Жизненный сборник. Отрывок

В этом сборнике всё, что я когда-либо писал, не считая других произведений.



Вступление


Приветствую тебя, читатель. Милый или не очень, приятный или не очень, неважно. Важно другое. Эта книга отличается от всех остальных тем, что в ней ты видишь весь мой творческий путь от детства до 2025-го года по христианской датировке. Рассказы и поэмы, написанные мной лично в детстве, отрочестве, юности, молодости и нынешней зрелости, кроме помещённых в другие сборники или выделенные в отдельные книги, все тут от и до.

Начинал я писать с поэзии, честно говоря. Как и все начинающие писатели без исключения. Затем перешёл на юмористическую прозу. Которую потом всю собрал и подкорректировал для сборника, убрав старые огрехи. Пришлось на этом пути пережить многое: непонимание и ярлык графомана от многих из моего окружения. Но знай, если ты «благоразумно» сдался и стал «как все», то ты ясно показал всем, что психологическое давление работает, и тебя будут давить всё больше и больше во всех сферах жизни. Во всех смыслах, пока за пивом не будешь бегать каждому алкашу!

Великий писатели Колин Уилсон в книге «Мастерство романа» научил меня и многих других, как надо творить. И я буду следовать его мудрым советам всегда. Вот они, если их перефразировать на современный лад.

1.     Творческий путь – никаких компромиссов, никакого «благоразумия», никакого «самосохранения». Твои творения – твои дети, отказался от своего творения по любой причине - убил собственное дитя!
2.     Нельзя творить по заказу и по указке, иначе творчество лишится жизни и станет унылым гуаном, Примеры общеизвестны.
3.     Нельзя ориентироваться на обстоятельства и события своей жизни, если не пишете автобиографию
4.     Нельзя «примазываться» к существующим жанрам намеренно, создать новый жанр, как великий Роберт Говард. Автор самого Конана-варвара и других не менее глубоких персонажей, легко для настоящего творца.
5.     Нет «глупых» и «неправильных» мечтаний и идей.

Что ж, ребята, может, и вы начнёте творить. Дерзайте, желаю в этом удачи!

P. S. Я жив и ещё вполне здоров, психика моя крепка, и отклонениями в ней я никак не страдаю. Удовольствия от них в связи с их отсутствием тоже не получаю.
Причин наложить на себя руки у меня нет ни одной, не нарушаю я и ни одной статьи УК РФ, с опасной химией, наркотиками и инфекциями не работаю. Это я говорю вам всем на тот случай, если «случайно» попаду в ДТП, в инфекционный изолятор или в дурдом как буйный и потому буду под транквилизаторами. Ну, или куда-то ещё, где погибну от «несчастного случая», внезапной болезни, отравления, или же мне просто припишут самоубийство. Или, если пропаду там без вести, попаду на кладбище как неизвестный, или получу «шальную бандитскую пулю».


Часть 1. Юмор и правда жизни


Колбаска прокопчённая, блинная

Глубина мира измеряется лишь глубиной собственной души.
Аль Квотион. Запчасть Импровизации.

Голландским таможенникам однажды показалось, что мои работы не нарисованы, что это - фотографии. Интересно, где, по их мнению, я их снимал? В аду, что ли?
Ханс Гигер. ХР Гигер ARh+.


Это событие было шоком для всего дома. Никто не мог ожидать такого, в этом спальном и тихом районе, где ничего и никогда не происходило, а дома видели долгие и приятные сны. Деревья шли стройными рядами подтянутых и сонных на вид солдат, охраняющих свой покой и покой пятиэтажных домов около себя, одинаково серого цвета домов с красивыми узорами из разноцветной плитки на стенах. Их сны были похожи в своей глубине и словно создавали параллельный, видимый лишь немногим, мир нового и неведомого, который посещали одиночки, сами отличные от прочих, и видели все его непонятные красоты с тайными думами о ней и мире вообще.

Раскрытые двери и крики соседей, быстро отогнанных правопорядком означали, что случилось нечто из ряда вон. Погибшего и замкнутого отшельника вынесли после осмотра и всех соответствующих процедур из квартиры, а все с недоумением думали, кому несчастный из-за немощи одинокий старик мог помешать до такой степени, что его жизнь оборвалась. Слухи множились час от часу, когда об этом узнали, но поиски родственников, которые по результатам всех допросов сами в шоке от произошедшего были, тоже не даль результатов.

Проверки всех его коллег по НИИ и остальных немногочисленных знакомых ничего не дали, словно человек по своей воле отказался жить. Не было на его челе злобы или страха, отравления и прочего воздействия от предполагаемого убийцы тоже не было, как и последствий передозировки разными принимаемыми им сердечными лекарствами.

Позже причина смерти всё-таки обнаружилась, банальная и никак не связанная с криминальными делами, которых тут и в помине не имелось, над ней смеялись все эксперты. Дело в том, что дед очень любил, глядя на соседей, есть блины с сыром и сырокопчёной колбаской внутри, к которым стал привычен, как алкоголик к водке, ещё год тому назад. Одним из этих угощений на любой стол он подавился, просто и незамысловато, что собственно и убило его. Ответ, как всегда, был не в хитросплетениях или интриге, а на поверхности, так к ней близко, что никто не верил правде. Типичная людская, старинная глупость!


Нора дружбы

Дружба не зависит от чего, если она настоящая.
Мой дедушка, вечная ему память!


Ранним утром, поёжившись от рассветного холодка, Разноглазый, чёрный конь с густой гривой, направился к ферме, чтобы попить воды и утащить доброго сена на завтрак. Он тряхнул чёлкой и направился к крайнему участку, привычно стукнув оскалившуюся было на него собаку и утащив небольшой стог сена, направившись в густой эвкалиптовый лес, где жил больше года и не испытывал никаких неудобств.

Он вспомнил, как заблудился в лесу и заночевал там впервые. Он услышал странное шуршание сверху. Поразившись спускающемуся на вечерний водопой зверьку, похожему на плюшевому мишку, он зазевался и не увернулся от сломанной зверушкой ветки и получил ей по голове. Коала, увидев коня, в ужасе забрался на дерево и сидел так всю ночь, конь тоже то и дело отряхивался от пыли с той ветки, а потом сходил на водопой и уснул.

На следующее утро его разбудил весёлый окрик: «Ты что тут делаешь, скакун?».

Проснувшись, Разноглазый увидел того зверька и тоже поздоровался. Вот так они со временем и стали близкими друзьями. Так как в эвкалиптовом лесу много сухого дерева и отломанных веток, то коала смастерил крышу между близко расположенными эвкалиптами, то и дело спускаясь поговорить и поиграть в прятки, благо коалы хорошо прячутся в листве. Переваливающаяся походка коалы смешила жеребца, а коала часто смеялся от лошадиного храпа и встряхивания чёлкой. Коала таскал Разноглазому необычные ветки и эвкалиптовые ягоды, а тот ему всякие пёрышки и винтики с фермы, раз даже сена принёс, но коале оно не понравилось, как и листья эвкалипта самому коню.

Конь попробовал вырыть нору, как лесные жители, но оставил это занятие и из веток сделал что-то вроде маленького хлева, где хранил сено и спал сам. Коала, вдохновившись, свил себе такое же по назначению гнездо для сна, прямо над домом своего друга.

Вот такая и была дружба, настоящая, потому что она бескорыстна и лишена любой борьбы за что-либо.


Пандора и герой

Пытаясь разобраться в своих чувствах, ты открываешь ящик Пандоры, а, забывая о них, ты убиваешь часть самого себя.
Макс Пейн.


Женщина в драной тоге и синей же драной накидке шла по каменистому холму, страдая одышкой и водянками от изношенных сандалий. волосы и тело она не мыла неделю, что придавало беглянке аромат лица без определённого места жительства, каковым она и являлась уже две недели. Правда, раз она оказалась работницей у красноносого виноградаря, от коего и сбежала с украденным мешочком денег, когда он предложил ей постель после ужина.

 Вдруг на горизонте затемнели приближающиеся тучки, да и топот копыт коня преследователя стал отчётливо слышим сзади. Опыт подсказал, что затаиться не вариант. греческие холмы облегчают даже простое просматривание местности, потому войска Спарты и не смогли скрытно подобраться к её родным Афинам, из которых ей пришлось бежать ради спасения себя и своей ценной ноши. Да, вздохнула Пандора, не доведёт до добра этот якобы подаренный самим Зевсом-вседержителем кованный ящик. Сапогами бы коваными побить по рёбрам того, кто это придумал, в сердцах топала ногами и ругалась тридцатилетняя женщина, щедро прибавляя типичные для древних людей того времени ненормативные выражения.

Преследователь нагонял, и пришлось снова поднажать, лишившись сандалии на остром камне. Через час преследователь явно остановил коня, так что женщина успокоилась. Зря, потому что отравленная стрела поразила её сбоку из-за камня, так как без коня преследователь был в хороших сандалиях и три года славился как лучший бегун Афин, Эмпедокл, тёзка жившего позже философа. Ящик, обитый медными полосками и украшенный золотыми узорами, выпал из скрюченных рук умершей прямо на месте женщины, разбив своим весом ржавый от времени замок.

Бегун подбежал к ящику и посмотрел в него, о чём мечтал много лет, потому что хза этим ящиком охотились цари и архонты, воины и разбойники, и теперь это жуткое сокровище досталось ему одному! Расплясавшись от удовольствия. Он собрался с силами, вздохнул глубоко, как подобало в такой ситуации, и открыл ящик, после чего тут же сел на раскалённую землю, не чувствуя жара и укола от некстати потревоженного им маленького скорпиона со слабым по молодости ядом. Эмпедокл видел, что ящик пуст.

Вот, в чём заключалась истинная тайна ящика Пандоры, вот, что она несла с собой!



Реальный маньяк

Кристабэлла: Только демон знает, где она.
Роуз ДаСильва: Так скажите, где этот демон?
Кристабэлла: Никто ещё не возвращался из средоточия тьмы, где демон ждет своего часа.
Сибил Беннет: От неё толку нет. Уходим!
Кристабэлла: Если желаешь встречи с демоном ради дочки... быть посему.
Сайлент-Хилл.


Шла одинокая девушка по тёмному парку одна-одинёшенька. Думает, где б всё же маньяка найти, чтоб «отманьячил»-таки одинокую оторву как следует! А то все говорят и говорят про них всякие сказки, а встретить бы хоть одного, да побрутальнее! А все эти расфуфыренные стервы только говорят о настоящих мужчинах, диких и горячих, а сами замужем за богатыми импотентами, Была замужем, не раз, знамо дело. Нет, думала стерва, расстегнув блузку наполовину, маньяка я себе на ночь заарканю, всё равно этой ночью с тупыми соседями делать нечего, да и принятый литр коньяка не дадут спать спокойно.

Тут все её игривые мысли улетели, как лист под ураганным ветром, потому что она услышала рычащие напевы похоронного марша, звон от чего-то металлического. И прямо за ней! Стерва была уже готова заорать от страха, обернулась. Всё в лучших традициях ужастиков, страшных историй и прессы вместе взятых! Два с лишком метра ростом мордоворот с огромным топором и с завязанным платком брутальным лицом, дико горящими глазами и шрамом через пол-лба, копна напрочь растрёпанных и неухоженных волос. А уж запах экзотических духов лишь добавлял законченность портрету. Стерва уже мысленно прощалась с жизнью, как услышала хриплый жуткий голос: «Девушка, что тут одна делаете? Сдурели совсем или приняли лишнего?! Ходят и ходят, отдыхать мешают, маньяки всякие!». Дама, в шоке от контраста увиденного и услышанного, тихо и не слушающимся голосом спросила, что теперь её ждёт.

Маньяк ответил: «Поможешь мне собрать паззл, а то купил на 5000 деталей, одному неинтересно, хрен его соберёшь!». Девушка, будучи в шоке, говорит: «Я думала, что Вы меня... ээээ... ммммм»...

- Ага, размечталась! - рассмеялся маньяк, даже не надавав стерве по щекам для отрезвления, не поможет же, как практика показывала, - Вот все вы такие, и вам одно подавай, а потом вы переводите стрелу, что это у мужиков одно на уме! Да я потому такой большой и здоровый, что живу холостяком, сама-то разведёнка небось, да? И было бы ещё, на что у тебя смотреть!

Подобное раскрытие всех карт, плюс алкоголь и шок привело к одному итогу - обмороку. Маньяк вздохнул и пошёл дальше, собирать тот проклятый паззл, подаренный на день рождения уже бывшей женой, вот блин, она проблемы и после развода несёт своими подарками тупыми, от шахмат устал уже, десятый набор купила. А тут ещё ходят всякие, маньяков боятся. Да сами они маньяки, это от них топор и ношу, да ещё и отдыхать мешают, ночному сторожу-то!


Роботы горе-спасатели. Спасут, не сомневайтесь!

Повторюсь, иногда большая степень автоматизации на самом деле является менее мудрым решением. Порой требуется более современная, передовая технология, включающая человека в глубину процесса.
Дэвид Минделл. Восстание машин отменяется! Мифы о роботизации.

Когда они подошли к кораблю, кроме прежних животных - или туземцев - там оказалось еще восемь или девять птиц. Все тоже необычно яркой раскраски - в горошек, в полоску, пестрые. Ни одной бурой или серой.
Роберт Шекли. Заповедная зона.


Роботы-спасатели, что может быть лучше? Или хуже, ха-ха?

Представляю вам андроидов-спасателей, хуже помощи от которых нет ничего.

Модель № 1. Землепроходец с посохом. Ярко-чёрный, как нефть, с синими огоньками для распознания его в завалах и пыли. В посохе робота ростом с пол-человека, но с длинными складными руками в 2 метра - очень мощный бур на термоядерном источнике питания (он в теле робота). Ориентация под землёй идеальная, скорость хода - 1-10 километров в час, срок работы при полном режиме - 5 суток. Когда он находит завал, он буром просто делает в нём - или стене потоньше завала, чтобы легче пройти - отверстие, чтобы спасти заваленных людей. Если человек придавлен камнем, бур уничтожает камень прямо на человеке. После он берёт самого спасённого и несёт на руках в медпункт на поверхности (судя по состоянию человека после бура, это морг), оказав первую помощь (видимо, добив, чтоб не мучился).

Модель № 2. Лесничий с посохом. Ярко-зелёный с синими огоньками для распознания его в зарослях. Скорость хода - 1-10 километров в час, срок работы при полном режиме - 5 суток.На этот раз он может пройти по любым зарослям и сквозь них, найти человека или что угодно в лесу - тоже. В его посохе - набор автопил против всех кустарников, лиан и веток со стволами деревьев всех степеней толщины, источник питания и габариты - те же, что у модели 1. Найдя придавленного человека, он включает пилы и несёт спасённого в медпункт (морг, проще говоря, обе половины).

Модель № 3. Лавоходец с посохом. Ярко-красный, с синими огоньками для распознания его в дыму и лаве, скорость хода - 1-10 километров в час, срок работы при полном режиме - 5 суток. Он защищён от перегрева и способен определить тектоническую и химическую обстановку с полной точностью, находить людей - тоже. Он спасает людей из вулканических районов и оснащён посохом с мощнейшим генератором холода на основе жиденького гелия, габариты и источник питания см. модель 1 и 2. При угрозе теплового удара и испепеления от лавы и раскалённых горных пород человеку просто обдаёт его облаком гелия для защиты от жары и несёт спасённого на руках... ну, вы поняли, куда.

Модель № 4. Снегоходец с посохом. Ярко-белый с блеском и синими огоньками для распознания в пургу. Нет снега и льда, который он не расшифрует и не пройдёт, нет полости в снегу или льду, которую он не заметит, тепловой след и первоклассная программа-следопыт поможет ему найти человека в любой буран. В его посохе, который помогает ему идти и быть устойчивее на снегу, огнемёт на водородном пламени для растапливания сколь угодно толстого - до 4 метров - льда. Скорость хода - 1-10 километров в час, срок работы при полном режиме - 5 суток, габариты и источник питания - см. модель 1 и 2. . Он может делать таким образом ледяные пещеры, чтобы спасённый им человек смог переждать там особо жестокий буран. Если человек замёрз, огнемёт устранит обморожение, и доблестный спасатель несёт человека... Ну, понятно.

Модель № 5. Пловец с посохом. Ярко-синий с алыми огоньками для распознания его в воде. Спасает людей под водой и у поверхности. В посохе - плазмомёт для мгновенного кипячения и ударных волн в воде от акул и прочих водных хищников, скорость плавания - от 0,5 до 8 километров в час, глубина плавания - от поверхности до 50 метров, срок работы при полном режиме - 5 суток, габариты и источник питания - см. модель 1 и 2. В ногах есть турбины, которые и позволяют ему плавать, в целом его корпус похож на крыло и обтекаемый для более лёгкого плавания. Если на человека напали, он немедленно стреляет из плазмомёта по агрессору, контузя всё вокруг ударной волной, а человека кладёт на самонадувающуюся надувную лодку из набора из 15 штук, оказав первую помощь и везёт... короче, туда же.

Хорошие роботы, правда, их однозначно надо внедрять! И опробовать на разработчиках вместе с финансистами проекта, всенепременно.


Самый прикольный полёт в истории космоплавания

- Что находится в ящике Пандоры?
- Правильный ответ, ничего там нет!
Двое умных собеседников.


Наш, как обычно, неисправный курсопрокладчик с, как обычно, растасканным на проволоку и детали дополнительным бортовым компьютером, как обычно, вывел наш, как обычно, старый и побитый метеоритами корабль в, как обычно, самую опасную часть галактики.

Как обычно, пьяный бортстрелок, как обычно, перепивший всех остальных и дрыхнущий в невесомости, как обычно, не смог метко попадать в, как обычно, атакующих нас, как обычно, самых опасных в космосе пиратов. Потому мы, как обычно, отбивались подручными средствами, на складе которых, как обычно, свили гнездо, как обычно, самые опасные для звездолётов паразиты, которые опять, как обычно, выпили всё топливо и скушали всю провизию.

Как обычно, мы спаслись, как обычно, выкинув всех их с половиной бесполезного хлама и коллекцией самогона на пиратский звездолёт, который, как обычно, после этого потерял к нам всякий интерес. Мы, как обычно, удрали и, как обычно, полетели прямо к, как обычно, самому большому и опасному астероиду, вдобавок, как обычно, у нас отказала рулевая система с защитным полем, и мы летим прямо на, как обычно, самую острую и твёрдую скалу... Караул!

Ах, да, сигнал «S.O.S» тоже, как обычно, тоже не передаётся из-за, как обычно, барахлящего передатчика и, как обычно, развинченной на детали антенны.


Треугольник свободы

Бермудский треугольник - диван, кухня, интернет! Ох и много же народу в нем пропало!
Старый анекдот.


Вечер был приятен и тих, тропический бриз овевал всё вокруг, слегка качая листья молодых пальм и навевая дух старинных рассказов о минувших плаваниях. Солнце мирно освещало смуглые лица трёх немолодых мужчин, сидящих за простым белым столиком в придорожном кафе, в которое по старой памяти ходили и нередко договаривались с людьми в делах рабочего толка. Сейчас же дел почти не было, но к ним подходил молодой человек, словно родившийся заново, и нёс серый чемодан, готовясь занять четвёртый стул за этим же столиком.

Поздоровавшись с сидевшими там и пожав всем крепкие руки, он рассыпался в благодарностях. Улыбнувшись во все зубы, самый старший из них, Рой Айланд, сказал: «Вечером, в девять, на том же месте, которое мы обговорили ранее!». Кивнув, юноша передал им письмо и не без весёлости в походке пошёл прочь, беззаботно улыбаясь.

Трое, посмотрев письмо, не удивились, обнаружив там просто толстый листок с благодарностями и некоторой суммой денег, после чего заказали дорогие вина и начали вспоминать прошлое, планируя потом пройтись по ночным клубам для хорошей встряски с местными девчонками. А те воспоминания были значимыми для них всех, ибо каждый своим путём пришёл сюда, к этому благородному и очень опасному делу. Обнаружение было равноценно аресту, поэтому некоторая секретность соблюдалась очень строго, благо для «официального мира» они все были давно мертвы, пропали без вести

На Бермудских островах было проще всего начать новую жизнь, именно поэтому они и провозили через Бермудский треугольник всех тех, кто хотел начать всё сначала, везли сюда и давали новые имена, естественно, за немалые деньги для себя и на долю нужным людям. А, чтобы эти привлекали меньше ненужного внимания, с помощью многих товарищей и через нужных журналистов раздули славу «проклятого места», что позволяло провозить самый разнообразный товар, это многим спасло жизнь в самом прямом смысле. Например, начальник местной таможни сам был так провезён Рэдом, Шейном и Аланом - звали этих троих - в эти места. Он спасался от жены, которая готовилась легко и привычно отравить его, крича потом о сердечном приступе и изображая горе.

Эти трое, тоже решившие начать новую жизнь, помогли ему самому первому это сделать. С этого момента и начались перевозки, само дело по «свободе от старой жизни». Вот давеча жену от психа-мужа спасли, ещё одного мужика - от брачной аферистки, должника карточного, которого заставляли играть в карты всякие беспредельщики, и кучу других.

Но на следующий день после того вечера Рэда никто не мог окликнуть, вызывать по телефону или Интернету, скоро вызванные «случайные» люди быстро узнали, что случилось на самом деле. Старость и слабое сердце убили его, самого юного из них, объединившего троицу под флагом Дела, но он улыбался, ибо умер на свободе, под небом, не омрачённым мыслями о сиюминутном и страхом.


Часть 2. Быль

Тот свет управляет этим

Когда тебе тяжело, всегда напоминай себе о том, что, если ты сдашься, лучше не станет.
Майк Тайсон.


Я видел это тихое место во сне много раз и поэтому хорошо его знаю. Ходил по нему вдоль и поперёк, знаю и чувствую там почти что умиротворение. Но, что чаще всего, я куда-то быстро иду и что-то ищу. Скажем, транспорт, чтобы сбежать оттуда на всех парах и поскорее.

Это мой родной город, только совсем другой. Не такой, как в действительности. В этой версии города словно остановилось время. Словно и вовсе не пришло время всевозможной реставрации, строительства и облагораживания дорог, домов, улиц в целом. Как будто лихие девяностые продолжились и далее. Всюду огромные дыры в асфальте, а дороги и широкие промежутки между домами окончательно или почти окончательно занесло сухой землёй. Транспорта почти нет, хотя он ходит почему-то по известному лишь во сне штатному расписанию.

Между двухэтажными и трёхэтажными пустыми домами часто растут явно старые, высокие деревья. Их густые, сочные кроны тёмно-зелёного цвета легко бросают тень на все постройки и нередко могут спасти от дождя. Это добротные клёны и разлапистые тополя, хвойной поросли мало. Совсем мало, три ёлки лишь нашёл куцых за всё время.

Трава выбивается из земли и из-под остатков асфальта всюду, дома заброшены почти все, а в жилых вечером лишь изредка горит свет. Выше трёх этажей и моложе полувека домов нет совсем. То же самое скажу о фонарных облупленных столбах и ещё более немногочисленных, чуть мерцающих белых фонарях. Много руин.

Тротуары у рабочих дорог - отдельная тема для разговора. Асфальт вздыблен и совсем стар: корни огромных деревьев поработали с ним на славу. У дорог нередки заборы и старые гаражи. что всё это ржавое и дощатое, заросшее лозой и мхом до полной невидимости самих сооружений, говорить вовсе нет смысла. Как и о том, что люди попадаются совсем редко, и встреча с ними не очень приятна. Они тоже, в тон обстановке ободранные, какие-то серые, бедно одетые. Одежда чаще всего рабочая или спортивная, с лёгкими кепками, как у гопников на картинках.

Возраст у всех как бы средний или постарше, женщин практически не попадается. Ходят по одному, реже по двое, молчаливы и идут как будто готовы исчезнуть. И часто смотрю на них, отвернусь, а части людей нет. Как сквозь землю проваливаются.

Часто люди несут пакеты какие-то и бутылки. Явно с питиями и протухтами, ибо продуктами это не назвать.

В один из таких походов я пошёл узнать, где тут магазин или что-то ещё. Нашёл, один, с обшарпанной вывеской: магазин. В двухэтажной сталинке.

К слову, почти все дома в этом городе такие, или вовсе хибары подревнее. Работает магазин лишь по выходным, два часа в день, и нынче был закрыт. Ещё бы, был закат, хотя тени от деревьев и заброшенность давали ощущение вечных сумерек. Шума не было на улице никакого, даже голоса редко звучали едва-едва.

Машин легковых в этом, так сказать, спальном районе на ходу не было лишь немного старых, заброшенных и по большей части разобранных на детали: корпуса и прочее. Грузовиков не было нигде совсем, но была как бы площадка с расписанием автобусов. И несколько человек зашло в красный микроавтобус, который через минут десять стронулся с места. Бесшумно, практически.

На площадке было освещение, а именно очень старый фонарь. Пыльный в хлам. И два ларька, где водка, булки и какие-то конфеты, причём всё старое и пыльное, продавалось без ограничений. Купил хлеба за 3 рубля, старого, но не заплесневелого. Чёрствый лучше, чем несвежий, решил я, и купил ещё всякой снеди. Выбор-то невелик! Откуда привозят товар, когда и на чём, я так и не понял. Автобус, как сказал косой в дым продавец, будет лишь завтра.

На этом я и проснулся. И написал для вас этот текст.


Кальмарчик солёненький на суше

Вслед за двумя английскими шхунами, чьи алые флаги зыбились на фоне неба, появился горделивый бразильский трехмачтовый парусник, белоснежный, немыслимо чистый, весь сверкающий. Я непроизвольно отвесил ему поклон, так мне был приятен весь его облик.
Ги де Мопассан. Орля.

Жизнь нельзя втиснуть ни в какие рамки, и людям следовало бы раз и навсегда отказаться от подобных попыток.
Драйзер Теодор. Финансист.


Маленький солнечный зайчик в игривой пляске осветил огромный, заросший седым лишайником корень старого мангрового дерева. Ветерок вообще редко тревожил солёные воды под темно-зелёной листвой, но сейчас вода у корня к удивлению спешивших прочь древесных муравьёв заволновалась, как при миниатюрном шторме, и маленькие волны ласково заколыхались около чего-то живого.

И оно не заставило себя ждать: корень обвили сразу восемь тонких пятнистых щупалец с мелкими присосками, одни ниже, другие выше. Затем те четыре, что были выше, как бы подтягивали из тёмной воды своего владельца, а уже потом четыре «нижних» щупальца хватали корень там, где раньше были те «верхние». Которые хватали корень дерева выше, и далее вся процедура повторялась снова.

Разумеется, многочисленные кусочки коры с лишайником совсем ссохлись и отпадали при захвате их щупальцами. Нередко неведомому альпинисту мангрового залива не без пауз приходилось начинать восхождение сначала. Но в итоге через несколько минут показались два огромных белесых с желтизной глаза по бокам основания щупалец, а затем показалось похожее на сплюснутую сверху и снизу морковку тело. Полупрозрачное, как и щупальца, оно приняло окраску корня, и лишь одно у водного охотника осталось прежнего цвета. Это были глаза, немигающие и осматривавшие всё вокруг. И они скоро высмотрели свою цель.

Мангровая альциона, крохотный рыбоядный воин средней ветки этого же дерева, не без удивления увидел скользкого незнакомца, тяжело двигающегося по корню и тащащего себя за собой же. И с задором расправил ярко-синие крылья, тряхнул красной головой, какой неуклюжий гость пожаловал на моё дерево! И прилетел прямо на корень, чтобы его съесть, вот в гнезде такому подарку жизни будут рады! Рыбу и то ловить проще!

Охотник из воды словно бы замер, не шевелясь, переводил дух и лежал на корне, как дохлая рыба, которую иногда выбрасывало штормами даже на мангровые ветки. И все лакомились ей, от мала до велика. Отсутствие движения напомнили птице то же самое, и она решила, что водный гость просто задохнулся на воздухе, как бывало с рыбой порой в такой же ситуации.

Но, когда альциона подлетела близко, то ошибка стала очевидной, как и её фатальность. Висевшие безжизненными лентами щупальца обхватили птицу со всех сторон, а присоски намертво закрепили их. Тело охотника словно вспыхнуло синими и алыми разводами, глаза торжествовали. И под весом захватчика летун потерял опору, и, неспособный направить крылья, упал с ним в воду. Могучие плавники кальмара и воронка-сифон с реактивной силой утянули охотника и добычу ещё глубже от жизнерадостной поверхности, украшенной плавающими оранжевыми листьями мангровых деревьев. Попытки вырваться имели лишь один страшный для птицы результат: кальмар, а именно кальмаром был выбравшийся на корень мангрового дерева пловец, на краткий миг отпустил альциону и тут же схватил за голову, не давая всплыть за воздухом, топя. Клюв острее бритвы, бывший между щупальцами, прокусил череп птицы и выел её мозг заживо, а затем взялся за ту же кровавую работу со всем остальным телом. Через пару минут от птицы остались лишь пёстрые перья, да немного костей с клювом и двумя когтистыми лапками.

Так мелкий рифовый кальмар в год сильного дефицита рыбы и избытка сородичей решил разнообразить своё меню. Как знать, может, в будущем это станет типовым образом жизни этих странных пловцов?


Матовая роса в тумане

Конечно бред, – поддержал Артема Райдер. – Во-первых, непонятно, почему в наше время тотальных информационных технологий об этом ничего не известно. Во-вторых, история с охотниками – это полная залипуха. Информация об исчезновении людей непременно бы просочилась. Уголовное дело, розыск, все дела. Но что-то не припомню такого в новостях.
Варго Александр. Трофики.


Осенний дождик украсил заросли росой, на удивление тёмной и блестящей словно для плохо соблюдаемого приличия. Серо-стальное небо и монотонный ветер, сырой и тяжёлый, раскачивал ветви, и те в ответ скрипели голосами, похожими на стоны умирающих от страшных ран, брошенных на поле боя. Вот треснул покрытый потемневшими трутовиками ствол строго дерева и с треском упал верхней мшистой половиной на дерево моложе, сломав его и убив. Из-за этого опушка леса со склонившимся в её сторону потерявшими листву клёнами напоминала погост, где недавно снесли все могильные памятники, но, который ещё не успел зарасти. Даже лежащее тут и заросшее мхом, наполовину скрытое травой бревно не нарушало этого погостного очарования, не выделялось.

Это впечатление было обманчивым: бревно было вдвойне примечательно тем, что из его конца торчал ржавый крюк. Точнее, штырь ржавой стали, прочее давно раскрошилось. Бревно от так и не построенной в войну избы, брошенное со вкрученным в него крюком для переноски, просто отдалось во власть природы-пожирательницы.

Но не это было примечательно, как отметил ступивший на опушку человек в осеннем дождевике. Совсем не это обыкновенное для таких мест зрелище распада и роста нахальной новой жизни на руинах. На поляне стояла конструкция из тёмно-бурого металла, похожая на неровно обрезанный пополам, к тому же вдволь цилиндр. Длиной метра четыре и в высоту два, он не блестел, но роса уже конденсируется на его боках, отметил свидетель.

Что это могло быть, подумал человек, пытаясь не подходить. Если это бомба или остаток самолёта, может взорваться, и всё. Если просто цистерна, то где люки, рабочие скобы и прочее? Любопытно, очень. Вот он и подошёл, потрогал. И удивился снова: никакой ржавчины, гладкий при всей сырости прохладный металл. Маскировка под что-то старое, это очевидно, покраску от воды нанесли. Точно, какое-то хранилище, явно делать тут нечего. Ещё бы уйти отсюда, чтоб как лишнего свидетеля не пристукнули. Решив так, человек не стал в здравом уме подражать «храбрым» героям романов и рассказов, которые суют свой нос ко всем необычным вещам себе на погибель. Он просто пошёл обратно, и его знакомство с загадочным предметом закончилось, едва началось.

А цилиндр провалился под землю: обрушился свод подземной реки, который размягчился под дождливой осенней сыростью. Это была брошенная и похороненная под оползнем железная дорога с брошенным в восьмидесятые вагоном-цистерной. Лишь его верхушка была на поверхности, и там была вода. То про неё и забыли, бросили. Вот теперь остатки рельсов и сгнивших деревянных шпал, не одно десятилетие невидимых с поверхности, с глухим плеском находили на дне реки последний приют. Цистерна с грохотом, приглушённым землёй, тысячами тонн земли, присоединилась к ним и перекрыла прямое русло на много лет.

Где смерть, там жизнь. Накопившимися водяным массам удалось пробить себе русло прямо в овраг, и новый родник стал местом для водопоя многих бродяг, четвероногих и двуногих. В том числе, и того лесника, который у тому месту благоразумно ни ногой.


Призрак без смерти

Истина разрушает столько заблуждений и ошибок, что все, кто живет неправдой, восстают и хотят убить истину, прежде всего, они нападают на её носителя.
Оноре де Бальзак.

Истина большинством голосов не доказывается.
Джордано (Филипп) Бруно.


Волны вспенивали огромные облака пены, заливали спасательный катер почти до самого верха. Трое человек экипажа работали на пределе своих сил. Старый капитан с проклятьями и руганью старался не дать судну потонуть, но явно проигрывал стихии. Она, как сердце и ярость, неистовая, и с ней не договориться. Она решала, кому жить, кому нет. Спасая корабли, которые иначе бы потонули в безвестности, он сам был сейчас на грани ухода к духам моря. Хотя до этого погода была ровная, ничто не предвещало беды. Только под вечер ни с того, ни с сего стало непогодиться.

Все думали, что это пройдёт, но ошиблись. В ужасе и панике, в буре они были уже почти сутки, нервы на пределе. Ещё немного, знал по опыту капитан, и кого-то смоет за борт. Тогда прочие взбунтуются, и кто-то полетит за борт уже намеренно. Что делать, никто не знал!

Внезапно через гребни волн и стену дождя показался тёмный силуэт большого океанского судна. Вызов корабля по радио и подача сигналов не дала результатов, что привело к мысли, что корабль мёртв или их не видит.

- Что думаешь, Адам? - спросил капитан радиста. Сам он дрожал от ужаса.

- Корабль мёртв и в нейтральных водах. Мы богаты, кэп! - ответил тот.

- Всем перебираться на борт, мы доставим судно к берегу и прикарманим всё, что сможем. Выхлопочу вам медали, ребята! приказал старик.

Менее, чем за два часа всё было сделано. Инструменты, оборудование и прочее переносить было очень трудно, даже раненый чуток помогал прочим, за что получил двойную порцию коньяка. Ром-то реально поило гадкое, а дорогое вино выпили давно на прошлом задании.

Несмотря на всё это, капитан сильно беспокоился, а его интуиция не давала осечек. Мёртвый корабль без единой души на борту, странно... Осмотр показал, что это - загадочно пропавший три года назад теплоход. на котором плыли какие-то богатеи. Следы от пуль в ряде комнат показывали участь тем, кто тут плыл. Налетели орлы-конкуренты, точнее, по их заказу, всех убили и утащили даже золотые украшения из кают!

Разочарование было сильным, моряки решили немного подебоширить, но это решение было отменено одним пугающим обстоятельством. Оно выглядело как выглянувшая из-за угла бледная девочка с безумными глазами. Угловатая и тихая, в разодранном сером платье, она всколыхнула в душах гостей судна все суеверия о призраках.

- Призраки! Неуж-жел-ли? - прошептал кто-то.

- Боже правый, помилуй и сохрани! Помилуй, я не грешил и каюсь, что лишь моряк! - ответил Адам.

- Тихо! - проорал капитан, с трудом взявший себя в руки, - Это не призрак! Смотрите, на полу следы!

И правда, на пыльном ковре были следы явно не моряцкой обуви. Успокоившись, моряки посмотрели вперёд, но там никого не было. Было понятно, что на борту выжившая. Одна ли она, что она сможет рассказать?

Впрочем, обыск заброшенного трюма выявил жуткую вещь: следы неумело разведённых костров и остатки морских птиц с консервными банками впридачу. Всем стало жалко девочку, оставшуюся одной на борту этого проклятого судна благодаря умению прятаться. Очень и очень жалко. Вскоре они все услышали тоскливый вой, явно не природного происхождения. обернувшись, они увидели безумные синие глаза под гривой нечёсаных волос и... нацеленный на них пистолет. Лицо девочки, бледное и исцарапанное явно своими ногтями, было пустым.

- Так, девочка, мы тебя не тронем и твой ужин тоже не тронем! - говорил капитан, понимая, что человека в ребёнке не осталось. Попытки подойти ближе кончались воем и лишь раз хриплым «Прочь отсюда, пока живы!». Но Адам лучше всех знал, что она их не отпустит, плюс, она уже не один день как голодная. Шансы выжить - один на миллион.

Капитан не понял этого и подошёл ближе, пытаясь по-отечески уговорить ребёнка опустить оружие. Зря, девочка с оглушительным в такой тишине грохотом выстрелила прямо ему в голову. Старый морской волк умер на месте, а Адам кинулся вперёд и выбил пистолет из детских рук. Девочка выла, наносила удары и кусала, разорвав рукав куртки.

Когда её связали и оглушили, все имели вид дравшихся с тигром голыми руками.

Вызвали береговую охрану и «скорую».

Вскоре всё прояснилось. Скажем так, капитан был полностью прав.

Премию морякам выписали, капитана похоронили, а девочка... Несчастная Кэрол, три года бывшая одна на судне и окончательно сошедшая с ума в первый месяц заключения на проклятой железной «посудине», питалась консервами, морскими птицами, всем, что могла достать. Одиночество, обезображенные трупы и умиравшие, которым она не смогла помочь, были чрезмерным зрелищем для разума ребёнка. Сойдя с ума, девочка ела и умерших, не видя разницы в том, что будет у неё на обед. Самое страшное было то, что и пришедших невольными спасателями моряков она планировала... тоже съесть, как съела молоденького матроса в трюме, который тоже спасся от бандитов.
 
Её посадили в больницу для психически больных, одной из которых она стала. Там она скоро умерла от скоротечно развившегося туберкулёза, мысленно похоронившие её родители, к которым она плыла с охраной, были безутешны. Обрести пропавшего ребёнка и снова потерять!


Рельсы смерти

Ни шороха вокруг. Только какие-то большие птицы то и дело перелетали через дорогу от плетня к плетню и своими крыльями задевали Пиноккио за нос. Он в ужасе отшатывался назад и кричал: «Кто там?», и эхо окружающих холмов повторяло вдали: «Кто там, кто там, кто там…».
Приключения Пиноккио. История деревянной куклы, Карло Коллоди.

Завороженная, Алиса молча смотрела, как странные летуны зависали над цветками, запуская в них толстенькие хоботки. Наконец она догадалась: это были СЛОНЫ! Они порхали в воздухе! Алиса просто глазам своим не поверила.
«Какие же гигантские должны быть цветы! – изумлялась она. – Не меньше дома. Вот забавно – дома, полные мёда! Подойти поближе, что ли? – Она было стала спускаться с холма, но вдруг приостановилась. – Нет, пожалуй, остерегусь. Их там целый слоновий рой. Без хорошей дубинки лучше не приближаться, – подумала Алиса.
Льюис Кэрролл. Алиса в Зазеркалье.


Ветер, холодный и совершенно сырой ветер, дул с востока, юга, запада, севера, он менял направление, как ему вздумалось.

Деревья под тяжёлым серо-стальным небом, совершенно равнодушным, словно навеки уснувшим, то качались и стонали, то начисто замолкали при прекращении порывов ветра. Когда ветер успокаивался, всё затихало, и эта тишина была лишена всякой жизни. Даже крепкие старые деревья стонами и скрипом напоминали вызванные из небытия души, мучая их холодом под суровым небом, а потом они находили долгожданный покой в тишине и засыпали уже навсегда. Но потом ветер дул, и деревья снова неведомыми мучениками стонали от невыносимых страданий, чьи стоны наводили ужас на шедшего по заброшенным улицам странника.

Пролетавшие под и над ветвями птицы, словно в панике, скорее мчались вдаль, чтобы не слышать это фантасмагорическое возвращение мёртвых в мир живых. Но не всех это спасло, одна ворона вдруг перестала махать серебристыми от старости крыльями и в беспорядочных судорогах упала на землю. За ней последовала вторая, что помоложе и такая же молчаливая, но остальные ничуть не опечалились и на месте устроили славный пир из павших сородичей, после которого немедленно и с криками двинулись дальше. Вдоль старых и давно проржавевших под ливнями и туманами рельсов летели сухие ветви и побуревшие листья, а по их гнилым шпалам медленно шёл человек.

Он брёл, спотыкаясь, и сильно шатался, одетый в изношенные старые вещи. С каждым порывом ветра он продвигался вперёд всё медленнее, не замечая вцепившуюся в продранную штанину поджарую бродячую собаку, которая уже намеревалась вырвать из его ноги кусок мяса, а её израненные в боях собратья по своре окружили человека, рыча и от голода позабыв всякую осторожность. Тут подоспела и третья собака. следившая за окружённым сзади, и кинулась на него, едва не уронив прямо лицом на поперечину рельса с торчащей вверх острой щепкой, но всё же заставила полностью остановиться.

Тут три другие собаки, что посмелее, всё-таки, сбили БОМЖа на гравий и впились слюнявыми пастями прямо в лицо и шею, отрывая куски плоти от ещё живого, но не замечающего ничего и никого вокруг тела. Тут появились люди, ободранные и мрачные, втроём отгоняя собак палками, ором и камнями. Отогнав хищников и схватив остывающее тело, они с гиканьем понесли его в свою покосившуюся лачугу, потирая заскорузлые руки и приготовившись к новому хорошему ужину.

* * *

Равнодушно, как же равнодушно небо, как стонет ветер, словно память умерших всех времён и народов! Снова искать работу дворника, снова идти дальше, надо идти дальше, прямо, лишь бы прямо, по холоду. Но от мороза забываешь обо всём, главное - то, что надо идти. Надо идти и идти, пока можешь, иди. пока есть силы. Пока ты двигаешься, тогда ты жив, остановившись, умираешь, как когда-то умерло на морозе трое товарищей, собиравших еду, но где все они, где они?

Когда это было, и было ли всё это? Как жёг живот утром, требуя еды а теперь уже ничего не чувствую, не ощущаю, как иду, лишь знаю, что ветер дует, а я иду. Иду дальше неважно, куда и зачем, но иду. А была ли цель у ходьбы, кроме нахождения тёплого места переночевать. и есть ли цель вообще? Надо ли было искать, есть ли разница между местами, надо ли идти? Надо, куда и зачем?

А незачем спрашивать неясные тени перед собой, надо идти, сквозь туман и ветер, среди теней, что рычат и суетятся. Лишь бы найти место потеплее и тихо переночевать, а тени, зачем они тут вообще? Стоны деревьев, птиц и людей теряют всякую чёткость, заменяясь голосами. они говорят: «Туда, надо идти Туда! Зовём, зовём Туда, покой, покой!».

Иду к ним, покой, мирно и тихо, мир вдруг меняется, ни с того, ни с чего поворачиваясь боком, самого словно толкнули в сторону и дёргают за лицо, которое уже не чувствуешь, как и себя самого, один лишь холод и спокойную пустоту. Всё спокойно, все очертания вокруг не нужны, тихи и спокойны…


Рыбак с пятнами

Женщина, которая никогда не видела своего мужа за ужением рыбы, не имеет понятия, за какого терпеливого человека она вышла замуж.
Эдгар Хау.

Самыми крупными из пойманных рыб всегда бывают те, что сорвались с крючка.
Юджин Филд.


Когда ярко-красные лучи рассветного солнца пощекотали острые уши, покрытые короткой пятнистой шерстью, их хозяин с чувством потянулся и выразительно зевнул во всю свою пасть. Почесавшись по давней привычке и поправив лапой же красный ошейник, он лаем оповестил всех, что надо уже собираться на привычное утреннее мероприятие. Его, как всегда, покормили малосольной селёдкой и свежим карпиком пожирнее для подготовки к поиску наиболее обильных рыбных местечек на реке, ведь рыбка-то всегда из-за рыбаков меняла дислокацию на наиболее неожиданную. Но Рыбак, а именно так звали ухоженного пятилетнего бультерьера, не ошибался в её поиске и своим острым нюхом быстро вычислял эти самые части реки.

Пса позвали и надели крепкий поводок, и дед пошёл с ним вдоль реки, уха-то вещь вкусная! Песни пожилого рыболова и заливистый лай самого Рыбака отзывались пением птиц, двоих из которых старик дал поймать псу и спокойно перекусить на дорожку, а третью, сочного яркого фазана, не без усилий и с грозным криком на довольного охотника дед забрал себе. Из перьев легко сделать украшения старшей дочке и жене, а из самой птицы, кроме грудинки под соусом - чучело сделать, продать там в музей, и всё такое, благо по своей работе чучельщика рыбак умел изготавливать приличные и стоящие очень много где красивые экспонаты.

Внезапно пёс прижал к голове уши и зарычал, роя правой лапой землю, мотая головой и подобравшись, готовый разорвать источник любого беспокойства на части, старик тоже насторожился и поднял утяжелённую стальным стержнем трость. Оба были готовы встретить врага, благо по этим районам столько непонятных людей шаталось и просто нетрезвых! И последние не заставили себя долго ждать: из-за кустов ежевики, горланя непристойные песни, вылез очень нетвёрдой походкой мужик с таким же товарищем и «розочкой» из толстой пивной бутылки. Судя по запаху, лучше никому не знать, какое в бутылке ранее было содержимое, о чём хором подумали и злющий бультерьер, и его более добрый хозяин. А, подумав, тут же решили буднично и без проблем прогнать обоих пропойц отсюда.

Иными словами, Рыбак час с лишним облаивал, громко рычал на взобравшегося на дерево мужика, резко протрезвевшего и потерявшего в зубах пса ботинок с куском штанины, а ещё немного сбросившего лишний вес за счёт внезапного же излечения от застарелого запора. Второй парень сообразил, что это не выход, и прыгнул в реку. Переплыл он её менее, чем за одну минуту, тоже протрезвев на месте. Не все бегуны-олимпийцы так умеют, завистливо вздохнул старый рыбак. За такую верную службу трезвости и порядку зверь получил от рыбака первого, а не второго пойманного на этом месте карася, благо смех не помешал рыбаку приманивать их, и не на червячков, но на полноценные кусочки рыбы же с птицей. Сам Рыбак, про что надо отдельно сказать, один раз резко прыгнул в воду, щелчком зубов не дав уйти соскользнувшей с крючка среднего размера рыбине, за что она по праву досталась ему же.

Порыбачив, оба довольные пошли домой, попутно наорав на бывшего пьяницу, но больше его не трогали. Наевшись рыбки и курочки с парой дворовых голубей, пёс бодро потрусил за хозяином прямиком домой, ведь день-то был таким насыщенным и мирным, а облаянный до бега со скоростью мотоцикла кот соседей и искусанная в неравном поединке дворовая псина были не в счёт. Нет, ну, правда! На копчёном говяжьем окороке клянусь!


Часть 3. Фантастика, указывающая на быль

Они пришли за своим

Узнать его было невозможно - лицо, обожжённое, обмороженное и порезанное, было забинтовано, виднелся лишь рот, тонкие трубки, уходившие в скрытый под повязками нос (или то, что от него осталось), и правый глаз. Глаз был открыт, но выглядел не более осмысленно, чем у плюшевого мишки. 
- Андрюшенька! - Нина Викторовна наклонилась над этим глазом, уставленным в белый потолок. - Сынок!
С помощью оптики можно было бы заметить, что зрачок чуть расширился, уловив изменение количества света. Но это было всё.
- Вот, посмотри, и Лиза к тебе пришла, - Сулакшина ухватила девушку за локоть и чуть не силой подтащила её к кровати.
- Андрей, - сказала Лиза. Собственный голос показался ей чужим. Впрочем, она уже понимала, что это бесполезно. Она больше не смотрела на страшный своей бессмысленностью глаз и забинтованное лицо; её взгляд скользнул ниже, на одеяло и потом на руки Андрея, пристёгнутые широкими лентами к кушетке.
Многочисленные бинты не могли скрыть, насколько изуродованы эти руки (на правой пришлось отнять четыре пальца, на левой три), но внимание Лизы привлекло не это. Руки чуть заметно двигались. Вот левая делает движение вперед, насколько позволяет лента, на какой-то момент застывает, потом медленно отодвигается назад и останавливается. Потом те же движения совершает правая рука. Потом снова левая...
Он всё ещё полз. 
Лиза поняла, что самая долгая ночь для Андрея не кончилась. И не кончится никогда.
Нестеренко Юрий Леонидович. Самая долгая ночь в году.


Чернота, которой нельзя подобрать имя, которую нельзя назвать никак, господствовала на этих безвидных просторах, в сравнении с которыми любые «астрономические» расстояния в миллиарды световых лет - ничто. Чернота эта не было мёртвой, нет. Она была куда глубже и этим создавала ощущение сна, глубже любой смерти и небытия. Так, словно бы небытие - лишь один уровень, один из самых поверхностных, а этот сон на очень-очень-очень много уровней глубже. Когда исчезает не только весь свет и движение, но и любая память, форма.

Правда, в этой черноте не было естественной формы, которая как-то отличалась от того хладного пустого мрака, в сравнении с которым бездонная чернота безвоздушного космоса в местечках без звёзд - ослепительно-белая, до невозможности раскалённая земля. Само наличие формы и материи было здесь неуместно, неправильно, как неуместен мыльный пузырь с газом внутри - в космосе.

И эта бездна без формы не могла быть освещена: сам свет в любой форме терял из-за пустоты всю энергию и не пролетал даже миллионную долю процента от диаметра такой вот области мироздания. Не было тут и вещества в любой форме, ведь падение общего уровня энергии по той же причине, что рассеивался свет, существование стабильных частиц также не было вообще возможно. Так что космос в областях между галактиками в сравнении с этим местом покажется твёрдым телом, прямо сплошным камнем.

Передача информации без носителя невозможна, а его отсутствие целиком блокировало этот процесс. Безвидная пустота хранила свои тайны надёжнее любого другого места. И времени тоже.

Вечный покой и сон, вот весь удел этого участка бытия. Или небытия, ведь там ничего нет.

Хотя не совсем ничего, это тоже оказалось правдой не до конца. Где-то в глубине такого «леса небытия» находилось необычное тело. Состоящее из многочисленных угловатых блоков и окружённое тёмно-серыми сгустками вроде тумана, оно было чёрным и казалось цельным. Как скульптура абстрактная, вырезанная кем-то давно и забытая им тут. Навсегда.

Впрочем, эти временные промежутки для кого-то коротки, а для кого-то велики. Для этого тела прошло не так уж и много времени. Оно оказалось механизмом, созданным для этого места.

Туман чуть потемнел до угольной черноты и начал двигаться, образуя вокруг «скульптуры» как бы оболочку, по форме её повторяющую. На ней время от времени появлялись и исчезали узоры, не похожие ни на что другое. И так длилось... сколько? Вряд ли кто-то даст точный ответ на этот вопрос.

Но вскоре туман посветлел, насколько это возможно в этом случае, и застыл снова. Он выполнил свою работу и снова уснул. Вместо него проснулся другой механизм: от одного угла всей конструкции вылетел бывший ранее его частью угловатый многогранник в тёмно-сером же тумане и вскоре скрылся в вечной тьме этих мест.

Красные узоры на бездонном буро-чёрном фоне, уходившие вдаль целыми «слоями», снова вспыхнули и начали пульсировать в ведомом лишь им одним ритме, меняющемся без всякой, казалось, системы. Но сон, длина которому велика для одних и коротка для других, снова завершился.

Машина, а это была именно машина, находившаяся с краю этого «леса небытия», начала сканировать окружающий мир. Получив нужные сведения, она снова погрузилась в сон.


Я не издохну пустым местом ради чужой выгоды!

Лучше быть недовольным мудрецом, чем довольным дураком; лучше быть недовольным Сократом, чем довольной свиньёй; потому что если дурак или свинья знают только свою сторону предмета, то мудрецу ведомы все его стороны. И поэтому лучше ошибаться вместе с Сократом, чем быть правым вместе со всеми.
Милль Д. С.

Самоподавление личности во имя ложно понятых коллективистских ценностей приводит к вырождению нации.
Хосе Ортега-и-Гассет.


Способ взросления морских ежей и звёзд ужасен: личинка и взрослая особь не один и тот же организм. Взрослая особь получается из эмбриона, быстро растушего в личинке и поедающего её заживо. Потом ещё живые, трепещущие остатки несчастной личинки растущий ёж или звезда отбрасывает прочь, как люди выкидывают старый носок. Без заботы о его дальнейшей судьбе.

Я плыву мимо вихря, который мне уже не преодолеть, истрепался хвостик совсем. А раньше я эти вихри и не заметил бы вовсе, но теперь приходится эти игры стихии обходить стороной. Да и сил нет преодолеть их, ибо почти нет питания, чтобы есть. Некогда, некогда. Лишь бы суметь донести до мелководья мой Груз, выполнить эту цель, ради которой я появился на свет!

Да, Груз даже стал расти, отнимая силы, не давая ни на миг остановиться, спать и просто отдохнуть. И цель моей жизни донести его до ближнего мелководья. А потом... выпустить его весь на дно морское, наружу. Да, это было во мне словно огнём написано, все мои действия от появления из икринки и до плавания к мелководью служили этому, великой Цели с большой буквы. Я чувствовал, уже скоро, мелководье недалеко, и мой Груз словно указывал мне направление, начинал оживать.

Тут я задумался мимоходом: а что же будет потом, после достижения Цели. Вот что мне делать дальше? Что будет со мной самим?

И ответ на этот животрепещущий вопрос пришёл очень быстро: мимо меня в течении проплыл истрёпанный сородич с начисто разорванным хвостом и телом, но без Груза. Он ещё шевелился, дёргался, но потеря крови была слишком большая, не спасти. Я узнал его, это был один из нас, спешивший к Цели быстрее других. Внезапно несколько других сородичей в том же состоянии проплыли мимо меня, подбираясь рыбами.

И тут, словно отвечая на это, Груз во мне поторопил, алчно заворочался, словно в нетерпении. Указывал плыть на отмель чуть поближе прочих.

Я понял всё от и до. Великая Цель была для всех нас гнусным обманом, а мы сами лишь временным транспортом и питанием были для Груза, который откровенно начинал во мне расправлять что-то острое. Вообще не заботясь, как больно его верному носителю. Точно, распороть изнутри и выбросить, как прочие Грузы - моих товарищей!

Торопившихся погибнуть, не зная, что их на самом деле ждёт.

Ненависть и жажда жизни во мне вспыхнули. Если вся твоя жизнь была обманом, то все интересы Груза и Цель больше не будут достигаться никак. Если Грузу всё равно, что мне конец при его освобождении, или, если он даже на что рассчитывает, вот ему вместо этого! Я повернул в открытое море, как бы всё заложенное в меня поведение ни пыталось этому помешать. Нет, природа нужна, чтобы я жил, а не для того, чтоб я умер пустым местом в пользу кого-то, кто даже не не узнает меня и никак не наградит! Стану безвестным рабом, убитым после потери полезности.

Довольно! Подавленное поганым рабством умение переваривать инородное тело проснулось, и с диким ужасом Груз стал мне пищей. Как я доволен, свобода ти жизнь теперь навсегда мои. И тут же съел мелкий комок планктона. Теперь не буду отказывать себе в отдыхе и еде. Это моя жизнь, и так будет всегда.

Нет, Груз, теперь ты не будешь процветать после меня. Или оба будем жить и от души пировать, или никто, одно из двух!

P. S. Именно личинки морских ежей и звёзд, которые могли питаться, и у которых внутри их тел в результате мутации не развились взрослые особи-убийцы, смогли в реальности остаться плавающими и дать начало позвоночным. Победили стадию смертника.
Часть 4. Кинообзоры и литературные обзоры

Ответ на странности

На мир таинственный духо;в,
Над этой бездной безымянной,
Покров наброшен златотканый
Высокой волею богов.
День – сей блистательный покров
День, земнородных оживленье,
Души болящей исцеленье,
Друг человеков и богов!
Но меркнет день – настала ночь.
Пришла – и, с мира рокового
Ткань благодатную покрова
Сорвав, отбрасывает прочь.
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ей и нами –
Вот отчего нам ночь страшна!
Тютчев Ф. И. День и ночь.


Жили-были дед да баба. И была у них Курочка Ряба. Снесла курочка яичко, да не простое - золотое. Дед бил - не разбил. Баба била - не разбила. А мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось. Плачет дед, плачет баба, и говорит им Курочка Ряба: «Не плачь, дед, не плачь, баба: снесу вам новое яичко не золотое, а простое!».

Эта сказка известна всем, трактовок уйма. Приведу самые значимые:
 1) дед и баба были такие глупые. что не оценили, то яйцо золотое, и просто хотели его разбить, как обычное.
 2) естественно, в сказке есть иносказание и «скрытый смысл» (любимая утка разных мошенников и искателей выгоды через дешёвую популярность, когда конкретно нечего сказать).
3) на то и сказка, чтоб учить детей золотые яйца не бить.

Все эти трактовки, как и многие исторические оценки, делаются с главной ошибкой всех историков и толкователей- оценка кого-то и чего-то без целостной оценки времени, в которое что-то происходило (написано, создано и пр.). Так вот, пытающиеся выставить крестьянина «тёмным и глупым» забывают, как тот жил. Дело в том, что тогда жили общиной или миром, как тогда это явление называли, а ввели такой порядок, чтобы все бунты и пр. неповиновение угнетающему классу легко подавлялись силами самих же односельчан, потому что за одного при общине отвечали все.

Истово поощрялись доносы и взаимные склоки, что сражу породило к «стукачам» особую ненависть. Отсюда и презрительно-агрессивное отношение к «выскочкам», и слежка друг за другом, за личной жизнью в частности. Поэтому при жестоком угнетении было так мало побегов и мятежей, мятежников и беглых задерживали и сдавали на жестокую расправу свои же односельчане, что рождало взаимную ненависть друг к другу.

У носителей такого менталитета семейные неурядицы и мелкое воровство становились нормой жизни. потому как за крупное могли выдать свои же, случайно увидевшие «золотое яичко» в доме у соседей. Кстати, и сам обычай гостеприимства и «соседства» тоже по той же причине появился, таким образом односельчане много знали о быте друг друга, что давало при удобном случае больше шансов на хороший донос на «выскочку». Взаимные подозрения и грызня мешала объединиться против угнетателя, что и родило так называемую разобщённость и вороватость, а высокие требования всех угнетателей родили так называемую «русскую лень», которая является таковой совершенно у всех народов, где долго насаждалась «общинность» или работодатели всегда требовали от работников сильно многого.

С вороватостью у всех таких народов то же самое, но из-за тотальной слежки от слишком дорогого «подарка» старались скорее избавляться за минимум выгоды (чтоб не «спалили»), отсюда и родилась поговорка «Не радуйся, дурак, удаче, пока фортуна ищет сдачи». То есть, от большого количества «халявы» избавлялись по максимуму быстро и тихо, но из-за тяжести жизни и голода (который пропал в той же России только после 1940-х годов, а в «передовых» США с Францией и после 1950-х) любовь к халяве и стяжательству по мелочи обязательно имеется у всех «общинников» (живущие общинами крестьяне стран Третьего мира, например, имеют «русские» черты ещё больше, чем наблюдается в России, если туристы не врут) из-за большего голода и необразованности.

Так что поведение деда и бабы становится очевидным и вполне здравым в реалиях того времени - избавиться от слишком дорогой халявы, которую им некуда сбыть и которая может принести одни проблемы, а плакали от того, что так и не смогли на этом нажиться. Поэтому не следует чваниться перед людьми прошлого. не поняв их мотивов и уклада жизни.


Уборщики древних осколков

1910 г. Прежде всего, бросаются в глаза небольшие административные расходы армии Франции. И это при том, что Франция управляет колониями, в данном случае колониальными войсками. Но именно низкие расходы на управление говорят о великолепной организации этого управления, когда не приходится тратить время на указания, уточнения, согласования, проверки и т.п., которые необходимо обеспечивать кадрами. Первая мировая это прекрасно доказала - французский порядок управления сравним разве что с германским.
Купцов Андрей. Миф о красном терроре.


В этом тексте я упомяну необычную тематику. Упоминаемую богато писателями в начале 20-го века и по инерции – в его конце. Тема «уборки старого» то есть, добивание того или нет, кто жил по старым заветам и либо был готов занять своё место на страницах истории, либо же отчаянно старым образом действий и мысли старался этого избежать и занять место в новом мире на его вершине.

Многие фильмы и книги показывают этот аспект, но мало кто заостряется на нём. Фильм «Герой-одиночка» 1994-го года с Брюсом Уиллисом, герой которого стрелял в бандитов двух конкурирующих ОПГ, однако… шериф нац. гвардии всё равно бы зачистил всё это место наглухо, про что он главному герою фильма и доложил. Произведения моего духовного учителя, Роберта Говарда, это «клише» показывают ещё яснее. Ведь, если разобраться, то почти все его персонажи за редкими исключениями встречают в качестве противников умирающие и обречённые на исчезновение в глубинах прошлого культуры, народы, организации.

Примеров есть у меня много.

Начнём с цикла про Конана-варвала от первого автора этого персонажа. В рассказе «Сплошь негодяи в доме» про Конана Багряный Жрец, которого боялось всё королевство Замора, даже без Конана всё равно был бы убит своим рабом-обезьяночеловеком Тхаком, и его вряд ли оставили после этого в живых. В «Железном демоне» демон из живого железа, могучий Косатраль Кель, был бессилен против ножа из метеоритного железа, и охранял его… лишь один огромный змей, а оживлённые им после нескольких веков смерти люди спали днём мёртвым сном и не могли бы помочь в охране ножа. Рано или поздно бы кто-то влиятельный воспользовался бы «надёжностью» такой вот охраны и достал бы этот нож, отвлекая отрядом фактических смертников от себя. И убил бы Косатраля Келя. Без Конана, опять-таки! Или завалил бы его камнями и землёй, чтоб тот не смог выбраться, нашёл бы нож… дальше ясно.

«Королева чёрного побережья» и «Сокровища Гвалура» - последний из крылатых вампиров из первого рассказа и обезьяноподобные свирепые слуги умершего пелишта Бит-Якина из второго – тоже доживавшие свой век и не имевшие будущего. Опять-таки, без Конана последний вампир бы всё равно умер, благо он был на грани смерти от старости, как и сами слуги Бит-Якина.

«Чёрная тень» и «Гвозди с красными шляпками», про вырождающиеся города Ксутал и Ксутохл соответственно. Население первого спит вечным сном от наркотиков, боится выйти наружу лишний раз, и их по одному пожирает демон Тауг. Второй город стал местом гражданской войны, и два оставшихся лагеря – Ксоталан и Техултли – уже не в состоянии поддерживать своё число, вырождаясь из поколение в поколение. Конан перебил население Ксутохла и немалое числа жителей Ксутала. Но они бы и так все в скором времени исчезли, без его участия!

«Чёрный омут» или «Бассейн чёрных дьяволов» - там, на затерянном острове доживали свой век человекоподобные демоны, и Конан добил их с командой пиратов всех до единого. Но они и так вымирали, без его действий!

Теперь забытое клише про потомков Чингисхана, которые захватывают влияние в трущобах и криминальных районах города. И тут в рассказах «Повелитель мёртвых» и «Чёрной книге», его сиквеле, крутой боксёр-мент Стивен Харрисон крушит очередного потомка Чингисхана, Эрлик-Хана. В самом рассказе указано, что планы захватить город через криминальные круги и поставить на все посты своих людей – обречённая затея, и рано или поздно против Эрлик-Хана, главного злодея обоих произведений, пришгла бы нац. гвардия, и начались бы зачистки а-ля сериал «Ликвидация» с Мошковым. Как против итальянской мафии в 1960-х, и это привело к тому, что добрых 30 лет в Италии о «братьях» никто не слышал. Цикл комиксов «Тень», с которого потом скопировали Бэтмэна, а также персонаж Мандарин от студии «Марвел», которые оба представлялись потомками Чингисхана – аналогично, их затея была обречена с самого начала.

«Долина сгинувших» и «Черви Земли», ряд других рассказов Говарда упоминает змеелюдей, бывших людьми, но из-за подземного образа жизни выродившиеся до полуживотного состояния и необратимо вымирающие на данный момент.

Соломон Кейн от того же автора и в той же степени – Джеймс Эллисон в реинкарнации воина-асира. Что они делают? Да то же самое! Встречают именно те самые «осколки прошлого», которые всё равно обречены исчезнуть. «Сад ужаса», «Долина червя», «Луна черепов», «Хозяин судьбы», «Замок дьявола», «Ужас пирамиды», «Крылья в ночи», «Дети Ашшура» - везде герои встречают реликты прошлого, которые успешно уничтожают. Которые и так доживали свой последний век.

Примеры по очерёдности рассказов в абзаце ранее. Крылатый человек с садом цветов-кровососов, сам последний из рода, демон-червь и его мохнатый музыкант-прислужник, вырождающиеся атланты-полукровки из Африки, оживший после многих тысяч лет сна атлант Катулос с его армией сплошь из сектантов и бандитов, сошедший с ума барон-садист фон Сталер из разрушающегося замка с дюжиной воинов-телохранителей, древний ужас из заброшенной пирамиды, умирающий род крылатых людей аккана, они же гарпии. Даже последний (!) ассирийский город Нинн с воинами-ассирийцами при мечах и доспехах, который ещё существует лишь из-за отсутствия огнестрела и профессиональной армии у соседей, и которая всё равно рано или поздно придёт и помножит их на ноль. Как и «армию» Катулоса, атлантов, демона-червя, фон Сталера, Мандарина и всех прочих.

Понимаете мысль? По сути, во всех случаях главный герой по факту не особо и нужен! Он делает лишь то, что итак бы случилось без него, хоть и позже! Подметает мир от осколков прошлого!

Кстати, это клише «главный герой, который не особо нужен, добивает итак обречённых», не только исторически показывают. Есть частый вариант, что герой «в настоящем» делает то же самое. Как «Индиана Джонс. В поисках утраченного Ковчега». Нацисты убились бы от Ковчег Завета и с помощью Индианы Джонса, и чуть позже – без неё. Вопрос, зачем нужен в фильме Индиана Джонс? И в «Армагедоне» том же астероид бы раздолбаоли ракетами, груженными кучей боеголовок и отправленные в один конец, но надо ж драму и Брюса Уиллиса показать, налаживание отношений с женихом дочери персонажа Уиллиса! Вот и показывает бредятину, хотя в реальности «бойскауты» тут совсем не нужны!

Более реалистично обыграно на примере зомби-апокалипсиса в фильме «Зомби по имени Шон». Как было бы на самом деле в таких случаях, прибывает армия и всех мертвяков уничтожает до последнего за несколько дней. А экскурсия в занюханный противочумный институт показала бредовость всего сюжета «Обители зла» и фильмов про эпидемию мега-вируса, где для каждого отсека, в отличие даже от реального ПЦР-бокса, нет своей вентиляции, а досмотра на предмет всего и вся не проводится! Это я к тому, насколько киношные «угрозы» неопасны на самом деле, и их давно уже нужные службы знают, как устранять.

 Часто герой в боевиках рискует жизнью, теряет родных и друзей, раскрывает заговоры и прочите сговоры, синдикаты, чьи участники… итак на «карандаше» у разных служб, и рано или поздно с ними разобрались бы и без героя! Но экшн же нужен для кинозрителей и читателей, а не «скучная» и более сложная реальность, вот авторы и придумывают реально лишнего главгероя!

Вот знаете, есть и такое клише. Избегать его или нет, решать вам.


Часть 5. Поэзия

Водопад сделок

Под землёй река шумит,
Точит русло из камней,
Воду плен земли томит,
В глыбе нет полёта ей

Прорвав стену кирпича,
Что заброшена веками,
И дала вмиг стрекача,
Водопад поёт шлепками

Рядом с этим водопадом
Под землёй базар стоял,
Не побитый даже градом
Каждый сделку заключал

Имя грому быстро дали,
Водопад Сделок отныне,
Так поток годами звали
Люди даже на чужбине.


Горячий воздух и высокое небо

На серой платформе,
От ветра свистящей,
В безумнейшей форме
Жар, в вое летящий.

Приносит страдания
Тем, кто всех жд;т,
И все в ожиданьях,
Когда дождь пойд;т

Лишь воздух горячий
Под сводом высоким
От нас воду прячет
С огромной осокой.

Пошёл дождь внезапно
Под бурым закатом,
Сонм туч косолапо
Гремит нам раскатом.


Замшелые врата

Останки от забытых всеми врат
Ржавеют под водой, мхом и зимой,
Так лучше всем уже во много крат,
И нам милее, прочь от них домой

Растёт лоза на позабытой глыбе,
Границы старые пропали уж давно,
С тех пор мир встал весь дыбом.
Начало старое, погибло вмиг оно.

Оттуда раньше шли напасти, беды,
Ходить туда - в ловушку угодить,
Теперь не омрачат они наши победы,
Распад - его нам надо победить!

Без дна и окончания были провалы,
Посмотришь, и затянет враз навек.
И, чтоб предотвратить духа обвалы,
Знать много должен каждый человек.


Любимая медсестрёнка

Не отходи никогда от меня,
Милая, будь век со мной!
Не могу без тебя я и дня,
И без капельницы ночной

Ближе друг к другу, чем мы,
Ближе совсем уж не быть;
Вместе сердца и умы,
Мы уж умеем любить.

Пенсия нам для досуга,
Кефир наливаешь весь мне,
Ты мне любовь и подруга,
Всегда физраствор на стене

Если ты смотришь за мной,
Ночь к ночи и день ото дня,
Мне так отрадно с тобой:
Не отходи от меня!


Море бесконечное

Причина предопределяёт всё,
Эпохи, все мгновения навек.
Змей гибкий, яростный осёл,
Пред тем равны, как человек

Нет исключений перед роком,
Нет ему избранных и низких,
В капкан легко и ненароком
Попасть, соблазн ведь близко

Все исключения - один обман,
Все думают они, что выше мира,
В итоге клад один всем дан
Играет по ним грустно лира

Судьбу не обмануть, себя
Загонишь лишь в ложь грёз,
Останешься, мир не любя,
Прольёшь от боли уйму слёз.


Морская бездна

О, Гагра, город детства моего,
Противоречий полон и загадок,
Не позабыть мне никогда его,
И всякому, кто на такое падок

Рассветный бриз и солнце будят
Идти смотреть на блеск природы
И всем увидеть есть, что будет
В любое время,при любой погоде

Море и горы, вместе просторай,
Природа здесь для человека вся,
Всё осмотри там, изучи, дерзай!

Найти тут вдохновение несложно
Для песен с воспеванием природы,
А чтить её всегда нужно и можно!


Пустынная песня

Родились народы, расти они стали
И строить до неба роскошные храмы.
От лишних утех к злу-пороку пристали,
И стали дочурки слабее, чем мамы.

Шли годы, пороки те стали сильнее,
И праведных гнали из сёл восвояси,
Стали они лишь мрачнее, грустнее,
Итог им жестокости был чётко ясен.

И ждать не заставил, один за одним
В прах шли те народы, кричали они.
За праведных мстила сама судьба им
Порочно грешил? Теперь уж не стони!

Смех резкий отмщённых везде зазвучал
Над прахом жестоких и жалких людей
Кто пьяным собратьев грехам научал,
Спасенья не будет от рока нигде!


Розы-сабли

Стонут розы, алы сабли,
От жестокости и шторма,
По земле елозят грабли,
Не найти деревне корма

Оскудел грунт, посерел,
Плодородный слой погиб,
Амбар полностью сгорел,
Несъедобен старый гриб.

Кто куда с деревни ехал,
Все стремились в города.
Самый страшный неумеха.
На такси прочь навсегда

Но остались розы-сабли,
Сад земной стал сиротой,
Заросли кустами грабли,
Больше нет деревни той.


Сад древности

Пробудился древний воин
От жестоких долгих снов,
Обогнул сонм из промоин,
Лес ему стал совсем нов

Где росли дубы и клёны,
Лишь кусты одни обильны,
А растут теперь паслёны,
Расцветают ярко, сильно

Вместо крупных и ужасных
Тварей древности глубокой
Много маленьких, опасных,
Вот, сидят три под осокой

Вздохнул воин, понял всё,
Старый трон погиб навеки,
Жизнь всегда в себе несёт,
Всё, что ей смежает веки.


Счастье спокойной тьмы

Небо цвета стали дарят всем покой
Без суеты пустопорожней, тщетной,
Дарит влажный ветер щедрою рукой
Картине быть из снов великолепной!

Вот речка под горой течёт без шума,
Замшелый склон с собою дополняя,
Не отвлечётся от рожденья тут дума,
Родится чистой, мир весь наполняя.

Так воды речки той бегут в пещеру,
Накрытой сверху одинокой глыбой,
Воздух осени туда приходит в меру,
Не разорван входом он, как дыбой.

Вся речка та полна креветок юрких,
Им тоже нравится покой и тишина,
Да, не летают там крикливо щурки,
Покой и тишь, везде там лишь она.

Покой тот скоро разделить пришёл
Беглец из мира бестолковой спешки,
Упрямо он искал и вскорости нашёл,
Тут нет излишеств, короля и пешки!

Он жил тут долго, тихий день за днём
И не нуждался даже в чём-то лишнем,
Покоем услаждался, дело было в нём,
И помнил лепестки цветущей вишни.

Прожил всю жизнь и не жалел о том,
Что делал, и пещера для него навеки.
Река вокруг да заводи - вот его дом,
Вечером спокойно закрывались веки.

Вот раз насытился он и уплыл во тьму,
В пещере на подушечке из мха уснул,
Тревоги не было его довольному уму,
И спину свою старый утконос не гнул.

Да, он сбежал из прудика от богачей,
Которые его купили, коллекционеры,
И в речке снова стал пловец ничей,
Не коснулись его больше эти сферы.

Он пойман был совсем не молодой,
С седыми лапами, пушистым телом,
Поймал его охотник с чистой бородой,
На чёрном рынке продал и был в белом.

Креветок много в той пещере ему было
Незачем бродить за тридевять земель,
Рыбок в воды те немножечко заплыло,
Не нужен тщетных путешествий хмель.

Наружу плыл, волнами тихими любуясь,
Поплавать вволю среди свежих вод,
Нет хищников, живи сам, не волнуясь,
Что кто-то съест, и так четвёртый год.

Зима, и речку ту сковал чистейший лёд,
Во тьме пещеры умер старый рыболов,
И мумию его никто подавно не найдёт,
Он жил последний год без суеты оков.


Часть 6. Драматические рассказы

Несахарный Робинзон

В зависимости от уровня нарушения действия вазопрессина различают несколько типов несахарного диабета: при центральном (нейрогенном) несахарном диабете нарушение возникает на уровне синтеза вазопрессина, либо на уровне секреции антидиуретического гормона гипофизом в кровь (проба с сухоядением приводит к быстрому развитию обезвоживания); при почечном (нефрогенном) - нарушение (тубулопатия) происходит на уровне восприятия антидиуретического гормона клетками дистальных отделов канальцев нефрона (проба с сухоядением приводит к быстрому развитию обезвоживания).
Халимова З. Ю., Урманова Ю. М., Алиева Д. А., Каримова М. М., Насырова Х. К., Ходжаева Ф. С., Бобоходжаева Ш. А. Распространенность, факторы риска и осложения несахарного диабета в Республике Узбекистан // Международный эндокринологический журнал. - 2013. - № 7 (55). - С. 21.


Солнце было высоко, как всегда в полдень на этом безвестном, всеми забытом островке. Пекло очень сильно, и даже сильный ветер с открытого океана лишь усиливал ощущение печки с раскрытой дверцей. Обрывки надувной лодки, которая понабралась воды при позавчерашнем шторме, очень пригодились на крышу для шалаша. Да, именно я под ударами волн был выброшен на этот дикий пляж из колкого вулканического песка, и от участи лодки спасло лишь наличие спасательного жилета и костюма в целом. Он принял на себя острые обломки рифа, и сам я отделался лишь шрамом на лице. Но шрамы украшают, а шмары укрощают, говорят многие, так что не беда. Саму рану я обработал антисептиком из аптечки, которую нашёл в своём спасательном ободранном в хлам костюме. Заживёт, хоть и очень, до неприятного медленно. Лишь бы за это время не подхватить заразу и не умереть от заражения, вот это меня тревожило больше всего.

Почему не тревожили типовые для ждущих поисковой команды «робинзонов» проблемы с водой и пищей на островке длиной с севера на юг в километр, а шириной в 700 метров, где-то, без рек и прудов? Я забыл вам сказать, что давно страдаю одним нехорошим заболеванием, а именно несахарным диабетом 2-го типа, нефрогенным. Это, когда твои почки не могут удерживать соль и часто кальций, и он вымывается в разы сильнее, чем у здорового человека. Итог: чтобы просто нормально жить, надо пить втрое больше средней нормы. И да, подсаливать воду, даже добавлять извести иногда пару крупинок. Иначе мучительная смерть от нехватки соли в организме, а от соли зависим мы так же сильно, как от... воды!

Но сахарный и несахарный диабет - вещи взаимоисключающие, один вид диабета спасает от другого надёжно, правда оба имеют побочный эффект. Очень низкую заживляемость ран и повышенный воспалительный процесс с нагноением при слабом иммунитете. Так что шансов выжить с одной стороны было очень немного, меньше среднего, а с другой - совсем наоборот. Нет привычной для попавших в такую беду проблемы жажды. Я с удовольствием сделал из угла лодки как бы чашку, фильтровал через рубашку прямо в неё солёную океанскую воду и пил её без риска «убить» почки, как было бы у обычного человека в такой ситуации, хахаха!



Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия за донат. Пишите е-мейл, пришлю на почту, моя почта dartkatalpa@gmail.com