась до Нью-Йорка".

"Вы очень добры, Эрнест Торнтон", - тепло ответила она. "Когда-нибудь у меня будет
много денег, и я верну вам все до цента".

"С этим не будет никаких проблем", - добавил я. "Я только думаю, как
Я благополучно доставлю вас в пункт назначения, но сделаю это так или иначе. Вы не боитесь провести в лодке всю ночь?
"О нет! Я не боюсь ничего, кроме своей мансарды."

"Моя каюта — неплохое место для ночлега. Я спал там много раз
«Ночами, во всех уголках озера, иногда за много миль от ближайшего дома».
 «Я ни капельки не боюсь, Эрнест Торнтон. Да ведь хижина — это прекрасное место, и там есть две удобные кровати. Я уверен, что мне не нужна комната лучше этой. Я мог бы прожить там целый год».
 «Тебе не придётся оставаться там надолго. Как только я получу деньги и найду кого-нибудь, кто поедет с тобой в Нью-Йорк, я поплыву вверх по реке, где есть железнодорожная станция, и ты отправишься в Нью-Йорк.
Теперь мы почти у дома моего дяди, и тебе лучше
Держись подальше от посторонних глаз, я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь увидел.
Она заползла в кубрик и села на одну из коек. Я всегда
швартовал «Всплеск» примерно в десяти ярдах от берега, чтобы он
стоял на глубине. Вёсельная лодка, на которой я приплыл, была
привязана к бую, так что я легко нашёл это место в темноте и
привязал лодку к швартовочным кольцам. Я спустил паруса и привел все в порядок
как обычно.

- А теперь, Кейт, я думаю, здесь ты будешь в полной безопасности. Я принесу тебе
что-нибудь поужинать очень скоро.

- Мне не нужен никакой ужин, миссис Лорейн прислала мне его перед уходом
ехать верхом; но я не мог проглотить ни кусочка".

"Неважно; я что-нибудь привезу, и увидимся снова сегодня вечером".

Я сошел на берег в гребной лодке. Ужин ждал меня в
столовой. Покончив с едой, я намазала маслом несколько ломтиков
хлеба и завернула их в салфетку, добавив немного сыра и немного кекса.
Наверное, старая Бетси, экономка, подумала, что в ту ночь у меня был зверский аппетит.
Но она никогда не задавала вопросов и не удивлялась ничему, что происходило в коттедже.  Я снова подплыл к лодке и отдал Кейт содержимое салфетки.

"Мне жаль, что я не могу зажечь фонарь, Кейт", - добавила я, протягивая ей
провизию. "Но я боюсь, что это выдаст тебя, если миссис Лорейн
должно случиться так, что я приду сюда в поисках тебя сегодня вечером.

"Я не хочу зажигать свет. Я так рада вырваться из своей
тюрьмы, что меня ничто не волнует", - сказала она с энтузиазмом. «Ты не представляешь, как я там настрадался, Эрнест Торнтон».
 «Надеюсь, с этим покончено, но мы должны быть очень осторожны. Утром ты должен оставаться в своей каюте, потому что мой дядя встаёт очень рано
Он встаёт рано и ходит по всему дому. Ты ни в коем случае не должна попадаться ему на глаза.
"Я не буду. Я буду осторожна, насколько это возможно."

"Надеюсь, утром я смогу что-нибудь для тебя сделать."

"Я полностью доверюсь тебе, Эрнест Торнтон, и надеюсь, что однажды смогу отплатить тебе за твою доброту ко мне."

«Не обращай на это внимания, Кейт. Я буду делать то, что считаю правильным, потому что это правильно. Полагаю, ты подумала, что с моей стороны было довольно жестоко высадить тебя на берег у того пирса сегодня днём. Но я уверен, что так и должно быть»
Я бы не осмелился сделать то, что сделал, если бы не увидел миссис Лорейн и не убедился, что она плохо с тобой обращается.
 «Я думаю, ты поступил правильно, Эрнест Торнтон, но я был готов
пострадать, лишь бы у тебя не было неприятностей».

 «Мне нет дела до себя; мне всё равно, что со мной будет». Если я смогу помочь тебе связаться с твоим дядей в Нью-Йорке, это будет всё, чего я хочу. Но уже поздно, и я думаю, тебе лучше пойти спать. Ты можешь делать то же, что и я, Кейт, когда я сплю на борту. Я всегда запираюсь.
Я объяснил ей, как это делается. В каюту вели две двери.
В кубрике было по одной двери с каждой стороны от грот-мачты, и над каждой из них был люк.
 Снаружи этих дверей были два круглых отверстия, которые я проделал в переборке для вентиляции. Если просунуть руку в одно из этих отверстий, можно было запереть люк. Я привязал Кейт в кубрике, а затем дал ей ключ, с помощью которого она без труда открыла дверь.

«Я буду внимательно следить за тобой», — сказал я, подгребая к берегу.


 «Я ничуть не боюсь, Эрнест Торнтон, — ответила она. — Я буду молиться за тебя и благодарить Бога за то, что он дал мне такого хорошего друга».

«Спокойной ночи», — добавил я, обращаясь к ней через круглое отверстие.

 «Спокойной ночи, и не беспокойся обо мне», — ответила она.

 Что касается её комфорта, то беспокоиться о ней не было ни малейшей необходимости, ведь каюта на «Всплеске» была миниатюрным салоном.
 На койках лежали два хороших волосяных матраса с большим количеством постельного белья. Пол был покрыт ковром, и там было всё необходимое для
такой маленькой квартиры. Я прожил там неделю.
А когда дядя выгнал меня из дома, я собирался всё время жить на
борту корабля и зарабатывать на жизнь
устраивал вечеринки. Пока никто не беспокоил её, я не боялся за свою гостью в лодке.

Но меня очень беспокоило, что с ней делать дальше. Ей было небезопасно ехать в Нью-Йорк одной.
Могло пройти несколько дней, прежде чем она нашла бы своего дядю, а подвергать юную девушку вроде неё опасностям большого города без защитника было бы неправильно. Я был не против
сам съездить в Нью-Йорк. Весенние каникулы
начинались в следующий понедельник, и я мог уехать из дома
Я мог бы отсутствовать целую неделю, и никто бы не хватился меня, если бы я держал «Всплеск» вне поля зрения, потому что дядя решил бы, что я отправился на нём в круиз.

 Этот план мне понравился, и я решил его осуществить. До каникул оставалось всего два дня, и если бы я смог не показываться Кейт на глаза до понедельника, всё прошло бы хорошо. С финансовой стороной вопроса было несложно справиться. Я подсчитал, что около тридцати долларов покроют расходы на поездку в столицу; а дядя
Амос дал бы мне эту сумму или даже больше, не задав ни единого вопроса. Я
у меня на руках было около десяти долларов, что было бы достаточным запасом на случай
непредвиденных обстоятельств.

Теперь все выглядело настолько блестяще, насколько могли пожелать молодость и энтузиазм;
и я отправился в свою комнату, довольный тем, что решил проблему.
Мне казалось, что единственным возможным препятствием для полного успеха
моего плана было бы вмешательство миссис Лорейн и ее друзей.
Самое позднее утром должны были начаться поиски сбежавшего заключенного
. Но я ничего не мог сделать, чтобы предотвратить чрезвычайные ситуации в этом направлении. Мне оставалось только ждать, пока я не увижу, «как обстоят дела» на
Утром я помолюсь, а затем буду полагаться на свои силы и постараюсь преодолеть трудности, которые возникнут.  В своих молитвах я вспоминал бедную Кейт и просил Небеса благословить её.  Я был уверен, что Господь поможет мне спасти её от жестоких преследований, которым она подвергалась.  Поручив себя и Кейт заботе Того, Кто присматривает за невинными, я перевернулся и заснул.

Мой сон вскоре был нарушен громким стуком в парадную дверь коттеджа, который находился прямо под моим окном. Я вскочил с кровати
и прислушался. Я не ошибся, это были именно те звуки, которые я услышал, и, судя по всему, они были изданы каблуком тяжёлого ботинка. Человек, который требовал, чтобы его впустили в дом в столь неурочный час, явно был настроен серьёзно, и дверь заскрипела под его яростными ударами.
Конечно, я не мог быть уверен в том, с какой целью явился этот полуночный гость, — ведь бой часов в холле внизу убедил меня в этом. «Перетягивание каната» было не за горами, и мне предстояло немедленно «встретиться лицом к лицу с музыкой».
Я решил не торопиться с ответом на послание миссис Лорейн.
кем бы он ни был. Было возможно, если не вероятно, что она послала за мной помощника шерифа; и этот ужасный чиновник мог бы в любой момент вытащить меня из постели и отправить в камеру в Кэннондейле, невзирая на то, что я находился в другом округе. Если меня арестуют, что будет с бедной Кейт? При мысли о ней у меня на лбу выступил холодный пот. Но я
пришёл к выводу, что ни один помощник шерифа или кто-либо другой не арестует меня, если я смогу этого избежать. И я был рад слышать, как ветер весело напевает за моим окном, потому что
это заставило бы Всплеска поторопиться, если бы возникла необходимость в срочном отъезде.





Глава VI.

В КОТОРОЙ ЭРНЕСТУ ПРИХОДИТ В ГОЛОВУ ИДЕЯ.


Стук в дверь коттеджа продолжался почти без перерыва. Гость, очевидно, был наделён лишь малой толикой необходимой добродетели — терпением, потому что, когда он на мгновение перестал стучать, то лишь для того, чтобы выругаться и проклясть нерасторопных спящих внутри. Я был уверен, что старый Джерри и Бетси, которые спали в задней части дома, не услышат зов, даже если он будет настойчивым
посыльный выломал дверь; но я был весьма удивлён тем, что мой дядя, который, как я всегда полагал, спал вполглаза, если вообще спал, не откликнулся на зов.

 Я встал с кровати и выглянул в окно, надеясь увидеть посетителя; но ночь была слишком тёмной, чтобы я мог различить его фигуру или черты лица.  Он снова выругался и снова заколотил в дверь. Когда в Нью-Джерси идёт дождь, они просто _позволяют_ ему идти.
А когда он колотил, я просто _позволяла_ ему колотить. Я была в полном порядке
Я хотел, чтобы он стучал; я даже надеялся, что ему это нравится. Несмотря на тревогу, которую я испытывал за бедную Кейт, я не мог удержаться от смеха при виде той нелепой серьёзности, с которой он ругался и стучал. Как и большинство мужчин, мой дядя был невозмутим, когда его ничто не волновало; а поскольку в тот момент его ничто не волновало, я полагаю, он был невозмутим. Несомненно, он остановился, чтобы одеться, прежде чем ответить на зов. Скорее всего, его пугала
ужасная необходимость разговаривать с посетителем, и он хотел как можно дольше откладывать это тяжёлое испытание.

Я вынужден признать, что, по моему мнению, посыльный миссис Лорейн вёл себя крайне неразумно, поскольку не прекращал стучать достаточно долго, чтобы понять, идёт кто-нибудь к двери или нет. То, что на самом деле длилось не более пяти минут, могло показаться ему получасом. В мгновение ока, как и следовало ожидать, я услышал, как открылась дверь в библиотеку моего дяди, и с тревогой стал ждать, что будет дальше. Засов на входной двери заскрипел и заскрежетал.
 Дверь с трудом открылась, и пока дядя тянул её на себя, я
Я приподнял раму своего окна на пару дюймов, чтобы услышать, что происходит.


Дверь распахнулась, и я прижался головой к окну, чтобы не пропустить ни слова.
 Конечно, мой дядя был не первым, кто их произнёс; он редко говорил и никогда не начинал разговор первым, даже в экстренных случаях.


"Ну что ж, губернатор," — грубо сказал посыльный, — "спите как убитый.
Где этот проклятый мальчишка?
"В постели," — ответил мой дядя.

"Выгони его; он мне нужен," — продолжил гость, протискиваясь в дом.

Это движение помешало мне расслышать, что произошло дальше, но я поспешил к двери, надеясь уловить хоть слово, которое помогло бы мне понять, кто это был.

"Юный негодяй сбежал с падчерицей миссис Лорейн," — услышал я его слова, когда открыл дверь достаточно широко, чтобы расслышать. «Говорю тебе, губернатор, ты должен избавиться от этого юнца-бродяги, иначе он погубит всех нас».
«Тише! он тебя услышит», — сказал дядя Амос.

«Ничего страшного. Я стучал так, что мёртвый бы проснулся. Если это его не разбудит, то ничто не разбудит», — грубо добавил посыльный.

"Тишина!"

"С меня, пожалуй, хватит всего этого", - продолжал грубый посетитель.
"Ты настаиваешь, чтобы этот щенок здесь, когда ты знаешь, что он имеет эффект разорвавшейся бомбы
в твой путь и мой. Почему бы вам не отправить его в море, и пусть Вам
утонул?"

- Успокойся, Томас, - шепотом ответил дядя.

«Я не буду молчать, губернатор. Бродяга сбежал с той девушкой, и...»
Они прошли в столовую, и я не расслышал, что было дальше. Гостем был Том Торнтон, потому что мой дядя называл его Томасом.
Я был бродягой и мешал им обоим. Том
Он называл моего дядю «губернатором», и это указывало на то, что он был его сыном. Я и раньше подозревал об этом, но для меня стало новостью, что меня считали опасным молодым человеком. Почему я был опасен? Я не сделал ничего, что могло бы поставить под угрозу жизнь или состояние кого-либо из них.

 Дядя ничего не рассказывал мне ни об отце, ни о матери, кроме того, что последняя была безумна и находилась в психиатрической лечебнице. Том возразил, что меня отправили в море не для того, чтобы я утонул! Они говорили обо мне внизу, и я, натянув штаны, прокрался вниз
на лестнице. Я обнаружил, что они вошли в библиотеку моего дяди, и пружинный замок на двери захлопнулся. Я прислушался, но не смог разобрать, о чём они говорят.

 Я был полон решимости не отступать от своей цели, ведь такая возможность может не представиться ещё много лет, чтобы получить хоть какой-то ключ к разгадке моих собственных дел. На самом деле я твёрдо решил ПОИСКАТЬ И НАЙТИ свою
мать, которая была ещё жива, и мне нужна была информация.

 Библиотека моего дяди находилась в пристройке к дому, которая была возведена после завершения строительства основного здания. Это было
Он находился в конце дома, и попасть туда можно было только через его комнату.
Крыша была плоской и покрыта жестяными листами. Со стороны, выходящей на озеро, был эркер. В тёплую погоду средняя створка обычно была открыта сверху, и я не сомневался, что так было и сейчас.

Я тихо поднялся по лестнице в свою комнату, одно из окон которой выходило на плоскую крышу над библиотекой. Я поднял это окно и, как кошка, пополз к эркеру, верхняя часть которого была значительно ниже крыши. Лежа на выступе, я положил
Я прислонился головой к верхней части окна. Я с радостью обнаружил, что слышу голоса людей, находившихся в комнате подо мной. Более того, пока я лежал там, мне в голову пришла удачная, как мне показалось, мысль.
Окно было опущено сверху, и я обнаружил, что могу попасть в комнату почти так же легко, как и не попасть. Я счёл это важным открытием, потому что собирался при первой же возможности исследовать библиотеку. Хотя эта мысль и пришла мне в голову, в тот момент я не стал её обдумывать.

 «Как мне от него избавиться?» — спросил дядя Амос, когда я положил голову
Я стоял у открытой створки, и было видно, что за то время, пока я занимал свою позицию, стороны достигли некоторого прогресса в обсуждении.

"Выгони его. Я могу найти ему место в магазине в Новом Орлеане, где его прикончит жёлтая лихорадка," — ответил Том.

"Томас, я не причиню ему вреда. Я не хочу его убивать," — добавил дядя Амос.

«Конечно, ты не хочешь его убивать — пусть это сделает лихорадка. Пусть он уйдёт и потеряет к тебе интерес. Нужно что-то делать. Он умный мальчик, говорят, и если ему в голову придёт какая-нибудь идея, он...»
Я подниму нас с тобой так высоко, что мы никогда не спустимся.
Это была идея, и я её подхватил.

"Сын мой, я запятнал свою душу преступлением ради тебя, — с горечью добавил мой дядя. — Мы и так достаточно обидели этого мальчика. Я не допущу, чтобы ему причинили вред."

"Я не хочу причинять ему вред, только убрать его с дороги, чтобы он
оторвался от тебя", - раздраженно ответил Том. "Он не знает
что-нибудь обо мне".

"Не льсти себе, Том Торнтон", - подумал я, но не сказал.

"Я готов сделать что-нибудь правильное, чтобы быть сделано с ним. Он так и сделает
Он скоро закончит институт, и мы должны найти для него место в каком-нибудь бизнесе, — сказал дядя Амос.

 — Я найду для него работу в Новом Орлеане.
 — Не для того, чтобы лишить его жизни.
 — Нет, нет, конечно, нет.  Я знаю одну фирму, которой нужен молодой человек с севера, и ты должен отправить его туда в течение недели. Итак,
что негодяй сделал с этой девушкой?

"Я не знаю; он не приводил ее сюда", - ответил мой дядя.

"Что он с ней сделал?" Там был молодой парень с ним; вы
знаете, кто он?"

"Наверное, крепкий мальчик. Они бегут вместе".

«Что они могли сделать с девочкой?»

 «Я не знаю. Зачем им было её похищать?»

 «Наверное, из жалости. Кейт — беспечная, своенравная и непослушная девочка. Она против того, чтобы её запирали в комнате за проступки».

 Том Торнтон рассказал о происшествии, в котором мы с Бобом участвовали на пирсе.

«Должно быть, с ребёнком плохо обращались, иначе она бы не прыгнула в озеро», — сказал дядя Амос, выслушав эту историю.

 «Ни тебя, ни меня не касается, так это или нет.  Я думаю, что от этой девочки никому нет никакой пользы».

«Тогда зачем ты за ней бегаешь?»
 «Что толку спорить об этом. Миссис Лорейн хочет, чтобы я нашёл
девочку и вернул её, и я это сделаю, даже если мне придётся придушить
твоего умного мальчика, чтобы добиться своего. Где он?»

 «В своей комнате, но ты не должен причинять ему вред», — нервно
ответил дядя Амос. «Он такой же вспыльчивый, как и его отец».

«Какое мне до этого дело? Он должен сказать мне, где девушка».

«Возможно, он не захочет тебе говорить».

«Тогда я заставлю его это сделать», — свирепо добавил Том, и мне показалось, что он наметил для меня весьма приятный план.

«Ты должен обращаться с ним очень осторожно, — нервно сказал мой дядя.

 Если он скажет мне, где девушка, это всё, что мне от него нужно.  Если нет, я... я выбью из него правду.  Он поймёт, что я не из тех, кого можно провести».

«Ты увидишь, что и я тоже», — сказал я себе, когда Том направился к двери.
Я поднялся с кровати и поспешил обратно в свою комнату.

Я снял штаны и снова забрался в постель, чтобы меня не заподозрили в том, что я её покидал. Не успел я этого сделать, как Том вошёл в мою комнату с лампой в руке. Я открыл глаза, протёр их и
я уставился на него.

"Я хочу тебя видеть, парень," — начал он. "Полагаю, ты меня не знаешь.
Меня зовут Джонс."
"Если тебя зовут Джонс, то меня зовут Смит," — ответил я с большой неосторожностью.

Он посмотрел на меня и, казалось, был поражён моим резким и опрометчивым ответом. Скорее всего, он счёл меня таким же умным, как и моя репутация.

"Вас зовут Торнтон," — сказал он.

"И вас тоже," — ответил я, не сдержавшись.

Он снова уставился на меня. Возможно, он решил, что я узнал о Кейт Лорейн и понял, что видел его в доме её мачехи.

«Что ты сделал с этой девушкой?» — спросил он.

 «Подожди минутку, я сейчас оденусь», — ответил я, вскакивая с кровати и начиная одеваться.




 ГЛАВА VII.

 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ РАЗГОВАРИВАЕТ С МИСТЕРОМ ТОМОМ ТОРНТОНОМ.


 Со своего насеста над эркером библиотеки я слышал, как Том
Торнтон выразил свою непримиримую решимость выбить из меня нужную ему информацию.
 Будучи предупреждённым, я в какой-то мере был готов к этому и не собирался попадаться в уязвимое положение.
 Я решил немного повоевать, прежде чем начнётся битва.  То, что я увидел
и, услышав о том, кто на меня напал, я обрёл удивительную самообладанность, которой не мог себе объяснить.

 Я поспешно оделся, хотя и собирался прокатиться по озеру, прежде чем моя голова снова коснётся подушки.  Хотя я чувствовал, что мой первоочередной долг — защитить Кейт Лорейн и отправить её в безопасное место, я полностью осознавал, что мне предстоит сразиться с самим собой. По их собственному признанию, Том и его отец причинили мне
глубокую обиду. Если бы моя мать была ещё жива, а я верил, что она жива,
они, вероятно, причинили бы ей в сто раз больше обид, чем мне. С этими словами
мысли и чувства, порыв отчаяния, казалось, вдохновляют меня. Я
был готов ко всему, но я был удивлен и поражен моей
спокойствие.

"Ты думаешь, я собираюсь ждать ответа всю ночь?" резко потребовал Том,
прежде чем я наполовину закончила одеваться.

"Если я должен дать ответ, я ожидаю, что вы подождете, пока я не буду готов", - ответил я
.

«Да неужели?» — возмутился он.

 «Да, действительно».
 Он двинулся ко мне, и я отступил в угол комнаты, где стояла тяжёлая бейсбольная бита, подаренная мне за умелую игру. Этот угол был моим тайником.

«Ты знаешь, где эта девушка?» — сказал он, сделав паузу и взглянув на мою мускулистую артиллерию в углу.


 «Подожди минутку, пока я оденусь, и я отвечу на твой вопрос. »

 «Ответь сейчас же, сию минуту».

 «Пока нет».

 «Что ты имеешь в виду, юный негодяй?  Ты собираешься меня оскорбить?»

"Этот вопрос довольно освежает, мистер Том Торнтон, после того, как вы пришли в
мою комнату посреди ночи. Вы хотите оскорбить
меня?"

"Оскорблять тебя, юный негодяй!" - усмехнулся он.

"Оскорблять меня, старый негодяй! потому что я уверен, что у тебя большой
опыт в роли злодея".

«Ты ответишь на мой вопрос или нет? Ты знаешь, где эта девушка?»
 — продолжил он, увидев, что мне так же легко использовать грубые эпитеты, как и ему.

 «Когда я оденусь, я отвечу, но не раньше», —
ответил я, поправляя воротник с большей, чем обычно, тщательностью. «Мистер Том
Торнтон, я не хочу ссориться с тобой при нашем первом знакомстве.
Кроме того, близким родственникам не пристало ссориться.
"Что ты имеешь в виду под близкими родственниками?" — спросил он с некоторой тревогой.

"Тебя зовут Торнтон, и меня тоже. Раз уж ты пришёл в мой дом
дядя, я полагаю, мы родственники. Но уверяю тебя, у меня нет никакого
особого желания заявлять о родстве с тобой.

"Ты наглый сын; а если ты ни малейшего отношения ко мне, вы
должен иметь некоторые из крахмала, взятое из вас, прежде чем вырасти пол
дюйм выше", - ответил Том, и в войне слов я почувствовал, что я имел
погода-залог его, ибо я знал то, о чем он думал, я
совершенно невежественным.

«Не думаю, что моя наглость превосходит вашу, мистер Том Торнтон. Вы вошли в мою комнату, не ведя себя как джентльмен», — ответил я, надевая свой меховой плащ.

«Я не привыкла, чтобы мальчики разговаривали со мной так, как ты».
 «Я не привыкла, чтобы кто-то разговаривал со мной так, как ты», — парировала я.  «Но я не хочу с тобой ссориться, как я уже говорила».

«Что ж, мистер Эрнест Торнтон, если ваша светлость готова снизойти до ответа на мой вопрос, я прошу вас ответить», —
ухмыльнулся он, ставя лампу на стол.

 «Присаживайтесь, мистер Торнтон. Ваша речь становится лучше», — добавил я, бросаясь в кресло рядом с моим столом.

 Думаю, к этому моменту мой гость окончательно убедился, что может
ничего не добьешься, запугивая меня; и мне казалось, что, достигнув этого,
я многого достиг. Том Торнтон сел в кресло,
рядом со столом, на который он поставил лампу.

- Благодарю вас, мистер Эрнест Торнтон. Я сел и жду ваших дальнейших указаний.
Доставьте мне удовольствие, - продолжил он, скривив губы.

- Вы намекнули, что пришли по делу.

«Я, конечно, намекал на это».

 «И ваше дело связано с мисс Кейт Лорейн?»

 «Да. Я взял на себя смелость спросить, знаете ли вы, где она сейчас. Прямой и недвусмысленный ответ на этот вопрос был бы
очень обяжу вашего покорного слугу, - нервно сказал Том, и я увидел
что это было величайшим трудом, которым он мог ограничиться
этот сатирический стиль речи - потому что он хотел разразиться угрозой и
насилием, сокрушить меня грубыми словами и дикими демонстрациями, от использования которых
его удерживала благоразумная хитрость. "Вы знаете, где девушка
?"

"Знаю", - быстро ответил я. «Полагаю, мой ответ достаточно прямолинеен и недвусмыслен».
«Так и есть, и вы окажете мне любезность, сообщив так же прямо и недвусмысленно, _где_ она находится», — сказал он, вставая со стула.

«Мне жаль вас разочаровывать, мистер Том Торнтон, но я вынужден с уважением отказаться предоставить вам какую-либо информацию по этому вопросу», — твёрдо ответил я.

 «Я правильно понимаю, что вы отказываетесь сказать мне, где она?» — потребовал он, отворачивая манжету одного из рукавов своего пальто.

«Именно эту мысль я и хотел донести», — ответил я, подражая его примеру и закатывая один из рукавов своего пальто.

 «Вы мне не скажете».

 «Нет, сэр».

 «Вы знаете, где она?»

 «Знаю».

 «И не скажете?»

 «Не скажу».

Он закатал другой рукав, и я сделал то же самое.

«Я скажу тебе, в чём дело, юнец. Мы достаточно долго разыгрывали этот фарс, — продолжил Том в ярости. — Я хочу, чтобы ты понял, что со мной шутки плохи. Ты можешь выставить старика дураком, но меня тебе не одурачить».

«Возможно, природа уже сделала для тебя это доброе дело», — вставил я, когда он сделал паузу, чтобы глубоко вдохнуть и тем самым разжечь свой гнев.

 Теперь я понимаю, что с моей стороны было неправильно давать эти дерзкие и раздражающие ответы, но тогда я ничего не мог с собой поделать.  Том Торнтон был негодяем, по его собственному признанию.  Мой дядя заявил, что он запятнал свою
душа, запятнанная преступлением ради сына. Кто бы ни был большим злодеем,
было ясно, что сын был более упрямым, неблагодарным и
нераскаявшимся из них двоих. Я был с ним нетерпелив. Я не испытывал к нему уважения и уж точно не боялся его. Даже политика не позволила бы мне относиться к нему с вниманием, которого я не испытывал.

«Мы ещё поквитаемся с тобой за оскорбления; сейчас меня интересует эта девушка», — сказал он, задетый моим замечанием.

 «Что ж, мистер Том Торнтон, что касается мисс Лорейн, то ваши дела со мной закончены», — ответил я.

- Пока нет; прежде чем я закончу, вы будете рады сказать мне, где девушка
.

- Я ничего не скажу вам о ней.

- Я приказываю вам сказать мне, где она.

"Ты можешь приказывать, если захочешь".

"И мне будут повиноваться", - яростно сказал он.

"Ты увидишь, так это или нет".

«Кто вы такой, молодой человек, что у вас хватило наглости войти в дом дамы и увести её дочь?» — взревел он.

 «Меня зовут Эрнест Торнтон. Я не входил в дом после того, как вы уехали с дамой; я не уводил девушку, и она не дочь этой дамы».

«Молчать! Не смей мне перечить. Ты сбежал с девушкой!»
Я насвистывал популярную мелодию, просто чтобы показать, что меня не запугать и что Том не очень-то торопится.

"Ещё раз, и в последний, — проревел Том, кипя от злости, —
ты скажешь мне, где девушка, или тебе придётся
понести наказание?"

«Если тебе всё равно, я приму последствия», — ответил я.

 «Хорошо, ты их примешь или расскажешь мне всю правду», —
 свирепо сказал он, бросаясь к двери.

 В замке был ключ, которым я редко пользовался или не пользовался вовсе.  Он взял его
Он вышел из комнаты и запер за собой дверь. Он был так серьёзен, что не собирался выпускать меня из огненной печи, которую приготовил для меня. Я не мог не посмеяться над его глупостью, ведь он думал запереть живого шестнадцатилетнего парня в комнате в коттедже. Я решил, что он пошёл за палкой, дубинкой или другим оружием, чтобы подчинить меня своей воле.

Хотя я и чувствовал, что бейсбольной битой смогу защититься от нападок Тома, я не стремился к конфликту.
Была вероятность несчастного случая, который мог лишить меня возможности служить Кейт в нужный момент
Я был в отчаянии из-за её положения и решил перестраховаться, если сам не окажусь в опасности. Я услышал тяжёлые шаги Тома Торнтона, когда он спускался по лестнице и шёл по коридору. Я решил, что он зайдёт к моему дяде, прежде чем вернётся. Я снял ботинки и положил по одному в каждый боковой карман своего мешка. Опасаясь, что мою биту могут забрать в моё отсутствие, я засунул её в дымоход у камина,
положив один конец на косяк, чтобы я мог легко до неё дотянуться.

 Осторожно открыв окно, я спрыгнул на крышу
Я пробрался в библиотеку, а оттуда — на верхнюю часть эркера, на то место, которое я занимал раньше. Мой дядя был в библиотеке, но Тома с ним не было, и я решил, что он вышел из дома за оружием, которое ему было нужно. Однако я чувствовал себя в достаточной безопасности, потому что, лежа на верхней части эркера, вплотную прижавшись к стене здания, я был незаметен для тех, кто не подходил близко к тому месту, где я прятался.

Я наклонился и во второй раз заглянул в окно библиотеки.
Рядом с камином, в дальнем конце комнаты, стоял небольшой железный сейф
встроенный в кирпичную кладку дымохода сейф, в котором мой дядя хранил свои
бумаги и другие ценности. Во время редких визитов в библиотеку,
после того как я осознал, какая тайна окутывает мои дела, я с тоской
смотрел на железную дверцу этого сейфа и мечтал завладеть его
секретами. Я верил, что в этом надёжном ящике есть бумаги, которые
могут подсказать мне, где находится моя мать, или дать ключ к разгадке. Возможно, вся история семьи моего отца была заключена в этих железных стенах.
Возможно, историю моих злодеяний можно было бы проследить по документам, хранящимся там.
Если нет, то почему меня так тщательно не допускали в библиотеку?

Я почувствовал глубокий и волнующий интерес, когда заглянул в комнату и увидел дядю Амоса, сидящего перед открытой дверцей сейфа.





Глава VIII.

В которой Эрнест посещает библиотеку своего дяди.


Пока Том Торнтон искал батарею, с помощью которой можно было бы разрушить мою крепость, мой дядя, похоже, рылся в бумагах в своём сейфе.
Я пришёл к выводу, что неожиданное появление Тома было связано с каким-то делом
покончим с ним. Я сгорал от нетерпения узнать, что произошло между ними.

 Дядя Амос перебирал бумаги, складывал и разворачивал их, бегло просматривал каждую, а затем убирал в сейф. Моё внимание привлёк один документ, на который дядя смотрел гораздо дольше, чем на остальные, а затем положил его отдельно от остальных на дно сейфа. Пока я, затаив дыхание, наблюдал за его действиями, я услышал, как с силой захлопнулась входная дверь. Мой дядя вздрогнул. Он поспешно закрыл дверцу сейфа, запер её и положил
ключ под подушкой его кресла. Взяв в руку лампу,
он поспешил из комнаты.

- Томас! Я услышал, как он позвал меня, пройдя в свою комнату.

В момент, когда он вернулся в библиотеку, сопровождаемый Томом, который имел в своем
руки большую палку, взятых из деревянных свай.

«Что ты собираешься делать?» — спросил мой дядя, взглянув на дубинку в руке Тома.


«Я собираюсь заставить этого парня сказать мне, где девочка», — ответил Том.

«Этой палкой?»

«Да, этой палкой».

«Так ты никогда не найдёшь девочку», — сказал мой дядя, качая головой. «Выброси свою палку».

«Но этот негодяй оскорблял меня почти каждым своим словом», — прорычал Том.


 «Я же говорил тебе, что с ним нужно обращаться мягко. Ты не можешь его выгнать».

 «Но он должен сказать мне, где девушка».

 «Конечно, он этого не сделает». Если он думает, что над девушкой надругались, то он просто глуп, раз играет её роль, и его скорее размажут по стенке, чем он скажет вам хоть слово о ней. Если вы будете осторожны, то сможете выяснить, где находится девушка. Вероятно, он увёз её на лодке. Вы говорите, что, должно быть, уже стемнело, когда он покинул Кэннондейл. Он не мог
ушли с ней далеко. Либо она у мистера Хейла в Парквилле, либо она
прячется где-то поблизости."

Дядя Амос, казалось, задохнулся от неимоверных усилий, которых стоила ему эта длинная речь.


- Молодой негодяй скажет мне, где она, или я проломлю ему голову.
Я научу его, что он не может шутить со мной, если может с тобой".
— резко ответил Том.

 — Ты сам себе мешаешь.  Где сейчас Эрнест?
 — В своей комнате, я его запер, — ответил Том с каким-то
насмешливым смешком, который говорил о том, что он считает себя великим.

«Запер его там!» — воскликнул мой дядя. «Как ты думаешь, сколько он там пробудет?»
 «Пока я не решу его выпустить», — сказал Том, который, казалось, был очень доволен собой.

  «Думаю, нет. В комнате два окна, и когда он будет готов уйти, он так и сделает. Ты, кажется, считаешь этого мальчика дураком». Скорее всего, к этому времени он уже поднял тревогу и отправился на поиски девушки, если он спрятал её где-то поблизости.
 «Как ты думаешь, он ушёл?» — спросил Том, и в его голосе слышалось недоумение.

- Не знаю, но ты ничего не сможешь сделать до рассвета, а я хочу
поговорить с тобой о наших делах.

- К черту твои дела! - раздраженно воскликнул Том. "Я не могу перестать
в эту ночь говорить о них. Я пришел за девушкой, и я должен иметь ее
слишком".

«Томас, я больше не могу терпеть это изматывающее беспокойство, — торжественно продолжил мой дядя. — Этот мальчик не даёт мне покоя ни днём, ни ночью. Я редко сплю больше часа. Я терплю всё это ради тебя, но ты холоден, отстранён и суров со мной».
 «Что вы хотите, чтобы я сделал, губернатор?» — спросил безрассудный сын. «Я
отправлю тебе столько денег, сколько ты захочешь».

«Мне нужны не деньги, а чистая совесть», — простонал несчастный старик.
 «Я лучше буду жить в крайней нищете, чем куплю всё это по такой ужасной цене. »

 «Не глупите, губернатор».

 «Я живу в постоянном страхе перед мальчиком, особенно после того, как несколько месяцев назад он расспрашивал меня о своих родителях и имуществе».

«Конечно, ты сказала ему, что у него нет собственности».
 «Так и было».
 «Тогда всё в порядке. В течение недели мы отправим его в Новый
 Орлеан. Когда он уедет, ты сможешь сменить место жительства, и он потеряет тебя из виду».

- Возможно, он не захочет ехать в Новый Орлеан; он определенно захочет.
не при таком обращении, как вы к нему относитесь. Томас,
воля моего брата...

Мой дядя сделал паузу и посмотрел на сына, как бы в сомнении, стоит ли
закончить фразу он уже начался.

"Хорошо, что будет?" спросил том, проявляют больше интереса, чем он
раньше выставлял. "Вы, конечно, уничтожили, что много лет назад?"

«Нет, Томас, я не осмелился бы сделать такое», — ответил мой дядя хриплым шёпотом.


 «Ты не осмелился бы!» — воскликнул Том.  «Где он? Дай его мне!»

«Нет, Томас, я пока не осмеливаюсь даже уничтожить его», — простонал старик.

 «Это безумие!»

 «Возможно. Я хотел поговорить с тобой об этом. Мне больше небезопасно держать его в доме».

 «Почему бы тебе тогда не сжечь его?»

 «Я не осмеливаюсь».

К этому времени у меня так закружилась голова, что я был вынужден держать ее опущенной, что был вынужден
поднять ее. У меня так кружилась голова и я был сбит с толку, что чуть не скатился с
верхней части эркерного окна; и в своих попытках спастись я произвел
шум, который нарушил конференцию. Том и мой дядя были встревожены. Я
услышал, как они выбежали из комнаты. Не дожидаясь, пока их
Поняв, что они задумали, я надел туфли и спустился из эркера на землю.


 Едва я успел спуститься, как в окне моей комнаты появились Том и мой дядя.
 Они справедливо предположили, что шум доносился из моей комнаты,
и поспешили туда, чтобы узнать, что произошло.

 «Он сбежал», — сказал Том, втянув голову в плечи, убедившись, что меня нет на крыше.

Я обошёл дом, чтобы посмотреть, что они будут делать дальше. На дороге стояла лошадь с повозкой, на которой приехал Том.
животное было привязано к столбу. Он заржал, когда я подошёл к нему. Я заметил, что он дрожит от холода после того, как сильно вспотел, пока шёл. Я взял с кареты плащ и накрыл его, потому что любил лошадей почти так же сильно, как лодки. Когда я закончил этот добрый поступок, Том вышел из дома с фонарём в руке. За ним последовал мой дядя, и они спустились на пристань, где стоял мой ялик.


"Он не уплыл на лодке," — сказал мой дядя.

"И не уплывёт," — добавил Том, уходя и скрываясь за домом.

Я забеспокоился, как бы он не отправился на «Всплеск» и не нашёл там Кейт;
но вскоре он вернулся с топором в руке. Отдав фонарь отцу, он принялся разбивать лодку топором, чтобы помешать мне подняться на борт «Всплеска».
Я счёл это жалким поступком с его стороны и с облегчением узнал, что они не собираются сами навещать её. Как только я убедился в том, что он достиг своей цели, я осторожно подкрался к лошади, отвязал её и запрыгнул в повозку.  Животное было в приподнятом настроении и рвалось в путь.

- Ты нашел девушку? - Крикнул я Тому, подъехав на расстояние нескольких футов
от того места, где он стоял.

Он прыгнул к голове лошади, как только разгадал мое намерение;
но я дал ему волю, и он вылетел, как ракета. Я обернулся к
Парквилле, и, пройдя полмили, я остановил удостовериться в том,
Преследовал меня или нет. Я ничего не слышал, поэтому свернул на просёлочную дорогу, ведущую в рощу. Я сделал это только для того, чтобы отвлечь Тома, если у него были какие-то планы, и привязал лошадь к дереву. Снова накрыв его плащом, я вернулся на дорогу. Не прошло и
Через десять минут я услышал знакомый грохот дядиной коляски. Я
затаился за кустом, пока она не проехала мимо. Когда она проезжала, я услышал голос дяди и Тома. Мой план сработал, потому что они оба
погнались за мной, и я был в восторге от результата.

 Я помчался обратно к коттеджу так быстро, как только могли нести меня ноги. В библиотеке горел свет. Я чуть не задохнулся от волнения, потому что
у меня была цель, которую нужно было достичь. Я взобрался на подоконник,
опустил раму и прыгнул в «святая святых» моего дяди.
Дрожащей рукой я приподнял подушку кресла. Я едва сдержал крик радости, увидев ключ там, где его оставил дядя. Я поспешно схватил его и открыл дверцу сейфа. Я взял огромный документ, лежавший на дне сейфа, и развернул его. Я прочитал:

"'Во имя Бога, аминь!" Я, Эзра Торнтон, будучи слабым телом, но
здравым и благоразумным умом...
«Это завещание моего отца!» — воскликнул я, не дожидаясь продолжения.

У меня сердце в пятки ушло. Я взглянул на другие бумаги, но не понял их, и тогда мне показалось, что завещание — это всё, что мне нужно.
хотел. Я сунул это в карман и собирался закрыть сейф.
дверца, когда мой взгляд упал на толстую пачку банковских счетов. Мне нужны были деньги.
Было бы воровством взять несколько этих банкнот? Нет! Все, что было у моего дяди
, принадлежало мне, согласно его собственному заявлению. В куче были тысячи
долларов. Я и подумать не могла, или причина в волнении
данный момент. Я взял примерно четверть купюр, сунул их в карман, закрыл дверцу сейфа, запер его и положил ключ под подушку на стуле.

 Я вылез из окна и поставил раму на место.  Когда я
Когда я спустился на землю, на лбу у меня выступил холодный пот, настолько сильны были мои переживания. Я вошёл в парадную дверь коттеджа, по пути миновав старого Джерри, и направился в свою комнату. Ключ был снаружи, там, где его оставил Том. Я молился, чтобы Бог простил меня, если я поступил неправильно, потому что я не мог понять, поступил я правильно или нет.

[Иллюстрация: ЭРНЕСТ ЗАЩИЩАЕТСЯ. — Стр. 99.]

Поскольку завещание и деньги не были бы в безопасности в моём кармане, я завернул их в газету и спрятал в шкафу.
К тому времени уже рассвело. Я полчаса просидел в кресле, размышляя, что мне делать. На рассвете Том и его отец вернулись. Полагаю, старый Джерри сказал им, что видел меня, потому что они сразу же поднялись по лестнице.

 «А ну, негодник!» — завопил Том.— крикнул Том, бросаясь ко мне вне себя от страсти.

Я отступил к камину и вытащил свою дубинку.

"Что ты собираешься с этим делать?" — спросил он.

"Я собираюсь защищаться," — ответил я как можно твёрже, но я был ужасно взволнован.

"Посмотрим, сможешь ли ты это сделать;" — и он бросился на меня.

"Тише, Томас, не торопись", - вмешался дядя.

"Держись на расстоянии, или я размозжу тебе голову!" Добавил я, сделав несколько
энергичных ударов битой.

Он был достаточно благоразумен, чтобы прислушаться к этому предупреждению, и вышел из комнаты, но только
чтобы вернуться с клубом он выбрал прежде.




ГЛАВА IX.

В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ, ПОСЛЕ УСПЕШНОГО ОТСТУПЛЕНИЯ, ПОПАДАЕТ В ЛОВУШКУ.


ТОМ ТОРНТОН был самым безумным человеком, которого я когда-либо видел, когда он вернулся в мою комнату с дубинкой в руках. Его отец спустился за ним по лестнице, очевидно, чтобы успокоить его; и когда они вернулись, он всё ещё пытался отговорить его от любых насильственных действий.

«Не горячись, Томас», — взмолился мой дядя, когда они поднимались по лестнице.


 «Не разговаривайте со мной, губернатор. Я приведу этого юнца в чувство!»
 — яростно прорычал Том.

 «Держи себя в руках и прислушайся к голосу разума. Ты погубишь себя и»
я виноват в твоей опрометчивости".

"Я позабочусь об этом", - ответил Том, врываясь в комнату.

Дядя Амос схватил его за плечо, когда он подошел к двери и
попытались его задержать; но Том был в такой ярости, что ничего не мог
проверь его. Он стряхнул с себя его отца, и шагнула ко мне, видимо
с намерением сделать мне кончину. Я поднял тяжёлую биту и пристально посмотрел ему в глаза.  Я был хладнокровнее его, и опыт рукопашной схватки с мистером Паразитом придал мне смелости и ловкости для такого противостояния.

Он набросился на меня с безрассудной яростью, целясь мне в голову, но я
ударил по его дубинке с такой силой, что она вылетела у него из
рук и отлетела в угол комнаты. Воспользовавшись этим
благоприятным обстоятельством, я подбежал к палке и поставил на
неё ногу, чтобы удержать захваченное оружие.

Том бросился вперёд, чтобы во что бы то ни стало вернуть свою дубинку, но я изо всех сил крутился на месте, вправо и влево, так что дубинка со свистом рассекала воздух.  Попасть в круг, описываемый летящей дубинкой, было бы
застраховал его от проломленной головы, и он на мгновение замер. Мой дядя шагнул
вперед и, взяв его за плечо, отвел от такой
опасной близости к моему оружию.

"Один из вас наверняка будет убит!" - ахнул дядя. "Остановись, Эрнест!"

"Я готов остановиться, когда он будет готов", - ответил я, задыхаясь от напряжения.

"Что ты сделал с моей лошадью, негодяй?" взревел Том.

"Я скажу тебе, когда ты остынешь", - ответил я. "Я хочу, чтобы ты
понял сейчас, что со мной шутки плохи".

"Я все же приведу тебя в чувство", - сказал Том, страшно нахмурившись, когда
Он развернулся и снова выбежал из комнаты, а за ним последовал мой дядя.

 Было ясно, что он пошёл за другим оружием и, возможно, на этот раз принесёт что-то более опасное, чем палка из поленницы. Драки были совсем не в моём вкусе, и я не был готов рисковать своей доблестью в схватке с таким безумным нападающим. Я понял, что он с такой же лёгкостью может убить меня, как и не убить, и мне может не повезти так же, как во время первого нападения.  В такой ситуации осторожность, безусловно, была лучшей частью доблести, ведь там были
В этой битве не было места лаврам, и я решил сбежать до возвращения моего жестокого врага. Я не собирался возвращаться, потому что моя миссия заключалась в том, чтобы исследовать большой мир, пока я не разгадаю тайну своих собственных ошибок.

 Я подошёл к шкафу после того, как открыл окно, чтобы достать завещание и деньги, которые я там спрятал. Я уже собирался открыть шкаф, как вдруг услышал шаги на лестнице, и в дверях появился мой дядя.

"Эрнест, если ты хоть немного уважаешь меня или благодарен за то, что я сделал, то..."
«Я сделал для тебя всё, что мог, не зли его больше», — сказал он умоляющим тоном.

 «Что мне делать? — позволить ему убить меня?» — ответил я.

 «Что ты сделал с лошадью и каретой?»

 «Они на Уэлч-лейн».

 «Не сопротивляйся Томасу больше».

«Я буду сопротивляться ему до последнего, если он не оставит меня в покое», — твёрдо ответил я.
 «Я этого не начинал».

 «Да, Эрнест, ты начал. Ты увёл девушку, а он действует в интересах её матери».

 «Девушка подверглась насилию. Если бы этого не было, она бы не прыгнула за борт».

«Вот!  Томас идёт!» — воскликнул он, сильно встревоженный этой перспективой
о возобновлении военных действий. "Скажи ему, где девушка, ради меня,
если не ради себя самой".

"Я не буду", - ответила я, услышав шаги Тома на лестнице.

Окно было раскрыто, и пока шло время, я выскочил на
на крыше библиотеки, с места в карьер все еще в моей руке. Бросив оружие, я наступил на эркерное окно и спрыгнул на землю.
 Подняв биту, я направился в рощу, которая граничила с озером за домом.  Я оставил ценные вещи в шкафу и поэтому не был готов к своему последнему путешествию.

Я успел сделать всего несколько шагов, как в окне появились Том и его отец.
 Мой разъярённый противник задержался там ровно настолько, чтобы увидеть меня.
 Мгновение спустя он выскочил через парадную дверь и бросился за мной.
 В тот момент я засомневался, что получил какое-то преимущество, перенеся поле боя на открытое пространство, ведь ноги у Тома были длиннее моих, хотя, вероятно, он не так много тренировался в беге, как я. Свернув на тропинку у берега озера, я побежал изо всех сил.
Я бежал, пока не добрался до ручья, огибавшего холм сзади
Ручей вытекал из коттеджа и впадал в озеро. На некотором расстоянии от устья ширина ручья составляла от десяти до пятнадцати футов. Через него был перекинут грубый пешеходный мостик, состоявший из одной широкой доски, так как владения моего дяди простирались на небольшое расстояние за ним.

 Я перешёл по этому мостику. Том был всего в нескольких ярдах позади меня, и, когда я ступил на доску, мне в голову пришла блестящая стратегическая идея. Поскольку считается, что отступающая армия должна разрушать за собой мосты, я принял это предложение и, как только
Добравшись до другого берега ручья, я поднял конец доски и перетащил её за собой. Том подбежал к другому берегу как раз в тот момент, когда я закончил. Ручей был добрых десять футов в ширину, а его берега были довольно мягкими и скользкими.

По его движениям я сначала подумал, что он собирается перепрыгнуть через ручей.
Я занял такую позицию, чтобы он точно упал в воду, если попытается проделать такой трюк.
 Том был одет в красивую одежду и не хотел рисковать, пачкая её.
возможный несчастный случай. Он остановился на берегу ручья, боясь пересечь Рубикон.

"Как дела, Том Торнтон?" — воскликнул я, когда он огляделся по сторонам в поисках возможности улучшить своё положение и продолжить погоню.

 Усилия, которые он прилагал, чтобы поймать меня, очевидно, в какой-то мере охладили его пыл. Он запыхался и, судя по всему, был «деморализован». Он посмотрел на меня и очень недружелюбно нахмурился.

 «Иди вдоль ручья до дороги, и ты сможешь там перебраться», — добавил я, когда он снова огляделся в поисках способа преодолеть препятствие.

«Никакой наглости, щенок!» — ответил он, но его ругань была
мягкой по сравнению с тем, что было раньше.

 «Если я щенок, Том Торнтон, то, может быть, ты хочешь, чтобы я переплыл ручей на своём лае?» — ответил я.

 «Скоро придёт время уладить все эти дела», — сказал он, качая головой.

 «Мистер Том Торнтон, если ты думаешь, что сможешь напугать меня какими-то багбирами, ты
ошибаешься. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.

"Что ты знаешь?" - требовательно спросил он, удивленный моей репликой, несмотря на ее злобность.


"То, что я знаю, я держу при себе. Когда ты вернешься к миссис Лорейн, я хотел бы
вы бы сказать ей от меня, что это не будет звучать хорошо, когда он сказал ей
храниться эта бедная девушка закрылась в своей комнате на неделю или десять дней, с
шторы прибивал так, чтобы она не могла открыть их, просто потому, что она взяла
длинные стежки, или наступил на цветок. Будь я на твоем месте, я бы не стал
хотел жениться на такой женщине.

Том выглядел смущенным и поигрывал цепочкой от часов. Я подумал, что он хочет сказать что-то примирительное, что он хочет протянуть мне оливковую ветвь мира, чтобы я оказался в его власти. Я был совершенно
Я был готов выслушать любые предложения такого рода, потому что хотел вернуться в коттедж, забрать завещание и деньги, а затем окончательно распрощаться с Парквиллом, пока не решу вопрос своего существования. Я ужасно боялся, что мой дядя обнаружит пропажу ценного документа, который я взял, и найдёт его там, где я его спрятал.

«Эрнест, ты нарываешься на неприятности», — сказал Том через некоторое время более мягким тоном, чем обычно.


 «О чём ты, без сомнения, очень сожалеешь», — добавил я.

 «Я уверен, что не хочу с тобой ссориться».

«Ты был очень мягок и добр ко мне».

«Ну, я был не в себе, Эрнест, — сказал он с чем-то вроде улыбки. Если ты скажешь мне, где моя лошадь, мы квиты».

«Я сказал дяде Амосу, где она. Я оставил её на Уэлч-лейн».

«Где это?»

«Твой отец знает, где это. Его лошадь запряжена, и он отвезёт тебя туда», — ответил я, надеясь, что они согласятся с моим планом и я смогу войти в свою комнату и забрать оставленные там ценности.

 «Хорошо, я так и сделаю. Прежде чем уйти, я помогу тебе перекинуть доску через ручей», — ответил он.

«Нет, спасибо. Я могу сделать это сам, когда буду готов», —
осторожно ответил я.

 «Чего ты боишься?»

«Я ничего не боюсь, но я не собираюсь совать голову в пасть
дикой кошке».

«Я тебя не трону».

«Я не собираюсь этого делать. Иди за своей лошадью, а я позабочусь о себе».

 «Хорошо, я так и сделаю».

 Он развернулся и пошёл по тропинке к коттеджу. Конечно, я не
поверил ему на слово и решил держаться от него на почтительном
расстоянии. Когда он скрылся в роще за ручьём, я
Я приподнял доску с одного конца, а затем перекинул её через ручей, вернув мост в исходное положение. Я пересёк ручей и направился к дому. Когда я его увидел, со двора выезжала повозка. Я решил, что Том и его отец действительно последовали моему совету и отправились на Уэлч-лейн за лошадью и каретой. Но я был слишком осторожен, чтобы идти дальше, не разведав обстановку.

«Твой завтрак готов, Эрнест», — сказала старая Бетси, экономка, когда я подошёл к задней двери.


 «Где мой дядя и тот джентльмен?» — спросил я.

«Они сказали мне, что едут в Парквилл, и мне не нужно ждать их к завтраку».
Я вошёл в столовую и сел за стол, чтобы не только поесть самому, но и принести что-нибудь Кейт. Не успел я сесть, как меня швырнули назад вместе со стулом, и я оказался на полу, прижатый Томом Торнтоном.




Глава X.

В КОТОРОМ ЭРНЕСТ НАНОСИТ МОЩНЫЙ УДАР ЗА СВОБОДУ.


"Боже мой! Святые угодники! Что же это такое!" — закричала Бетси, когда Том Торнтон швырнул меня на пол. "Я думала, ты ушла с мистером Торнтоном. Что же это такое!"
Что же ты собираешься делать? Оставь бедного мальчика в покое!
 Бетси решила, что я поступаю нечестно, и, несмотря на свою старость и немощь, бросилась к Тому, очевидно, намереваясь вмешаться.

 "Прочь с дороги, старуха!" — прорычал Том. "Иди и принеси мне верёвку."
"Верёвку! Я тебе никакой верёвки не принесу!" А если ты не оставишь бедного мальчика в покое, я пойду и позову соседей, — ответила Бетси, суетясь по комнате, как будто собиралась сделать что-то отчаянное.


Что касается меня, то я чувствовал, что сопротивляться бесполезно.  Том
он был силен, и я был полностью в его власти - захвачен врасплох и в невыгодном положении
, которое я не мог преодолеть. Поэтому я лежал неподвижно и
таким образом избежал нескольких сильных ударов.

"Что ты собираешься делать с бедным мальчиком? С ним нельзя так обращаться!"
настаивала Бетси, которая уже десять лет так много не разговаривала.

"Успокойся, старушка! Он плохой мальчик. Он украл мою лошадь и сбежал
с маленькой девочкой. Я не причиню ему вреда, если он будет хорошо себя вести ", - ответил
Том, который, казалось, боялся, что она позовет кого-нибудь, чтобы тот встал на мою сторону
.

"Ты ведешь себя как скотина. Ты обращаешься с ним хуже, чем с быком", - продолжил
Бетси.

"А теперь вставайте, сэр," — сказал мне Том, продолжая держать меня за воротник.

Он помог мне подняться на ноги. Поскольку я был побеждён, мне нечего было сказать, и я не стал жаловаться. Когда я встал, он связал мне руки за спиной своим носовым платком. Я подчинился, потому что с моей стороны было бы глупо сопротивляться.
Но я намеревался дождаться подходящего момента и больше не подчиняться.
 Мой жестокий завоеватель схватил меня за шиворот, вывел в коридор, а оттуда в подвал.  В одном углу была что-то вроде кладовой, отгороженной кирпичными стенами.
Она была построена для хранения молока, но, поскольку у моего дяди была всего одна корова, ею редко пользовались. В ней не было окон, и шестнадцатилетнему мальчику было бы трудно представить себе более сырое, тёмное и неприятное подземелье. В нём была тяжёлая деревянная дверь, и в целом это место выглядело таким же безнадёжным, как и мрачным.

  Том подвёл меня к двери и толкнул внутрь, не развязывая мне рук. Единственный лучик надежды, который я мог получить, исходил из того факта, что на двери не было замка.

"А теперь, мистер Эрнест Торнтон, моя очередь," — сказал Том, приоткрывая дверь.
закрыл дверь моей камеры и пристально посмотрел на меня. "Ты умный мальчик,
но на этот раз ты немного перестарался. Я вам говорил в начале
что я с ним шутки плохи. Начинаешь верить в то, что я сказал
на этот раз. Вам есть, что сказать, прежде чем я закрыть дверь?"

"Нет", - ответил я.

«Пара дней в этом месте приведут тебя в чувство», — злобно добавил Том.

 Я ничего не ответил.  Мне не хотелось разговаривать.  Я был занят тем, что
пытался вернуть утраченные позиции.  Я увидел, что стена подвала не была
закреплена раствором, за исключением двух-трёх футов в верхней части и над
земля. Я уже решил, что эта стена начнёт рушиться, как только я останусь один.

 Пока я оценивал ситуацию, старая Бетси, которая, как я и не подозревал, проявляла ко мне хоть какой-то интерес, спустилась по лестнице в подвал и заявила, что меня нельзя держать в таком месте. Том сказал ей, что это приказ её хозяина, и выгнал её из подвала.
Я был рад, что старая экономка не участвовала в обмане, из-за которого я попал в ловушку. Дядя сказал ей, что они с
Том собирался в Парквилл за лошадью, как потом объяснила мне Бетси.
Она велела ей позвать меня к завтраку, чтобы я не опоздала в школу. Это был план Тома, как заманить меня в ловушку. Всё это время он был в подвале и готовил темницу для моего приёма. Мой дядя и старый Джерри поехали в коляске за лошадью и экипажем Тома.

«Эрнест, я готов заключить с тобой сделку», — сказал Том, когда избавился от Бетси. «Я пришёл сюда за той девушкой. Ты говоришь, что знаешь, где она. Если ты скажешь мне, где я могу её найти, я не буду тебя затыкать. Ты сделаешь это?»

«Нет!» — ответил я так решительно, как только мог.

 «Подумай как следует. Если я не смогу найти её с твоей помощью, я найду её без неё».

 «Возможно, так и будет».

 «С тобой был мальчик Хейл. Я немедленно прикажу шерифу арестовать его».

"Боб Хейл не знает, где девушка. Если бы и знал, то не сказал бы.
Когда вы его арестуете, он сможет рассказать хорошую историю о том, как миссис Лорейн
по-матерински заботилась о Кейт ".

Том закусил губу; он не имел больше идеи ареста Боба, чем он
меня арестовали.

«Ещё раз, прежде чем я заткну тебя, ты скажешь мне, где девушка, или нет?»

«Я не стану этого делать! Я скорее сгнию в этой дыре, чем скажу хоть слово о той девушке».
 Он захлопнул дверь, и я оказался в полной темноте. Я слышал, как он
подпирает дверь и прибивает её, чтобы она не открылась. Затем снаружи всё стихло, и я решил, что он поднялся по лестнице. Я слабо надеялся, что старая Бетси спустится и освободит меня, но тут же принялся за платок, которым были связаны мои руки.


Мой похититель скрестил мои запястья и связал их в таком положении.
Я крутил и дёргал, пока не растянул ткань платка.
и затянул узел так, чтобы можно было просунуть руки сквозь путы и освободить их. Тьма была мрачной и гнетущей, даже после того,
как я провёл в темнице всего полчаса. Я чувствовал, что должен выбраться отсюда ради Кейт и ради себя самого. Пока что она была в безопасности,
потому что Том разбил шлюпку, так что он не мог выйти в
Сплэш; но бедная девочка будет мучиться от страха, если я не приду к ней в течение дня.

 Я был в ярости, когда думал о своём положении, о Кейт в трюме лодки и о завещании и деньгах в шкафу. Я боялся
Мой дядя обнаружит пропажу раньше, чем я успею сбежать. Я едва сдерживал слёзы досады, думая о своём несчастье. Но
не в моём характере долго сокрушаться из-за своих неудач, когда есть шанс,
пусть и призрачный, их исправить. Я был полон решимости либо
выбраться из своей тюрьмы, либо убедить своего тюремщика, что она
недостаточно прочна, чтобы меня удержать.

Я нащупал камни, из которых была сложена стена, и вытащил столько мелких, сколько смог.
 Затем я применил силу к дюжине более крупных камней, пока не нашёл тот, который можно было
вытащили. Как я тогда пожалел о железном брусе! С таким орудием труда я
почувствовал, что скоро смогу впустить дневной свет. Но у меня не было перекладины, и после
удаления одного камня размером с мою голову, я был совершенно не в состоянии
подложить под него другой.

Я был озадачен. Я пошарил в карманах в поисках чего-нибудь, что могло бы мне помочь. Я не знаю, но у меня была слабая надежда найти железный прут.
Но его там точно не было, как и чего-либо ещё, чем я мог бы поддеть неподатливую каменную стену. В замешательстве я тщательно «прощупал свои карманы».
 В обычном наборе, который носит с собой мальчик, у меня было немного
спички. Я не курил, но мне всегда было удобно иметь при себе спичку, когда я оказывался на «Всплеске» после наступления темноты, чтобы зажечь фонарь в каюте.

 Эти спички навели меня на мысль, что дверь моей тюрьмы сделана из дерева, а огонь сожжёт и уничтожит её. В конце моего подземелья было несколько полок, одну из которых я снял и ножом начал стругать щепу для растопки. Пока я был занят этим, я услышал, как к двери подъехала машина.
За ней сразу же последовала другая, и я понял, что мой дядя вернулся. Я
я насыпал большую кучу стружки. Затем я принялся за нижнюю часть двери, делая в ней надрезы и заостряя доски, чтобы огонь мог легко перекинуться на них.

 Закончив приготовления, я чиркнул спичкой и поджег стружку. Она была довольно влажной, и мне потребовалось некоторое время, чтобы разжечь огонь. Я придвинул горючие материалы к двери, но дерево было пропитано влагой, и я чуть не задохнулся от дыма.
Дверь же, казалось, лишь обуглилась от жара.
Пока я был занят этим делом, подпорки убрали, и
дверь распахнулась. Мой дядя бросился вперед и затоптал костер, который я
разжег.

"Что ты делаешь, Эрнест?" - ахнул дядя.

"Пытаюсь выбраться из этой дыры", - ответил я.

"Вот, Томас, ты видишь, что это за мальчик", - простонал мой дядя. "Но он
не должен содержаться в таком месте, как это".

"Очень хорошо, губернатор", - сказал Том, последовавший за отцом. "Отведите его
в его комнату".

Мой похититель вышел вперед, и, взяв меня за воротник, вывел меня из моего
подземелье. Он палицей в руке, и заверил меня, если я сделал какие-либо
Если я окажу сопротивление, он ударит меня этой палкой по голове. Посчитав благоразумным подчиниться, я позволил ему отвести меня в мою комнату. Жалюзи были опущены, и я увидел, что комната была подготовлена для моего приёма.
 Впоследствии я узнал, что мой дядя категорически отказался держать меня в подвале и что они заколотили окна и жалюзи, прежде чем отвести меня в мою новую тюрьму. Я был заперт в комнате после того, как старая Бетси поставила на стол еду, которой хватило бы на мой завтрак и ужин.

Мой дядя был человеком. После всех тех злодеяний, которые совершили он и его неблагодарный сын
Он не хотел, чтобы я пострадал. Я всегда думал, что он меня ненавидит, но по сравнению с Томом его чувства были нежными и отеческими. Первое, что я сделал, оставшись один, — это
убедился, что ценности в шкафу в безопасности. Они лежали там, где я их оставил, потому что дядя был слишком занят, чтобы открыть свой сейф.

Я позавтракал, а затем оделся в свой лучший костюм, готовясь к
последнему путешествию, ведь оконная рама и пара жалюзи не могли
меня удержать. Я удивлялся, что мои тюремщики рассчитывали удержать меня в
Я осмотрел окна и обнаружил, что они заколочены снаружи. Я
осмотрел окна и обнаружил, что они заколочены снаружи. Мой
ружьё для охоты на птиц, удочки и другие предметы, которые можно
было использовать в качестве оружия, были убраны из комнаты.


Мне нужно было нанести удар и сбежать в ту же секунду. Мне
нужен был таран, чтобы разбить окно и ставни.
С помощью ключа от кровати, который лежал в шкафу, я как можно тише снял каркас. Оставив одну боковину для использования, я убрал остальные
Я прислонился к двери, чтобы её нельзя было открыть. Затем я положил завещание и деньги в карман и наполнил салфетку едой для Кейт.
Несколько быстрых и сильных ударов боковой частью каркаса кровати превратили окно и жалюзи в щепки, и я выпрыгнул на крышу библиотеки как раз в тот момент, когда услышал, что мои преследователи подошли к двери комнаты.




  Глава XI.

В КОТОРОМ ЭРНЕСТ УХОДИТ ИЗ ДОМИКА.


Без угрызений совести я оглянулся на то, во что превратилось окно.
 Я не считал себя ответственным за причиненный ущерб
из-за того, что я порвал с теми, кто меня преследовал. Не только Том, но и мой дядя были вовлечены в заговор против меня, в котором они участвовали с моего раннего детства.
На самом деле я уже пришёл к выводу, что коттедж и прилегающая территория были куплены на деньги, которые по праву принадлежали мне.

Судя по разговорам, которые я подслушивал, пусть и отрывочным и неопределённым, я был уверен, что мой дядя и его сын намеревались лишить меня права первородства и наследства, которое оставил мне отец. Но это было ничто по сравнению с
Заявление моего дяди о том, что моя мать была сумасшедшей, и тот факт, что мне не разрешалось даже знать, где она находится. Я начал сомневаться в том, что она была сумасшедшей или когда-либо была таковой. Возможно, мой дядя, чтобы завладеть имуществом своего брата, поместил её в психиатрическую лечебницу под ложным предлогом. При мысли об этом моя кровь закипала от возмущения,
и я не удивлялся, что мой дядя не спал по ночам, что он был
мизантропом и ненавидел звук собственного голоса и голосов других людей.


При таком раздражителе я мог бы оправдать себя тем, что разбил бы всё
Я не стал разбивать окна в коттедже или даже сжигать дом дотла. Я
поблагодарил Бога за то, что спасся, когда стоял на крыше, и, не теряя ни минуты, спустился на землю. Я успел мельком увидеть лицо Тома, когда он подошел к окну перед моим спуском. Но он был
активен и решителен и почти сразу после того, как я спустился на землю, сошел по лестнице и вышел на лужайку перед домом.

В коттедже для меня больше ничего не было, и теперь мне хотелось только одного —
подняться на борт «Всплеска». Мой ялик был уничтожен, а мой преследователь
не позволил бы мне, чтобы построить плот. Я мог видеть ее; но
вода может причинить ущерб, если не разрушить, бесценный документ в моем
карман. Том преследовал меня по пятам, и все, что я могла сделать, это бежать.

"Стой!" - закричал Том.

Я побежала еще быстрее, когда звук его голоса убедил меня, насколько близко он был
.

"Стой! Если ты не остановишься, я тебя пристрелю! — крикнул он.

 Я оглянулся через плечо и увидел, что в руке у него мой дробовик.
По крайней мере, другого оружия поблизости не было. Но эта угроза меня не слишком встревожила, потому что из дробовика не стреляли уже несколько месяцев.
и я не верил, что оно готово выстрелить. Этот негодяй рассчитывал
испугать меня этой демонстрацией; но даже если бы у него было
двадцатичетырехфунтовое орудие, заряженное картечью, это не
остановило бы меня, пока ядро не попало бы в цель.

 Том замедлил
шаг и поднял ружьё к плечу, снова угрожая выстрелить в меня, если
я не остановлюсь. Этот трюк только дал мне преимущество,
потому что я пробежал несколько ярдов, пока он делал ложный
выстрел. Я добрался до пешеходного моста через ручей и, вспомнив свой прошлый опыт, снова пошёл тем же путём. Я как раз успел
перетащил доску через ручей, когда мой преследователь достиг противоположного берега
. Я чувствовал, что теперь я в безопасности; и, запыхавшись от своих усилий,,
Я не торопился.

"Ты остановишься, или мне послать тебе вдогонку пулю?" - крикнул Том; и я
легко мог представить, с каким огорчением он снова обнаружил, что его продвижение
остановлено.

Я ничего не ответил, но продолжил свой путь по тропинке. Я не стал терять времени,
потому что он мог в отчаянии броситься в реку и преследовать меня.
Я увидел, как мой дядя спешит к месту происшествия со всей скоростью, на которую он был способен. Я
был доволен собой. Я вел тяжелую битву со своим врагом, но
Я одержал победу.

Немного в стороне за ручей я подошла к ограде, разделявшей мою
поместье дяди из его ближайшего соседа. Я перепрыгнул через нее и
продолжил свой путь, пока не подошел к дому мистера Ван Уорта. Он был
фермером, и у него было два взрослых сына, один из которых держал небольшую плоскодонную лодку для рыбалки и охоты. Я увидел, как владелец лодки работает мотыгой в саду. Хотя я был едва знаком с ним, я подошёл к нему и
я спросил, не одолжит ли он мне свою лодку на полчаса. Я обнаружил, что он был угрюмым парнем и не собирался мне помогать. Я сказал ему, что очень спешу, что моя собственная лодка сломалась и что, если он одолжит мне свою, я дам ему доллар за пользование ею. Доллар открыл ему глаза и растопил сердце, если оно у него вообще было. Он согласился на сделку, и я заплатил ему
вперёд, сказав, что вытащу лодку на берег, когда закончу с ней,
потому что я не мог высадиться в Сплэше. Он пообещал, что будет
следить за ней, принёс вёсла из сарая, и я отчалил.

Я проплыл совсем немного, когда заметил Тома и своего дядю, идущих по тропинке вдоль берега озера. Они перешли ручей, Том, вероятно, вброд, а потом вернули на место доску, чтобы отец мог по ней перейти. Я не обращал на них внимания, хотя Том несколько раз окликнул меня. Они пошли обратно, а я греб вдоль берега; но они не могли причинить мне вреда, пока между нами была глубокая вода. Я добрался до «Всплеска» и поднялся на борт.

"Доброе утро, мисс Лорейн. Как поживаете?" — спросил я, направляясь в кубрик.

"Хорошо, спасибо," — ответила Кейт.

"Вам было удобно в вашей каюте?"

"Очень; так же приятно, как жуку на коврике. Но я боялся, что что-то случилось.
поскольку вы не вышли так скоро, как я ожидал".

"Кое-что случилось, но, во всяком случае, вы в безопасности", - добавил я. "Мы
поговорим об этом со временем. Не передадите ли вы мне румпель, если можно".
пожалуйста.

«Я не знаю, что это такое», — сказала она со смехом, и всё вокруг неё засияло. «Вот ключ, можешь открыть дверь».
 Она протянула его мне через один из вентиляторов, и я отпер дверь.

"Не показывай себя, Кейт, потому что мы внимательно следили", - прибавил Я, как я
взял рукоятку от Кадди. "Томь Торнтон находится на берегу с моим
дядя. Не показывайся ему на глаза.

- Пощади! - воскликнула она, присаживаясь на корточки, как будто боялась, что он
посмотрит через борт лодки.

«Не волнуйся. Опасности нет. Ветер попутный, и он не смог бы догнать нас, даже если бы у него была лодка. Вот тебе немного еды на завтрак», —
продолжил я, протягивая ей салфетку, в которую я завернул то, что мне прислали на ужин в комнату.

Я поднял передний и главный паруса лодки и, отвязав швартов,
поднял стаксель. Я направился к дому Ван Вортов и, подойдя
как можно ближе к берегу, насколько позволяла глубина, направил
лодку к берегу и хорошенько подтолкнул её, так что она
высадилась на берег и удержалась на месте как раз в тот момент,
когда её владелец подошёл, чтобы забрать её. Подтянув паруса,
я поплыл по озеру, лавируя против течения.

Кейт завтракала, и я был рад возможности побыть наедине со своими мыслями.
 Мой дядя и Том всё ещё стояли на берегу.
из коттеджа, наблюдая за мной. Я хотел обдумать свои планы. Я намеревался
поехать в Нью-Йорк с Кейт и помочь ей найти ее дядю. Там была железнодорожная станция
в Кэннондейле и еще одна в устье ручья Адиено.
Для нас было бы безопаснее сесть на поезд на последней станции. Том
Торнтон что-нибудь предпримет. Он не хотел остаться еще на час в
коттедж. У него было достаточно денег и энергии, чтобы доставить мне немало хлопот. Я не сомневался, что он нанял бы целый флот, чтобы преследовать меня. Он бы даже зафрахтовал пароход «Чемпион», если бы смог его заполучить.

Я уже изучил расписание поездов, и, поскольку было уже больше десяти утра, поезда по южному берегу не ходили до трёх-четырёх часов дня.
У Тома было достаточно времени, чтобы осуществить любой план, который он мог придумать. Я не хотел уезжать из Парквилля, не повидавшись с Бобом Хейлом. Он был моим другом и доверенным лицом, и я мог не увидеться с ним несколько недель или даже месяцев. Я мог бы встретиться с ним на перемене в институте, и я решил так и поступить.

Тут мне пришло в голову, что если я пойду с Кейт, то должен буду уйти
Боб стал бы источником проблем и неразберихи. Когда я исчезну, Том отправится к моему другу и будет его преследовать, возможно, даже добьётся его ареста. Я не
хотел этого допускать, если этого можно было избежать. Было бы
лучше и честнее для меня уладить все дела с Томом до моего отъезда. Он всё ещё стоял на берегу со своим отцом, и я предположил, что он
наблюдает за тем, куда я направляюсь, надеясь, что мои действия
подскажут ему, где скрывается Кейт. Я развернул «Всплеск» и направил его к коттеджу.


"Кейт," — позвал я её, — "можешь выходить, если хочешь."

«Безопасно ли это делать? Если нет, то я лучше останусь здесь», — ответила она.


 «Возможно, ты подумаешь, что я сошла с ума, Кейт, но я хочу, чтобы Том
 Торнтон увидел тебя», — и я начала объяснять, в каком затруднительном положении окажется бедный Боб после нашего отъезда.

«Я сделаю всё, что вы мне скажете, Эрнест Торнтон, даже если мне придётся прыгнуть за борт», — ответила она, выходя из каюты и усаживаясь на наветренной стороне лодки.

 Ветер дул почти в корму, и «Всплеск» мчался вперёд по заданному курсу.  Я подвёл лодку к берегу в двадцати ярдах от того места, где стояли Том и мой дядя.
а затем швырнул её на ветер.

"Мистер Том Торнтон," — крикнул я, — "я хочу, чтобы вы поняли, что мисс Лорейн всю ночь провела на борту моей лодки."
Должно быть, ему было очень приятно узнать, что он находился в двух шагах от неё с самого своего приезда в коттедж.

«Вытащи её на берег, негодяй!» — закричал он, топая ногами от ярости и досады.


 «Ты разбил мою лодку, так что я не могу здесь причаливать», — ответил я.

 «Эрнест, ты меня слышишь?» — позвал дядя Амос, когда «Всплеск» снова наполнился водой.


 «Я пришёл сюда, чтобы сообщить тебе, что Боб Хейл не имеет к этому никакого отношения»
это дело! - крикнул я.

Лодка удалялась от берега, и больше ничего нельзя было сказать. Я
увидел, что лошади Тома и моего дяди были запряжены и стояли
у входной двери дома. Я внимательно наблюдал за ними, и вскоре
они сели в свои машины и уехали.




ГЛАВА XII.

В КОТОРОМ ЭРНЕСТ ПОЛУЧАЕТ НЕСКОЛЬКО ЦЕННЫХ ПИСЕМ.


"Что они будут делать?" — спросила Кейт, дрожа от страха, когда я сказал ей, что мой дядя и Том уехали.

"Я не знаю; вот что я хотел бы выяснить," — ответил я.
учитывая сложившиеся обстоятельства. «Если бы они направлялись в одно и то же место, то взяли бы один и тот же транспорт.
До Каннондейла около пятнадцати миль по дороге. Думаю, один из них
поехал в ту сторону. Примерно в двух милях ниже дорога проходит
вдоль озера, и я побегу туда, чтобы посмотреть, кто из них едет в
этом направлении.»

«Я ужасно напугана, Эрнест Торнтон», — сказала моя прекрасная пассажирка после того, как я направил «Всплеск» в указанном направлении.

 «Не могу отрицать, Кейт, что мы оба в большой опасности»
в плен; но я сделаю все, что смогу, и мы можем только надеяться, что он
выйдет в конце. Тома Торнтона будет делать все, что
смертный человек может сделать, чтобы поймать нас".

- Боюсь, ты слишком много для меня делаешь, Эрнест Торнтон. Ты наживешь
себе неприятностей, - добавила она с тревогой.

- Не беспокойся обо мне, Кейт. Я думаю, том Торнтон, был сильнее желания
чтобы захватить меня сейчас, чем он вас. Мы оба в одной лодке в
двоякое чувство. Я расскажу вам все о ней и исполнителя. Я должен держать мой
широко открытыми глазами сейчас. Том, конечно, знает, что у тебя есть дядя в Нью-Йорке".

"Я думаю, что он делает".

«Тогда он легко поймёт, что ты собираешься встретиться с ним, если сможешь».
 «Миссис Лорейн так бы и подумала, я знаю, ведь она сожгла письмо, которое я написал своему дяде».
 «Вон едет карета Тома Торнтона», — сказал я, указывая на повозку, когда мы добрались до той части озера, откуда была видна дорога.  «Он остановился, чтобы посмотреть на лодку». Я знаю, куда он сейчас направляется, и этого
достаточно.

- Что ты собираешься делать? - спросила Кейт, устремив на меня пристальный взгляд своих темно-синих глаз
.

- Я едва ли знаю. Я признаюсь, что мои планы еще не составлены, и
всё зависит от обстоятельств. Я сейчас пойду в Институт, чтобы найти Боба Хейла, если смогу.
"Это будет безопасно?"

"Думаю, да. Ни одна лодка на озере не сможет догнать «Всплеск» при таком ветре; а Боб, возможно, сможет мне помочь."

Через полчаса мы уже отчаливали от причала Института; но перемена закончилась, и все студенты были в классе. Для меня было небезопасно долго оставаться в этих краях, потому что мой дядя к тому времени добрался до Парквилля и, вероятно, нанял кого-то, чтобы выследить меня. Я написал Бобу записку карандашом на клочке бумаги, который был у меня в кармане, и
Подведя «Всплеск» к причалу, я отправил его в школьный класс с одним из рабочих, которые трудились в саду. Мой друг появился тут же.

 «Поднимайся на борт, Боб. Мне нужно многое тебе сказать, а времени у меня мало».
 «Но сейчас же уроки», — ответил Боб.

 «Я не могу здесь задерживаться ни на минуту». Я ухожу, Боб, и, возможно, никогда больше не увижу тебя.
По крайней мере, какое-то время.

- Почему, в чем дело, Эрнест? он спросил, как он ступил на борт, его щепетильность
удален анонс, который я сделал.

"Многое произошло с тех пор, как мы расстались прошлой ночью", - ответил я,
Я оттолкнула «Всплеск» от причала.

"Как поживаете, мисс Лорейн?" — продолжил Боб. "Я рад видеть, что вы в безопасности."
"Я в полном порядке, благодаря Эрнесту Торнтону," — ответила она.

Я направила лодку вверх по озеру, к коттеджу, и начала рассказывать Бобу обо всём, что произошло с полуночи. Он с изумлением слушал мою историю. Я показал ему завещание отца, которое я ещё не читал, и мы вместе его изучили.


"Совершенно очевидно, что они хотят лишить тебя имущества, которое оставил тебе отец," — сказал он.

"Это достаточно ясно. Мой дядя сказал мне почти год назад, что мой отец
ничего мне не оставил".

"Кажется, твой отец умер в Англии", - добавил Боб.

"Да, в Лондоне. В этом завещании моя мать названа моим опекуном, а мой дядя
Амос - попечителем, который будет заботиться о собственности, которая, кажется, была
вся в акциях и облигациях. Но мой дядя говорит, что моя мать в психиатрической лечебнице.
Но я не знаю, в Англии это или в Соединённых Штатах, — продолжил я, складывая завещание.

"Я не понимаю, как твой дядя мог так поступить. Это самое подлое и жестокое
— Я никогда не слышал о таком бизнесе, — возмущённо сказал Боб. — Но что ты собираешься делать?
 — Я собираюсь найти свою мать!
 — Как ты её найдёшь? Где ты будешь её искать?
 — Я не знаю, — ответил я, впервые почувствовав, что моих знаний очень мало.

"В сейфе не было других бумаг?"

"Их было много, но я был так взволнован, что не смог их просмотреть".

"Но что ты собираешься делать, Эрнест?"

- Сначала я поеду в Нью-Йорк, потом, возможно, в Филадельфию, где
Том Торнтон живет, когда бывает дома. Может быть, там я что-нибудь разузнаю.

- Но как ты доберешься до Нью-Йорка?

«Я планировал подняться вверх по ручью и сесть на поезд на станции Адиено.
Но Том Торнтон уже прошёл этим путём, и я боюсь, что он
оставит там кого-нибудь, чтобы остановить нас. Если бы ты мог
помочь мне, Боб...»

«Помочь тебе! конечно, я тебе помогу!» — горячо перебил он. «Что мне
делать?»

«Если бы ты мог раздобыть упряжку и отвезти нас в Ромер, это примерно в десяти милях отсюда, мы могли бы без опаски добраться туда на поезде».
«Я сделаю это».
«И, Боб, ты можешь рассказать отцу всю историю, и тогда он не будет тебя винить», — добавил я, не желая втягивать его в неприятности.

«Мой отец уехал, но не беспокойся обо мне. Ты явно прав, и я сделаю для тебя всё, что в моих силах, что бы со мной ни случилось».
«Спасибо, Боб. Придёт время, когда я встану на ноги, и тогда у тебя всё будет хорошо».

Я перегнал «Всплеск» вверх по небольшому ручью на окраине города и причалил к берегу.
Боб. Он должен был раздобыть лошадь и крытую повозку и отвезти нас с Кейт в коттедж.
Теперь, когда Том и мой дядя уехали, это казалось самым безопасным местом для высадки. Кроме того, у меня была ещё одна причина выбрать это место.

Я плыл вдоль верхнего края озера около часа, пока не увидел, как Боб машет мне платком из повозки, стоящей возле коттеджа. Я направил «Всплеск» в устье ручья — единственное место, где было достаточно глубоко, чтобы мы могли причалить. Я спустил паруса и привязал швартовы к дереву. Я велел Кейт бежать через рощу к дороге, где она найдёт повозку, и пообещал присоединиться к ней через несколько минут. Дрожа от страха, она взбежала на холм, а я поспешил к коттеджу. Дяди не было дома, и я решил заглянуть в бумаги
Я снова спрятал его в сейф, потому что был уверен, что не смогу найти мать, не располагая большей информацией, чем та, что у меня была.

[Иллюстрация: ЭРНЕСТ УДИВЛЕН ПРИЕЗДОМ СВОЕГО ДЯДИ. — Стр. 139.]

 Я направился прямо к эркеру, через который раньше попадал в библиотеку, и без труда проник внутрь.  Я нашёл ключ от сейфа под подушкой, где я его оставил, и открыл дверцу. Я с жадностью схватил стопку бумаг, которую видел раньше, и начал их изучать.
Большинство из них были мне непонятны и, по-видимому, не имели никакого отношения к делам моего отца; но среди них было несколько
письма, отправленные из Лондона, которые я сунул в карман. Я не нашёл ничего другого, что могло бы мне пригодиться, и уже собирался закрыть дверь, как вдруг обнаружил запечатанное письмо, лежавшее отдельно в ячейке для бумаг. Я взял его и прочитал адрес: «Роберт Г.
Баньярд, Олд-Джури, 47, Чемберс, Лондон».

Я был уверен, что это письмо даст мне какую-то информацию; более того, адрес мог стать ключом к тому, что я искал. Я стоял на одном колене с письмом в руке, когда дверь библиотеки внезапно открылась и в комнату вошёл мой дядя.

«Эрнест Торнтон!» — воскликнул он таким полным ужаса голосом, что у меня душа ушла в пятки.


 Он бросился ко мне, но я отступил в сторону, хотя меня едва не парализовало от этого неожиданного появления.
 Я сунул письмо в карман и остановился у окна, через которое вошёл.

- Что ты наделал? - выдохнул дядя Амос, шатаясь, направляясь ко мне.
его лицо было бледным как полотно, а конечности дрожали каждой клеточкой. - Какие
бумаги ты забрал?

"Воля моего отца в отношении одного", - ответил я, почти так же взволнованный, как и он
.

"О Небеса!" - простонал он.

- Дядя Амос, не скажете ли вы мне теперь, где моя мать?

- О, Эрнест! Я разорен! - воскликнул он, опускаясь в кресло.

"Ты скажешь мне, где моя мама?" Я повторил, с все
серьезно, я мог командовать.

"Это то, что ты платишь мне за всю мою доброту к тебе?" - спросил он.
добавил задыхающимся голосом. «Я дал тебе всё, что ты хотел: лодки, деньги, всё. Пожалей меня, Эрнест. Я... я сойду с ума!»
 «Я так и думал», — ответил я, отчасти вернув себе самообладание. «Ты сказал мне, что отец ничего мне не оставил, что моя мать в сумасшедшем доме».

«Она здесь, Эрнест, она здесь», — сказал он.

 «Где?» — спросил я громким, яростным тоном.

 «Я не могу тебе сказать. Где Томас? Пошли за ним, и он всё уладит. Ты получишь все свои деньги, Эрнест. Я жалкий негодяй, но я сделал это не ради себя. Пошли за  Томасом».

«С меня хватит Томаса. Он перерезал бы мне горло так же легко, как повернул бы руку. Ты скажешь мне, где моя мать, или мне найти её самому?»
«Ты не сможешь её найти, Эрнест. Успокойся, и ты получишь всё. Пошли за  Томасом».

«Я не буду посылать за ним. Деньги для меня не так важны, как моя мать. Скажи мне, где она, или пошли за ней».

 «Она не смогла прийти».

 «Тогда я могу пойти к ней».

 «Сядь, Эрнест, и успокойся».

 «Я достаточно спокоен. Я мог бы простить тебя за всё, что ты со мной сделал».
«Если ты не скажешь мне, где она, я найду её сам».

«Ты не сможешь её найти».

«Я могу обратиться к мистеру Роберту Г. Баньяру — и...»

Мой дядя вскочил на ноги, издал мучительный крик и попытался, шатаясь, подойти ко мне, но ноги его подкосились, и он упал на
на полу. Он то ли потерял сознание, то ли упал в обморок. Я позвал старую
 Бетси, и мы с ней уложили его на диван. Она сказала, что он просто
потерял сознание, и захотела узнать, что произошло. Я ответил, что мой
дядя сам ей расскажет, если посчитает нужным. Мы обмыли ему голову и
потерли виски, пока он не открыл глаза.

  «Пошли за Томасом», —
слабо произнёс он.

Я был уверен, что он поправится, и, совершенно не возражая против того, чтобы послать за Томом, сказал Джерри, где его, скорее всего, можно найти.
Затем я вышел из дома через парадную дверь. Лошадь моего дяди стояла у
сцепка-пост. Он, наверное, занятых на последующих
Всплеск, а затем вернулся в дом. Выйдя на улицу, я увидел большую парусную лодку
, стоявшую на озере, которая, как я заключил, преследовала меня.
Поспешив вверх по холму, я обнаружил Боба, сильно встревоженного моим долгим отсутствием.

"Я боялся, что с тобой что-то случилось", - сказал он.

«Поехали, и я тебе расскажу», — ответил я, усаживаясь в повозку.





Глава XIII.

В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ПОКИДАЕТ ПАРКВИЛЛ И САДИТСЯ НА ПОЕЗД, ИДУЩИЙ НА ВОСТОК.


«Что тебя так задержало?» — спросил Боб, когда я уселся. «Я был уверен, что...»
с тобой что-то случилось».
«Я не знаю, случилось ли что-то или нет. Я пошёл в библиотеку и снова открыл сейф. Пока я смотрел бумаги, вошёл мой дядя».
«Ух ты!» — присвистнул Боб. «В библиотеке в это время была буря, не так ли?»
«Не такая уж и буря. Я от всего сердца жалею своего дядю. Он страдает больше, чем ты можешь себе представить, или чем я могу описать, и он страдает уже много лет, — ответил я.

 «Ну и что он тебе сказал?» — спросил Боб, который в тот момент был не в настроении для нравоучений.

Я описал сцену, произошедшую в библиотеке, так подробно, как только мог
, и Кейт с Бобом были в восторге от рассказа. Что касается меня, то
Я все еще не оправился от потрясения, которое это для меня вызвало. Выражение
Агонии на лице моего дяди преследовало мое воображение. Я все еще могла видеть
его бледное лицо и дрожащие губы, и его жалобная мольба звучала
в моих ушах. Самые ужасные страдания — у того, кто творит зло, и я
вновь поклялся, что всегда буду верен Богу и своим принципам. Что
были для человека, терзаемого угрызениями совести, все богатства мира?

"Как вы думаете, есть ли опасность, что мы должны заниматься?" спросил Боб.

"Не менее", - ответил я. "Я не думаю, что хоть один будет подозревать, что мы
уехали из города. Я верю, что мой дядя нанял лодочника, чтобы продолжить
Всплеск. Я увидел шхуну, я думаю, было предупреждение, стоя на
озеро, после того, как мы приземлились. Они найдут Всплеск в ручье , где
Я оставил её. Старый Джерри отправился за Томом Торнтоном и, скорее всего, доберётся до коттеджа сегодня днём. Поскольку для него это вопрос жизни и смерти, он, без сомнения, последует за ним; но он
Этот день уже позади. Теперь, Боб, я хочу просмотреть эти бумаги, чтобы
решить, что мне делать.
Я снова перечитал завещание отца. Из этого документа следовало, что он
был гражданином Филадельфии, но временно проживал в
Лондоне. Я не знал, как долго он там жил и с какой целью. Его имущество, состоявшее из акций, облигаций и других ценных бумаг,
находилось на сумму более ста пятидесяти тысяч долларов.
Доходы от одной трети этого имущества после выплаты наследства были переданы в доверительное управление для использования моей матерью при её жизни, а две трети были переданы в доверительное управление
для своего сына на время его несовершеннолетия. Пять тысяч долларов были переданы его брату, который был назначен его единственным душеприказчиком и попечителем, с выплатой ежегодного пособия в размере 1500 долларов из доходов трастового фонда на время несовершеннолетия его сына Эрнеста; и 500 долларов на время жизни его жены, если она переживёт совершеннолетие сына.
 В случае смерти жены её треть имущества должна была находиться в доверительном управлении для его сына. Мать была назначена опекуном сына. Если бы сын умер, не достигнув двадцати одного года, то имущество должно было перейти к его брату, «упомянутому Амосу».

«Это какая-то неразбериха», — сказал я, озадаченный непредвиденными обстоятельствами и повторами.


 «Я так не думаю», — ответил Боб, который был больше похож на юриста, чем я.  «Я
достаточно хорошо это понимаю.  Твой отец сначала даёт твоему дяде пять тысяч долларов, а затем доход в размере одной трети достаётся твоей матери, а две трети — тебе, пока ты не достигнешь совершеннолетия. Если твоя мать будет жива, когда тебе исполнится двадцать один год, твой дядя выплатит тебе две трети наследства. Если она умрёт, он выплатит тебе всё наследство, и на этом его участие в бизнесе закончится. Он должен получать пятнадцатьсот долларов в год
год за заботу о собственности".

"Я все это понимаю", - добавил я.

"Остальное достаточно ясно. Если ваша мать умирает до того, как вам исполнится
двадцать один год, весь доход переходит к вам. Всякий раз, когда умирает ваша мать, ее
доля переходит к вам. Если вы умрете раньше своей матери, ваша доля перейдет к
вашему дяде; а затем доля вашей матери перейдет к нему или его наследникам после ее смерти
. Там в конце написано, что от твоего дяди не требуется давать поручительства за добросовестное исполнение им своих обязанностей по завещанию.
 Ты что, не понимаешь?
"Думаю, понимаю; по крайней мере, я достаточно хорошо это понимаю. Я бы отдал всё
денег, чтобы знать, где моя бедная мать. Я забочусь больше для нее, чем я зарабатываю на
себя".

"Я думаю, вы найдете ее".

"О, я надеюсь, вы будете!" - воскликнула Кейт.

"Я слышал, как Том сказал моему дяде, что он дал ему столько денег, сколько тот
хотел", - добавил я. "Как ты думаешь, что это значит?"

«Полагаю, твой дядя передал собственность Тому», — ответил Боб.

 «Том живёт в Филадельфии, не так ли, Кейт?»
 «Думаю, да; на самом деле я почти уверена в этом», — ответила она.

 «Я не понимаю, как им удалось провернуть это дело так, что никто ничего не узнал.  Должно быть, у моего отца были друзья, которые знали о его делах».

«И твоя мать тоже», — добавил Боб.  «Я не вижу в этом смысла, но, полагаю, однажды ты поймёшь».
 «Боб, мне не нравится носить с собой это завещание.  Я могу его потерять, или  Том Торнтон может его у меня отобрать.  Я хочу, чтобы ты его забрал.  Отдай его своему отцу и попроси его сохранить его для меня». И когда мне понадобится могущественный друг, я обращусь к нему.
 «Можете быть уверены, он сделает для вас всё, что в его силах», — искренне сказал Боб, бережно кладя драгоценный документ в карман.  «Что ещё у тебя есть, Эрнест?»

"Вот письмо, адресованное "Роберту Г. Баньярду, Лондон", - ответил я,
доставая его.

"Я бы пока не стал его вскрывать. Что еще у вас есть?"

"Здесь полдюжины писем", - добавил я, вскрывая одно из них.

"Что там написано?-- прочти это", - нетерпеливо сказал Боб.

Я прочитал его, и оказалось, что это расписка в получении двухсот фунтов, подписанная Баньяром.


Четыре других документа были не менее важными, и все они были датированы разными годами. Шестой документ начинался так же и подтверждал получение такой же суммы денег. Он был датирован тремя годами ранее. Я прочитал его вслух, и
сильные эмоции, несколько строк, следующих за деловой частью.

"'Бедная леди чувствует себя в своём новом доме гораздо спокойнее и счастливее, чем во время моего последнего визита.
Её врач надеется, что она скоро полностью восстановится. Она продолжает утверждать, что совершенно здорова и хочет вернуться в Америку. Теперь она ничего не говорит о
печальной смерти своего сына, и мы надеемся, что хороший уход и умелое лечение в конце концов вернут ей хотя бы прежнее состояние здоровья.
«Моя бедная мама!» — воскликнула я, заливаясь слезами и сжимая письмо в руке.

"Как печально!" сказала Кейт.

"Я должен идти к ней! Я найду ее, даже если мне придется перерыть
земля для нее!" - Боже мой! - воскликнула я с горечью, вытирая слезы.
- Неужели вы думали, что мой дядя был таким ужасным злодеем?

- Я этого не делал, Эрнест, но не расстраивайся из-за этого. В письме
говорится, что с ней хорошо обращаются ".

"Я надеюсь, что это так".

"У тебя есть еще какие-нибудь бумаги, Эрнест?" - спросил Боб, очевидно, как для того, чтобы
отвлечь мои мысли от печальной темы, которая
волновала меня, так и для удовлетворения собственного любопытства.

"Это все, Боб", - ответил я, доставая из кармана кусочек бумаги.
газету, в которую я завернул деньги, взятые из сейфа.
"Было ли воровством то, что я взял эти деньги?" — спросил я, разворачивая купюры.

"Я так не думаю," — ответил Боб. "Ты взял их, чтобы оплатить расходы на поиски матери; и даже если это было технически воровством, я не думаю, что кто-то может винить тебя за то, что ты сделал. Деньги действительно твои. Сколько там?
"Я не знаю. Я раньше не смотрел."

"Посчитай, Эрнест."

Я так и сделал и с ужасом обнаружил, что взял от четырнадцати до
пятнадцати сотен долларов.

«Хорошо, Эрнест. Ты умный парень, и я скажу тебе, что бы я сделал на твоём месте», — ответил Боб, который, похоже, не был встревожен размером суммы.

"Что?"

"Я бы отправился в Англию первым же пароходом и нашёл свою мать."

"Отправляйся в Англию!"

"Мне достаточно ясно, что твоя мать там. Если ты хочешь
найти ее, ты должен пойти туда".

"Я сделаю это, Боб", - ответил я, взволнованный идеей пересечь
океан в поисках моей матери.

"Конечно, сделай это. У тебя есть письмо, адресованное... как его зовут?"

"Роберт Г. Баньярд".

«Отправляйся в Лондон, найди этого человека, передай ему письмо и скажи, что ты хочешь увидеться с бедной леди».

 «Я сделаю это.  Как ты думаешь, Том Торнтон попытается меня остановить?»

 «Неважно, если попытается.  Держи себя в руках».

 «Я так и сделаю». Я уже пробился наверх и сделаю это до конца, — уверенно ответил я. — Было бы лучше, если бы я избежал той сцены с дядей, но я ничего не мог с собой поделать.
 — Каковы шансы на это?
 — Очень велики. Теперь мой дядя знает, что у меня есть адрес его
лондонского корреспондента. Он расскажет об этом Тому. Мой дядя может быть полон
сожаление и печаль; но его сын будет преследовать меня, как ищейка. Но что бы ни случилось, Боб, я пробьюсь. Моя бедная мать
будет освобождена от рабства и снова станет счастливой.
"Верно, Эрнест!" — воскликнул Боб, пришпоривая лошадь.

Мы ехали в тишине несколько миль; но я был сильно взволнован, думая о том, что моя мать терпела двенадцать лет. Я вспомнил
смутные образы прошлого, которые всё ещё были у меня в голове; и
яснее, чем когда-либо прежде, я вспомнил, что давным-давно
В прошлом я знал одну добрую женщину, которая любила и лелеяла меня, когда я был маленьким. Мрачная водная пустыня, которая рисовалась моему воображению, стала для меня реальностью. После смерти отца я пересёк океан, но ещё не знал, где родился — в Англии или в Соединённых Штатах.

 Я молился за свою мать, и она казалась мне дороже, чем если бы я видел её каждый день своей жизни. Я молился, чтобы Бог пощадил её и вернул мне; чтобы он увенчал успехом мои старания найти её. Я уверен, что, несмотря на все мои сильные чувства, я не лелеял никаких надежд.
Я не испытывал чувства мести по отношению к своему дяде или даже к его сыну, который обращался со мной как с животным. Мои безмолвные молитвы согревали моё сердце и придавали мне новых сил и смелости.

 В половине третьего мы въехали в Ромер. Боб поставил свою лошадь в конюшню, и мы вместе поужинали в гостинице. В четверть пятого прибыл поезд, идущий на восток.
Мы с Кейт сердечно попрощались с Бобом, который пообещал написать мне из Парквилла, когда вернётся.
Мы сели в вагон и вскоре уже мчались прочь от города, от друзей и от врагов.




Глава XIV.

В КОТОРОМ ЭРНЕСТ ЗАДУМЫВАЕТСЯ, ЧТО БУДЕТ ДЕЛАТЬ ТОМ ТОРНТОН, И НАХОДИТ ОТВЕТ.


ХОТЯ я мало путешествовал, в поезде я чувствовал себя как дома.
Меня не беспокоило то неприятное качество, которое называют
«зеленостью», потому что я регулярно читал газеты в течение пяти
лет, а благодаря им человек может познавать мир, почти не видя его. Кроме того, почти все мои одноклассники были родом из более или менее отдалённых мест. А я, будучи любознательным, «выжал» из многих из них все соки.


Благодаря тому, что я читал, тому, что я узнал из книг, картин, карт и
Благодаря схемам и тому, что рассказывали мне друзья, пока мы плыли на «Всплеске», у меня сложилось довольно правильное представление о Нью-Йорке.
Когда я приехал туда, то был очень удивлён тем, насколько знакомыми мне показались улицы. Я часами изучал карты улиц городов в «Атласе Колтона»; я мысленно бродил по улицам Лондона и Парижа; я прочитал энциклопедию и все книги о путешествиях, которые попадались мне на пути.

 После такого обучения я не был обременён «зелёностью». Я чувствовал
Я чувствовал себя как дома и, хотя с интересом разглядывал новые для меня места и предметы, не разивал рот и не пялился как идиот. Я так стараюсь доказать, что я не был неопытным, потому что испытывал особый ужас перед новизной в целом и перед неопытными мальчишками в частности. Я сохранял спокойствие и самообладание и был рад обнаружить, что никто не смотрит на меня и, кажется, не считает, что мне не по себе.

Я был одет в свой лучший костюм, и хотя он был сшит провинциальным портным, Парквилл был достаточно прогрессивным городом, чтобы похвастаться
настоящий художник в этом деле. В моей спутнице не было ничего, что могло бы привлечь внимание, как и во мне самой.
Несомненно, большинство людей думали, что мы брат и сестра или что какой-нибудь пожилой джентльмен и леди, сидящие в другом конце вагона, заявят на нас права, когда мы доберёмся до места назначения.
Полагаю, я думал обо всём этом, потому что боялся, что кто-то смотрит на меня, и потому что в тот момент я особенно боялся, что меня заметят.

Даже Боб Хейл, который был на моей стороне и всячески мне сочувствовал, не мог отрицать, что я был виновен в том, что он называл
«Кража в особо крупных размерах». В самом худшем из возможных вариантов развития событий я ограбил сейф своего дяди, в котором хранилось почти полторы тысячи долларов, и деньги были у меня в кармане.
Следовательно, меня могли арестовать в любой момент, когда информация о моём преступлении будет передана соответствующим органам или когда меня догонит помощник шерифа из Парквилла.

Моя совесть не обвиняла и не обвиняет меня в преступлении — краже. Эти деньги действительно были моими, хотя, если бы они были потрачены или
В соответствии с законом и последней волей моего отца, деньги были вложены моим законным опекуном.
Я имел не больше прав прикасаться к ним, чем если бы они принадлежали другому человеку. Мой дядя и его неблагодарный сын задумали меня ограбить. Последний хотел сразу же уничтожить завещание — предполагалось, что это уже сделано, — в то время как первый из чисто практических соображений сохранил его. По его собственным словам, он не осмелился его сжечь. Очевидно, он хранил его, чтобы иметь возможность сбежать, если его коварный план провалится. После того как со мной было покончено, меня отослали
Если бы я «упустил» своего дядю, документ мог бы быть уничтожен. Поэтому я чувствовал, что имею полное право потратить достаточно денег, по крайней мере, на то, чтобы добиться справедливости.

 Было девять часов вечера, когда поезд прибыл в Олбани.
В ту ночь мы не могли ехать дальше, и я чувствовал себя неловко. Мне не хотелось идти в отель с Кейт Лорейн, и, оставив её в дамской комнате на вокзале, я стал озираться по сторонам в поисках приличного на вид носильщика, которого я мог бы
попросил указать мне хороший пансион. Он назвал мне улицу и
номер того, который он мог порекомендовать, и я вызвал экипаж, который
доставил нас в указанное место. Его содержала очень достойная пожилая дама
, у которой, к счастью, было две свободные комнаты, хотя она казалась
подозрительной и колебалась, брать ли нас с собой.

"Кто ты?" - прямо спросила она, оглядывая меня с головы до ног.

«Меня зовут Эрнест Торнтон. Эту юную леди зовут Кейт Лорейн. Она едет к своему дяде в Нью-Йорк. Мне посоветовали остановиться у вас
«Я живу в этом доме, и у меня достаточно денег, чтобы заплатить за всё, что у нас есть», — ответил я так твёрдо, как только мог, и сказал столько правды, сколько было важно для пожилой дамы.


"Как долго вы собираетесь здесь оставаться?" — спросила она, явно удовлетворившись моим ответом.


"Я пока не знаю. Я смогу сказать вам завтра, - ответил я,
поскольку у меня были некоторые сомнения, стоит ли мне уезжать на следующий день.

"Что ж, полагаю, я могу задержать вас", - сказала она.

"Спасибо".

"Вы ужинали?"

"Нет, мэм, мы не ужинали".

Я заплатил извозчику, который стоял с чемоданом, купленным мной в «Ромере»
Кейт взяла его за руку, и он ушёл. Я не знаю, подумал ли кто-нибудь, что мы сбежали, или нет. На данный момент мы были в безопасности. Старушка
показала нам наши комнаты, а затем пошла приготовить нам ужин. Я
сел в своей комнате, чтобы обдумать ситуацию. Я был не совсем доволен и, конечно, хотел держаться подальше от неприятностей, пока это было возможно.

К этому времени Том Торнтон, вероятно, добрался до дома своего отца и узнал, что произошло. Мой дядя сказал ему, что я получил драгоценное завещание и что их преступный сговор раскрыт.
исчез. Он обнаружил, что с "этим мальчиком" шутки плохи. "Этот
мальчик" овладел страшной тайной их злых
обычаев, проник в тайну их беззакония и был готов
снизойди на них, как дух мщения, чтобы разоблачить их негодяйство,
и обнародовать миру историю их позора.

Я легко мог себе представить, насколько взбешенным, раздосадованным, ошеломленным был Том. В нём было не больше души, чем в бите для крикета, и он, без сомнения, осыпал отца оскорблениями, ругал его за то, что он не сжёг завещание и позволил мне...
из-за своих слабых страхов он так долго был у них на пути. Прежде чем я узнал, кто такой Том, я слышал, как они ссорились. Теперь я
предполагал, что он злился из-за того, что мой дядя не «избавился» от меня так, как он предлагал.

 Том Торнтон и его отец поняли, что зло не
процветает; над ними нависла угроза возмездия, и их заветный план рушился на глазах. Мой дядя был в отчаянии,
как и тогда, когда я его покинул. Он умолял меня быть
милосердным к нему; и если бы он сказал мне, где моя мать, и пообещал
Отдавая ей должное, я уверен, что не смог бы сделать ещё один шаг, чтобы разоблачить его. Но мой дядя был стариком — если не по годам, то по крайней мере по горечи и страданиям. Годами его преследовали муки угрызений совести; он мучился от сомнений и страха, если не от раскаяния. Он был сломлен, потерял мужество, и бояться его было нечего.

 Том был совсем другим человеком. Он был смелым и дерзким. У него не было ни
совести, ни, судя по всему, страха. Он был молод и энергичен,
упрям и безрассуден. Годами он жил как богач
на доходы от имущества, которое оставил мне отец. Он купался в роскоши, разъезжал на своём скакуне и половину времени проводил, добиваясь расположения прекрасной вдовы Лорейн, чьё состояние, если не Кейт, он намеревался приумножить за счёт своего нечестно нажитого богатства. Том Торнтон
не собирался отказываться от своей собственности и блестящих
перспектив на будущее без ожесточённой борьбы, и я был совершенно
уверен, что мне придётся сразиться с ним не на жизнь, а на смерть.

 Что он будет делать? Это был главный вопрос, который меня волновал. Как и любой благоразумный человек, я старался предвидетьЗная намерения врага, я попытался оценить вероятные действия Тома Торнтона. Что бы он сделал?
Заставил бы он меня арестовать как преступника за ограбление сейфа моего дяди? Признаюсь, при мысли об этом у меня на лбу выступил холодный пот.
Я представил, как ужасно было бы, если бы офицер отвёз меня обратно в Парквилл и отправил в общую тюрьму. Но, возможно, если бы это произошло, это было бы лучшим, что могло случиться со мной.

Если бы меня арестовали и судили, я бы воспользовался привилегией самых ничтожных
Преступник имеет право защищаться. Я должен потребовать от сквайра Хейла предъявить завещание моего отца. Я должен предать огласке в суде все бесчестные поступки Тома и его отца. Но Том знал, что я забрал завещание и лишил его якорного каната. Даже краем глаза он видел, к чему приведёт его арест меня. Мой дядя
застонал бы и задрожал от одной мысли о таком разоблачении.
После этих размышлений я пришёл к выводу, что меня не должны
арестовать как преступника. Том Торнтон будет сражаться с другими
оружие, а не правосудие и закон.

 Своими действиями Том показал, что он без колебаний возьмёт правосудие в свои руки, и я был убеждён, что мои будущие испытания будут вызваны личным преследованием, а не публичным осуждением. Снова возник вопрос: что он будет делать? Было очевидно, что он последует за мной, и почти так же очевидно, что он меня найдёт. Я почти не сомневался, что он сядет на ночной поезд с запада и на следующее утро будет в Олбани.  Такой человек, как Том Торнтон, должен быть
эгоистичный человек, и я пришел к выводу, что он не хотел утруждать себя гораздо более
о поиске Кейт. Собственные исследования омрачили эти ярмарки вдова
от соцсетях. Он будет за мной, а не Кейт.

Пока я с тревогой рассматривая дело, хозяйка позвонила мне, чтобы
ужин. Она разлила чай и задала больше вопросов, чем я хотел.
но пока я что-либо говорил, я говорил правду. Той ночью я не спал
много часов; я был слишком встревожен опасностью своего положения, чтобы уснуть. Я думал, думал и думал. Том Торнтон
Он должен был приехать утром. На железнодорожной станции он начал бы искать меня. Начальник багажного отделения, который направил меня в пансион, сказал бы ему, где я нахожусь.

 Я почти решился оставить Кейт в Олбани, поехать в Нью-Йорк одному, найти её дядю, а затем вернуться за ней; но мысль о том, что Том приедет утром, заставила меня отказаться от этого плана. Я встал очень рано и пошёл к реке, где узнал, что пароход отправляется в Нью-Йорк в восемь часов.
 Я вернулся в пансион и
после завтрака оплатил счёт. Мы спустились к реке и сели на пароход. Я занял место, откуда было видно всех, кто поднимался на борт, потому что был уверен, что Том Торнтон уже в городе и ищет меня. Я не ошибся: как раз в тот момент, когда пароход готов был отплыть и я поздравлял себя с тем, что мы в безопасности, я увидел его стоящим на причале и смотрящим на меня.




Глава XV.

В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ВСТРЕЧАЕТСЯ С ВРАГОМ.


Я частично узнал, что намеревался сделать Том Торнтон. Это было не
Офицер, который пришёл меня арестовать, был сам Том. Хотя я
был уверен, что он придёт, — ведь мы всегда боимся самого худшего,
что может с нами случиться, — я надеялся ускользнуть от него, когда
прозвучит сигнал к отплытию парохода. Я был совершенно уверен,
что со мной всё в порядке, и начал поздравлять себя с невероятным
счастьем, когда на пристани появилось его уродливое лицо.

Теперь я не думаю, что совершил ошибку, не оставшись в Олбани,
ведь ему было проще простого выследить меня, и
найти пансион, в котором я провёл ночь. Если бы я вышел из вагона на последней станции перед тем, как поезд доехал до Олбани, я мог бы избежать встречи с ним. Мне казалось, что единственный выход — продолжить путь, и я так и сделал. Если бы я был один, мне было бы легко от него ускользнуть.

Том Торнтон вскочил на борт парохода как раз в тот момент, когда сезонный рейс был готов к отплытию.

Я был на верхней палубе, когда увидел его, а он увидел меня. Возможно, у меня ещё был шанс обойти его с фланга. Это была неприятная стычка, но всё, что я
оставалось только извлечь из этого максимум пользы. Я покинул свое место, когда увидел, что Том
поднимается на борт, и направился к Кейт, которую я попросил остаться в
салоне. Я сел рядом с ней и постарался выглядеть как можно более невозмутимым.

- Не бойся, Кейт, - начал я.

- Испугался! «Конечно, сейчас я не боюсь», — ответила она, устремив на меня взгляд своих глубоких глаз.


"Но ты не должна бояться, когда я тебе кое-что расскажу."

"Что, Эрнест Торнтон?" — спросила она, сразу же насторожившись.

"Том Торнтон на борту этого парохода. Не волнуйся, я возьму
заботу о вас. Он не причиню вам вреда, и он не может забрать тебя у
меня".

"О, пощадите!" - воскликнула она и побледнела как полотно.

"Не беспокойся, Кейт. Я думаю, что смогу позаботиться о нем", - добавила я,
с большей уверенностью, чем чувствовала.

"Что нам делать?"

"Я еще не знаю, но я посмотрю. Предоставь все это мне, Кейт. Если он
заговорит с тобой, вежливо ответь ему ".

"Я не мог с ним поговорить. Я упаду в обморок, если он приблизится ко мне. О,
Эрнест Торнтон, я напугана почти до смерти!

"Тебе нет нужды тревожиться. Я не думаю, что он желает видеть
Он не так сильно тебя любит, как меня. Я скоро переправлю тебя в безопасное место.
А пока иди в дамскую каюту.
Она последовала за мной, дрожа всем телом. Я оставил её у двери, велев ей по возможности не попадаться на глаза. Окинув взглядом главную палубу в районе капитанской каюты, я убедился, что
Тома там не было, и я договорился с клерком о встрече. Поднявшись на полпути к лестнице, ведущей в салон, я заметил своего преследователя. Он явно искал меня. Я наблюдал за ним, пока он не обошёл всё здание.
длинные квартира, старательно избегая его. Потом пошел ниже, чтобы посмотреть
для меня в других частях лодки. Он прошел вперед первым, и я воспользовался
этой возможностью, чтобы снова отвести Кейт в салон и отвел ей выделенную мной каюту
, сказав ей запереться.

"Разве он не найдет меня здесь?" - спросила она дрожащими губами.

"Неважно, если он найдет: запри дверь. Я постучу четыре раза по два раза. Ни в коем случае не открывай дверь, пока не услышишь мой стук.
"Я не буду."

"Я буду следить за дверью снаружи. Не волнуйся. Я позабочусь о тебе."

Она закрыла дверь, и я услышал, как она её заперла. Тогда я почувствовал, что она, по крайней мере, на какое-то время вне досягаемости Тома и что я в состоянии
сражаться в одиночку. Каким бы большим ни был пароход, я не мог
избежать встречи с ним, поскольку он знал, что я на борту. Если бы
он меня не увидел, всё было бы иначе, и я мог бы придумать, как
не попадаться ему на глаза.

Я не мог не задаваться вопросом, что мне делать. Я не ожидал, что Том
прибегнет к насилию в присутствии сотен пассажиров. Он
привязался ко мне и не спускал с меня глаз. Если бы он
Если бы он собирался меня арестовать, то послал бы за мной шерифа, а не приехал сам. Что он будет делать дальше? Это был важный вопрос.
 Конечно, я не мог на него ответить. Я мог только ждать, пока время и обстоятельства не выведут его план на чистую воду. Поскольку пытаться скрыться от него было бесполезно, я сел в салуне, решив пустить всё на самотёк.

Я призвал на помощь всю свою хладнокровность, самообладание и дерзость, на которые был способен, — и обнаружил, что для чрезвычайной ситуации, в которой на моей стороне были право и справедливость, у меня их в избытке.
боеприпасы, - я спокойно ждал появления моего противника. Я
намеренно принял решение говорить с ним как мужчина и стоять на своем
как герой. Если бы он устроил сцену, я бы осудила его и
ударила его голой правдой.

Том Торнтон, по-видимому, очень усердно искал внизу, потому что
прошло полчаса, прежде чем он снова поднялся в салун. Большинство пассажиров
находились на верхней палубе или в других местах, откуда открывался вид на берега реки. У меня было достаточно времени, чтобы как следует подготовиться к предстоящему захватывающему интервью.
Я обдумал этот вопрос, я почувствовал, что у меня есть прогноз погоды
он - что все преимущество было на моей стороне. Завещание было в моем распоряжении
и подчинялось моему распоряжению. У меня был адрес дяди.
Лондонский корреспондент, и чем бы Том ни угрожал, он не мог
лишить меня этих преимуществ. Я мог позволить себе быть прохладным и
дерзко, и если тому хотелось поговорить, я мог бы говорить, как быстро и как много
смысл как мог.

Наконец я увидел, как он поднимается по ступенькам. Он был, безусловно, привлекательным молодым человеком, хотя и явно светским. Он был элегантно одет
Он был одет со вкусом, но не вычурно, и двигался легко и грациозно.
Я не мог не думать об этих вещах, в которых он так явно превосходил меня.
Но ему не хватало одного, без чего всё остальное тщетно и бесполезно, — моральных принципов. Он был негодяем, и за это я его презирал.

Я не мог не заметить, что выражение его лица было скорее встревоженным,
чем злобным; на самом деле он, казалось, был скорее опечален,
чем зол. Он увидел меня, когда впервые окинул взглядом гостиную,
и направился к дивану, на котором я сидел. На этот раз он не стал
дикий и неистовый, каким он был раньше, когда я встретил его. Теперь ему было
о чем подумать, и, возможно, он понял, что с "этим мальчиком"
шутки плохи.

"Доброе утро, Эрнест", - сказал он; и это было бы трудно
обнаружить в его тон, что он был врагом.

«Доброе утро, мистер Том Торнтон», — весело ответил я, намереваясь дать ему понять, что я хозяин положения.

 «Вы довольно внезапно ушли из дома», — продолжил он.

 «Довольно внезапно, и, полагаю, вы не слишком долго раздумывали, прежде чем уйти».

"Эрнест, я думаю, нам лучше прийти к взаимопониманию", - добавил он,
усаживаясь на диван рядом со мной.

"Я знаю, что делаю, и я полагаю, ты знаешь, что делаешь", - ответил я
с непринужденной уверенностью. "Я не уверен, что мы можем прийти к какому-либо лучшему пониманию".
"Мы можем прийти к лучшему взаимопониманию".

"Я думаю, что мы можем", - очень мягко добавил Том. "Я не верю, что ты знаешь, что делаешь"
"Предоставь это мне".

"Оставь это мне".

- Эрнест, я знаю, что ты делал в доме своего дяди, - сказал он.
шепотом, как будто ему была известна ценная тайна.

- Я тоже знаю.

«Ты ограбил сейф своего дяди», — продолжил он тем же доверительным тоном.


 «Это зависит от того, чей это был сейф — его или мой», — с готовностью ответил я.

 «Эрнест, со мной бесполезно блефовать. Ты знаешь, что сделал», — добавил он довольно раздражённо, и я увидел, что он разочарован тем, что ему не удалось произвести на меня впечатление.

«Никто лучше меня не знает, что я сделал».

 «Ты взял деньги и ценные бумаги из сейфа своего дяди».

 «Я знаю».

 «Ты открыл его без его ведома и согласия».

 «Это я тоже знаю».

 «А потом ты сбежал из дома».

- Это я тоже знаю.

- За мной послал ваш дядя...

- Вы хотите сказать, ваш отец, - вмешался я.

- Я сказал, ваш дядя, - настойчиво добавил он. "Я нашел его совсем
больным - ставшим таким из-за твоего плохого поведения".

"Не очень", - ответил я, когда Том посмотрел мне в лицо, чтобы заметить эффект
от этого откровения. «Разве он не говорил вам, что не спал ночами годами, что он запятнал свою душу преступлением ради _вас_, мистер Том
Торнтон?»
Он вздрогнул и вскочил на ноги, но, взяв себя в руки, снова сел и попытался успокоиться.

"Это бесполезно для вас, чтобы сказать мне, Мистер Торнтон том, что твой отец был
заболевания вследствие моего плохого поведения. Это было твое плохое поведение и свое собственное, что
беда его".

"Молодой человек, вы говорите так, как будто вы совершенно невиновны"
сам, - добавил Том добродетельно. "Вы действительно думаете, что свободны от
чувства вины?"

- Думаю, я не выполнил ничего, кроме своего долга.

- Значит, вы считаете, что можно взломать сейф вашего дяди и
забрать его деньги и документы?

- Обстоятельства меняют дело.

"Они не делают черное белым".

"Иногда лицемерие человека обеляет всю его жизнь. Иногда человек
Он годами живёт на нечестно нажитые деньги, и весь мир считает его честным человеком. А потом обстоятельства делают чёрное белым.
"Вы говорите о чём-то, не относящемся к нашей теме. Давайте вернёмся к ней."

"Нет, я говорю о нашей теме."

"Вы признаётесь, что ограбили сейф своего дяди."

"Я признаю, что я помог себе кое в чем, чего хотел. Я
готов признать это в любом месте, куда вы решите меня поместить", - ответил я легко
и добродушно.

"Вам известно, что вы совершили преступление?" он сказал, более
демонстративно, чем он был раньше говорили.

"Я не думаю, что совершил какое-либо преступление или даже какой-либо проступок. Если вы
так считаете, мистер Том Торнтон, я рад, что у вас есть свое мнение ".

"Я действительно так думаю", - ответил он, начиная немного взволнован. "Вы
знаю, что я могу арестовать вас и отправить вас в тюрьму?"

"Я действительно знаю это; и я со всем уважением спрашиваю, почему вы этого не делаете?"

"Почему я этого не делаю?" - повторил он, очевидно, пораженный моей наглостью и
разочарованный, потому что арест и тюрьма, казалось, меня не пугали
.

"Да, почему ты этого не делаешь?"

"Я скажу тебе, почему я этого не делаю. Потому что твой дядя слаб, и не делай этого.
желание причинить тебе вред. Вот в чем причина.

- Причина не в этом. Я хочу сказать вам, мистер Том Торнтон, что
ничто не устроило бы меня лучше, чем если бы вы арестовали меня и отправили в
тюрьму ".

Этот ответ так раздосадовал его, что он вскочил и ушел.




ГЛАВА XVI.

В КОТОРОМ ЭРНЕСТ ВЫСАЖИВАЕТСЯ НА БЕРЕГУ ГУДЗОНА.


ТОМ ТОРНТОН не был дураком и легко понял, что я
разбираюсь в ситуации. Бесполезно было говорить мне, что
любезность моего дяди спасла меня от ареста, потому что сын
раздавил бы меня, как червя, под своими ногами, несмотря на
отец. Я думаю, он встал и ушел от меня, потому что не мог контролировать свой характер
и боялся сцены. Через несколько мгновений он остыл и вернулся.
как я и предполагал, он вернется.

- Вы бросаете мне вызов арестовать вас, Эрнест? - спросил он, опускаясь на
сиденье рядом со мной.

- Да; если вы хотите изложить это в такой форме, я вызываю вас на арест. Я повторяю, что буду очень рад, если вы это сделаете.
"Почему?" — нервно спросил он.

"Это даст мне возможность защититься, а это именно то, чего я хочу, теперь, когда у меня есть средства для этого."

"У вас странное самомнение, молодой человек, — усмехнулся он. "Что вы
Что ты сделал с той девушкой?

 Она в безопасности.

 Я спросил тебя, что ты с ней сделал.

 И я тебе не ответил.

 Что ты с ней сделал?

 Она в безопасности.

 Сбежать с ней — это ещё одно уголовное преступление.

«Если это так, то я буду сражаться на той же земле, что и другой.
Если вы решите вернуть меня в Парквилл под любым предлогом, то, конечно, можете это сделать. Если вы это сделаете, то на свет появится некий документ, который убедит миссис Лорейн и всех остальных в том, что мистер Том Торнтон, с его золотыми часами на цепочке, породистыми лошадьми и красивой одеждой,
не стоит и доллара.
У Тома действительно задрожала губа.

"Я не хочу причинять тебе боль, Эрнест," — сказал он. "Твой дядя не хочет, чтобы тебя привлекли к ответственности."

"Я тоже не хочу привлекать его к ответственности."

«Ты говоришь как дурак, как маленький мальчик», — нетерпеливо сказал он.

 «Тогда не разговаривай со мной».
 «Ты будешь утверждать, что сам не сделал ничего плохого, но твои друзья сделали из тебя мученика.  Когда я предлагаю вытащить тебя из передряги, в которую ты попал, ты ведёшь себя так, будто это ты пострадавшая сторона».

- Именно так, и я говорю именно то, что имею в виду. Ты говоришь со мной так, как будто
вы и ваш отец не подавляли волю моего отца, намереваясь
лишить меня наследства и продержать мою мать в сумасшедшем доме десять или дюжину лет.
дюжина лет.

"Что за чушь ты сейчас несешь?" - потребовал ответа Том с усилием,
хотя лицо его было бледным, а тело дрожало.

"Я могу все это доказать. Если вы с отцом хотите сказать мне, где моя мать, и договориться о том, что вы будете делать, — добавила я, пользуясь своим преимуществом.

 — Ты вбила себе в голову какую-то нелепую идею, и я действительно
не понимаю, о чем вы говорите".

"Вы когда-нибудь читали завещание моего отца?"

"Завещание вашего отца!" - воскликнул он. "Я никогда не слышал, чтобы он составлял завещание.
Если бы он это сделал, это был бы самый нелепый поступок, который он когда-либо совершал за всю свою жизнь
потому что у него не было ни пенни, чтобы оставить ".

"Может быть, вы можете сказать мне, почему мой дядя так настойчиво отказывался рассказывать
что-нибудь про моего отца или моей матери?"

"Конечно, могу, если ты настаиваешь на этом; хотя, уважая
тебя больше, чем ты сам себя, я предпочел бы последовать примеру твоего дяди
и ничего не говорить о них".

- Я не стану просить вас щадить мои чувства, мистер Том Торнтон. Ваш отец
зашел так далеко, когда я настояла на этом, что сказал мне, что моя мать была
сумасшедшей.

"Так и есть, бедняжка, и я не удивляюсь, что ее рассудок был свергнут",
ответил Том, чье лицо чудесно просветлело, когда он заговорил.

- Он отказался рассказать мне что-либо о моем отце.

- Что было очень любезно с его стороны. Твой дядя - странный человек; но его
самая большая слабость - это его уважение к тебе. Будет лучше, если ты ничего не узнаешь о своем отце;
но если ты захочешь знать, я тебе расскажу.

- Я действительно хочу знать.

«Он совершил подлог в Лондоне и умер в Ньюгейтской тюрьме до того, как состоялся суд. Твоя бедная мать так горевала, что сошла с ума. Теперь ты знаешь всю правду и можешь понять, почему твой дядя не хотел говорить с тобой об отце».
Признаюсь, это объяснение меня довольно сильно встревожило, и я не мог не задаться вопросом, есть ли в нём доля правды. Это, конечно,
приходилось нежелание моего дяди, чтобы сказать мне что-нибудь о моем
родители. Но я бы не поверил. Это было предательство моего отца
памяти для этого.

- Он составил завещание в Ньюгейте? - Спросил я.

"Его воля! Что будет? Я уже говорил тебе, что он не копейки в мире.
Ваш дядя когда-нибудь после подтверждения оплаты правления своей матери в безумие
убежища".

"Это очень любезно с его стороны. Не могли бы вы сказать мне, где она?"

"Я не знаю".

«Полагаю, что нет; и, вероятно, вам было бы неудобно говорить, если бы вы знали».

 «Я бы сказал вам, если бы знал. Если хотите, я уговорю вашего дядю рассказать вам. Вы всё время говорите о завещании. Что вы имеете в виду?»

 «Я нашёл такой документ в сейфе моего дяди».

 «Где он?»

«Это безопасно».

«Если такой документ и существует, то это просто выдумка. Я ничего об этом не знаю».

 «Не знаете?»

 «Нет».

 «Хорошо».

 «Что вы имеете в виду?»

 «Ничего».

 «Конечно, когда вы говорите о завещании, вы что-то имеете в виду», —
 настаивал Том.

 «Бесполезно говорить».

 «Почему?»

 «Потому что в тебе нет правды».

 «Я говорю чистую правду».

 «Нет, не говоришь».

 «Но я говорю».

 «Ты всё знаешь о завещании». Я слышал, как мой дядя говорил с тобой об этом;
и я слышал, как ты спрашивал, не уничтожен ли он. Ты просил его и хотел сжечь. Разве ты ничего не знаешь об этом сейчас?

«Ты всё это слышал?» — спросил он, кусая губы.

 «Я всё это слышал».

 «Тебе это приснилось».

 «Нет, мне это не приснилось. Я слышал гораздо больше. Ты хотел уничтожить завещание, но твой отец сказал, что не осмелится этого сделать».

 «Скажи, пожалуйста, где ты был, когда всё это слышал?»

«На верхнем карнизе эркера в библиотеке. Верхняя створка была опущена, чтобы впустить воздух».

«Значит, ты не только вор, но и подслушиватель».

«Я был на карнизе эркера и спрыгнул вниз как раз в тот момент, когда ты поднялся по лестнице, чтобы меня найти. Теперь ты всё знаешь — и я тоже».
I. Вы можете сказать мне, что мой отец умер в Ньюгейте и что вы никогда не слышали ни о каком завещании. Я поверю в это столько, сколько захочу, и не больше. Вы считаете меня мальчишкой, мистер Том Торнтон, но у меня достаточно ума, чтобы отличить мел от сыра.
 Том вытер лоб. Ему не нравился мой тон, но он ничего не мог поделать. Он не осмеливался сделать решительный шаг. Заметив шаткость его положения, я решил, что одержал победу.
 Он боялся арестовать меня, и я чувствовал себя в такой же безопасности, как если бы находился в Лондоне.
 Но было ещё кое-что, на что я хотел обратить его внимание.

"Я не сомневаюсь, Эрнест, что у тебя есть какой-то документ, который ты считаешь
ценным; что-то, имеющее форму завещания", - сказал Том после того, как он
некоторое время ерзал на своем стуле.

"У него такая форма", - ответил я.

"Я хотел бы знать, что это за бумага. Где она?"

"Неважно, где она. Я знаю его ценность и положил его туда, где в тот момент, когда ты сделаешь первый шаг против меня, ты обнаружишь его, лежащим, как большая змея, у тебя на пути.
 «Разве ты не позволишь мне увидеть его?»

 «Нет».

 «Я только хочу знать, что это такое.  Тебе не нужно выпускать его из своих рук».

 «Я не покажу его».

Я высказал свою точку зрения. Я заверил его, что завещание будет составлено,
когда он предпримет какие-либо шаги, чтобы досадить мне. Том всячески
пытался убедить меня показать завещание, но я, не отрицая, что оно у меня есть,
отказался его предъявлять. Он был настолько слаб, что я начал его презирать.
В конце концов он разозлился и стал угрожать мне всевозможными бедствиями. Когда он начал оскорблять меня, я сказала ему, что больше не буду с ним разговаривать, и резко ушла.

Больше всего мне хотелось избавиться от него. Пока он наблюдал за мной, я не могла отвести Кейт к её дяде и была в замешательстве.
Я не знал, что мне делать. Когда пароход прибыл в Нью-Йорк, Том не сводил с меня глаз, и у меня не было возможности помочь моей прекрасной спутнице. Я ходил по пароходу и обдумывал ситуацию; но чем больше я размышлял, тем более неудовлетворительной она мне казалась.

 Около часа дня пароход пришвартовался в Покипси. Я спустился на главную палубу, откуда по трапу можно было сойти на причал. Я
обнаружил там Тома Торнтона, который, очевидно, хотел убедиться, что я не «ушёл по-английски», то есть не сбежал.
Я собирался это сделать, если бы это можно было сделать без его ведома. Я пошёл вперёд,
но обнаружил, что корма лодки была повёрнута так, что передний трап находился в двадцати футах от причала.

[Иллюстрация: Побег сорвался. — Стр. 187.]

 Вернувшись на палубу, я внимательно изучил положение лодки относительно берега. Я вышел на палубу над стражниками,
за пределы государственных покоев. На краю причала
стоял склад, конец которого доходил почти до середины
колеса парохода. Верхняя часть гребного колеса была
на плоскую крышу этого здания. Я не видел Тома Торнтона, но
пришёл к выводу, что он всё ещё ждёт меня на главной палубе. Расстояние
между верхней частью гребного вала и крышей склада составляло не
более трёх-четырёх футов, и я решил, что такая решительная девушка,
как Кейт Лорейн, без труда перепрыгнет через пропасть. Я подошёл
к её каюте и постучал в дверь четыре раза. Она была очень рада меня видеть.
Взяв её чемодан, я велел ей следовать за мной. Я подождал, пока не услышал приказ поднять трап, а затем повёл Кейт вверх по грубым ступеням на
Я забрался на подножку, не обращая внимания на табличку, запрещавшую пассажирам подниматься наверх.


Официант что-то крикнул мне, но, опасаясь, что меня обвинят в попытке уклониться от оплаты проезда, я бросил ему свои билеты и сказал:
Я должен сойти в Покипси. Я забрался на подножку вместе с
Кейт и сам спрыгнул на крышу с её дорожной сумкой в руке.

«А теперь прыгай, Кейт!» — крикнул я, услышав звон колокольчика, запускающего колёса.


 «Я боюсь», — ответила она, вздрагивая и глядя вниз, в зияющую пропасть.


 «Прыгай быстрее, я тебя поймаю!»

«Я не могу! Я не могу!» — воскликнула она в ужасе.

 Колёса повернулись, и в одно мгновение пространство стало слишком широким, чтобы она могла забраться на крышу, а я — вернуться в лодку. Люди заметили нас и начали кричать. Я увидел, как официант отдал билеты какому-то мужчине;
но в ту же секунду Том Торнтон, заметив меня на крыше склада,
вскочил на перила и спрыгнул на берег, когда корма парохода
приблизилась и задела пирс. Пароход продолжил свой путь, и я
увидел, как мужчина, которому официант отдал билеты, помог
испуганной Кейт спуститься с палубы.

Я был на берегу, но и Том Торнтон тоже.




Глава XVII.

 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ОБХОДИТ ТОМА ТОРНТОНА С ФЛАНГА.


 Первым моим побуждением, когда пароход уносил
Кейт Лорейн от меня, было осудить робость девушек в
целом и юной леди, которую я опекал, в частности. С сожалением должен
сказать, что, как правило, я был невысокого мнения о девушках, хотя был очень высокого мнения о Кейт и относился к ней с большим уважением. Но я рад сообщить, что за несколько лет эта общая неприязнь прошла, а особое предпочтение усилилось.

Я уже собирался пробормотать что-нибудь остроумное и язвительное в адрес Кейт, но более благоразумная и милосердная мысль остановила меня, и я почувствовал, что потребовал от неё слишком многого, когда велел ей перепрыгнуть через пропасть глубиной в четыре фута, которая зияла между пароходом и зданием. Полагаю, в своём стремлении обеспечить её безопасность я забыл, что девушки не привыкли лазать по деревьям и прогуливаться по крышам сараев. Поразмыслив, я простил её и обвинил себя в том, что ожидал от неё такого поступка.

 Я сидел на крыше склада в Покипси, а
Пароход мчался вниз по реке со скоростью четырнадцать миль в час. Если я и отделился от своей возлюбленной, то и Том Торнтон отделился от неё. Враг шёл по моему следу, а не по её, что подтверждало мои слова, сказанные Кейт, — что он охотится за мной, а не за ней. Хотя я и не боялся его, мне хотелось держаться от него подальше и ускользнуть, если получится.

В крыше было отверстие, на которое я встал. Я немного приподнял его, чтобы заглянуть внутрь, но в этот момент услышал голос Тома, который спрашивал, как пройти на крышу. Пока я разглядывал
Когда пароход отчалил, он вошёл в здание в поисках меня.
Я закрыл люк и отошёл от него в конец склада. К нему примыкало одноэтажное здание. Сбросив вниз мешок с ковром, я «спрыгнул» и, повторив операцию, спустился на землю до того, как Том добрался до крыши. К счастью, мой путь
привёл меня в заднюю часть здания, подальше от людей, которые наблюдали за мной с земли. За этим зданием
я отступил как можно организованнее, но со всей возможной скоростью.

Дорога, ведущая к пароходному причалу, с одной стороны была окружена рядом одноэтажных зданий, служивших складами. Я запрыгнул на один из этих складов, а оттуда — на узкую площадку на краю причала.
 Прежде чем кто-то успел обойти склад, я выбрался на улицу.
 Я не осмелился бежать, чтобы никто не заподозрил во мне беглеца. На улице было много людей, только что сошедших с парохода.
Я шёл так быстро, как только мог, пока не услышал пронзительный
свисток локомотива. Через несколько мгновений я увидел железную дорогу
станция, и, находясь теперь на некотором расстоянии от пароходной пристани, я
отважился бежать. Я добрался до станции как раз к тому моменту, когда поезд тронулся.

"Куда идет этот поезд?" Я спросил у тормозного машиниста на машине.

"Вниз по реке. Поторопись, если едешь", - ответил мужчина.

Я ехал, и я спешил. Я сел в машину и откинулся на спинку сиденья, измученный
долгим бегом. Я отдышался и вытер пот со лба, чувствуя, что удача
благоволит мне как никогда. Я определённо дал Тому Торнтону
Я поскользнулся и, несмотря на свою обычную скромность, единогласно проголосовал за то, что я умный. Но в данном случае мне просто повезло, потому что я услышал, как кто-то сказал, что в тот день поезд опоздал на тридцать минут. Он должен был прибыть в Покипси без десяти минут час, а ушёл на полчаса позже. Если бы это было в сезон, я бы, конечно, опоздал. Я был очень благодарен за эту аварию, которая, по словам кондуктора, задержала поезд.

 Из окна вагона мне часто открывался вид на реку, и вскоре я увидел пароход, на котором приплыл сюда, пробивающийся вниз по течению
Она плыла по течению к месту назначения. Мне почти показалось, что я вижу Кейт на палубе. У бедной девушки и без того было достаточно проблем, и я не сомневался, что она горько оплакивает несчастье, которое нас разлучило. Поезд набирал скорость, и я вскоре потерял лодку из виду, но надеялся, что смогу подняться на борт во время следующей остановки, если найду, где она. Я спросил у джентльмена, сидевшего передо мной, в каких местах останавливаются пароходы. Он ответил, что некоторые из них останавливаются во всех городах, но более крупные — только в основных. Я
Он упомянул пароход, на котором я был пассажиром, и заверил меня, что он причаливает в Пикскилле.

 Примерно через час поезд прибыл на место, и я поспешил к реке.
Но мне пришлось ждать больше часа, прежде чем появился пароход.
 Он подошёл к причалу, и я поднялся на борт. Меня сразу же узнали дюжина человек, которые видели меня на крыше склада. Они хотели задать мне несколько вопросов, но я избежал этого и поспешил в салон. Я спросил у стюардессы, где Кейт, и мне ответили, что она в своей каюте. Я отдал четвертак
Она постучала, и я открыл дверь.

"Ну и ну, Эрнест Торнтон!" — воскликнула она. "Откуда ты взялся?"
"С верховьев реки," — ответил я.

 Любопытные пассажиры последовали за мной в каюту, и мне пришлось зайти и закрыть дверь, чтобы не видеть их. По глазам Кейт я понял, что она плакала. Наша внезапная и неожиданная разлука стала для неё ещё большим испытанием, чем я предполагал.
Её улыбка теперь была такой радостной, что я никогда в жизни не чувствовал себя счастливее.


"Я была уверена, что потеряла тебя, Эрнест Торнтон. Как же так вышло, что ты
ты был здесь, когда тебя оставили на пристани более двух часов назад? - спросила она.
она была сбита с толку моим присутствием, потому что наше воссоединение было таким же неожиданным,
как и расставание.

"Это очень легко объяснить, Кейт", - ответил я с избытком
добродушия. "Надеюсь, ты не плакала".

"Но я плакал. Мне никогда в жизни не было так плохо. Я думал, что потерял последнего друга в мире, потому что боялся, что ужасный Том Торнтон убьёт тебя или сделает что-то почти такое же ужасное. Но ты не объясняешь, как ты здесь оказался. Ты что, прилетел?

"Нет; я приезжал на электричке, которая случайно оказалась на полчаса опаздываю на
особое размещение;" и я рассказал мою историю по полной программе.

"Мне жаль, что я не прыгал, когда ты сказал мне сделать это", - сказала она, когда я
закончил. "Я бы прыгнул, даже если бы я был уверен в
упав в реку."

«Мне не следовало просить тебя совершить такой прыжок, Кейт, и очень хорошо, что у тебя не хватило на это смелости, иначе Том Торнтон был бы с нами. Лучше и быть не могло, даже если бы мы сами это спланировали. Кто был тот мужчина, который помог тебе спуститься с
паддлбокс? Что тебе сказали люди? Ты им что-нибудь сказал?

- Я действительно сказал им, Эрнест Торнтон. Надеюсь, я не сделала ничего плохого
", - ответила она, и внезапная тень беспокойства пробежала по ее
чертам лица.

"Это не причинит вреда".

- Они сказали, что человек, который помог мне спуститься, был стюардом. Действительно, он был очень добр ко мне, как и все остальные.
Полдюжины из них пообещали позаботиться обо мне, когда я доберусь до Нью-Йорка, и помочь мне найти дядю. Они хотели знать, кто вы такой и почему тот джентльмен хотел вас поймать.

«Что ты им сказала?» — спросил я, опасаясь, что она рассказала больше, чем мне хотелось бы.


 «Я сказала им правду: что со мной плохо обошёлся один человек и что ты везёшь меня к моему дяде в Нью-Йорк».

 «Ты сказала им, кто такой Том Торнтон?»

 «Я только сказала, что его послали за мной». Стюард подумал, что он, должно быть, принял меня за кого-то другого, когда прыгнул на берег. Я ничего не сказала им о твоих проблемах. Я не знала, что ты хочешь, чтобы я это сделала.
Я рада, что ты этого не сделала. Но, Кейт, тебе больше не нужно здесь оставаться.
Мы избавились от Тома Торнтона, и вы можете выйти и полюбоваться пейзажем.
Если хотите. Вы были на обеде?

- Да, стюард накормил меня ужином. Он был очень добр ко мне, и я
хочу сказать ему огромное спасибо за его доброту ".

Когда мы вышли из кают-компании, нас окружили любопытствующие
пассажиры, и я был вынужден рассказать им о приключениях, через которые я прошел
. Я оставил Кейт с дамой и джентльменом, которые проявили к ней интерес, и спустился к своему ужину. Когда я расплатился, то заплатил и за Кейт. Выйдя на палубу, я обнаружил, что превратился в льва.
и пассажиры настаивали на том, чтобы услышать мой рев. Они задавали вопросы.
с упорством янки, и в конце концов я сказал избранным из них, что
Я забрал Кейт из дома ее мачехи через чердачное окно
, но я был осторожен и никого не обзывал, потому что если миссис Лорейн
вела себя прилично, я не хотел выставлять ее на всеобщее обозрение.

"Вы умный молодой человек", - сердечно сказал пожилой джентльмен. "А
Ваш отец живет в этом штате?"

"У меня нет отца, сэр", - ответил я; и я уже уклонялся от дюжины подобных
вопросов раньше.

- Отца нет. Я полагаю, вы живете со своей матерью, - добавил он с
очевидным намерением выманить меня.

- Нет, сэр. Моя мать в Англии, куда я надеюсь вскоре присоединиться к ней.

- Ах, в Англии! - добавил он с возрастающим интересом. - В какой части города
она проживает?

"Я пока не знаю".

Возможно, он счёл странным, что я этого не знаю.

"В следующую среду я отправляюсь в Англию на пароходе," — продолжил джентльмен. "Если я смогу чем-то вам там помочь, я буду очень рад это сделать."
"Спасибо, сэр;" — и я сам начал проявлять глубокий интерес к этой теме.

- Значит, вы не знаете, в какой части Англии проживает ваша мать?

- Я не знаю, но это где-то недалеко от Лондона.

Теперь была моя очередь задавать вопросы; и я был рад это сделать, чтобы
уберечь себя от "накачки". Я навел множество справок о
пароходе, расходах, переводных векселях и других вопросах, и этот
джентльмен дал мне много ценной информации. Он сошел с парохода в
Йонкерсе, но сказал мне, что в понедельник должен быть в Нью-Йорке. Он дал мне свой
адрес, когда будет в городе, и я пообещал навестить его, если смогу.




ГЛАВА XVIII.

В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ОБРАЩАЕТСЯ К НЕСКОЛЬКИМ ЛОРЕЙНАМ.


Было уже больше четырёх часов дня в субботу, когда пароход прибыл
на пристань в Нью-Йорке. Дама и джентльмен, которые проявили такой
интерес к Кейт, хотели чем-то ей помочь. Они не были так называемыми
«стильными» людьми и не кичились своим положением.
Джентльмен был зажиточным фермером из западной части штата.
Его жена, несомненно, следила за приготовлением масла, когда была дома.
Им было по пятьдесят лет, и у них был только один ребёнок, взрослый сын.
Как только леди узнала, что с Кейт плохо обошлись, она
предложил отвезти её домой и «сделать» её.

 В течение дня Кейт рассказала мне об этом предложении и заявила, что ей очень понравились эти леди и джентльмен. Она ещё не знала, примет ли её дядя в свою семью. Если он не захочет встать между ней и её мачехой, Кейт была полна решимости отправиться домой с фермером по фамилии Макомб. Достойная пара очень надеялась, что дядя не возьмёт её с собой. Я узнал, что они собираются пробыть в Нью-Йорке неделю. Они планировали остаться
Они остановились в небольшом отеле в нижней части города, и я сразу же согласился поехать с ними.

 Меня раздражала, а Кейт не нравилась огласка, которой мы оба подверглись из-за событий того дня, но я не мог не признать, что в итоге мы оказались в выигрыше.  Интерес, вызванный моим необычным поведением, и сочувствие, вызванное её беспомощным состоянием после того, как нас разлучили, помогли нам обзавестись множеством друзей. Я боялся неприятной необходимости ехать с Кейт в отель или пансион, где на нас будут пялиться, допрашивать и подозревать.
потому что мы были так молоды; но теперь эта трудность была полностью устранена.
Мы могли пойти в паб вместе с мистером Макомбом и его дамой, и нас бы приняли за членов его семьи.


Помимо этого очевидного преимущества, я узнал всё о пароходах,
которые ходили в Англию, и даже познакомился с джентльменом,
который собирался в Лондон и был готов стать моим другом. Если бы Том Торнтон не попадался мне на глаза до следующей среды, я бы сел на пароход и отправился через океан на поиски своей матери.

Когда лодка причалила к причалу, полдюжины человек вызвались помочь Кейт, а стюард был сама любезность и внимание. Мы взяли карету и поехали в отель, название которого я забыл, но окно моей комнаты выходило на Бэттери. Как только мы удобно устроились в своих комнатах, я пошёл в контору и нашёл справочник. В нём были имена четырёх мужчин по фамилии Лорейн. Я посмотрел на них несколько лет спустя, и ни одного из них не осталось.
 Двое из них были торговцами, один — брокером, а другой — каменщиком.
Из их занятий ничего нельзя было почерпнуть, а поскольку в тот день было уже слишком поздно, чтобы найти владельцев этих имён и их места работы, я был вынужден отложить поиски до понедельника.

 Я уехал от дяди без какой-либо одежды, кроме той, что была на мне.
И хотя я ещё не испытывал острой необходимости в дополнительном гардеробе, я достаточно хорошо знал этот мир, чтобы понимать, что количество багажа повышает респектабельность человека, особенно в отелях. Я пошёл по Бродвею и купил большой чемодан, прочный и надёжный.
в котором было бы всё необходимое для моих путешествий. В магазине одежды
я купил хороший костюм на каждый день, потому что тот, что был на мне, был очень красивым — слишком красивым для путешествий. В мебельном магазине я приобрёл
запас рубашек, воротничков и носовых платков. Когда я сложил все эти вещи в чемодан, я почувствовал себя вполне респектабельно.

Возвращаясь в отель, я увидел в витрине магазина
предмет, на котором было написано «денежный пояс». Это был
что-то вроде кошелька из воловьей кожи, прикреплённого к поясу, который носили на теле. Я
Я зашёл и купил его, и это, казалось, решило проблему с хранением крупной суммы денег, которая доставляла мне много хлопот.
 Я мог носить свои сбережения в этом поясе, не опасаясь, что меня ограбят.
Как только я добрался до своей комнаты, я завернул в кусок промасленного шёлка большую часть купюр, которые носил в нагрудном кармане, свернул их в газету, положил в пояс для денег и затянул его. Поначалу мне было некомфортно, но само раздражение, которое я испытывал, служило напоминанием о том, что мои деньги в безопасности.

Мистер и миссис Макомб были очень добрыми и набожными людьми. Где бы они ни находились, они скорее согласились бы остаться без еды, чем пропустить богослужение. Мы ходили с ними в церковь три раза в неделю по воскресеньям. В этот день они даже не говорили о мирских делах, и мы с Кейт, вероятно, были избавлены от необходимости отвечать на множество вопросов, относящихся к запретным темам. Они, казалось, были очень рады узнать, что я регулярно посещаю воскресную школу. Они были такими чистыми, искренними и добрыми и так интересовались
Мне хотелось рассказать им о своих делах и спросить, правильно ли я поступил, забрав завещание и деньги из сейфа моего дяди.
Но я решил, что пока будет безопаснее держать свои планы при себе. Они были прекрасными людьми, но сама простота их характера могла привести к тому, что они предадут меня и причинят мне вред.

В понедельник утром, оставив Кейт с миссис Макомб, пока её муж занимался своими делами, я отправился на поиски четырёх человек по имени Лорейн. Я записал адреса каждого из них.
и получил от Кейт всю имевшуюся у неё информацию об отце. Я решил сначала обратиться к одному из торговцев; и поскольку миссис.
Лорейн, несомненно, знала имя брата своего покойного мужа, я почти ожидал встретить Тома Торнтона, подпирающего дверь в контору дяди.

Когда я увидел на противоположной стороне улицы вывеску «Мортимер
«Лорейн и Ко», — я убедился, что Тома Торнтона не видно, и вошёл. Меня направили в личный кабинет старшего партнёра. Он был холодным, чопорным, официальным человеком и окинул меня взглядом с головы до ног.
с презрением, которого я не оценил.

"Что вам от меня нужно, молодой человек?" — спросил он железным тоном.

Согласно парквилльскому этикету, он должен был предложить мне сесть, и я ждал, что он это сделает.

"Я пришёл спросить, сэр, был ли у вас когда-нибудь брат по имени Остин
Лорейн," — ответил я.

«Нет, сэр», — грубо ответил он.

 «Тогда прошу прощения, что побеспокоил вас, сэр», — добавил я, поклонившись и отступая.

 «Кто такой был Остин Лорейн?» — спросил он.

 «Это не имеет значения, сэр, если только он не был вашим братом», — ответил я, продолжая отступать.

«Какое тебе до него дело?» — добавил он.

Его не касалось, чем я занимаюсь, поэтому я открыл дверь и вышел.
Мистер Мортимер Лорейн поднялся со своего кресла и последовал за мной, повторив вопрос, который он мне задал. Я просто сказал ему, что хочу найти брата Остина Лорейна, и в глубине души был очень рад, что это не он, потому что я бы побоялся оставить Кейт на попечение такого сурового человека, как он. Похоже, он
считал, что имя Лорейн принадлежит только ему и никто другой не должен
им владеть или иметь с ним какие-либо отношения, кроме него
знать. Без прислушаться к нему, я покинул его магазин.

Моя следующая попытка была с брокером, Уильям, офис которого находился в стене
Улица. Он был вполне вежлив и заверил меня, что у него есть только один брат, которого
зовут Мортимер, и которого я только что видел на Бродвее. Ему было так же
любопытно узнать о моих делах с кем-либо из людей с его именем, как и первому
; но я не желал доставлять ему никакого удовлетворения. Следующий
Следующей в моём списке была Лорейн, ещё одна торговка, чей магазин находился на Чемберс-стрит. Фирма называлась «МакКим и Лорейн». Я был впечатлён
Полагая, что младший сотрудник этой фирмы окажется тем самым человеком,
которого я искал, я очень тщательно убедился, что Том Торнтон меня не
поджидает. Утром я надел новый костюм, купленный в субботу вечером.
Я надеялся, что в новой одежде я смогу остаться незамеченным, если он
меня выслеживает.

Поскольку я не видел его поблизости, хотя и знал, что он может прятаться в каком-нибудь дверном проёме или наблюдать за мной из окна какой-нибудь комнаты, я вошёл в магазин «МакКим и Лорейн».
Войдя, я увидел на угловой вывеске полные имена партнёров, последним из которых был «Фримен Лорейн». Портье направил меня в бухгалтерию.


"Мистер Лорейн на месте?" — спросил я у клерка за стойкой.


"Нет, он уехал в Балтимор," — ответил мужчина, едва оторвав взгляд от своей бухгалтерской книги.

«Когда он вернётся?» — спросил я, сильно разочарованный.

 «Не знаю. Мистер МакКим в своём кабинете, он может вам сказать».
 Я вошёл в небольшую квартиру в углу и спросил старшего партнёра. Пожилой джентльмен, заваленный письмами, сообщил мне, что это он.

«Я очень хочу увидеть мистера Лорейна», — продолжил я.

 «Он был в Балтиморе неделю; мы ожидаем, что он вернётся сегодня или завтра — возможно, сегодня вечером», — ответил мистер Макким, не сводя глаз с открытого письма, лежавшего перед ним.

 «Вы давно знакомы с мистером Лорейном?» — осмелился спросить я.

«Тридцать лет», — ответил он, взглянув на меня с улыбкой, как будто это было приятное знакомство.  «Он был моим партнёром двадцать лет».
 «Не могли бы вы сказать мне, сэр, был ли у него когда-нибудь брат по имени Остин Лорейн?» — добавил я, осмелев от его улыбки.

- Так оно и было; я очень хорошо знал Остина. Он умер около восьми или десяти лет назад",
сказал мистер Макким, которого теперь так заинтересовали мои вопросы, что он отбросил
письмо и полностью переключил свое внимание на меня.

"Я очень рад это узнать, и мне жаль, что мистера Лорейна нет дома"
.

"Могу я что-нибудь для вас сделать?" спросил он.

"Нет, сэр; спасибо; думаю, что нет. Племянница мистера Лорейна в городе,
и очень хочет его увидеть", - добавила я.

"Почему бы ей не пойти к нему домой?" Его семья дома ".

"Кейт с друзьями, и я думаю, она предпочла бы подождать, пока ее
дядя возвращается, поскольку он так скоро приедет. Я позвоню снова завтра.

- Мистер Лорейн живет на Мэдисон-плейс. - и он дал мне номер, который
Я записал на бумажке и сказал мистеру Маккиму, где остановилась Кейт.

Выйдя из магазина, я снова поискал глазами Тома Торнтона. Должно быть, к тому времени он уже приехал в город, и я был весьма удивлён, обнаружив, что он ещё не вышел на мой след. Я его не видел, но позже, к своему огорчению, узнал, что он следил за мной с того самого момента, как я вошёл в магазин McKim & Loraine. Я поспешил обратно в отель и
Я сообщил Кейт, что нашёл её дядю, но его не было дома.
Миссис Макомб так хорошо о ней заботилась, что Кейт не спешила уезжать.


После ужина мы все прогулялись по Бэттери и Бродвею, чтобы посмотреть достопримечательности. Когда мы вернулись в пять часов, нас уже ждал экипаж, чтобы отвезти нас с Кейт в дом мистера Лорейна на Мэдисон-Плейс.




ГЛАВА XIX.

В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В МЭДИСОН-ПЛЕЙС ВМЕСТЕ С КЕЙТ.


 Я НЕ МОГ ПОНЯТЬ, КАК МИСТЕР ЛОРЕЙН, НАХОДЯСЬ В БАЛТИМОРЕ ИЛИ ПО ПУТИ В НЬЮ-ЙОРК, СМОГ ВЫСЛАТЬ ЗА СВОЕЙ ПЛЕМЯННИЦЕЙ ЭКИПАЖ. Это было
возможно, дядя Кейт вернулся раньше, чем его ожидали
, или что мистер Макким увидел семью своего партнера, и они
послали за Кейт. Мне и в голову не приходило, что здесь что-то не так; но
Я хотела увидеть мистера Лорейна и рассказать ему ее историю до того, как его племянница
отправится к нему домой.

"Кто послал вас за мисс Лорейн?" - Спросил я у извозчика.

«Откуда мне знать, кто меня нанял?» — ответил кучер, неопрятный ирландец, грубый даже по меркам нью-йоркских извозчиков, которых не назовёшь святыми. «Какой-то джентльмен дал мне эту бумажку и велел ехать сюда».

Я взял бумажку и прочитал, что на ней было написано: «Заезжайте в ----
отель за мисс Кейт Лорейн и отвезите её на Мэдисон-Плейс, № --.
Возьмите с собой молодого человека, который с ней».
«Кто вам это дал?» — спросил я.

"Я не знаю, кто это был. Это был джентльмен, который подошёл к стоянке извозчиков у парка."

«Он был стариком или молодым человеком?»

«Средних лет — не то чтобы очень старым, но и не молодым», — ответил водитель.



«Ему было пятьдесят?»

«Может, и так, а может, и нет», — ответил мужчина.

Это было совершенно очевидно, и я понял, что не смогу узнать у такого глупого парня, действительно ли его послал мистер Макким.  Я решил, что Кейт не стоит идти на Мэдисон-Плейс в этот день.
Мне было бы гораздо лучше сначала встретиться с её дядей, потому что так она избежала бы неприятной сцены, если бы он решил её не принимать. Я сказал извозчику, что нам не по пути, и тот заворчал что-то о своём вознаграждении, но в конце концов уехал, заявив, что жители Мэдисон--Плейс должны заплатить ему за беспокойство.

Меня расстроил этот инцидент, и я боялся, что он настроит против Кейт её дядю — если он вернулся, — а если нет, то его жену.  Не успел экипаж скрыться из виду, как я пожалел, что не позволил Кейт поехать.  Я обсудил этот вопрос с ней и с её добрыми друзьями, которые считали, что я был слишком мягок в этом вопросе.

  Около семи часов тот же извозчик приехал снова. За мной послали, и я встретился с ним в кабинете. Он был таким же угрюмым и раздражительным, как и раньше, хотя на этот раз на его лице читалось что-то вроде триумфа.

«Ты доставляешь немало хлопот своим друзьям», — сказал он, протягивая мне записку.


 «Тебе заплатят за все хлопоты, которые я тебе причиняю», — ответил я, обидевшись на дерзость этого парня.


 Я взглянул на записку и увидел, что она адресована Кейт.  Я передал её Кейт, и после того, как она прочитала записку, протянула её мне.

 «Мой дядя вернулся, — сказала она.  Кажется, он очень хороший и добрый, не так ли?»
 Я прочитал записку, в которой говорилось следующее:

 «МОЯ ДОРОГАЯ ПЛЕМЯННИЦА!
Вернувшись сегодня днём из Балтимора, я узнал от мистера Маккима, что ты
 Вы были в городе. Я бы сам навестил вас, но я очень болен и не могу этого сделать.
Я очень хочу вас увидеть, и тот, кто доставит вам это письмо, отвезёт вас ко мне домой. Кажется, мистер
 Макким говорил о молодом человеке, который был с вами и заходил к нему. Пусть он приедет с вами, если вам это не трудно.

 ФРИМЕН ЛОРЕЙН.

«Твой дядя хороший и добрый, и мне жаль, что я заставил его дважды посылать за тобой», — добавил я, закончив читать записку. «Мы пойдём
с извозчиком, как только вы будете готовы.
"Как далеко это находится?" — спросила миссис Макомб.

"Мистер Лорейн живёт на Мэдисон-Плейс, но я понятия не имею, где это находится," — ответил я.

"Увидимся ли мы с вами снова?" — спросила наша добрая подруга.

"Да, надеюсь. Я спущусь и увижусь с вами. Но я еще не знаю,
останусь ли я с дядей или нет, - сказала Кейт, надевая
шаль и шляпку. "Я должен увидеть тебя снова, и я расскажу своему дяде
все о тебе".

"Я рассчитываю увидеть вас снова и надеюсь, что вы найдете хороший
и приятный дом", - добавила почтенная пожилая леди.

Я проводил Кейт до кареты и помог ей сесть.
 Кучер закрыл дверцу, когда я занял своё место, вскочил на козлы и тронулся в путь.

 «Я совершенно уверен, Кейт, что ты останешься со своим дядей», — сказал я, когда карета с грохотом покатилась по Бродвею.

 «Ты не можешь быть уверен», — ответила она, несколько взволнованная открывающимися перед ней перспективами.

«Не совсем уверен, но интерес, который он к тебе проявляет, и то, что он позаботился о том, чтобы ты приехала к нему, убеждают меня в том, что он достойный брат твоего отца».

«Может быть, он отругает меня за то, что я сбежала от миссис Лорейн», — робко предположила она.

 «Думаю, нет. Он не захочет, чтобы тебя заперли на целую неделю за то, что ты сделала слишком длинные стежки или наступила на цветок. Могут возникнуть некоторые трудности, поскольку твоя мачеха по закону является твоим опекуном; но твой дядя найдёт способ освободить тебя от этого одиозного рабства». Но мы не будем ничего предвосхищать. Если твой дядя не позаботится о тебе, это сделаю я, потому что ты мне нравишься, Кейт, и я буду рядом с тобой, пока тебе нужна помощь. Миссис Макомб будет очень рада принять тебя
домой к ней".

"Кажется, у меня теперь полно друзей. Но, сколько бы у меня ни было друзей
Эрнест Торнтон, я всегда буду благодарен тебе за то, что ты
сделал для меня. Я всегда буду считать тебя своим первым и лучшим другом
на земле. Но ты уезжаешь за океан, и я тебя больше не увижу
.

"Я скоро вернусь".

"Когда ты уезжаешь?"

«Я не уеду, пока не буду уверен, что ты в безопасности и ни в чём не нуждаешься. Если, как я и предполагаю, твой дядя заберёт тебя к себе домой, я отправлюсь в путь послезавтра».

 «Так скоро?»

 «Да, я не могу терять ни дня. Моя бедная мать, ради всего святого…»
Я знаю, что она всё ещё в печали и страданиях».

 «Как же она будет рада тебя видеть, если ты её найдёшь!»

 «Я найду её; я не прекращу поиски, пока не найду её, даже если на это уйдёт вся моя жизнь. Но я надеюсь, что добьюсь успеха без особых трудностей».

Потом мы молчали, как мне показалось, с полчаса, и я думал о великой миссии, которая лежала передо мной. И я не сомневаюсь, что Кейт представляла себе сцену, которая ждала её в доме дяди.
Карета всё ещё грохотала, и начало темнеть, потому что мы
Мы ехали уже почти час. Я подумал, что нам пора уже быть на Мэдисон-Плейс. Мы проехали по меньшей мере шесть миль, и я
сознательно пришёл к выводу, что Нью-Йорк больше, чем я
когда-либо предполагал.

"Разве мы не почти добрались до Мэдисон-Плейс?" — крикнул я водителю, когда моё терпение стало на исходе.

«Это ещё хороший кусок», — ответил кучер всё тем же угрюмым тоном.

 «Думаю, мы уже почти в Олбани», — сказала я Кейт, выглянув в окно.

 «Не совсем», — рассмеялась Кейт.

«Это не похоже на аристократический район города», — добавил я.
 «Все дома деревянные, и довольно бедные».

 «Тебе нужно набраться терпения, Эрнест Торнтон. Скоро мы доберёмся до дома моего дяди».

 «Твоего дяди или Олбани, я бы сказал».

 Мы снова замолчали. Мне казалось невозможным, что Мэдисон-Плейс может быть так далеко.  Пока я переживал из-за расстояния, я услышал свист, похожий на тот, которым подзывают собаку, и он повторился трижды.  Я бы не обратил на это внимания, если бы карета не остановилась посреди улицы сразу после того, как я услышал свист.  Остановка была недолгой
на мгновение — ровно настолько, чтобы человек успел забраться на козлы к кучеру.

"Сколько ещё до Мэдисон-Плейс?" — снова спросил я.

"Совсем немного," — ответил угрюмый кучер, но теперь он казался более сговорчивым.

Я снова выглянул в окно. Дома были более убогими и разбросанными, чем раньше, и не было никаких признаков особняка, подходящего для проживания богатого торговца.  Я начал гадать, кто был тот мужчина на козлах с кучером и почему он свистнул.  Я пересел на переднее сиденье под окном, которое открыл, чтобы поговорить с кучером.

У меня возникло подозрение, что что-то не так, и я решил
провести расследование, насколько это было возможно. Я ждал,
что скажут двое мужчин в карете. Я слушал с нетерпением и
болью, потому что мои подозрения почти свели меня с ума. Я
вспомнил обстоятельства, при которых мы покинули отель. Письмо
было подписано мистером Лорейном, и кучер сказал мне, что привёз его с Мэдисон -Плейс.

Сердце у меня подпрыгнуло к горлу, когда я осознал, что мы с Кейт стали жертвами какого-то коварного плана. Этот негодяй
водитель не мог пойти в Madison место в то время, что вмешался
между двумя вызовами в гостинице, если Мэдисон место было дальше
чем мы еще нет. Я был таким нервным и беспокойным, что Кейт поняла
мое болезненное беспокойство. К этому времени она не могла не поверить, что
что-то не так.

"О, Эрнест Торнтон!" - воскликнула она, когда ее уже не возможно
ее успокоиться.

«Не волнуйся, Кейт», — ответил я, но сам был в ужасе.

 «Куда мы направляемся?»
 «Я не знаю, но теперь ясно, что нас обманули».

«Том Торнтон сделал это!» — ахнула она.

 «Полагаю, что так; но успокойся, Кейт.  Небеса защитят нас».

 «Я напугана до смерти», — сказала она, стуча зубами.
 «Что нам делать?»

 «Я пока не знаю.  Сохраняй спокойствие, насколько это возможно, и предоставь всё мне». С этой командой они не смогут пройти большой путь. Нам нужно поскорее остановиться.
На меня сильно повлияло мнение о том, что пора что-то делать. Конечно, негодяи на ящике всё спланировали заранее, и, казалось, у них всё шло как по маслу. Несомненно, они бы
у них были средства, чтобы надёжно избавляться от своих жертв, когда они добирались до места назначения. Поэтому мне показалось необходимым, если это возможно, помешать их планам, и я стал ждать подходящего момента, чтобы устроить демонстрацию.




 ГЛАВА XX.

 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ПОЛУЧАЕТ СИЛЬНЫЙ УДАР, А ТОМ ТОРНТОН ПАДАЕТ С ВЫСОТЫ.


Шансы на успешную демонстрацию были невелики, но чем отчаяннее были обстоятельства, тем сильнее была потребность что-то предпринять, прежде чем мы окажемся в более безопасном месте, чем карета. Если бы я
Если бы я был один, я бы открыл дверь и выпрыгнул, но Кейт не могла этого сделать.  Пока я размышлял, что мне делать, я услышал, как заговорил кучер.  Я приподнялся и прислушался к ответу другого мужчины.

  Хотя я не мог разобрать, что он сказал, я узнал голос Тома  Торнтона. Как только у меня возникли подозрения, я пришёл к выводу, что это был он.
Вряд ли он доверил бы осуществление своего плана кому-то другому.  Признаюсь, чувство обиды было не единственным, что меня беспокоило.  Меня переполняли
Я был вне себя от гнева и возмущения из-за того, что меня так обманули.
Мне нужно было оружие, такое же надёжное, как моя бейсбольная бита, и я чувствовал, что, если бы оно у меня было, я бы сослужил с его помощью хорошую службу.

 Мысль о бите натолкнула меня на одну идею. По дороге на Чемберс-стрит
утром я увидел извозчика, который смазывал колёса на стоянке у парка. Закончив, он положил железный гаечный ключ, которым пользовался, под одно из сидений в карете. Я нащупал в этой повозке что-то похожее и
испытал дикое удовлетворение, когда положил руку на этот предмет.
Инструмент был около полутора футов в длину, но не очень тяжёлый.
 Определившись с планом предстоящего нападения, я застегнул свой бушлат и вставил гаечный ключ в зазор между двумя пуговицами.


Полупарализованная страхом, Кейт спросила меня, что я собираюсь делать. Я
шепотом велел ей не двигаться. В честном поединке с двумя мужчинами
Я должен был быть мгновенно повержен, и мне нужно было по возможности воспользоваться преимуществом внезапности. Заднее окно кареты было открыто. Хотя отверстие было небольшим, оно было достаточно широким
Я прополз через отверстие и выбрался на багажную полку.
Звук, который я издал этим движением, привлёк внимание мужчин на козлах.

"Потерпи ещё минутку, и ты будешь на Мэдисон-Плейс," — сказал кучер.

"Сколько ещё ехать?" — спросил я, высунув голову в окно, чтобы он не заподозрил, что я выбрался из кареты.

"Осталось совсем немного", - добавил он.

Поставив одну ногу на выступ сбоку кабины, а другую на
нижнюю часть заднего окна, я вскарабкался на крышу вагона,
где мне пришлось распластаться, как лягушке, и я был в смертельной опасности соскользнуть вниз. Конечно, этот гимнастический трюк не мог быть выполнен без значительного шума. Кучеру стало ясно, что произошло или вот-вот произойдёт что-то серьёзное, и он начал сдерживать лошадей.

Как раз в тот момент, когда я, растянувшись во весь рост, забрался на своё место на крыше повозки, она подъехала к одному из тех маленьких пабов на углу перекрёстка, которых полно в верхней части Нью-Йорка и Гарлема. Перед ним горел уличный фонарь. Том Торнтон — и я мог
Теперь я мог отчётливо его разглядеть, хотя и не видел его лица. Он наклонил голову, чтобы заглянуть в переднее окно. Он, несомненно, ожидал увидеть причину шума и тряски внутри повозки. По крайней мере, думая, что я там, он вполне мог заглянуть внутрь. Полагаю, он думал, что я вылезаю через верх повозки.

С гаечным ключом в руке я бросился вперёд, но кровь застыла у меня в жилах при мысли о том, что мне придётся нанести ему удар по голове, который может его убить.
Мысль о том, что я могу лишить его жизни, частично парализовала меня
моя рука. Я ударил, но это был слабый удар по сравнению с тем, каким он должен был быть
для достижения моей цели. Его шляпа, казалось, смягчила
силу удара, и он вскочил на ноги. Затем я увидел, что в руке у него была
тяжелая трость, и пожалел, что не ударил сильнее.

"Поезжай дальше! «Не останавливайся здесь!» — сказал он кучеру, возможно, опасаясь, что я обращусь за помощью в отеле.

[Иллюстрация: ПО ДОРОГЕ В МЭДИСОН-ПЛЕЙС. — Стр. 224.]

 Одной рукой он держал трость, а другой потянулся, чтобы схватить меня за воротник.
По крайней мере, я так подумал. Он не
Он увидел, что у меня есть оружие, и, поднявшись на колени, я ударил его снова, на этот раз более удачно, потому что он упал навзничь на лошадей.
 Возница снова натянул поводья и, казалось, был потрясён судьбой своего товарища.

 Как только он остановился, я соскользнул с кобылы на одно из задних колёс, а оттуда на землю. Я открыл дверцу кареты и велел Кейт выбираться как можно скорее. Я помог ей спуститься на землю и, взяв за руку, буквально потащил за собой.
Нас окутал ночной мрак, и мы побежали так быстро, как только мог мой спутник.
дрожащие ноги позволили мне это сделать. Я свернул на поперечную улицу, на которой не было никаких зданий, и шёл по ней, пока мы не вышли на другую аллею.

 Я ожидал, что нас будут преследовать; так это было или нет, я не знаю, потому что нас никто не трогал, и я не видел и не слышал ничего, что указывало бы на поиски. То ли извозчик, зная, что он занимается сомнительным делом, не стал звать на помощь, то ли погоня была отложена до тех пор, пока нас не стало слишком поздно догонять, — у меня нет сведений.
Мы шли по аллее так быстро, как только могли, пока я не убедился, что нас не догонят.

- О, Эрнест Торнтон, - выдохнула Кейт, задыхаясь от усталости и
ужаса, после того как мы прошли пару миль, - я скоро провалюсь сквозь землю.
скоро!

"Мне жаль тебя, Кейт, но что я могу сделать?" Ответил я.

"Я устал; и я так напуган, что едва могу ходить".

«Не волнуйся, теперь мы в безопасности», — добавил я, беря её за руку.
 «А теперь обопрись на меня».

 «Но ты, должно быть, устал, Эрнест Торнтон».

 «Нет, ни капельки. Позволь мне помочь тебе, чем смогу».

 «Это гораздо проще, чем было раньше», — сказала она и прижалась ко мне, как испуганный ребёнок, — да она и была напугана.

"Не бойтесь худой весь свой вес на меня", - добавил Я. "Я бы
носите вы если бы я мог".

Я думаю, что ее вымотали больше страхи, чем физические нагрузки;
и к тому времени, когда мы прошли еще милю, как я прикинул расстояние
, она заявила, что чувствует себя лучше и может ходить больше, чем
поначалу. Пока мы шли дальше, я увидел конку на другой улице.
В то время уличной железной дороги было не так много, как сейчас, и мы свернули на поперечную улицу, пока не вышли к рельсам.

 «Мне уже намного лучше!» — воскликнула Кейт, когда ситуация стала более обнадеживающей.

«Больше нечего бояться, — ответил я. — Хотел бы я знать, как там Том
Торнтон».

«Что с ним случилось?» — удивлённо спросила Кейт, и я понял, что она не имеет ни малейшего представления о том, что произошло перед пабом. Бедная девушка была так напугана, что почти ничего не помнила с того момента, как мы вошли в паб.Шпионы были начеку, пока мы не отошли на две или три мили от места происшествия.

"Как ты думаешь, Кейт, он позволил нам выйти из кареты?" — спросил я.

"Я об этом не думала; я была так напугана, что не могла ни о чём думать."
"Надеюсь, он не сильно пострадал," — задумчиво добавил я.

"Сильно пострадал!" Почему, что ты имеешь в виду, Эрнест Торнтон? спросила она, ее
ужас усилился от моих слов.

- Не пугайся, Кейт; он заслужил все, что получил, и даже больше, если только
удар не убил его.

- Да что ты, Эрнест Торнтон!

- Ты видишь это? Добавил я, поднимая гаечный ключ, который, судя по
Из инстинкта самосохранения я держал его в руке.

"Что это?"

"Железный гаечный ключ. Я ударил им Тома Торнтона по голове, и он упал с козел на спины лошадей."

"О!" — простонала она.

"Ничего не поделаешь, Кейт."

"Надеюсь, он не сильно пострадал."

«Надеюсь, что нет, но я ничего не могу поделать, если это так», — в отчаянии ответила я, потому что у меня было много опасений по поводу результата, и я была далеко не так уверена в будущем, как пыталась показать. «Там машина, Кейт, — добавила я, выбрасывая гаечный ключ.
— А теперь успокойся и постарайся сделать вид, что ничего не произошло».

Она закрыла лицо плотной вуалью, и мы сели в конную повозку.

Проехав в молчании долгий час, мы добрались до парка, где пересели на дилижанс и отправились в отель. Было почти одиннадцать часов, когда мы вошли в гостиную, где Кейт в изнеможении опустилась на диван. Я узнал, что миссис Макомб ушла спать, но позвал её. Нервы бедной девушки были в ужасном состоянии, но добрая женщина ухаживала за ней, как ангел. Она спала с ней и была для неё всем, чем может быть любящая мать.

 Что касается меня, то я плотно поужинал и лёг спать. Это было не
не опасаясь, что полиция нагрянет ко мне до утра, я лежал на кушетке и думал о поразительных событиях этого вечера. И всё же, когда  я повторял свою молитву той ночью, я чувствовал, что сделал не больше, чем должен был сделать, — свой долг перед Кейт, матерью и самим собой. Я бы отдал половину денег, что были у меня за поясом, чтобы узнать, жив Том Торнтон или мёртв. Я не причинял ему вреда из злобы или мести, только в целях самообороны;
и я почувствовал, что справедливый Бог скорее обрушит на него, чем на меня, последствия нанесённого мной удара. Наконец я уснул,
Я молился в душе, чтобы Том Торнтон оправился от полученной травмы.


 Утром Кейт было совсем плохо, но миссис Макомб нежно заботилась о ней и уверяла меня, что ничего серьёзного не произошло из-за пережитого ею ужаса и волнения.
 После завтрака я поспешил в магазин «МакКим и Лорейн».
 Дядя Кейт вернулся накануне вечером, и я дождался, пока он спустится в город. Как можно короче
я рассказал ему, в каком положении оказалась Кейт в доме своей мачехи,
какого обращения она подвергалась и как с ней обращались
сбежала. Он был возмущён и настаивал на том, чтобы она немедленно переехала в его дом.


Затем я показал ему записку, подписанную его именем, которую извозчик принёс для Кейт. Это была подделка, и мистер Лорейн с трудом сдерживал гнев.
Я рассказал ему о нашем приключении в Гарлеме и описал сцену в карете.


«Так ему и надо!» — воскликнул он.

«Возможно, я его убил», — добавил я.

 «Надеюсь, что так», — прямо ответил он.  «Я немедленно пойду к Кейт».
 По прибытии в отель мы встретили извозчика, который отвёз нас в Гарлем.




 ГЛАВА XXI.

В КОТОРОМ ЭРНЕСТ ПОСЕЩАЕТ МЭДИСОН-ПЛЕЙС.


"Я жду тебя," — сказал извозчик, когда я вместе с мистером Лорейном вошёл в контору отеля.

"Что тебе от меня нужно?" — спросил я, предполагая, что негодяй замышляет что-то ещё.

"Мне нужны мои деньги," — прорычал он.

"Какие деньги?"

"За то, что отвез тебя в Гарлем".

"Ты ожидаешь, что я заплачу это?"

"Поскольку гинтлмен не заплатил мне, я ожидаю, что это сделаете вы", - ответил он
с освежающим хладнокровием.

"Где сейчас этот джентльмен?" - Спросил я; и, желая получить немного
что касается Тома, то, если бы я мог, я бы не отказался оплатить его требование.


"Я не знаю, где он".

"Что с ним стало?"

"С помощью нескольких человек, которых я нашел в баре, я отвел его в
публичный дом. Ей-богу, это было трудно взломать вы его шеф", - добавил
Хэкман, в низкий тон. «Если ты заплатишь мне оловянными долларами, я ничего не скажу против тебя».

«Ты отнёс его в паб», — повторил я. «И что потом?»

«Подожди, я тебе расскажу. Чёрт возьми, я думал, что он точно убит», —
ответил он доверительным шёпотом. «Это была неприятная история, и я не…»
я не хотел в этом участвовать, поэтому запрыгнул на свой ящик и уехал, сказав им, что еду к дочери.
"Разве ты не знаешь, что с ним стало?"

"Конечно, знаю. Через два часа я отправил своего друга Майкла
Маллахи, который живёт неподалёку от паба, пошёл выпить стаканчик пива в баре и расспросить о пострадавшем.
А теперь заплати мне мои оловянные доллары, и я не скажу ни слова.
«Твой друг узнал что-нибудь о пострадавшем?» — спросил я, сунув руку в карман.

"Файкс, узнал. Джинн вовсе не был убит. Он вышел из этого состояния
только голова разболелась, и он ушел из трактира совсем один.

- С тех пор ты о нем ничего не слышал?

- Ни единого слова; и я понятия не имею, где он вообще.

"И он тебе не заплатил?" Добавил я, вытаскивая пустую руку из
кармана.

"Он не похудел".

"Значит, он сослужил тебе хорошую службу", - продолжил я.

"Разве ты не собираешься заплатить мне мои жестяные доллары?" сказал он, выглядя еще уродливее,
чем обычно.

"Я не... не я".

"Бегорра, худышка, я сообщу в полицию", - свирепо ответил он. «Ты ударил гайковёртом по голове гринго, и я отправлю тебя в
Могильник».

«В чём дело?» — спросил мистер Лорейн, который с нетерпением ждал меня в другой части комнаты. Он подошёл к извозчику, внимание которого привлёк гнев парня.

 «Это тот человек, который вчера ночью отвёз нас в Гарлем», — ответил я.

 «Какой у тебя номер?» — спросил мистер Лорейн у угрюмого грубияна.

Извозчик посмотрел на него. Нью-йоркский торговец не был новичком, и Джеху,
предпочтя не иметь дела с человеком, который понимал особенности
его класса, внезапно выскочил за дверь и побежал за своим извозчиком.
Мистер Лорейн погнался за ним, но негодяй оставил свой экипаж на другой стороне улицы, на
Боулинг-Грин, и отдалился от нас обоих. Вскочив
на козлы, он умчался так быстро, как только могли его лошади.

- Вы не заметили номер его экипажа? - спросил мистер Лорейн, когда мы
вернулись в отель.

- Я этого не делал, сэр.

"Чего он хотел от тебя?"

"Он хотел, чтобы я заплатил ему десять долларов за то, что он отвез нас с Кейт в
Гарлем прошлой ночью", - ответил я, смеясь.

"Вам не потребовалось много времени, чтобы дать ему ответ на такое требование".

"Я хотел знать, почему Том Торнтон ему не заплатил. Похоже, что
Этот негодяй, увидев, что его хозяин ранен, испугался, что у него будут неприятности, и ушёл. Я сунул руку в карман, как будто собирался заплатить ему, чтобы он рассказал мне то, что я хотел знать.
"Ты справишься!" — добавил мистер Лорейн, улыбаясь. "Но что стало с Торнтоном?"

«Когда извозчик послал своего друга узнать о его судьбе, Том
Торнтон пришёл в себя и уехал».

«Боюсь, ты ещё услышишь о нём. Если услышишь, дай мне знать. А теперь,
где Кейт?»

Я проводил его наверх, в гостиную миссис Макомб. Мистер Лорейн оказался
Он оказался таким, каким я его себе представляла: сочувствующим, благородным и решительным.
Он задал Кейт множество вопросов, чтобы убедиться, что она не непослушная, своенравная и непокорная девочка. В ответ на его вопросы она рассказала всю свою историю, как она рассказывала её нам с Бобом Хейлом в партере «Всплеска».
Я добровольно поделилась своими впечатлениями о мачехе и о нашей с ней беседе.

 «Она мне никогда не нравилась, — добавил мистер Лорейн, — и до самой смерти моего брата я не переставал сожалеть о его женитьбе.  Почему ты мне не написала, Кейт?»

«Она мне не позволила».

 «Почему ты не рассказала мистеру Уиндлтону о том, как с тобой обращались?»

 «Всё было не так плохо, пока мистер Уиндлтон не уехал в Европу».

 «Мы немедленно всё исправим. Я кое-что сделал для
 Уиндлтона в его отсутствие, ведь он был другом не только моего брата, но и меня». Он будет в шоке, когда узнает об этом. Я ожидаю, что он вернётся на следующем пароходе, который прибудет сегодня или завтра. Я пойду и встречусь с этой женщиной, как только он вернётся.
"Но я не хочу возвращаться к ней, дядя Фримен," — сказала Кейт, с трудом сдерживая дрожь.

«Ты не будешь этого делать; ты будешь жить со мной, если сама этого захочешь».
«О, дядя!»
Кейт заплакала; я уверена, что не знаю почему, ведь плакать было не из-за чего. Миссис Макомб, я знаю, сожалела о том, что Кейт будет жить с дядей, ведь она уже очень привязалась к ней и с радостью приютила бы её и стала ей матерью.
Когда они прощались, мистер Лорейн пообещал, что его племянница навестит её в ближайшее время.
 Я прощался с Кейт, когда вмешался её дядя и настоял на том, чтобы я поехал с ними к нему домой.  Мой
Моя милая попутчица не позволила мне уехать, и мы вызвали карету, в которой отправились на Мэдисон-Плейс.

 Поездка была не такой долгой, как накануне вечером.
 Миссис Лорейн и её семья тепло встретили Кейт.
Когда я увидел доброту в их глазах и в их поступках, я понял, что Кейт нашла хороший дом — лучшее из земных благословений. Мне было жаль с ней расставаться;
на самом деле я и не подозревал, насколько сильно она мне нравилась, пока не
настал час разлуки. Я попрощался с семьей, и она последовала за мной.
я проводил ее до входной двери.

"Я не хочу, чтобы ты, Эрнест Торнтон", - сказала она, позвонив мне, как она
неизменно делали, мое полное имя.

"Я не хочу уезжать, Кейт, но ты знаешь, какая у меня работа", - ответил я.
"Я не хочу уезжать".

«Разве мой дядя не может тебе помочь? Я знаю, что он с радостью это сделает», — спросила она.


 «Не думаю, что мне нужна ещё какая-то помощь. Если Том Торнтон будет меня беспокоить, я обращусь к нему. Но я думаю, что на данный момент я поставил Тому точку. Какое-то время он будет ходить с больной головой.
»Но сейчас я должна идти. Пароход отплывает завтра, ты же знаешь.

- Я тебя больше не увижу? - спросила она, начиная очень волноваться.

"Я навещу вас сегодня вечером, если смогу".

"Вы придете, Эрнест Торнтон, не так ли?"

"Если возможно, я приду".

«А когда ты приедешь в Англию, ты должна будешь мне написать».

 «Я обязательно это сделаю. До свидания, Кейт».

 Она протянула мне руку, и я пожал её. Затем я поспешил уйти,
опасаясь, что она снова заплачет. Я шёл по улице и думал о ней. Она была не такой хорошенькой, как многие девушки, которых я встречал, но она была
Она была чрезвычайно интересна, не говоря уже о грации её фигуры, которой
я никогда не видел ничего подобного. Она так же грациозна и интересна сейчас, как и тогда. Но не буду забегать вперёд.


Я не ожидал больше ничего услышать от Тома Торнтона и не боялся, что мой отъезд в Англию на следующий день будет чем-то омрачён. Я достал из кармана визитную карточку, которую мне дал джентльмен, с которым я познакомился на борту парохода «Олбани». Его звали Соломонс.
Позже я узнал, что он был евреем, и моё отношение ко всему
еврейскому народу значительно улучшилось после нескольких дней знакомства с ним
он. Под его именем карандашом был указан отель. Я легко нашел его,
и он был в своем номере.

Он принял меня очень любезно; но мне пришлось рассказать ему обо всем, что произошло
после моего прибытия в город, прежде чем я смог затронуть тему
, которая занимала меня больше всего. Он горячо интересовался
делами Кейт и был в восторге, когда я сказал ему, что тогда она была со своей семьей.
семья дяди была настолько счастлива, насколько это вообще возможно.

«Я отправлюсь с вами в Англию завтра, сэр», — добавил я, когда с историей Кейт было покончено.


"Ах, вот как! Я рад это слышать. Вы уже купили билет?" — спросил он
— живо спросил он.

"Ещё нет, сэр."
"Ещё нет, мой мальчик! Боюсь, ты не найдёшь свободного места. Другое место в моей каюте не было занято вчера, но, боюсь, сегодня мы уже опоздали. Мы спустимся и сразу же всё выясним."

Мы отправились в почтовую контору на дилижансе, и мистер Соломонс довольно нервно осведомился
о другой койке в его комнате.

"Это было сделано не более получаса назад", - ответил клерк.

"К сожалению", - добавил мой друг, очевидно, разочарованный не меньше меня.
"Что еще у вас есть?" - Спросил я. "Что еще у вас есть?"

- Пока ничего. Джентльмен взял номера 41 и 42, — добавил он.
указывая на план кают, лежащий перед ним на стойке: "но
есть некоторые сомнения, поедет ли он. Он забронировал номер вчера,
и я пообещал сохранить его за ним, пока не будут заняты все остальные места.
Он был здесь некоторое время назад и сказал, что даст свой окончательный ответ через
час. Пора ему быть здесь".

"В таком случае мы немного подождем", - продолжил мистер Соломонс. "Я нанялся на работу
месяц назад, и тогда корабль был заполнен наполовину".

"Не мог ли я найти какое-нибудь место на борту?" С тревогой спросил я.

- Я не знаю; офицеры иногда сдают свои комнаты ради
внимание. Я дал и третий офицер пяти фунтов за комнату
последний раз, когда я приехал из Ливерпуля".

"Я решил снять эту комнату", - сказал молодой человек, довольно щегольски
одетый, торопливо подбегая к стойке.

Мое сердце сжалось во мне, по объявлению, казалось, означает, что у меня было
потерял ход. Но я был полон решимости подняться на борт парохода и договориться с любым офицером, который был готов пойти мне навстречу, об использовании его каюты.


"Вы занимаете обе койки?" — добавил клерк.

"Нет," — ответил молодой человек, взглянув на меня, как я уже видел несколько раз.

«Тогда у вас есть шанс», — сказал клерк мистеру Соломонсу.




 ГЛАВА XXII.

 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ЗНАКОМИТСЯ С Э. ДАНКСВЕЛЛОМ.


 МИСТЕР СОЛОМОНС ещё раз изучил план, чтобы определить, где находится каюта с незанятым местом.

 «Она на другом конце корабля, не рядом с моей», — сказал он. "Но что мы можем сделать
не лучше".

"Возможно, этот джентльмен будет обмениваться с вами", - предложил клерк.

"Я охотно провожу молодого джентльмена в свою каюту",
ответил незнакомец.

"Конечно, он займет свободную койку в этой каюте", - добавил мистер
Соломонс, похоже, не считал предложение незнакомца великодушным, ведь место в его каюте мог занять следующий претендент, независимо от того, хотел он этого или нет.

 Клерк выписал квитанцию за проездные деньги, которые заплатил ему молодой человек, и пододвинул её к нему через стойку.  На бумаге было написано «Э. Данксвелл». Признаюсь, мистер Данксвелл мне не особенно понравился, и я не хотел занимать с ним парадный зал.
Помимо того, что он был довольно легкомысленно одет, на нём было слишком много украшений.
на мой вкус. Его речь была несколько странной, и я решил, что он быстрый
молодой человек. Ему было около двадцати одного года, хотя, возможно,
ему было больше.

"У меня нижняя койка в этой комнате," — сказал мистер Соломонс, обращаясь к
незнакомцу и указывая на свою комнату на плане. "Она примерно такая же, как
ваша. Если бы вы поменялись со мной местами, я был бы вам очень признателен.
"Я был бы очень рад помочь вам," — ответил быстрый на расправу молодой человек,
"но по определённым причинам я хочу занять место, которое забронировал."

«Моя комната ничуть не хуже той, которую вы сняли», — добавил мистер Соломонс.

 «Совершенно верно, но мне больше нравится моя комната, чем ваша».
 Было очевидно, что у мистера Данксвелла было своё мнение на этот счёт, а мой добрый друг был слишком благородным джентльменом, чтобы возражать. Он занял место на нижней палубе, но всё ещё оставалась надежда, что удастся договориться с человеком, занявшим верхнее место в каюте мистера Соломонса. В этот момент, когда я увидел, как портовый служащий выписывает мне квитанцию, мне пришло в голову, что мои деньги
там, где я не мог бы достать его в общественном месте; но до отеля было совсем недалеко, и я побежал в свой номер, чтобы положить большую часть своих денег в бумажник. Плата за проезд была внесена, и я с радостным волнением от перспективы, которую открывал передо мной билет, положил его в карман.

Затем мистер Соломонс отправился со мной к банкиру, потому что я последовал его совету и решил получить аккредитив у лондонского банкира.
Мой друг был очень удивлён и, кажется, немного насторожился, когда я сказал ему, что у меня в кармане больше тысячи долларов.
Банкир выдал мне аккредитив на двести фунтов, и я положил на его счёт тысячу долларов в качестве залога. По возвращении я должен был рассчитаться с ним за все суммы, которые я снял, а он должен был вернуть мне остаток с процентами в размере четырёх процентов. Мистер Соломонс позаботился о том, чтобы банкир в Лондоне понял, что деньги будут сняты молодым человеком шестнадцати лет, и я оставил свою подпись, чтобы её передали ему.

Моё дело было сделано, и я расстался с мистером Соломонсом, чтобы встретиться с ним на следующий день на борту парохода. Вечером я поднялся на
На Мэдисон-Плейс и простоял до девяти часов.

- Как ты думаешь, кто был здесь сегодня днем? - спросила меня Кейт, когда
Я уходил.

- Не Том Торнтон? - Нет, - ответил я вопросительно.

- Нет, джентльмен, которого мы видели на пароходе, ваш друг; он был с вами сегодня.
- Мистер Соломонс? - спросил я.

- Мистер Соломонс?

"Да, он рассказал мне, что много денег у тебя, и хотел бы знать, если вы
пришел честно на это".

"Ну, что ты ему сказал?" Я спросил, с нетерпением.

"Я сказал ему, что деньги по праву принадлежат вам. Он сказал мне, что, по его мнению, с этим все в порядке.
хотя более тысячи долларов - большая сумма для простого
Мальчик должен быть самостоятельным и уметь о себе позаботиться.
 Я уже почти решился рассказать мистеру Соломонсу всю правду о себе, и то, что он приложил столько усилий, чтобы убедиться в моей честности, побудило меня сделать это при первой же возможности. Я не попрощался с Кейт, когда выходил из дома, потому что мистер Лорейн пообещал отвезти её в Джерси-Сити, где стоял пароход, чтобы «проводить меня».
По дороге в отель я зашёл на почту, как делал каждый день с момента приезда в город. На этот раз я нашёл письмо от Боба Хейла и поспешил в свой номер в отеле, чтобы прочитать его.

Это было длинное письмо, полное тёплых и искренних чувств по отношению ко мне — совсем в духе Боба. Он сообщил мне, что с моим дядей, по-видимому, всё в порядке; он ходил в коттедж и расспрашивал старую Бетси.
Было много разговоров о моём отъезде, но никто ничего не знал о реальных обстоятельствах. Миссис Лорейн постаралась «замять» историю с Кейт.

«Когда мой отец вернулся домой, — написал Боб, — я рассказал ему твою историю, как ты и просил. Он покачал головой и сказал, что это глупая история, и
он боялся, что ты, в конце концов, окажешься плохим парнем. Но когда я показал ему завещание твоего отца и он его прочитал, он сдался, как лавина. Он сказал мне, что, судя по необычной жизни твоего дяди, с ним что-то было не так, и твоя история прекрасно это объясняла. Он сожалел, что ты не пришёл к нему, а уехал. Я сказал ему, что ты хотел найти свою мать и заботился о ней больше, чем о деньгах. Он
тогда похвалил тебя и выразил надежду, что ты её найдёшь. Он положил завещание в свой сейф, и ты можешь быть уверен, что оно будет у тебя, когда ты его захочешь.

Боб рассказал мне все новости о своих товарищах в Парквилле и попросил меня немедленно ответить на его письмо. Я так и сделал в тот же вечер, рассказав ему обо всех
происшествиях во время моей поездки в Нью-Йорк и о событиях,
произошедших после моего приезда, а также о своих планах на будущее. Когда я лёг спать, то не мог уснуть, так как был взволнован тем, что на следующий день отправляюсь в Англию. Я дрожал, думая о матери и о том, что может помешать мне найти её. Я услышал, как часы на
Троицкой церкви пробили три раза, прежде чем я уснул.

Я проснулся в восемь часов, а в десять мне нужно было быть на борту парохода.
 Я позавтракал, оплатил счёт и вышел из отеля с чемоданом в руке.
 Прогулка по Гринвич-стрит почти доставила меня до парома, и я добрался до парохода за полчаса до назначенного времени.

  Я нашёл каюту, которую должен был делить с «Э.». Данксвелл, — там я оставил свой чемодан, свидетельство моей респектабельности, а затем поднялся на палубу.
Вскоре появились мистер Лорейн и Кейт, и я провёл с ними время до тех пор, пока тех, кто не собирался плыть на корабле, не попросили уйти.  Кейт плакала
Тогда я взял её за руку и поцеловал — я не мог сдержаться. Мы расстались, как брат и сестра, и я смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Тяжёлые колёса огромного корабля пришли в движение, и мы медленно двинулись по гавани.

Меня воодушевляла эта сцена и всё, что её окружало, мысль о том, что я покидаю страну, в которой жил с детства, и, самое главное, мысль о том, что я отправлюсь на поиски своей матери.
 Всё было для меня новым и странным. Я обошёл все окрестности
Корабль был открыт для пассажиров. Я смотрел на берег и изучал лица своих попутчиков. У Сэнди-Хук лоцман был отпущен,
и нос благородного парохода устремился в середину огромного
океана, раскинувшегося между мной и моей матерью. Волнение на борту начало утихать; пассажиры спустились вниз, чтобы подготовить свои каюты к путешествию.

Когда я впервые поднялся на борт, то вошёл в обеденный салон, где увидел нескольких пассажиров, выбирающих места за столами. Мистер Соломонс посоветовал мне во время путешествия поступать так же, как другие, поэтому я взял пару карточек.
Я написал на одной карточке имя своего друга, а на другой — своё и прикрепил их к скатерти как можно ближе к капитану, насколько это было возможно.
 Так мы обеспечили себе удобные места на время путешествия, и мистер Соломонс был доволен моей предусмотрительностью, как он выразился.
Прежде чем мы добрались до Сэнди-Хук, он предложил своему соседу по каюте поменяться местами со мной.
Но когда ему указали на мистера Данксвелла как на человека, с которым ему предстояло делить каюту, он вежливо, но с сожалением отказался, не объяснив причин.

Когда в двенадцать часов прозвучал гонг, призывающий к обеду, я, к своему удивлению, обнаружил, что мистер Данксвелл занял место рядом со мной.
Я был настроен против него: отчасти потому, что он отказался поменяться местами с моим другом, а отчасти потому, что сосед мистера Соломонса по комнате недолюбливал его и не захотел меняться со мной местами.
Он был очень вежлив со мной и, казалось, был решительно настроен на сближение. Я не мог поступить иначе, как проявить к нему вежливость. Он пригласил меня выпить с ним вина за обедом, а потом выкурить с ним сигару, но я не смог этого сделать.

В четыре часа мы поужинали, и мистер Данксвелл возобновил свои попытки сблизиться со мной.
Чем больше он упорствовал, тем меньше у него получалось.
 Он мне не нравился, и я не могла его полюбить.  За ужином он выпил больше, чем следовало, и это не сделало его более привлекательным в моих глазах.  После ужина мы с мистером Соломонсом расположились на верхней палубе. Он упомянул, что заходил к Кейт накануне вечером, и это дало мне возможность рассказать свою историю.
Мой друг выслушал её с глубочайшим интересом.

Он заверил меня, что я поступила правильно, что мой долг — найти свою мать, что тот факт, что мой дядя неправильно распорядился состоянием моего отца, оправдывает меня в том, что я взяла деньги и документы из сейфа. Он похвалил меня за силу духа и преданность матери. Если бы я заранее не была уверена в его одобрении, то, полагаю, у меня не хватило бы смелости рассказать ему свою историю. В половине восьмого мы спустились к чаю, и на этот раз мистер Данксвелл не появился.

После прогулки по палубе до девяти часов я почувствовал себя достаточно уставшим
Я собирался лечь спать и был более склонен к этому, чем когда-либо с тех пор, как покинул Парквилл. Я пошёл в свою комнату и обнаружил, что дверь заперта изнутри. Я постучал, но мистер Данксвелл вежливо, но довольно невнятно попросил меня подождать минутку. Я подождал минутку, и меня впустили. Мой сосед был навеселе, но не настолько, чтобы вести себя как-то иначе, кроме как глупо. Он лежал на своей койке без одежды.
Открыв свой чемодан, я обнаружил, что его содержимое в полном беспорядке и лежит не так, как я его оставил. Я немного испугался и поспешил
для дальнейшего изучения. Я положил свой аккредитив и около двухсот
долларов банковскими купюрами в свой пояс для денег. Письма, которые я взял из
сейфа моего дяди, я положил в свой саквояж. Они могли иметь никакой ценности для
ни один из всех на борту, кроме себя, и я думал, что они будут в безопасности в
гос-номер.

Они не были в безопасности; к моему удивлению и тревоге, их не было
найдено. Я положил их под свой лучший костюм, и их точно не было на месте. Беспорядок в моём чемодане указывал на то, что их украли.




 ГЛАВА XXIII.

 В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ПРИХОДИТ К ВЫВОДУ, ЧТО Э. ДАНКСВЕЛЛ — НЕПРИЯТНЫЙ СОСЕД ПО КОМНАТЕ.


Я был раздосадован и почти обескуражен потерей письма, адресованного Баньяру. Мой план найти мать во многом зависел от того, будет ли у меня это письмо. Я положил письма в чемодан после того, как поднялся на борт, и их, должно быть, достали после того, как пароход высадил лоцмана. Здесь не было места для догадок, и я сразу же пришёл к выводу, что меня ограбил Э. Данксвелл.

Э. Данксвелл в тот момент лежал на своей койке, по меньшей мере наполовину пьяный, а на умывальнике стояла бутылка с надписью «Старый бурбон». От него исходил запах
Каюта первого класса была ничуть не лучше бара третьего класса. Зачем Э.
Данксвелл взял эти письма? Какое отношение они имели к нему?
Это был интересный и довольно волнующий меня вопрос, который наводил на другие размышления. Он не покупал билет до тех пор, пока я не подал заявку на свой. Он практически настоял на том, чтобы я ехал с ним в одной каюте первого класса. Почему он отказался поменяться местами с мистером Соломонсом? Почему он так старался сблизиться со мной?


Ответ на все эти вопросы стал для меня очевиден спустя некоторое время
внимание. Он был агентом Тома Торнтона. Он был направлен червь
сам в мою дружбу, и принять от меня завещание, которое Tom
возможно, там я носил в кармане, и другие документы, которые
позволили бы мне найти мою мать. Сила и буйство потерпели неудачу, и
Том прибегнул к хитрости и стратагеме.

Э. Данксвелл выпил слишком много вина за ужином и слишком много виски
после ужина. Возможно, частые возлияния, которые он совершал, усиливали его рвение, но в той же мере ослабляли его осмотрительность. Он
Он слишком рано приступил к работе и сделал это очень неумело.
 Если виски было для него проклятием, то для меня — благословением, потому что в трезвом уме он не стал бы подвергать себя и свои планы опасности, грабя мой чемодан в самом начале путешествия.

Во мне закипела кровь, и пока я сидел на диване, размышляя, не стоит ли мне схватить Э. Данксвелла за горло и «выяснить с ним отношения», он встал со своей койки и сделал ещё один глоток из бутылки. Было ясно, что он не собирается трезветь, и я решил подождать и позволить виски сделать свою работу.

 «Как дела, старина?» — спросил он.

«Первоклассный», — ответил я.

 «Как голова?»

 «Юго-юго-запад, наполовину запад».

 «Мне нужно выйти на палубу и посмотреть на него».

 Он надел шляпу, выпрямился и вышел из комнаты так быстро, как только мог.  Я запер за ним дверь. Если его ключ подходил к моему чемодану, значит, и мой ключ подходил к его сундуку. Я попробовал, и логика меня подвела. Было очевидно, что у него есть другие ключи или что он профессиональный взломщик и носит с собой инструменты для вскрытия замков. Я не был уверен, что украденные им у меня бумаги лежат в его сундуке, но был полон решимости заполучить их раньше
Утром, если бы мне пришлось вскрывать сундук, я бы это сделал.

 Я отпер дверь, и вскоре в комнату, пошатываясь, вошел Э. Данксвелл.
 Первым делом он снова приложился к бутылке.

"Торнтон — ик!" — сказал он. "Ты хороший парень. Выпей немного виски — хорошего виски, который ты пил — ик — или любого другого. Выпей немного виски."

«Нет, спасибо, я никогда его не пью».

«Ты не зришь в корень! Тогда ты тупица».

«Так и есть», — ответил я, желая поддержать разговор и надеясь, что он скажет что-нибудь полезное для меня.

«Я не тупица. Меня зовут Дзунксуэлл. Ты тупица, и я должен выпить за нас обоих»; и, подкрепляя слова делом, он снова приложился к бутылке. «Если я сегодня напьюсь, это будет твоя вина,
Торнтон — потому что мне приходится сдерживаться ради нас обоих.
Но он был уже не в состоянии даже выпить за нас обоих. Он уже выпил больше, чем мог вынести, и у него хватило ума только на то, чтобы рухнуть на свою койку. Я немного расправил его, и через несколько мгновений услышал, как он захрапел в пьяном сне. Пришло время действовать, и я был полон решимости отправиться на поиски
Я обыскивал его и его вещи, пока не нашёл драгоценные письма. Сначала я осмотрел его карманы, но не нашёл бумаг. Однако я нашёл ключ от его сундука. Это было крайне неприятным занятием, и если бы на кону стояли только мои права, а не жизнь, свобода и счастье моей матери, я бы выбрал менее прямой и более сомнительный способ их отстаивания.

Я вытащил из-под его койки сундук и поставил на пол.  Дрожащей рукой и с бешено колотящимся сердцем я открыл его.  Внутри лежала посылка
Письма были засунуты между одеждой и одним из концов, очевидно, в большой спешке, потому что я, вероятно, потревожил его, когда подошёл к двери. Убедившись, что у меня есть всё, что мне принадлежит, я закрыл сундук — у меня не было желания исследовать его дальше — и поставил его на место под койкой. Пьяный агент Тома Торнтона всё ещё храпел, не подозревая о моих действиях.

Я предусмотрительно положил письмо Баньяра в свой денежный пояс; остальные письма, которые были не так важны, я снова положил в чемодан. Я посмотрел на
несчастное существо, которое лежало, постанывая и ёрзая, в полубессознательном состоянии от опьянения. Комната не подходила для приличного человека. От запаха виски меня тошнило, и я больше не мог там оставаться. Взяв свой чемодан, я вышел, решив не делить комнату с такой грязной свиньёй.

Я внес мой чемодан в угол в коридоре, и ушел в
салон. Мистер Соломонс был там, и выразил свое удивление при виде меня.
Я без обиняков рассказал ему, что произошло в кают-компании.

- И вы нашли свои документы, не так ли? - спросил он.

"Я так и сделал; я был уверен, что этот парень был послан Томом Торнтоном, чтобы
помешать мне найти мою мать".

"В этом нет сомнений, мой мальчик. Теперь ты должен держаться от него подальше".

"Что я, конечно, сделаю, я буду спать в свинью-Пен
в таком месте, что гос-номер".

"Вы не должны есть и спать", - ответил мой друг, решительно; "поставляются с
меня".

Я последовал за ним, ниже, и он провел меня в свою комнату, и сказала мне
чтобы занять его место.

"Но что ты будешь делать?" Спросил я.

"Я займу твою койку, и этот парень не превратит комнату в
свинарник".

Я возразил против такого расклада и предложил спать на диване в
салоне, но мистер Соломонс настоял на своём, заверив меня, что он сам о себе
позаботится и не потерпит никаких притеснений со стороны своего соседа по
комнате. Как только этот вопрос был улажен, я отправился спать и проспал до
тех пор, пока меня не разбудил гонг, возвещающий о завтраке. Когда я вошёл в
салун, Э. Данксвелл сидел за столом на своём месте, но мистер Соломонс
занял место, которое я занимал накануне, чтобы оказаться между мной и этим неприятным человеком.

У Э. Данксвелла, похоже, не было волчьего аппетита. Он выглядел растерянным и сбитым с толку.
Я не мог понять, было ли это из-за его загула, из-за того, что он обнаружил пропажу бумаг, или из-за того, что утром он узнал, что у него новый сосед по комнате. Мой друг был весел и счастлив, как и я.
Мы разговаривали и смеялись, как будто Э. Данксвелл был пьян или не существовал вовсе. Мы не обратили на него ни малейшего внимания ни словом, ни взглядом.


Был прекрасный день, и мы отправились на палубу, чтобы насладиться прохладным воздухом и видом вечно бурлящего океана. Том
Вскоре за нами последовал агент Торнтона. Он ходил взад-вперёд по ненадёжной палубе и время от времени поглядывал на меня. Я думал, что он хочет что-то мне сказать, но ему явно не нравилась моя тесная дружба с мистером
Соломонсом. Днём я иногда видел его, и мне всегда казалось, что он наблюдает за мной, но я старательно его избегал. Однако на следующий день я в одиночку отправился на нос корабля.

«Пассажирам запрещено находиться ближе этой отметки», — сказал матрос, указывая на меловую линию, проведённую по палубе. «Вы оштрафованы, сэр».
 «За что?» — спросил я.

  «За пересечение линии».

«Почему бы вам не повесить объявление, чтобы пассажирам не приходилось пересекать эту линию?» — спросил я.


 «Потому что, если мы это сделаем, они всё равно не будут пересекать линию, сэр».

 «Сколько составляет штраф?»

 «Сколько угодно, сэр».

Это был розыгрыш, один из трюков Джека, и я заплатил штраф под
смех полудюжины пассажиров, которые уже стали жертвами.
жертвы. Отступая, я столкнулся с Э. Данксвеллом. Вид у него был кислый и
свирепый.

"Я хочу тебя видеть", - хрипло сказал он.

"Я не хочу тебя видеть", - ответил я, продолжая идти на корму.

«Ты меня оскорбила», — настаивал он, положив руку мне на плечо.

- Оскорбил вас! - Ответил я, помедлив; мне было любопытно узнать, каким
образом я оскорбил такое мерзкое существо, каким он был.

"Вы оскорбили меня!" - повторил он.

"Вы говорили это раньше. Как?"

"Вы поменялись местами с тем старикашкой, с которым работаете".

«Не знаю, касается ли это тебя, если я это сделал».
«Это было равносильно тому, чтобы сказать, что я тебе не пара», — сказал он, качая головой.

«Если так, то это также означало, что ты подходишь мистеру
Соломонсу», — ответил я и счёл это решающим аргументом.

«Мне не доставляло удовольствия жить с ним в одной комнате».

"Мне не доставляет удовольствия жить с вами в одной комнате", - добавил я.

"Я рассматриваю ваше поведение как оскорбление для меня и возлагаю на вас ответственность
за это".

"Хорошо", - бодро ответил я. "Держись подальше".

"Если старик не вернется в свою комнату, будет скандал".

«Старик поступит так, как ему заблагорассудится, — добавил я, — но независимо от того, поступит он так или нет, я не вернусь в твою комнату. Я лучше посплю на главном грузовике».

 «Ты что, снова хочешь меня оскорбить?»

 «Снова тебя оскорбить! — возмутился я, потому что при мысли о том, что такой человек, как он, важничает, у меня закипала кровь. Ни один порядочный человек не смог бы
оставаться с тобой в комнате, как в первую ночь.

- Что ты хочешь этим сказать?

"Ты был пьян, как сыч, и из-за этого в комнате пахло алкоголем"
"гроггери".

"Признаюсь, что я принял слишком много в ту ночь", - сказал он, вдруг
изменение его впереди, и, видимо, с облегчением обнаружил, что это было
возражение к нему. "Я не буду это делать".

«Я всё равно буду держаться от тебя подальше», — добавил я.

 «Да неужели?» — продолжил он, снова разозлившись.  «В ту ночь я потерял несколько ценных вещей из своего чемодана.  Никто, кроме моего соседа по комнате, не мог их взять.  Я собираюсь пожаловаться капитану».

"Действительно! У меня был похожий опыт. У меня забрали несколько ценных писем
из моего саквояжа; и их мог взять только мой сосед по комнате; но
Я нашел их снова и я доволен. Когда вы жалуетесь на
Капитан, одна история будет хорошей, пока другой говорил".

Не желая говорить с ним больше, я шел к корме. Он последовал за мной,
выкрикивая угрозы и проклятия, на которые я не обращал внимания. Э. Данксвелл был разочарованным человеком. Он взялся за дело, с которым не мог справиться. Он потерпел неудачу из-за собственной глупости. Если бы он сдержался
Будь он трезв, он мог бы оставить мои бумаги у себя. Он, очевидно, чувствовал свою слабость и понимал, что из-за виски всё пошло наперекосяк.

 Он был настроен враждебно по отношению ко мне и до конца путешествия
смотрел на меня злобным взглядом и, казалось, ждал удобного случая, чтобы что-нибудь сделать. Что касается меня, то я чувствовал, что репутация Э. Данксвелла сильно пострадала.




 ГЛАВА XXIV.

В КОТОРОМ ЭРНЕСТ ПРИБЫВАЕТ В КРУКХЕЙВЕН И ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ЛОНДОН.


Путешествие было удивительно приятным и быстрым, и на восьмой день
из Нью-Йорка, когда мы ужинали, я услышал, как капитан сказал
даме, которая сидела рядом с ним, что мы должны отплыть из Квинстауна на следующий день
утром, в шесть или семь часов. Мне жаль, что мы были на подходе
Земля ночью, потому что я хотел это увидеть.

"Вы можете видеть это, если вы решите сидеть всю ночь," - засмеялся г-н
Соломон.

«Будет слишком темно, чтобы что-то разглядеть», — добавил я.

 «Вовсе нет, сейчас полнолуние, и будет светло, как днём. Ты можешь лечь пораньше и поспать четыре-пять часов. Мы будем у Крукхейвена, где бросают мешок с депешами, примерно через пять или
До остановки в Квинстауне осталось шесть часов; значит, будет около двух часов ночи. Если вы ляжете спать в восемь, то проспите шесть часов.
Вы можете снова лечь и доспать после того, как насмотритесь на берег.
"Думаю, я так и сделаю, сэр. О какой сумке для депеш вы говорите?" — спросил я.


"Депеши кладут в бочку и выбрасывают за борт с корабля."
Крукхейвен, где их подбирает пароход. Их доставляют на берег и отправляют телеграмму в Лондон. Депеши — это просто газеты, из которых новостной агент вырезает важные статьи.

После ужина, выйдя на палубу, я увидел, как плотник готовит бочку из-под муки для депеш. На дно насыпали немного песка, чтобы бочка стояла прямо в воде. В бочке установили шест, похожий на мачту корабля, к верхушке которого прикрепили синий фонарь, чтобы его можно было зажечь, когда бочку бросят за борт, и тогда пароход, доставляющий депеши, сможет легко её найти. Днём к нему иногда привязывают красную тряпку, как мне сказал плотник.
Бумаги были помещены в герметичную банку и засыпаны песком в бочке.

В море почти всё вызывает волнение, и за подготовкой к отправке бочки с грузом наблюдали многие, в том числе Данксвелл. Я заметил, что он очень внимательно слушал всё, что мы с мистером Соломонсом говорили за обеденным столом. Я не счёл это странным, ведь все на борту были глубоко заинтересованы во всём, что касалось хода парохода.

 В восемь часов я лёг спать и очень скоро уснул. Я заранее договорился с одним из стюардов, что он позвонит мне в два часа, и в
В этот час он разбудил меня. Ночь была прекрасной; луна ярко светила над серебристыми водами, и море было совершенно спокойным. Я не видел ни одного пассажира на верхней палубе. Я различил очертания высоких холмов на берегу и пару далёких огоньков.
 Трое мужчин стояли наготове, чтобы перебросить сигнальную бочку, как только появится маленький пароход.

Я тогда был мальчишкой и, как все мальчишки, хотел узнать, как всё устроено. Палуба для шторма была окружена открытыми перилами, наверху
Я устроился там, откуда мог видеть корму корабля.
Я так привык к воде и высоким местам, что ничего не боялся. Я перекинул ноги через борт и сел лицом к корме.

"Не сидите там, молодой человек, вы непременно упадёте за борт," — сказал палубный матрос, который подошёл к корме, чтобы убедиться, что бочка готова к спуску.

«В этом нет ничего опасного», — легкомысленно ответил я.

 «Лучше спуститесь и поднимитесь на борт», — добавил штурман.

 «Я старый моряк», — ответил я, смеясь над его предостережением.

 «Паровой катер по левому борту!» — крикнул кто-то впереди.

«Бочку наготове!» — скомандовал офицер.

 «Всё готово, сэр!» — ответил квартирмейстер, и его внимание переключилось с меня на бочку.

 Бочку подняли над поручнем рядом с тем местом, где я сидел, и удерживали там до тех пор, пока не поступил приказ опустить её.  У квартирмейстера в руке была спичка, чтобы поджечь фейерверк. Справа от меня теперь виднелся маленький пароход, поднимавшийся и опускавшийся на длинных волнах спокойного, залитого лунным светом океана.

 «Зажигай, Мюррей!» — крикнул офицер, когда посыльный катер оказался совсем рядом с пароходом.

Синий огонёк зашипел и вспыхнул, когда к нему поднесли спичку, и его яростный свет упал на испачканные непогодой лица моряков.

"Кончай с этим!" — крикнул офицер.

 Спичка упала в воду, и я наклонился вперёд, чтобы посмотреть на всплеск.

"Встаньте у форбрасов!" — скомандовал офицер, и матросы бросились выполнять приказ.

В этот момент я услышал позади себя шаги на палубе, но был слишком поглощён наблюдением за голубым светом на стволе, чтобы обращать внимание на что-то ещё.
 В следующее мгновение я почувствовал, что меня подбрасывает в воздух, а затем
я погрузился глубоко в безмятежные воды моря. Я был в своей стихии, хотя её было слишком много; но, как только я вынырнул на поверхность, я поплыл к голубому свету. Я звал на помощь;
но огромный пароход, казалось, ничего не слышал и продолжал свой путь, как будто ничего не произошло. Я плыл так, как никогда раньше не плавал, и
добрался до бочки как раз в тот момент, когда посыльное судно остановило ход, чтобы подобрать её.

"Эй, на пароходе!" — крикнул я.
"Кто там?" — спросил голос с палубы.

"Человек за бортом!" — ответил я, тяжело дыша от напряжения.

"Где?"

"На бочке".

"Я вижу его!" - сказал один из рук, а в носовой части лодки подбежал к
ствол.

Веревка была брошена в меня, и я была оказана помощь на борту.

"В чем дело? Вы упали за борт с парохода?" - спросил кто-то
хорошо одетый джентльмен с палубы парохода.

"Да, сэр; полагаю, что да; я не знаю точно, как это произошло", - ответил я.
сплевывая соленую воду изо рта.

"Вам повезло упасть просто, как отправка на лодке был
приближается к тебе".

"Наверное, я не должен упасть за борт, если бы не наблюдал
ствол так пристально".

«Чем мы можем вам помочь?» — любезно спросил джентльмен. «Проходите в каюту и снимайте мокрую одежду».
 Команда парохода была занята погрузкой в бочку, и мой новый друг, полный сочувствия, проводил меня в каюту, где я избавился от части своей одежды. К этому времени депеши были доставлены, и капитан спустился вниз. Он дал мне фланелевую рубашку
и пару брюк и отправил в свою гостиную, чтобы я их надел. Я очень беспокоился о сохранности содержимого моего денежного пояса;
но, сняв его, я обнаружил, что промасленный шёлк, в который были завёрнуты банкноты и бумаги, чтобы пот с моего тела не повредил их, в значительной степени защитил их. Несколько капель воды просочились сквозь складки шёлка, но документы и деньги не пострадали.

 Я отжал пояс и снова надел его, предварительно вытеревшись насухо.
Надев фланелевую рубашку и брюки, которые были «на целую милю мне велики», я вернулся в каюту. Затем капитан отнёс
Я отнес всю свою одежду в сушильную комнату как раз в тот момент, когда корабль остановился в Крукхейвене, чтобы выгрузить депеши.

"Полагаю, вы хотели бы отправиться дальше на пароходе, молодой человек," — сказал джентльмен, который был так добр ко мне.

"О, да!" — с жаром ответил я, потому что боялся, что из-за этого происшествия моя миссия в Англии окажется бесполезной.

«Вам снова невероятно повезло, — добавил он. — Этот пароход немедленно отправится в Кинсейл вместе со мной».
 Мистер Кармайкл, джентльмен, который обратился ко мне, оказался агентом телеграфной компании, приехавшим на эту станцию, чтобы проследить за
его дела. Его дела были закончены, и он спешил добраться до
Лондон; но это было двадцать миль, грубым и дороги, на любые
общественные перевозки, и пароход был предоставлен в его распоряжение. Он
сказал мне, что должен был отправиться за день до этого, но лодка была вынуждена
следить за отправлениями.

- Я надеюсь добраться до Кинсейла вовремя, к девятичасовому поезду в Корк.
сказал он. "Если мы это сделаем, вы не значительно отстал от парохода. Были ли у тебя какие
друзья на борту?"

"Да, сэр, один господин", - ответил я.

"Конечно, он будет беспокоиться о вас. Возможно, вы хотели бы
телеграфируйте ему».
Мне понравилось это предложение, потому что я чувствовал, что на борту корабля у меня есть один хороший друг, который будет беспокоиться обо мне утром, когда обнаружится моё отсутствие. Зная, что мистер Соломонс собирался остановиться в отеле «Вашингтон» в Ливерпуле, если ему придётся ждать поезда, и в отеле «Морли» в Лондоне, пока он будет в столице, я написал краткое послание, которое нужно было передать каждому из них. Мистер Кармайкл отправил его в офис. Затем пароход отправился в Кинсейл в три часа.

 Я был очень благодарен мистеру Кармайклу и капитану за их доброту
Мне выделили койку в каюте, и я не преминул самым решительным образом заявить о своих обязательствах.
Мне выделили койку в каюте, и, поскольку путь до Кинсейла должен был занять от пяти до шести часов, я прилёг, чтобы вздремнуть.
Я был слишком взволнован, чтобы уснуть, и не мог не думать о том, что со мной произошло.
Я никогда не делал ничего подобного — не падал за борт без посторонней помощи. Хотя я не был в этом уверен, у меня сложилось очень сильное впечатление, что я что-то почувствовал на спине, когда смотрел на синий свет на стволе.  То ли это было из-за раскачивания
Я не был уверен, были ли то сигнальные фалы, направленные против меня, или толчок человеческой руки, но я не мог не верить, что Э. Данксвелл помог мне попасть в эту злополучную ванну. Сейчас я не знаю, но я всё ещё верю в это.

 Я не сомневался, что Том Торнтон велел ему встретиться с Баньяром раньше меня. Хотел ли этот негодяй утопить меня или просто задержать моё прибытие в Лондон, я не знаю. Несомненно, он намеревался
сойти в Квинстауне и добраться до Лондона на восемь или десять часов раньше
пассажиров, которые плыли на пароходе в Ливерпуль. Я лёг спать в
наконец, я убедился, что снова стал жертвой заговора. Но когда в половине девятого утра меня разбудили в гавани Кинсейла, я также убедился, что путь нечестивых не будет успешным.

 Мне принесли мою одежду, которая уже полностью высохла, и я оделся, чтобы сесть на поезд до Корка, куда мы прибыли, как только Я позавтракал с мистером Кармайклом в отеле «Ройял Виктория», и в двадцать минут двенадцатого мы сели на поезд до Дублина, куда прибыли в половине первого
три. Несмотря на то, что я тщательно обыскал всех пассажиров, я не смог найти Э. Данксвелла и решил, что он уехал в Ливерпуль на пароходе. Вечером я сел на поезд до Кингстауна, где сел на пароход до Холихеда, а там снова сел на поезд и в семь часов утра в субботу был в Морли, в Лондоне, по крайней мере за восемь часов до прибытия моих попутчиков.

Позавтракав, я достал из пояса для денег письмо Баньяра и поспешил на Старую еврейскую улицу.




Глава XXV.

В КОТОРОМ ЭРНЕСТ ПОСЕЩАЕТ СТОУНИ-СТРАТФОРД, А Э. ДАНКСВЕЛЛ ПРИХОДИТ В ГОРЕ.


ХОТЯ я был в чужой стране, среди чудес
Старого Света, мне было не очень интересно осматривать грандиозные достопримечательности, которые может предложить
Лондон. Я промчался через Ирландию, Уэльс и Англию в большой город,
половину пути — при свете дня; и, хотя я не смыкал глаз, я
понимал, что моя миссия выше и значительнее, чем изучение пейзажей и
брожение под сводчатыми арками старых соборов.

 Когда мистер
Кармайкл сказал мне рано утром, что я в
Англия, мысль о том, что я нахожусь в той же стране, что и моя мать,
приводила меня в восторг, который, однако, был смешан с
опасениями, что я буду искать и не найду; что болезнь и смерть
лишили меня той, которую я искал. На вокзале на Юстон-сквер я
расстался с телеграфистом, поблагодарив его за доброту. Я взял его
адрес в надежде, что когда-нибудь в будущем смогу отплатить ему за
внимание, которое он мне оказал. С таким же успехом я мог бы сказать, что мистер Кармайкл впоследствии приехал в Соединённые Штаты и что
Я помог ему устроиться на работу, за которую он получал в десять раз больше, чем когда-либо прежде.
Он был так же благодарен мне, как и я ему.

Отель «Морли» находится на Трафальгарской площади, в конце Стрэнда. Я нашёл «Старый еврейский квартал» в почтовом справочнике. Портье в холле отеля дал мне общие указания, и я вышел на Стрэнд.
Я сел в омнибус, на котором было написано «Банк».  В верхней части лондонского омнибуса посередине находится двойное сиденье, на котором пассажиры сидят лицом к зданиям по обеим сторонам улицы. Я
Я занял одно из этих мест. Моей целью был Банк Англии, потому что Старый еврейский квартал находился рядом с ним. Я проехал мимо собора Святого Павла,
высокие и почерневшие стены которого были мне знакомы, и въехал в Чипсайд — название, которое мне было хорошо знакомо. Я спустился со своего места, когда омнибус остановился, и после нескольких расспросов нашёл то, что искал.

Старый еврейский квартал представлял собой всего лишь узкую улочку, и я без труда нашёл дом мистера Баньярда. Я шёл по его имени, написанному на стенах, вверх по трём лестничным пролётам, и к тому времени, как я добрался до
Поднявшись на третий этаж, я пришёл к выводу, что агент моего дяди — человек не слишком значительный. К счастью, он был в своей комнате — маленьком помещении площадью десять квадратных футов, где не было никакой мебели, кроме письменного стола и двух стульев. Мистер Баньярд был мужчиной лет пятидесяти или больше. Он перестал писать, когда я вошёл, и посмотрел на меня.

"Мистер" Баньярд? Я спросил как можно вежливее, в то время как мое сердце подпрыгнуло
от волнения.

"То самое", - ответил он.

Я протянул ему письмо, которое он сразу же вскрыл. Он вынул из него переводной вексель
, и его лицо, казалось, озарилось удовлетворением.

"Я очень рад услышать от моего друга мистера Торнтона. Я надеюсь, что он вполне
хорошо. Он не упоминает того, кто подал это письмо, - продолжал агент.
Он вопросительно посмотрел на меня.

"Когда он писал письмо, он не знал, что я буду его вручать"
", - уклончиво ответил я. "Меня зовут Торнтон".

«Я рад познакомиться с вами, мистер Торнтон», — добавил он.

 «Как поживает миссис  Торнтон?» — спросил я, хотя сердце у меня упало, когда я задал этот вопрос.

 Он посмотрел на меня и, казалось, заколебался, но, взглянув на письмо, сказал:
Вексель, который я принёс, по-видимому, успокоил его. Несомненно, он решил, как я и предполагал, что всё в порядке, раз я пришёл прямо от его работодателя и принёс ему деньги.

"Миссис Торнтон чувствует себя как обычно," — ответил он.

"Я хочу её увидеть," — прямо сказал я.

«Твой отец хотел, чтобы ты с ней встретился?» — спросил он с сомнением.

 «Конечно, хотел», — ответил я, и это была чистая правда, хотя совесть упрекала меня за то, что я его обманываю.  «Я хочу с ней договориться».

 «Серьёзно?»

 «Да, сэр».

«Было бы правильно, если бы любые договорённости с ней заключались через меня», — осторожно добавил он.


 «Конечно, все дела будут вестись через вас», — великодушно ответил я.


 «Так и должно быть, ведь я много лет верой и правдой служил мистеру Торнтону в этом деле и получал за это весьма разумное вознаграждение».

«Я знаю, что он ценит вашу преданность и готов поступить с вами по справедливости», — рискнул я продолжить.
Я подумал, что нет ничего плохого в том, чтобы склонить дядю к либеральной политике.

 «Мне платят всего сто фунтов в год за мои услуги, и
только на короткий срок. На самом деле я должен настоять на том, чтобы вы объяснили ей суть вашего дела, прежде чем вы встретитесь с ней.
"У меня мало времени," — довольно резко ответил я. "Я хочу знать, за какую сумму, наличными, вы разорвете отношения с этой дамой."

"Это потребует некоторого обдумывания," — ответил он, явно довольный этой идеей.

«Конечно, ваш клиент в этом вопросе полностью в вашей власти. Он
не сможет от вас отмахнуться, и любое соглашение с этой дамой будет заключено через вас. Теперь, если вы дадите мне её адрес, я
поезжайте и повидайтесь с ней, а тем временем вы сможете составить свою смету
сумма, которая должна быть вам выплачена, - сказал я с самым
деловым видом, какой только мог напустить.

"Я сделаю это", - ответил он после некоторого колебания и написал
адрес на листке бумаги.

С какой готовностью я взял его! Тогда я почувствовал, что битва была выиграна.
 На бумаге было написано: "Миссис Торнтон, Стоуни Стратфорд, Бакс.
Разузнайте о миссис Чаллис. Мои дела с мистером Баньярдом были закончены, и я
поспешил уйти, хотя он настаивал, чтобы я остался подольше. Я думаю, что он
Я пожалел, что он дал мне адрес до того, как я вышел из комнаты.

 Поскольку я был рядом с банком, я снял пятьдесят фунтов, и мне их без вопросов выдали.


Я вернулся в «Морли» и выяснил, что Стоуни-Стратфорд находится на пути в Регби и что мне нужно выйти из поезда на станции Вулвертон.

Я вызвал кэб и добрался до вокзала Юстон-сквер как раз к отправлению поезда. Я не буду пытаться описать эмоции, которые переполняли меня, пока я мчался по стране. Я был на пути к встрече с матерью, и хотя передо мной проносилась богатая панорама английского пейзажа,
Я не мог думать ни о чем другом. Через два часа я добрался до станции Вулвертон
и там узнал, что до Стоуни четыре с половиной мили.
Стратфорд. Я нанял бригаду, которая меня перевезла. Мой водитель расспрашивал, пока не нашел
дом миссис Чаллис. Это было маленькое и убогое жилище, и я
начал возмущаться, что моя мать вынуждена жить в таком
месте. Под влиянием этого чувства я постучал очень решительно.


"Миссис Торнтон дома?" — спросил я женщину, открывшую дверь, и мой голос почти дрожал от волнения.


«Она здесь, но никого не принимает», — кисло ответила женщина и резко захлопнула дверь у меня перед носом.

 Я постучал ещё раз, но костяшками пальцев не добился нужного эффекта, поэтому ударил ботинком.

 «Вы не можете увидеть миссис Торнтон!» — сердито прорычала женщина, приоткрыв дверь.

«Я могу и сделаю это!» — ответил я. «Меня послал мистер Баньярд».

«О, неужели?» — добавила она, открывая дверь.

"Вот бумага, которую он мне дал."

Она посмотрела на неё и пригласила меня войти. У меня подкосились ноги, когда
я вошёл в комнату.

"Миссис Баньярд?" Торнтон в саду, но я позову её, — сказала миссис
Чаллис — или, как я предполагал, это была она.

"Не утруждай себя, зови её. Я встречусь с ней в саду," — добавил я, выходя через открытую заднюю дверь, не дожидаясь разрешения женщины.

Пройдя в дальнюю часть сада, я увидел даму, худую и бледную, одетую в грубую, но опрятную одежду. Это была моя мать. Я едва мог сдерживаться. При взгляде на неё мои глаза наполнились слезами.

"Миссис Торнтон?" — спросил я дрожащим голосом.

"Я миссис Торнтон," — ответила она, с любопытством глядя на меня.

"Полагаю, вы знаете Амоса Торнтона?" — продолжил я, не решаясь сказать ей, кто я такой.

«К моему сожалению, да», — ответила она, качая головой.

 «Я слышала, что у вас был сын».

 «Он ушёл — почему вы спрашиваете?»

 «Ушёл?»

 «Он умер», — грустно сказала она.

 «Вы уверены?»

 «Долгое время я не могла в это поверить».

«Я думаю, это ошибка».
Её грудь вздымалась от волнения, а по бледным щекам текли слёзы.
Она мгновение смотрела на меня, а затем обняла меня за шею.

"Ты мой сын — я знаю, что это так!" — всхлипнула она.

"Моя мама!" — это всё, что я мог сказать; и мы долго плакали в тишине, крепко обнимая друг друга.

Когда я поднял голову, рядом с нами стояла миссис Челлис. У неё был встревоженный вид, как будто она боялась, что что-то пошло не так.

 «Что всё это значит?» — спросила она, но мы не обратили на неё внимания.

 «Я всё это время надеялась, что ты не умер», — сказала мама, улыбаясь сквозь слёзы.

"Я должна немедленно вернуться в Лондон, и ты должна поехать со мной, мама", - продолжила я.
"В Лондон!" - воскликнула миссис Чаллис.

"В самом деле, она не должна ехать в Лондон!" - воскликнула я. "Нет!" - воскликнула миссис Чаллис. "В самом деле, она не должна ехать в Лондон!"

"Действительно, она должна!" Добавил я так решительно, как будто собирался прорваться
сквозь каменную стену, если понадобится. "Готовься как можно быстрее,
мама, у нас вполне достаточно времени, чтобы добраться до станции.

"Я говорю, что она не может ехать!" — вмешалась миссис Чаллис.



"А я говорю, что может и поедет! Собирайся, мама."

"Она должна за проживание три фунта пять шиллингов," — добавила хозяйка.



"Дайте мне счёт, и я его оплачу."

Моя мать, казалось, была в замешательстве, но я отвел ее в дом и убедил ее подготовиться к путешествию. Миссис Чаллис, после того как я оплатил ее счет, продолжала возражать против отъезда своей постоялицы. Я сказал ей, что если она хочет избежать неприятностей, то чем меньше она будет говорить, тем лучше.
для неё. Моя бедная мать так долго была пленницей, что внезапная перемена в её судьбе привела её в замешательство. Я вошёл в её комнату и помог ей собрать скудный гардероб. Она надела поношенное чёрное шёлковое платье, а на столе лежала старомодная шляпка. Я сказал ей, чтобы она взяла только ту одежду, которая понадобится ей в ближайшее время, потому что я видел, что большая часть её гардероба не стоит того, чтобы её перевозить.
Сложив эти вещи в дорожную сумку, я поспешил вывести её из дома к карете, которая ждала меня у дверей.

Мы успели на лондонский поезд. Моя мать была взволнована, и я не позволял ей говорить о прошлом. Я вёл оживлённую беседу и не давал ей думать о её обидах и горестях. По прибытии мы отправились в «Морли», где я снял для неё комнату. Мистер Соломонс только что приехал. Он получил телеграмму в Ливерпуле. Я поспешно рассказал ему свою историю и о том, что
я сделал с момента своего прибытия в Лондон.

"Мой дорогой мальчик!" — воскликнул он, — "ты совершил чудо. Я был уверен, что ты погиб за бортом. Никто тебя не видел и ничего о тебе не слышал; только
офицеры и матросы предупреждали вас, чтобы вы не садились на поручни.

- Где Данксвелл? - Спросил я.

- Он приехал в Лондон тем же поездом, что и я.

По моей просьбе мистер Соломонс сопроводил меня в офис Баньярда. Когда
мы вошли, там был Данксвелл. Они оба поняли, что
"кто-то" был умен.

«Молодой человек, вы меня обманули!» — свирепо сказал Баньярд.

 «Нечестивый обманывает сам себя», — ответил я, и мои слова были лучше, чем мои собственные.
 «Я пришёл сказать, что вам больше не нужно беспокоиться о миссис Торнтон. Я хочу сообщить вам, что она в Лондоне,
и что она моя мать.

- Мне должны заплатить...

- Заплатить! - Заплатили! - вмешался я. - Я заплачу тебе! Мы недалеко от Ньюгейта, и, если
моя мать согласна, я помогу тебе снять там жилье. Что касается тебя, Э.
Данксвелл, ты можешь вернуться к Тому Торнтону и сказать ему, что ты обжегся
твои пальцы. Вы помогли мне упасть за борт.

"Я!" - воскликнул он, и губы его задрожали.

"Неужели?" - спросил мистер Соломонс.

"Я верю, что он это сделал; возможно, я смогу это доказать".

Э. Данксвелл опустился на стул, бледный как привидение. Баньярд выглядел дешевкой,
и больше не говорил о том, что ему платят, и я удалился из присутствия моего
побеждённые враги. Мистер Соломонс настаивал на том, что они должны понести наказание, особенно Данксвелл, но я сказал ему, что не могу доказать, что он столкнул меня за борт, и что я не могу оставаться в Лондоне достаточно долго, чтобы выследить преступника. Я купил билеты на субботний пароход для себя и своей матери, прежде чем вернуться в отель.

 Мы пробыли в Лондоне четыре дня, и всё это время я отвлекал внимание матери, покупая ей обновки.




Глава XXVI.

В КОТОРОЙ ЭРНЕСТ ВОЗВРАЩАЕТСЯ В ПАРКВИЛЛ СО СВОЕЙ МАТЕРЬЮ, И ИСТОРИЯ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ
НА БЕРЕГАХ ОЗЕРА АДИЕНО.


ЕСЛИ бы Э. Данксвелл не помог мне выбраться за борт, как я думаю, он мог бы добраться до Лондона раньше меня и таким образом победить меня, по крайней мере на какое-то время. Дважды он путал и разрушал собственные планы. Баньярд,
обманутый письмом, которое я принёс от своего дяди, дал мне адрес моей матери. Если не раньше, то он понял свою ошибку, когда прибыл Данксвелл. Я мог себе представить, в каком замешательстве они оказались, когда всплыли факты. Но для них всё было кончено. Их «вышвырнули», и я был доволен. Я не хотел возбуждать дело против
Я не стал их расспрашивать, потому что это задержало бы меня и раскрыло бы наши семейные дела, а моя мать не смогла бы вынести ещё большего волнения.

 Она была слаба и нервничала, и я не стал расспрашивать её о прошлом. Я сходил с ней в Вестминстерское аббатство, в лондонский Тауэр и в другие места, которые были ей знакомы. В пятницу днём мы попрощались с мистером Соломонсом и отправились в Ливерпуль. Моя мать теперь выглядела совсем по-другому. Она отложила в сторону свой поношенный чёрный шёлковый наряд и старомодную шляпку. Она выглядела как леди, и она была леди. Я был
Я гордился ею. Теперь будущее казалось мне полным надежд и радости, и я был самым счастливым молодым человеком на свете.

 В субботу мы отплыли домой. Моя мать, казалось, почувствовала, что теперь она вне досягаемости врага, который преследовал её столько лет. Она преодолела свою нервозность, и с каждым днём её силы росли. Я купил в Ливерпуле кресло-качалку для неё, чтобы она могла сидеть на
палубе во время шторма, и каждый погожий день мы проводили там вместе. В эти дни мама рассказывала мне, что ей пришлось пережить. Я не разрешал ей
Я не сделал этого раньше, хотя мне не терпелось узнать факты. Я кратко изложу их, как понял из этих разговоров.

 Моя мать родилась в Париже в семье англичан, но они оба умерли, когда ей не было и восемнадцати. Она получила хорошее образование и, оставшись без средств к существованию, стала гувернанткой в американской семье, проживавшей в городе. Там мой отец познакомился с ней и женился на ней. Они прожили в Филадельфии три года, и я там родился. Когда
мне было два года, умер единственный родственник моей матери, дядя-холостяк
в Лондоне, оставив после себя значительное состояние. Ей сообщили, что
часть имущества перейдёт к ней по завещанию. Здоровье моего отца было
слабым, и он решил на несколько лет поселиться на юге Франции, а дела моей матери вынудили его поторопиться с отъездом.

 Оставив своё имущество на попечение брата Амоса, он отплыл в Европу в сопровождении жены и сына. По прибытии в Лондон он обнаружил, что дела дяди моей матери находятся в полном беспорядке. Было составлено другое завещание, в котором имя моей матери не упоминалось. Мой
Отец считал, что имело место мошенничество или что второе завещание было составлено под давлением, и оспорил его. Судебное разбирательство задержало его в Лондоне на год; в конце этого срока он проиграл дело, и его здоровье было окончательно подорвано усталостью и волнением. Понимая, что он не доживёт до возвращения на родину, он послал за своим братом Амосом, чтобы тот помог ему уладить мирские дела. Завещание было составлено, и он умер.

Его смерть стала страшным ударом для моей матери, и, поскольку она была очень чувствительной натурой, это повлияло на её рассудок. Она сошла с ума, и Амос отправил её в частную лечебницу через месяц после похорон моего отца.
 До этого времени брат, вероятно, не собирался обманывать её и её сына. Амос держал всё имущество моего отца в своих руках. Искушение было велико, и, видя, что здоровье моей матери не улучшается, он решил вернуться в Америку вместе со своим сыном Томасом, который сопровождал его, и взял меня с собой под присмотр няни. Забота о моей
Мать осталась на попечении мистера Баньярда, который должен был оплачивать её счета. Моя мать провела в лечебнице два года, хотя вылечилась меньше чем за год.

 Её выписали, и мистер Баньярд отвёз её в небольшую деревню в Хэмпшире, заверив, что Амос скоро за ней приедет. Но год за годом она надеялась увидеть сына, пока ей не сообщили, что он умер.
Её место жительства менялось каждые два-три года, по какой причине она не знала.
Но с каждым разом условия становились всё хуже, пока её еда, одежда и жильё не стали такими же, как у беднейших
класс. Я сразу понял, что это было сделано для того, чтобы мистер Баньярд мог заработать больше денег на своей жертве, платя меньше за её содержание. Мой дядя
высылал ему двести фунтов в год, но на неё он тратил не больше пятидесяти.

 Моей матери никогда не давали денег, и она ничего не могла с этим поделать. Ей постоянно говорили, что у неё не в порядке с головой, особенно когда она говорила об имуществе своего мужа и о своём сыне.

Такова была суть истории, рассказанной моей матерью, и я с готовностью дополнил недостающие детали. Мой дядя поехал со мной в коттедж на озере Адиено.
и Том Торнтон вступил во владение имуществом. Завещание просто убрали с глаз долой.

"Мама, теперь ты в безопасности," — часто повторял я ей.

"Я знаю, что это так, и благодарю Бога за то, что он дал мне такого благородного и преданного сына," — отвечала она.

Мы наслаждались каждым днём, проведённым за разговорами о прошлом и будущем. Я рассказал ей обо всём, что когда-либо делал и говорил, с мельчайшими подробностями. Я описал свою жизнь в коттедже, прогулки по озеру, всех своих друзей и рассказал историю «Отрыва».
двенадцать дней мы добирались до Нью-Йорка. Как только мы сняли комнаты в отеле
, мы с матерью поспешили навестить Кейт Лорейн.

"О, Эрнест Торнтон! Я так рада видеть вас! - воскликнула она.

- Моя мама, Кейт, - гордо ответила я.

- Я так рада! - воскликнула Кейт, схватив ее за руку. «А теперь ты должен рассказать мне
всё, Эрнест Торнтон».
Я рассказал ей всё, и она удивилась, воскликнула и заплакала.

«Миссис Торнтон, ваш сын — лучший мальчик на свете, и я люблю его — люблю, как родного брата», — сказала она с чувством.

"Я очень горжусь им", - ответила мама, улыбаясь мне.

"Хорошо", - добавила я, чувствуя, как пылают мои щеки. "Что случилось, Кейт,
с тех пор, как я уехала".

- Мистер Уиндлтон вернулся, и дядя Фримен будет моим опекуном. У него
была очень неприятная встреча с миссис Лорейн, но она ничего не может с собой поделать
.

Мы провели вечер в доме, а на следующий день отправились в Парквилл. Как же колотилось моё сердце, когда карета, в которой мы ехали из Ромера, проезжала мимо дома моего дяди! Сначала мы отправились в дом мистера
 Хейла.

"Боб, дорогой мой товарищ!" Воскликнул я, когда он вошел в комнату; и в
несмотря на мальчишеское предрассудки против операции, я не мог помочь
обнимает его. - Моя мать, Боб, - добавила я, прежде чем он успел что-либо сказать.


- Я рада видеть тебя, Эрнест, честное слово, рада. Я рад познакомиться с вами
- добавил он, кланяясь моей матери.

Она взяла его за руку и сказала, что знает его как лучшего друга своего сына.
 Вскоре появился мистер Хейл и сердечно поприветствовал нас. Он сказал мне несколько очень приятных вещей, которые моя скромность не позволяет мне повторить
повторяю, хотя я иногда стыжусь этого качества в своих мемуарах. Мы
тогда говорили о бизнесе. Я сказал ему, что не хотел причинять вред своему дяде,
как бы сильно он ни ранил мою мать и меня.

"Ваш дядя, очевидно, находится под влиянием своего сына", - добавил мистер
Хейл: "и, возможно, потребуется предпринять какие-то решительные шаги".

«Вы юрист, сэр, и я полностью полагаюсь на вас. Но я надеюсь, что вы сделаете всё возможное, чтобы помочь дяде Амосу, потому что я почти уверен, что Том — автор этой шалости».
 «Наши действия должны зависеть от того, какую позицию они займут.  Для нас будет лучше всего, если...»
повидаться с твоим дядей без промедления. Если Том узнает о твоем приезде, он может
забрать деньги и покинуть страну. Вам будет полезно повидаться с ним
сначала; я скоро последую за вами, - сказал мистер Хейл.

Я взял в конюшне коляску и отвез мою мать в коттедж.
Старушка Бетси была рада меня видеть. Оставив маму в гостиной, я
подошел к двери дядиной библиотеки и постучал.

"Эрнест!" — воскликнул он, отступая назад.

"Да, сэр, я пришёл к вам."
"Но..." — он замолчал, его губы задрожали, а тело напряглось.

"Вы не рады меня видеть?" — добавил я.

«Я очень рад тебя видеть — больше, чем ты можешь себе представить. Но как я
тебя вижу? Томас сказал мне, что ты отправился в Англию и упал за борт во время плавания».

 «Он тебе это сказал?» — удивлённо спросил я и сразу понял, что
 Э. Данксвелл, когда пароход прибыл в Квинстаун, где можно было отправить письмо, написал своему работодателю.

И Том Торнтон в тот момент поверил, что я лежу на дне морском и больше не потревожу его и не буду угрожать его нечестно нажитому имуществу.
Я сказал дяде, что моя жизнь была спасена.

«Слава богу!» — сказал он с таким искренним выражением лица, что я поверил в его слова. «Я боялся, что Томас через своего агента совершил преступление, которое
будет хуже моего».
 «Если намерение является преступлением, то, думаю, он его совершил. Где
 Том Торнтон?» — спросил я.

"Он сегодня здесь", - ответил дядя, подходя к окну и зовя
своего сына, который гулял у озера. "Ты был в Англии,
Эрнест?"

Он дрожал всем телом, и я пожалел его.

- Да, сэр.

- Вам незачем было туда идти. Если бы вы послушали меня...

- Это было не напрасно. Моя мама сейчас в гостиной.

«Твоя мать!» — ахнул он, вскакивая со стула и тут же падая обратно.


 «Ты её увидишь».

 «Нет, нет, Эрнест!»

 В дверь постучали. Я открыл её, и вошёл Том Торнтон. Он
увидел меня и побледнел. Его жертва восстала из глубин океана, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.

"Ах, Эрнест", - пробормотал он.

"Я здесь. Э. Данксвелл был не только плутом, но и дураком".

"Что же делать?" простонал мой дядя.

"Мне сказали, что вы погибли за борт", - сказал том, с борьба
восстановить свое самообладание.

"E. Данксвелл столкнул меня за борт, но этот поступок оказался для меня судьбоносным
спасение. Я не буду утомлять вас подробностями. Моя мать в гостиной.
"Твоя мать!" — воскликнул Том, и с высоты своей преступной самоуверенности он рухнул в бездну безнадежного отчаяния.


"Что же делать?" — повторил мой дядя бесцветным голосом.


"Справедливость должна восторжествовать," — ответил я.

"Ты был умен, Эрнест", - добавил Том с замогильным смехом. "Как
Мы можем уладить это дело?"

"Заплатив за Мистера Хейла каждый доллар, упомянутые в завещании моего отца,"
Я ответил.

"Вам трудно, Эрнест".

"Но я твой опекун и попечитель, Эрнест", - сказал мой дядя.

Том сказал, что половина денег уже потрачена, и предложил отказаться от пятидесяти тысяч долларов в ценных бумагах США.

"От каждого доллара," — добавил я.

"Я посмотрю, Эрнест, и подумаю, что можно сделать," — ответил Том, направляясь к двери.

Он выбежал, но только для того, чтобы попасть в объятия моего старого друга, мистера Грина, помощника шерифа. Мистер Хейл сделал решительный шаг. Офицер проводил Тома обратно в библиотеку, а я пошла за мамой.
Я боялась, что дядя снова упадёт в обморок, когда она войдёт в комнату, но он не упал. А потом я испугалась, что мама упадёт в обморок, настолько она была взволнована.

«Мистер Торнтон, это неприятная история, — сказал мистер Хейл. — Как адвокат миссис Торнтон и её сына, я намерен уладить это дело как можно спокойнее. Насколько я понимаю, имущество находится в руках вашего сына. Я получил ордер на его арест по уголовному обвинению».
 «Боже правый! — простонал мой дядя. Не арестовывайте его».

«Когда он выплатит каждый доллар, упомянутый в завещании Эзры
Торнтона, мы будем готовы заявить, что никто не выступит против него. Мои клиенты не упоминают о доходе почти в сто тысяч долларов»
которых вы их лишили. Это наши лучшие условия.
"Это сделает меня и моего сына нищими," — заныл мой дядя.

"Как если бы вы оставили законных наследников своего брата ни с чем," — сурово ответил мистер Хейл. "Эта бедная женщина двенадцать лет страдала, но она не просит вас выплатить ей задолженность по доходу. Более того, если вы не примете эти условия, я буду вынужден добиться вашего ареста по уголовному обвинению.
 Я поеду в Филадельфию, подам заявление о вступлении в права наследования и подам в суд на вас обоих.
 У нас есть законные претензии к вам на сумму в два
сто сорок тысяч долларов. Мы просим всего сто пятьдесят.
Условия были приняты, поскольку Том уже находился под арестом. Он сообщил
нам, что акции и облигации из отцовского наследства принесли ему
доход в девять тысяч долларов и что он выплатил три тысячи из них
своему отцу. Основная сумма не была тронута. На следующий день
мистер Хейл, Том и шериф отправились в Филадельфию, чтобы вернуть
деньги. Они были выплачены и помещены на хранение в банк. Завещание было передано на утверждение, и мы все отправились в
Филадельфия, для участия в суде по наследственным делам. После нескольких месяцев проволочек мистер Хейл был назначен попечителем имущества вместо Амоса
Торнтона, который _отказался_ от этой должности.

 Когда дело было сделано, мой дядя, казалось, успокоился. Он накопил достаточно денег из доходов, которые выделял на своё содержание.
Мы с матерью несколько раз говорили с ним о наших делах, и он торжественно заверил её, что не знает о том, что она лишена даже самых скромных жизненных удобств. Он никогда не заключал никаких сделок с Баньяром, хотя они и понимали друг друга. Он отправил деньги
чтобы оплатить её проживание, он согласился платить агенту пять процентов за его услуги.
Вероятно, он зарабатывал на этом бизнесе от ста до ста пятидесяти фунтов в год и собирался в нужный момент «наехать» на своего работодателя, чтобы получить несколько тысяч.

 После того как дела в Филадельфии были улажены, мы с матерью отправились в
Парквилл. Мистер Хейл построил для нас коттедж на озере, в полумиле от деревни. У нас было много денег, и многие бедняки в городе не раз благодарили мою мать за её щедрость. Мы были счастливы, очень счастливы
Я был счастлив, потому что моя мать была всем, на что я надеялся и о чём мечтал в дни своего одиночества. Я был «хозяином в доме», и моей постоянной заботой было сделать маму счастливой и компенсировать ей годы страданий.

 Я мало что слышал о Томе Торнтоне после переезда, но узнал, что миссис Лорейн, когда обнаружила, что его имущество исчезло, «не было дома», когда он звонил. Несколько лет спустя мне сказали, что он
содержал игорный дом и бар в одном из южных городов, но я не знаю, насколько это правда. Мой дядя жил в этом коттедже до самой своей смерти.
Он умер через пять лет после приезда моей матери. Я иногда виделся с ним, и
у меня были основания полагать, что он раскаялся в своём преступлении и обрёл истинный покой. Во время его последней болезни моя мать, забыв о прошлых обидах, была ангелом у его постели. Она не только ухаживала за ним, но и читала ему Библию, молилась вместе с ним и, наконец, закрыла ему глаза, когда он уснул в последний раз.

«Всплеск» был пришвартован на озере у коттеджа моей матери, и я плавал на нём с Бобом Хейлом, а часто и с матерью.

Мистер Уиндлтон добился назначения мистера Лорейна учителем Кейт.
Она была моей опекуншей, и я нечасто её видел, хотя каждое лето она проводила с нами месяц.  Через два года после того, как мистер Хейл выплатил мне деньги,
когда мне исполнился двадцать один год, согласно завещанию моего отца, мы сделали так, что лето в коттедже стало бесконечным, ведь Кейт должным образом была назначена хозяйкой дома.  В Мэдисоне произошло интересное событие
Мы были рады видеть мистера и миссис Макомб, мистера Соломонса и мистера Кармайкла. Конечно, Боб Хейл «поддержал» меня.

 Поскольку это последнее событие завершает нашу историю, я лишь добавлю, что, по моему мнению
в Kate, так же как моя мать. Она всегда зовет меня Эрнестом Торнтон, в
полный. Хотя "Всплеск" теперь немного шатает борта, это все еще хорошая лодка.
и почти в каждый погожий летний день мы отправляемся в плавание.
на ней мистер и миссис Кэннондейл отправляются в Кэннондейл. Боб Хейл часто бывает пассажиром.
Мы стараемся быть верными друг другу и стремимся быть хорошими и правдивыми.
Хотя мы надеемся, что с каждым годом становимся лучше и мудрее,
к счастью, наша жизнь не заканчивается, и мы всегда можем
ИСКАТЬ И НАХОДИТЬ что-то правдивое и доброе.




 КНИГИ ОЛИВЕРА ОПТИКА


=Всемирная библиотека.= Автор: ОЛИВЕР ОПТИК. Первая серия.
 Иллюстрированная. Цена за том: 1,25 доллара.

 =1. Пропавший миллион=; ИЛИ, ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЛУИ БЕЛГРАЙДА.
 =2. Миллионер в шестнадцать лет=; ИЛИ, КРУИЗ НА «СТРАЖЕ
 МАТЕРИ».»
 =3. Странствующий рыцарь=; ИЛИ, ПОХОЖДЕНИЯ В ЗАПАДНОЙ ИНДИИ.
 =4. Странные зрелища за границей=; ИЛИ, ПРИКЛЮЧЕНИЯ В ЕВРОПЕЙСКИХ ВОДАХ.

 За всё время существования литературы не было автора, который пользовался бы большей и более заслуженной популярностью среди молодёжи, чем
 «Оливер Оптик». Его рассказов было очень много, но все они были одинаково превосходны с точки зрения морали и литературного качества. Как указано в общем названии, автор намеревался провести читателей этой увлекательной серии книг «вокруг света». Для этого герой рассказа покупает пароход, который он называет «Мать-хранительница», и вместе с несколькими пассажирами отправляется в путешествие.--_Christian
 Работа, Нью-Йорк._


=Библиотека «Весь мир»=. Автор: Оливер Оптик. Вторая серия.
Иллюстрированная. Цена за том: 1,25 доллара.

 =1. Американские мальчики на плаву=; ИЛИ, КРУИЗ ПО ВОСТОКУ.
 =2. Юные мореплаватели=; ИЛИ, ЗАРУБЕЖНЫЙ КРУИЗ НА «МАУД».
 =3. Вверх и вниз по Нилу=; ИЛИ, ЮНЫЕ ИСКАТЕЛИ ПРИКЛЮЧЕНИЙ В АФРИКЕ.
 =4. Азиатские ветры=; ИЛИ, СТУДЕНТЫ НА ПОПУГАЕ.

 Интерес к этим историям не угасает, и в них
содержится множество захватывающих событий,
вплетённых в достоверную информацию, которую
книга так щедро и без малейших ухищрений
 подозрение в сухости. Мужественные мальчики встретят этот
том так же радушно, как и его
предшественников. — _Boston Gazette._


= Всемирная библиотека.= Автор: ОЛИВЕР ОПТИК. Третья серия.
Иллюстрированная. Цена за том: 1,25 доллара.

 =1. По всей Индии=; ИЛИ, ЖИВЫЕ МАЛЬЧИКИ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ.
 =2. Вокруг света=; ИЛИ, СРЕДИ НЕЦИВИЛИЗОВАННЫХ.
 =3. Четыре юных исследователя=; ИЛИ, ПОИСКИ ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЕЙ В ТРОПИКАХ.
 =4. Берега Тихого океана=; ИЛИ, ПРИКЛЮЧЕНИЯ В ВОСТОЧНЫХ МОРЯХ.

 В такой новой и разнообразной обстановке было бы
действительно удивительно, если бы автор с его способностями
 Чтобы сделать даже обыденное привлекательным, нужно не только рассказать захватывающую историю о приключениях, но и предоставить много информации о далёких странах, через которые проходят наши друзья, и о странных народах, с которыми им приходится сталкиваться. Эта книга, как и вся серия, прекрасно подходит для чтения вслух в кругу семьи, ведь в каждом томе есть материал, который заинтересует всех членов семьи.--_Boston Budget._


=Синие и серые — на плаву.= Автор: Оливер Оптик. Шесть томов.
С иллюстрациями. Красивый переплет в синих и серых тонах с эмблемами.
Суперобложка. Каждый том продается отдельно. Цена за том — 1,50 доллара.

 =1. Захвачен противником.=
 =2. В тылу врага.=
 =3. На блокаде.=
 =4. Поддержите Союз.=
 =5. Борьба за правое дело.=
 =6. Союз-победитель.=


= Синие и серые — на суше.=

 =1. Брат против брата.=
 =2. В седле.=
 =3. Лейтенант в восемнадцать лет.=
 =4. Поддержите Союз.=
 =5. На фронте.=
 =6. Единый союз.=

 «В области детской литературы никогда не было более интересного писателя, чем мистер У. Т.  АДАМС, который под своим известным псевдонимом знаком каждому мальчику и каждой девочке в стране, а также тысячам людей, давно вышедшим из юношеского возраста, но с удовольствием вспоминающим о добром и интересном писателе, который так много сделал для того, чтобы заинтересовать, научить и развлечь их в юные годы». «Синее и серое» — название, которое достаточно точно отражает суть и
 дух последней серии, в то время как имя
ОЛИВЕР ОПТИК является достаточным
подтверждением захватывающего стиля повествования. Эта серия такая же яркая и увлекательная, как и любое другое произведение мистера АДАМСА
 и будет прочитана с таким же интересом, как и любое другое, носящее его имя. Было бы несправедливо по отношению к потенциальному читателю лишать его удовольствия от неожиданных поворотов сюжета, переходя к краткому изложению истории. Однако следует сказать несколько слов о красоте
 и изящество переплета, что делает его
наиболее привлекательным изданием. — _Boston Budget._


= «Истории Вудвилля».= Оливер Оптик. Шесть томов. С иллюстрациями. Каждый том продаётся отдельно. Цена за том — 1,25 доллара.

_ =1. Богатый и скромный=; ИЛИ, МИССИЯ БЕРТЫ ГРАНТ.
 =2. В школе и за её пределами=; ИЛИ, ПОКОРИТЕЛЬ РИЧАРД ГРАНТ.
 =3. Наблюдай и жди=; ИЛИ, ЮНЫЕ БЕГЛЕЦЫ.
 =4. Работай и побеждай=; ИЛИ, НОДДИ НЬЮМАН В КРУИЗЕ.
 =5. Надейся и добивайся=; ИЛИ, ФЭННИ ГРАНТ СРЕДИ ИНДЕЙЦЕВ.
 =6. Поспешность и расточительность=; ИЛИ, ЮНЫЙ ПИЛОТ С ОЗЕРА ШАМПЛЕН.

 «Хоть мы и не так молоды, как раньше, мы наслаждались этими историями почти так же, как мальчики и девочки, для которых они были написаны. Они были по-настоящему освежающими, даже для нас. В них много такого, что призвано вдохновлять на благородные, здоровые амбиции и вызывать отвращение ко всему, что пробуждает низменные желания». — _Fitchburg Reveille._


=Серия «Звёздный флаг».= Оливер Оптик. В шести томах. С иллюстрациями.
Каждый том продаётся отдельно. Цена за том — 1,25 доллара.

 =1. «Звёздный флаг»=; ИЛИ, «ЮНЫЙ РЫБАК ИЗ МЫСА АННА».
 =2. «Сбегая»=; ИЛИ, «УДАЧИ СТУДЕНТА».
 =3. «Ищи и находи»=; ИЛИ, «ПРИКЛЮЧЕНИЯ УМНОГО МАЛЬЧИКА».
 =4. «Везунчики»=; ИЛИ, «ПОЛОВИНА МИРА».
 =5. Пан или пропал=; ИЛИ, ДОЧЬ БОГАЧА.
 =6. Вниз по реке=; ИЛИ, БАК БРЭДФОРД И ТИРАНЫ.

 "Мистер АДАМС, знаменитый и популярный писатель,
 широко известный как ОЛИВЕР ОПТИК, кажется,
 обладает неиссякаемым талантом сплетать воедино
 достоинства жизни; и, несмотря на то, что он
 Я написал множество книг, и во всех них чувствуется та же свежесть и новизна. Некоторые считают, что в них преобладает сенсационный элемент. Возможно, так и есть. Но книга для молодёжи должна быть такой, и пока в ней прививаются добрые чувства, такие книги стоит читать.

=Рассказы об армии и флоте.= Оливер Оптик. Шесть томов. С иллюстрациями. Каждый том продаётся отдельно. Цена за том — 1,25 доллара.

 =1. Мальчик-солдат=; ИЛИ, ТОМ СОМЕРС В АРМИИ.
 =2. Мальчик-моряк=; ИЛИ, ДЖЕК СОМЕРС НА ФЛОТЕ.
 =3. «Молодой лейтенант»=; ИЛИ, ПРИКЛЮЧЕНИЯ АРМЕЙСКОГО ОФИЦЕРА.
 =4. «Янки Мидди»=; ИЛИ, ПРИКЛЮЧЕНИЯ МОРСКОГО ОФИЦЕРА.
 =5. «Боевой Джо»=; ИЛИ, УДАЧИ ШТАБНОГО ОФИЦЕРА.
 =6. «Храбрый старый Соль»=; ИЛИ, ЖИЗНЬ НА КВАРТЕРДЕКЕ.

 «Эта серия из шести томов повествует о
приключениях двух братьев, Тома и Джека Сомерсов,
один из которых служил в армии, а другой — на
флоте, во время великой Гражданской войны.
Романтические истории о судьбах и подвигах
братьев захватывают до глубины души. Историческая
 В книге подробно описываются великие события того периода.
В результате получилась не только библиотека увлекательных томов, но и лучшая из когда-либо написанных историй Гражданской войны для молодёжи.
=Серия «Строители лодок».= Оливер Оптик. В шести томах. С иллюстрациями.
Каждый том продаётся отдельно. Цена за том — 1,25 доллара.

 =1. Все плывут по течению=; ИЛИ, КЛУБ ЗОЛОТЫХ СЛОВ.
 =2. Уютная гавань=; ИЛИ, МЕХАНИКАЧИ-ЧАМПЛИНЫ.
 =3. Угольник и циркуль=; ИЛИ, СТРОИМ ДОМ.
 =4. От форштевня до кормы=; ИЛИ, СТРОИМ ЛОДКУ.
 =5. Все натянуто=; ИЛИ ТАКЕЛАЖ ЛОДКИ.
 =6. Почти готов=; ИЛИ УПРАВЛЕНИЕ ЛОДКОЙ.

 "Серия включает в шести томах
 целое искусство строительства лодок, лодка такелаж, шлюпки
 управления и практические советы, чтобы сделать
 владение оплатить. Много полезной информации
 в этом разделе =Строители лодок
 Серия =, и в каждой книге очень интересная история
 переплетается с информацией. Дори, герой
 "Все плывут по течению", и один из персонажей сохранен
 в последующих томах серии. Его
 Друзья не захотят терять его из виду, и
 каждый мальчик, который познакомится с ним в "Всех
 "По течению" станет его другом ".


= Книги по истории Ривердейла.= ОЛИВЕР ОПТИК. Двенадцать томов. Иллюстрированные.
Обложки с подсветкой. Цена: ткань за комплект - 3,60 доллара; за том - 30 центов;
бумага за комплект - 2,00 доллара.

 =1. Маленький торговец. =
 = 2. Юные путешественники. =
 =3. Рождественский подарок. =
 =4. Долли и я. =
 = 5. Дядя Бен.=
 = 6. Вечеринка по случаю дня рождения.=
 = 7. Гордый и ленивый.=
 =8. Беспечная Кейт.=
 =9. Робинзон Крузо-младший. =
 =10. Вечеринка на пикнике.=
 =11. Золотой наперсток.=
 =12. "Сделай что-нибудь".=


= Сборники рассказов о Ривердейле.= ОЛИВЕРА ОПТИКА. Шесть томов. Иллюстрированные.
Необычная ткань и цвета. Цена за том 30 центов.

 =1. Маленький купец.=
 =2. Гордый и ленивый.=
 =3. Юные путешественники.=
 =4. Беспечная Кейт.=
 =5. Долли и я.=
 =6. Робинзон Крузо-младший.=


= Библиотека Флоры Ли.= Автор: ОЛИВЕР ОПТИК. Шесть томов. С иллюстрациями. Роскошная ткань и цвета. Цена за том — 30 центов.

 =1. «Пикник».=
 =2. «Золотой напёрсток».=
 =3. «Чем бы дитя ни тешилось».=
 =4. Рождественский подарок.=
 =5. Дядя Бен=.
 =6. Вечеринка в честь дня рождения.=

 Это яркие короткие рассказы для детей младшего возраста, которые не могут понять =Серию рассказов о звёздном  флаге= или =Серию рассказов об армии и флоте=. Но все они демонстрируют талант автора в том, чтобы радовать и увлекать малышей. Все они свежие и оригинальные, в них нет нравоучений, но они преподносят хорошие уроки.


= «Великие вестерны». = Автор: Оливер Оптик.  В шести томах.
  С иллюстрациями.  Каждый том продаётся отдельно.  Цена за том: 1,25 доллара.

 =1. На Запад=; ИЛИ, НЕПРИЯТНОСТИ, С КОТОРЫМИ СТАЛКИВАЕТСЯ БЕДНЫЙ МАЛЬЧИК.
 =2. На Диком Западе=; ИЛИ, НЕЛЕГКАЯ ЖИЗНЬ НА ВЕЛИКИХ ОЗЕРАХ.
 =3. Озёрные бризы=; ИЛИ, КРУИЗ НА «СИЛЬВАНИИ».
 =4. На юг=; ИЛИ, ЯХТЫ НА АТЛАНТИЧЕСКОМ ПОБЕРЕЖЬЕ.
 =5. На юге=; ИЛИ, ПРИКЛЮЧЕНИЯ НА ЯХТЕ ВО ФЛОРИДЕ.
 =6. Вверх по реке=; ИЛИ, ПЛАВАНИЕ НА ЯХТЕ ПО МИССИСИПИ.

 «Это последняя серия книг, выпущенных этим популярным писателем. Она посвящена жизни на Великих
 озёрах, которую автор тщательно изучил во время летнего путешествия по этим огромным водным просторам
 Источники вдохновения в Америке. История, в которой один и тот же герой проходит через шесть книг серии, всегда увлекательна. Новые сцены и разнообразные происшествия придают повествованию постоянно меняющийся, но неизменно привлекательный характер. ОЛИВЕР ОПТИК не написал ничего лучше.

=Серия «Яхт-клуб».= Автор: ОЛИВЕР ОПТИК. В шести томах. С иллюстрациями.
Каждый том продаётся отдельно. Цена за том — 1,25 доллара.

 =1. Маленький Бобтейл=; ИЛИ, КРУШЕНИЕ «ПЕНОБСКОТА».
 =2. Яхт-клуб=; ИЛИ, МОЛОДЫЕ СТРОИТЕЛИ СУДОВ.
 =3. Денежный мешок=; ИЛИ, ПОБЕДА ВАСИЛИСКА.
 =4. Приближающаяся волна=; ИЛИ, СОКРОВИЩЕ ВЫСОКОЙ СКАЛЫ.
 =5. Клуб «Доркас»=; ИЛИ, НАШИ ДЕВУШКИ НА ВОЛНЕ.
 =6. Рождённый океаном=; ИЛИ, КРУИЗ КЛУБОВ.

 «Особенность этой серии в том, что все её тома
независимы друг от друга, и поэтому каждая история
самодостаточна. Оливер Оптик, пожалуй, самый
любимый автор мальчиков и девочек в этой стране, и
кажется, ему суждено пользоваться бесконечной
популярностью.
 Он заслуживает своего успеха, потому что пишет очень
интересные истории и прививает читателям только
самые лучшие чувства, и «Яхт-клуб» не является
исключением из этого правила. — _New Haven Journal and
Courier._


=Серия «Вперёд и вверх».= Оливер Оптик. В шести томах.
С иллюстрациями. Каждый том продаётся отдельно. Цена за том — 1,25 доллара.

 =1. Поле и лес=; ИЛИ, УДАЧИ КРЕСТЬЯНИНА.
 =2. Самолёт и доска=; ИЛИ, НЕПРИЯТНОСТИ МЕХАНИКА.
 =3. Стол и дебет=; ИЛИ, КАТАСТРОФЫ КЛЕРКА.
 =4. Крингл и Кросстри=; ИЛИ, МОРСКИЕ ВОЛНЫ ДЛЯ МОРЯКА.
 =5. Бивак и битва=; ИЛИ, БОРЬБА СОЛДАТА.
 =6. Море и берег=; ИЛИ, ПУТЕШЕСТВЕННИКА.

 «Пол Фаррингфорд, герой этих рассказов, как и большинство героев этого автора, — молодой человек с высоким духом, благородными целями и правильными принципами. В разных томах он предстаёт в образе фермера, капитана, бухгалтера, солдата, моряка и путешественника. Во всех этих историях героя ждут захватывающие приключения, о которых рассказывается в
 графический стиль, которым знаменит автор".


= Серия "Берег озера".= ОЛИВЕРА ОПТИКА. В шести томах. Иллюстрированный.
Любой том продается отдельно. Цена за том 1,25 доллара.

 =1. С помощью дневного света,=; и, молодой инженер озера
 БЕРЕГА ЖЕЛЕЗНУЮ ДОРОГУ.
 =2. Молния Экспресс=; или, соперник академий.
 =3. Вовремя=; ИЛИ, ЮНЫЙ КАПИТАН ПАРОМА «УКАЙГА».
 =4. Выключить=; ИЛИ, ВОЙНА СТУДЕНТОВ.
 =5. Тормозить=; ИЛИ, ЮНЫЕ МИРОТВОРЦЫ.
 =6. Терпи и смирись=; ИЛИ, ЮНЫЙ ШКИПЕР НА ОЗЕРЕ УКАЙГА.

 «ОЛИВЕР ОПТИК» — один из самых увлекательных
 писатель, пишущий для молодёжи, и при этом один из лучших, кого можно найти в наше время или в любую другую эпоху. Толпы молодых людей зачитываются его яркими страницами; и ни один из них не научился быть подлым, бесчестным, трусливым, эгоистичным или поддаваться какому-либо пороку из того, что они когда-либо читали из-под его пера. — _Providence Press._


=Серия «Знаменитый лодочный клуб».= Оливер Оптик. Шесть томов.
С иллюстрациями. Любой том продается отдельно. Цена за том 1,25 доллара.

 =1. Лодочный клуб =; ИЛИ БУНКЕРЫ РИППЛТОНА.
 =2. Все на борт=; ИЛИ ЖИЗНЬ НА ОЗЕРЕ.
 =3. Сейчас или никогда=; ИЛИ, ПРИКЛЮЧЕНИЯ БОББИ БРАЙТА.
 =4. Попробуй ещё раз=; ИЛИ, ИСПЫТАНИЯ И ТРИУМФЫ ХАРРИ ВЕСТА.
 =5. Бедная и гордая=; ИЛИ, УДАЧА КЭТИ РЕДБЕРН.
 =6. Шаг за шагом=; ИЛИ, ПУТЕШЕСТВИЕ «ЛЕТУЧЕЙ МЫШИ».

 «Это первая серия книг, написанных для детей Оливером Оптиком. Она положила начало его славе как первого автора, чьи произведения нравятся детям, и принесла ему титул Принца рассказчиков. Шесть книг отличаются друг от друга по сюжету и событиям, но все они увлекательны и
 оригинал.
 (_Другие тома в процессе подготовки._)


= «Молодая Америка за границей» =: БИБЛИОТЕКА ПУТЕШЕСТВИЙ И ПРИКЛЮЧЕНИЙ ЗА РУБЕЖОМ
СТРАН. Оливер Оптик. Иллюстрировано Настом и другими. Первая серия.
 Шесть томов. Каждый том продаётся отдельно. Цена за том — 1,25 доллара.

 =1. В путь=; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА В ПУТИ.
 =2. Трилистник и чертополох=; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА В ИРЛАНДИИ И ШОТЛАНДИИ.
 =3. Красный крест=; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА В АНГЛИИ И УЭЛЬСЕ.
 =4. Дамбы и рвы=; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА В ГОЛЛАНДИИ И БЕЛЬГИИ.
 =5. Дворец и коттедж=; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА ВО ФРАНЦИИ И ШВЕЙЦАРИИ.
 =6. Вниз по Рейну=; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА В ГЕРМАНИИ.

 «История с самого начала и на протяжении всех двенадцати томов (см. вторую серию) завораживает, а информация о странах Европы и морских островах не только точна в каждой детали, но и изложена в увлекательной форме.
 Оливер Оптик останется другом мальчиков,
а его добрые книги будут по-прежнему читать
тысячи американских мальчишек. Какой прекрасный праздник
 подарите одну или обе серии "Молодая Америка
 За границей" для юного друга! Это сделало бы
 небольшую библиотеку, высоко ценимую получателем,
 и не было бы дорогостоящей ".--_предоставление
 Пресса._


=Молодая Америка за границей.= Автор: ОЛИВЕР ОПТИК. Вторая серия. Шесть томов.
Иллюстрированный. Любой том продается отдельно. Цена за том 1,25 доллара.

 =1. Вверх по Балтийскому морю=; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА В НОРВЕГИИ, ШВЕЦИИ И ДАНИИ.
 =2. Северные земли=; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА В РОССИИ И ПРУССИИ.
 =3. Крест и полумесяц=; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА В ТУРЦИИ И ГРЕЦИИ.
 =4. Солнечные берега=; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА В ИТАЛИИ И АВСТРИИ.
 =5. Виноград и оливки=; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА В ИСПАНИИ И ПОРТУГАЛИИ.
 =6. Морские острова=; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА НА ПУТИ ДОМОЙ.

 «ОЛИВЕР ОПТИК» — это псевдоним, который известен и любим почти каждым умным мальчиком в стране. Мы видели высокоинтеллектуального и уставшего от жизни человека, циника, чьё сердце было несколько ожесточено из-за большого опыта общения с людьми. Он взял одну из книг Оливера Оптика и прочитал её за один присест, забросив свою работу.
 поддаваясь очарованию страниц. Когда
зрелый и чрезвычайно эрудированный ум, давно
лишившийся своей свежести, может найти
удовольствие в книге для мальчиков, никакие
дополнительные рекомендации не нужны. —
_Sunday Times._

=ЛИ И ШЕПАРД, БОСТОН, ОТПРАВЛЯЮТ ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ БЕСПЛАТНО.=




 КНИГИ Дж. Т. ТРОУБРИДЖА


СЕРИЯ «НАЧАЛО ЖИЗНИ». 4 тома.

= «Начало жизни» = ИСТОРИЯ СТРАНЫ ДЖИНСИ. Дж. Т. Троубридж.
 С иллюстрациями. 1 доллар.

 В этой истории автор рассказывает о трудностях
 молодой парень делает первые шаги на пути к самостоятельности. Это история, полная энтузиазма и зарождающихся надежд. Автор показывает, как тяжело приходилось работать молодым людям сто лет назад.
 Он делает это в увлекательной форме, смешивая веселье и приключения с их повседневными трудами. Герой — яркий пример честного парня, который не слишком ленив, чтобы работать, и не слишком скуп, чтобы по достоинству оценить шутку.

= Выжидает. = Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1 доллар.

 «Она полна духа и приключений и повествует о храбром герое, который был готов «выждать своё время»  независимо от того, насколько велики были его ожидания, связанные с огромным богатством его дяди, которого он ни в малейшей степени не желал...  В семнадцать лет он остался бедным сиротой в Огайо и вскоре после этого узнал о богатом дяде, который жил недалеко от  Бостона. Он отправляется в долгое путешествие в Бостон,
находит своего дядю, эксцентричного старика,
который принимает его радушно, но ищет работу
 Скромно, но убедительно доказывает, что он настойчивый и отважный молодой человек. — _Бостонский домашний
 журнал._

=Собиратели ламинарии:= ИСТОРИЯ ПОБЕРЕЖЬЯ МЭН. Дж. Т. Троубридж.
С иллюстрациями. 1 доллар.

 Эта книга полна интересной информации о
растительном мире морского побережья и о
жизни морских животных. Но это также яркая и
увлекательная история со всеми тонкостями
характеров и превратностями человеческой
жизни, в изображении которых автор является
признанным мастером.

=Алая танагра=, И ДРУГИЕ ОБЕЗЬЯНОПОДОБНЫЕ. Дж. Т. Троубридж.
С иллюстрациями. 1 доллар.

 За каждой новой историей, которую начинает мистер Троубридж, в последующих главах следуют тысячи людей, которые много раз читали и перечитывали его предыдущие рассказы. Одно из его главных достоинств — абсолютная правдивость. Он не изображает ни маленьких святых, ни
 неисправимых негодяев, а просто _мальчиков_.
 Та же верность природе видна в его последней книге
 «Алая танагра и другие двуногие».
 В этой истории достаточно приключений, чтобы увлечь самого
впечатлительного читателя, и все уроки, которые она преподносит,
полезны.


«Истории о мельнице». 6 томов.

=Фил и его друзья.= Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 Герой — сын человека, который из-за пьянства влез в долги и, отдав кредитору бумагу, дающую ему право удерживать сына в качестве залога, сбежал, оставив бедного  Фила в рабстве.  В этой истории происходит множество неожиданных событий, некоторые из которых очень печальны.
 и немного комично. Фил мужественно работает целый год,
чтобы погасить долг своего отца, а затем сбегает.
 Персонажи хорошо проработаны, а история
захватывает с первых страниц.

= Приливная мельница братьев Тинкхэм.= Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями.
$1,25.

 «Братья Тинкхэм» были преданными сыновьями
матери-инвалида. В этой истории рассказывается о том, как они купили
приливную мельницу, которая впоследствии из-за недоброжелательности и упрямства соседей стала для них источником больших проблем. В ней также рассказывается о том, как благодаря благоразумию
 и благодаря миролюбивому нраву они в конце концов преодолели все трудности.

 "Мистер ТРОубридж" обладает юмором, верностью природе и даром рассказчика, которые с годами не теряют своей силы;
он стоит во главе тех, кто создает литературу для молодежи, чистую и приятную по тону, всегда интересную и ценную." — _The Continent._

=Шкатулка из атласного дерева.= Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 «У мистера Троубриджа всегда есть цель в его произведениях, и на этот раз он решил показать
 как близко может подойти невинный мальчик к
краю пропасти и всё же благодаря счастливому
стечению обстоятельств избавиться от всех
подозрений в дурных намерениях. В герое есть
что-то располагающее к себе; но ему как-то
особенно не везёт, хотя внимательный читатель
ни на секунду не усомнится в его честности...
Именно боль и растерянность придают истории
особый интерес. — _Syracuse Standard._

=Маленький господин.= Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 Это история о школьном учителе, его испытаниях,
разочарованиях и окончательной победе. Она напомнит
многим о собственном опыте преподавания и общения с
упрямыми и своенравными родителями учеников. В этой
истории есть то очарование, которое всегда присуще
произведениям мистера ТРОУБРИДЖА.

_ «Многим учителям
было бы полезно почитать об этом отважном маленьком
школьном учителе». — _Журнал «Образование»._

=Его единственная ошибка.= Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 "Что касается героя этой истории, то его единственная ошибка"
 Это была рассеянность. Он забыл запереть дверь в конюшню своего дяди, и лошадь украли. Пытаясь вернуть украденную лошадь, он
непреднамеренно украл другую. Пытаясь вернуть не ту лошадь её законному владельцу, он сам был арестован. После множества комичных и печальных приключений он преодолел все свои несчастья благодаря отваге и искреннему добру. Это благородный вклад в детскую литературу.
— «Женский журнал».

=Питер Бадстоун.= Дж. Т. ТРОУБРИДЖ. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 «Другие книги ТРОУБРИДЖА были восхитительны и заслуженно популярны, но эта, на наш взгляд, лучшая из всех. Это одновременно энергичная и трогательная история, в которой есть что-то драматическое и художественное, что привлекает как литераторов, так и любителей историй. В ней мистер
 ТРОУБРИДЖ не читал лекций, не читал нравоучений и не делал замечаний. Он просто показал мальчикам, что они делают, когда задумываются о дедовщине.
 В художественном порыве мы вообще не видим дедовщины.
Когда начинается история, дедовщина уже
закончилась, и мы сразу видим её последствия.
Художественным приёмом является и то, что
пострадавший мальчик пострадал не из-за
слабости, а из-за своей силы и упорства, с
которым он сопротивлялся, пока его не
превзошли числом и не подвергли обращению,
которое свело его с ума. Его безумие
принимает форму безобидного бреда, а абсурдность его
 Его манера повествования и речь позволяют автору
смягчить мрачность повествования, не ослабляя его
мораль, и тем самым привлечь на свою сторону всех мальчиков.
— Критик._


Рассказы о Серебряной медали. 6 томов.

=Серебряная медаль=, И ДРУГИЕ РАССКАЗЫ. Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями.
$1,25.

 Несколько школьников стали домушниками, и среди их добычи была серебряная медаль, которую Общество защиты животных вручило некоему Джону  Харрисону за спасение от утопления некоего Бентона Бэрри.  Теперь Бентон Бэрри
 был одним из несчастных, застигнутых врасплох. Это
 краткое содержание первой главы. История
 интересна как в серьёзной, так и в юмористической части.

=Сам себе хозяин.= Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 "Эта книга написана от чистого сердца типичного мальчика.
 Его герой — отважный молодой человек, который, не видя для себя перспектив на родине, решает проложить свой собственный путь в жизни... Он отправляется в путь, бредет на далекий Запад и находит дорогу к
 «Судьба оказалась до неприятного суровой». — _Филадельфия
 Инкуайрер._

 «Мы считаем эту книгу одной из лучших историй для мальчиков, которые мы когда-либо читали. Тон повествования абсолютно здоров, а интерес сохраняется до самого конца». — _Бостон Хоум
 Джорнал._

= «Связанные честью». = Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 Эта история о парне, который, хоть и не совершал ничего плохого, был свидетелем поведения своих товарищей и чувствовал себя «связанным честью»  не рассказывать об этом.

 «Представления о характере жителей Новой Англии, которые мы получаем, не искажены, а их юмористические черты всегда забавны. Блестящие способности мистера ТРОУБРИДЖА к описанию ярко проявляются в первой главе книги, где он рисует картину деревенского пожара, и в других местах с не менее впечатляющим эффектом». — _Бостонский
 Курьер._

= «Карманная винтовка». = Дж. Т. ТРОУБРИДЖ. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 «История мальчика, которую будут читать с жадностью, как
 так и должно быть, ведь она написана так ярко и откровенно, с таким очевидным знанием темпераментов и привычек, дружбы и вражды школьников. — _New York Mail._

 «Это замечательная история для мальчиков. ТРОУБРИДЖ никогда не пишет плохо. Она учит честности, порядочности и дружбе, а также тому, как лучше всего их развивать. Это показывает, насколько опасны поспешные суждения
и косвенные доказательства; что честность
приносит свои плоды, а нечестность — никогда.
 Между океанами._

=Весёлый путешественник.= Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 «Эта книга поможет нейтрализовать пагубное воздействие любого яда, который дети могли проглотить, читая вымышленные истории и невероятные небылицы. «Весёлый бродяга» убегает из дома и встречает жизнь такой, какая она есть, пока не начинает радоваться тому, что снова может вернуться в отчий дом. Мистеру Троубриджу удаётся сделать поучительную историю увлекательной и при этом так преподнести мораль, что её легко усвоить. — _Christian
 Разведчик._

= Юный Джо = И ДРУГИЕ МАЛЬЧИКИ. Автор: Дж. Т. ТРОУБРИДЖ. Иллюстрированный. $1.25.

 "Молодой Джо", который жил в Басс-Коув, где стрелял
 диких уток, отвез несколько штук в город на продажу и
 привлек внимание дородного джентльмена, любящего
 стрельбу. Этот джентльмен отправился на утиную охоту
вместе с Джо, и их приключения больше забавляли
мальчика, чем спортсмена-любителя.

 В книге есть ещё тринадцать коротких рассказов,
которые наверняка понравятся детям.

=Бродяги=: ПОЭМА С ИЛЛЮСТРАЦИЯМИ. Дж. Т. Троубридж. Сукно. 1,50 доллара.

 «Бродяги» — это странствующий скрипач и его собака. Скрипач спился, и его монолог — одно из самых жалких и впечатляющих произведений в нашей литературе.

=ЛИ И ШЕПАРД, БОСТОН, ОТПРАВЛЯЮТ ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ БЕСПЛАТНО.=




 КНИГИ ЭВЕРЕТТА Т. ТОМЛИНСОНА

 СЕРИЯ «ВОЙНА 1812 ГОДА»

 ЭВЕРЕТТ Т. ТОМЛИНСОН Иллюстрации на сукне Цена за том 1,50 доллара

 СОДЕРЖИТ

 =Поиски Эндрю Филда=
 =Мальчики-солдаты 1812 года=
 =Мальчики-офицеры 1812 года=
 =Юные храбрецы Текумсе=
 =Охрана границы=
 =Мальчики со Старым Гикори=

[Иллюстрация: Мальчики со Старым Гикори]

Мистер Томлинсон, который знает мальчишескую натуру вдоль и поперёк, — один из самых увлекательных и в то же время самых поучительных из ныне живущих писателей, пишущих для подростков. В молодости он был учителем и посвятил свою жизнь изучению мальчишек и их особенностей.
Благодаря накопленному опыту он стал одним из самых популярных
Чтобы помочь ему, я посвятил несколько лет подготовке для их интеллектуального удовольствия диеты, которая была бы одновременно полезной и привлекательной. И то, что его усилия в этом похвальном направлении увенчались успехом, убедительно доказывает его популярность среди мальчиков-читателей.


 БИБЛИОТЕКА ГЕРОИЧЕСКИХ СОБЫТИЙ

ИСТОРИИ ОБ АМЕРИКАНСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

_Первая серия_

 ЭВЕРЕТТ Т. ТОМЛИНСОН Иллюстрации на ткани 1 доллар США

ИСТОРИИ ОБ АМЕРИКАНСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

_Вторая серия_

 ЭВЕРЕТТ Т. ТОМЛИНСОН Суперобложка 1 доллар США

[Иллюстрация: Истории об Американской революции]

_Продаётся во всех книжных магазинах и отправляется с предоплатой по получении цены_

_=Издательство «Ли и Шеферд», Бостон=_




СЕРИЯ «СТАРАЯ ГЛАВА»

Автор: ЭДВАРД СТРАТЕМЕЙЕР,
_Автор серий «Путь к успеху», «Корабль и берег» и др._

Суперобложка. Иллюстрировано. Цена за том: 1,25 доллара.

 =ПОД КОМАНДОВАНИЕМ ДЬЮИ В МАНИЛЕ, Или Военная судьба потерпевшего кораблекрушение. =
 =МОЛОДОЙ ДОБРОВОЛЕЦ НА КУБЕ, Или Борьба за Единственную звезду.=
 = СРАЖЕНИЕ В КУБИНСКИХ ВОДАХ Или Под командованием Шлея на Бруклине.=
 =ПОД НАЧАЛОМ ОТИСА НА ФИЛИППИНАХ Или молодым офицером в Тропиках.
  (_ В прессе._)

= УВЕДОМЛЕНИЯ ДЛЯ ПРЕССЫ.=

 «Под Дьюи в Маниле» — очень своевременная книга, полностью соответствующая патриотическим настроениям того времени. Её название располагает к прочтению, а чтение — к предвкушению. Ведь это всего лишь первая книга из серии «Старая слава», а издана она знаменитой фирмой Ли и Шепарда, чьё имя на протяжении многих лет было связано с публикациями Оливера Оптика. На самом деле эта история вполне в духе
 постановок этого талантливого и самого
 Это захватывающий труд, и, безусловно, есть все основания для того, чтобы поздравить автора с тем, что волнующие события нашей недавней войны не утратили своей ценности для обучения в той ценной школе, которую покойный Уильям Т. Адамс сделал такой самобытной.

 «Эдвард Стратемейер, автор этой книги, оказался необычайно способным исследователем, и даже если бы книга вышла анонимно, вряд ли можно было бы ожидать единодушного
 По моему мнению, только чудо позволило автору
знаменитых книг «Армия и флот» и других серий
взяться за перо и написать эту книгу. Мистер
Стратемейер в совершенстве овладел искусством
написания интересных познавательных историй,
которые понравятся молодёжи, и план его трилогии,
как он его изложил, не может не оказаться
интересным и полезным. — _Boston Ideas._

 «Стиль Стратемейера подходит мальчикам». — ДЖОН
 ТЕРХЮН, _суперинтендант народного образования, округ Берген,
штат Нью-Джерси._

 «Молодой доброволец на Кубе», вторая книга из серии «Старая слава», лучше первой;
 возможно, она затрагивает более знакомую тему. Бен
 Рассел, брат Ларри, который был «с
 Дьюи записывается добровольцем и отправляется на
Кубу, где его ждут многочисленные
приключения и возможность проявить свою
смелость, честность и мужественность, за что он
получает награду. Хорошая книга для мальчиков, в которой много
 информация в наиболее привлекательной
 форме. — _Лидер универсалистов._

 _Продаётся у всех книготорговцев или отправляется с оплатой по получении цены
 от_
 ЛИ И ШЕПАРД, издатели,
 БОСТОН.




 СЕРИЯ «ОБЯЗАННЫЕ УСПЕХОМ»

 Автор: ЭДВАРД СТРАТЕМЕЙЕР,

_Автор книг «Под Дьюи в Маниле» и др._

=Три тома. Суперобложка. Иллюстрировано. Цена за том — 1 доллар.=

 * * * * *

 =ПРИКЛЮЧЕНИЯ РИЧАРДА ДЭРА, ИЛИ САМ ЗА СЕБЯ.=
 =ПОИСКИ ОЛИВЕРА БРАЙТА, ИЛИ ТАЙНА ШАХТЫ.=
 = В АЛЯСКУ ЗА ЗОЛОТОМ, или Охотники за удачей на Юконе. =

 * * * * *

 = МНЕНИЯ ПРЕССЫ О КНИГАХ ЭДВАРДА СТРАТЕМЕЙЕРА ДЛЯ ПОДРОСТКОВ. =

 "В "Авантюре Ричарда Дэра" Эдвард Стратемейер в полной мере подтвердил свою репутацию
увлекательного, полезного и поучительного писателя для мальчиков." — _Philadelphia Call_.

 "Ричард рискнет затеять,' исполнителя Edward Stratemeyer,
 рассказывает историю деревенский парень, который идет к новым
 Йорк, чтобы заработать достаточно, чтобы поддержать овдовевшую мать
 и осиротевшие сёстры. Энергия,
честность и здравый смысл Ричарда помогают ему
преодолевать трудности и завоевывать друзей.
— _The Churchman_, Нью-Йорк.

 «„Поиски Оливера Брайта“ — книга для беззаботных мальчишек.
 У автора прямой, наглядный стиль, и она понравится каждому
здравомыслящему юноше». — _N.
 Y. Commercial Advertiser._

 «Авантюра Ричарда Дэра» — это свежая, полезная книга для мальчиков. — _St. Louis Post
 Dispatch._

 «Предприятие Ричарда Дэра» — это поучительная история о практичном мальчике, который сам прокладывал себе путь, когда остался без поддержки. — _Christian
 Advocate._

 «Именно такие книги, как «Предприятие Ричарда Дэра», призваны вдохновить юных читателей на то, чтобы добиться успеха в жизни и выбрать достойный путь к этому успеху.
 Автор, Эдвард Стратемейер, продемонстрировал
здравый смысл, который так редко встречается у создателей
 В отличие от других книг для мальчиков, в этой он избежал героизации образа жизни своего героя, связанной с приключениями в духе сорвиголовы. Только в этом отношении книга заслуживает внимания родителей, которые заботятся об образовании своих сыновей, но сюжет достаточно живой и часто захватывающий, чтобы удовлетворить здоровые потребности юного читателя._

 «Среди обычных авторов рассказов для мальчиков есть»
 Это довольно длинный список, но те, кто не читал ни одной книги Эдварда Стратемейера, многое упустили. — _Boston Ideas._

 * * * * *

 _Продаётся во всех книжных магазинах или будет отправлена с оплатой по получении цены от_
 LEE & SHEPARD, Publishers,
 БОСТОН.




 СЕРИЯ «КОРАБЛЬ И БЕРЕГ»

Эдвард Стратемейер.

=Три тома. Сукно. С иллюстрациями. Цена за том — 1 доллар.=

 * * * * *

 = ПОСЛЕДНИЙ КРУИЗ «СПИТФАЙРА» или Странное путешествие Люка Фостера. =
 = ОТКРЫТИЕ РЕЙБЕНА СТОУНА или Молодой мельник из Торрент-Бенда. =
 = ВЕРЕН СЕБЕ или Борьба Роджера Стронга за место под солнцем. =
 (_В печати._)

 * * * * *

= МНЕНИЯ ПРЕССЫ О КНИГАХ ЭДВАРДА СТРАТЕМЕЙЕРА ДЛЯ МОЛОДЕЖИ. =

 «Мистер Эдвард Стратемейер рискует стать очень популярным среди молодежи страны». — _Берлингтон_ (Айова) _Ястребиный глаз._

 «„Последний рейс „Спитфайра““ — это глубокое интерес к бьющемуся сердцу восторженного мальчика . Книга производит хорошее впечатление на ум мальчика, поскольку учит торжеству благородных поступков и
 истинному героизму ".--_Канзас Сити _ (Мо.) _Times._

 Давайте мимоходом упомянем две замечательные книги для
 мальчиков, "Открытие Рубена Стоуна" и "Оливер
 «В поисках Брайта» Эдварда Стратемейера, с которым мы все знакомы. Эта последняя часть его работы особенно хороша, и мальчик, которому достанется один из этих томов, станет очень популярным среди своих сверстников.
 Товарищи, читайте эту книгу до тех пор, пока она не станет совсем ветхой. — _N. Y. Herald._

 «Хорошая морская история для мальчиков — «Последний рейс „Спитфайра“» Эдварда Стратемейера. В ней много приключений, кораблекрушений, плавания на плоту и других захватывающих опасностей морских глубин. — _Детройт_ (Мичиган) _Джорнал._

 «В простой, понятной и прямолинейной манере мистер  Эдвард Стратемейер пытается показать своим юным читателям, чего добились его юный герой благодаря упорству, честности и готовности работать».
 Его нравственность очевидна. Мистер Стратемейер очень
искренен в описании молодого человека, характер которого
начинает формироваться, чтобы противостоять будущему.
Книга такого рода призвана заинтересовать мальчиков,
подпитать их амбиции надеждой и показать, как им
следует защищаться от козней порока. — _Boston Herald._

 * * * * *

 _Продаётся во всех книжных магазинах или отправляется с оплатой по получении цены от_ LEE & SHEPARD, Publishers, БОСТОН.