Вкус Солнца

 А вы знаете какое солнце на вкус? Нет!? А хотели бы? Вы мне скажите: «Какая глупость! Солнце не имеет вкуса!» Да?! А вы пробовали?
 Оно ведь такое яркое, сочное, похожее на большой апельсин. Вот оно висит прямо перед вами, чуть-чуть касаясь краешка земли, и если вы сейчас не успеете протянуть руку и схватить этот солнечный плод, то вы никогда не узнаете вкус СОЛНЦА! Никто и никогда не узнает вкус солнечного круга. Ну, а все- таки…тот, кто вкусил этот запретный плод умирал мгновенно или долго и мучительно. Солнце выжжет вас изнутри.      Вы будете мучиться, но ни рентген, ни один из докторов не сможет вам помочь. Так что не рискуйте, не трогайте этот запретный плод. Оно ведь единственное и другого у вас не будет, поэтому не стоит рисковать и пробовать солнце на вкус. Пусть светит и радует людей.
 Какой красивый восход. Солнце только проснулось, оно еще не такое яркое, от его света еще не нужно прикрывать глаза. Утро обещает быть светлым, чистым, без хмурых туч и ветра.
Как хорошо в эти утренние часы мчатся по шоссе, когда машин практически нет на всем протяжении дороги. Можно выжимать из машины все соки. Хочешь 120 км или лучше все 160.
               
- Хорошо, как же хорошо! Вот только бы успеть до того, как солнце оторвется от горизонта, тогда она не успеет соединиться с ним, а они должны быть неделимы – Солнце и Солнышко! Хорошо, что рядом нет никого, так и думается легче, ничего тебя не отвлекает, и напрягаться не надо, что кто-то помешает твоей поездке. Летишь себе и летишь.  Хорошо!
Голова чиста и свежа, и, только мысли о далеком прошлом не дают покоя.
                1.
   Жила- была девочка, не красавица, худышка с курносым носиком. Толстые косы радовали своим необычайным перевоплощением. Вроде как русые, но только солнечный лучик запутается в волосах, как золотые искорки сразу начинают притягивает взгляд прохожих.
  Училась старательно. Звезд с неба не хватала, но и отстающей никогда не была.   Чаще всего в дневнике были четверки и пятерки, кроме геометрии и английского. Эти предметы давались с большим трудом.
- Ну, зачем мне эта геометрия? Что я в жизни буду с ней делать? Ну, я понимаю – инглиш мне может и пригодится, а эти скучные формулы никак в моей голове не укладываются – думала девчонка, намывая грязные заплеванные ступеньки подъезда.
- Надо окно помыть между этажами – глядя на пыльное, засиженное мухами, окно, - твердо решила она.

  Вода в ведре остыла и от этого руки стали замерзать. Нужно сходить набрать чистой, теплой воды, но таскать полное ведро было тяжело.
  Она отжала тряпку, протерла последнюю ступеньку, выпрямилась. Тыльной стороной ладони смахнула волосы, которые лезли в глаза из-за растрепанных кос.
- Ну, кажется все! Чисто! - Облегченно выдохнула молоденькая уборщица, которой на данный день было всего 14 лет.
 - Через несколько дней соберу с соседей деньги за уборку подъезда и куплю себе к лету босоножки за двадцать рублей, только бы мамка не нашла  деньги. Старые босоножки были малы и на них давно потрескалась кожа.
  Милка однажды догадалась покрасить их белой краской, которую выпросила у маляров. Они делали в подъезде ремонт и белой краской красили рамы окна.
  Но время беспощадно, близилось лето, а босоножки облезли окончательно, и нога в них уже помещалась с большим трудом.
  Девчонка вышла на ступеньки крыльца, несколько раз взболтала ведро и уверенным движение вылила грязную воду на улицу.
- Так, а теперь уроки надо сделать, а потом книгу дочитать, - напомнила сама себе Милка.

 Раскрытая книга ждала ее на письменном столе. Книги были ее богатством. Отец не жалел на них денег и каждый раз радовал дочь новой книгой. Мать книги не любила и злясь на отца за такое расточительство, собирала книги и сдавала их в магазин. Позже она привыкла к чудачествам мужа и книги стали пополнять стеллажи в Милкиной комнате.
 Руки сильно озябли, и она долго их грела на чугунной батарее. Из кухни доносился запах жаренной картошки и лука. Мать готовила ужин. Скоро отец должен прийти с работы.

- Милка, ты квас отцу купила?
- Купила, мам. В холодильнике.
- А че ты ее как корову зовешь, она такая у тебя худущая, - спросила соседка, которая пришла попросить картошки для супа, да так и осталась поболтать, да и поесть на халяву жаренной картошки, и полакомиться хрустящей капусткой, которую мать солила с запасом на всю зиму.
- А как ее еще называть, Милана? Не велика барыня. Лебедь умирающий. Сорок  килограмм, а не корова. Вон у Ирки у твоей ляхи, так ляхи, а эта дохлятина не жрет ничего, - резко ответила мать и шмякнула на тарелку большую порцию жаренной картошки. – Угощайся!
  Милка ждала, что мать и ее позовет к столу, но это было безнадежное желание.     Семья никогда не садилась за стол одновременно.
Девчонка сходила в ванную, вымыла руки, и демонстративно зашла на кухню. Набрала в алюминиевою кружку холодной воды из-под крана и сделала несколько глотков. В животе урчало от голода, но мать не обращала на дочь никакого внимания.

- Самогонку будешь? – спросила она соседку.
- Наливай! – с радостью согласилась тетя Шура. – У тебя самогонка как слеза.
- Да, - подтвердила мать и вылила несколько капель на пол. Поднеся спичку, она залюбовалась синим пламенем.
- Моя самогонка лучшая во всем районе.
- Верно, - согласилась соседка.
- Ну, будем, - и обе женщины залпом выпили по стопке чистейшего самогона.
Хлопнула дверь. Отец пришел с работы. Открыв холодильник, он жадно пил квас.
- Ванька, иди картошку есть, пока не остыла, – крикнула мать с кухни, пока отец переодевался в комнате. 
 Отец прошел на кухню, вытащил из-под стола стул и присел около соседки. Мать тут же налила ему стопку самогонки.
 - Как слеза, - повторила мать, и они втроем выпили эту вонючую жидкость.
Уроки делались с трудом. В животе урчало, голова кружилась. Милка легла на кровать и поджала ноги. Немного стало полегче. Она все ждала, когда ее позовут к столу, но этого не случилось.
 Так голодная она и уснула.
 
                2.
  Собираясь утром в школу, она умылась, заплела косы и заглянула на кухню. Пахло перегаром, кислой капустой и луком. Из еды был только хлеб. Преодолевая тошноту, Милка отрезала кусок хлеба, сбрызнула его водой, а сверху насыпала сахара и стала жадно жевать этот «бутерброд».
- Блин, придется опять кухню отмывать после уроков. Она приоткрыла форточку, чтоб выветривать этот ненавистный запах.
  Тихо, чтоб не разбудить родителей она надела старенькое пальто и прикрыв дверь вышла на улицу.
  В школе она с нетерпеньем ждала большой перемены. Есть хотелось ужасно сильно, но, когда прозвенел звонок она не смогла быстро соскочить с места, как делали ее одноклассники. В глазах был туман и ватная слабость в ногах.
  В столовой стояли накрытые столы и ребятня, хохоча и перекидываясь шуточками о еде – «Щи, хоть рубашки полощи!».
 Еда была хоть и не всегда вкусной, но растущий организм поглощал и эту нехитрую стряпню с неимоверной скорость, так как перемена была всего на пять минут больше обычной.

 Милка обошла стол, но свободного блюда нигде не было. Она обошла второй стол, где обедал параллельный класс, но и там все тарелки были разобраны.
Стесняясь своего положения, она подошла к учительнице.
- Мне порции не хватило, - еле слышно произнесла она.
- А ты платила в этом месяце? - строго спросила Вера Петровна.
- Да, я лично вам деньги сдавала.
- Ладно, в классе посмотрю, - ответила учительница и направилась к окошку раздачи. Просунув голову в приоткрытые створки, она крикнула что-то повару.
- Нет, - ответила повариха грубым голосом, - Двадцать пять порций было выдано. Я сама считала. Может кто две порции съел? Давайте я чаю вам налью.
 Грузная повариха обтерла фартуком поварешку, зачерпнула из бака остатки чая и подала учительнице.
- На, пей, - протянув стакан Милке, произнесла Вера Петровна.

  Милка взяла граненный стакан. Сделала глоток и сразу тошнота поступила к горлу.
 Чай был холодный, не сладкий, с запахом борща и мокрой прелой тряпки.  Поставив стакан на край стола, и, зажав рот руками, девчонка выбежала из столовой и метнулась в туалет.
 В классе учительница заглянула в свою тетрадь, удостоверилась, что деньги за питание ученица сдавала. Тяжело вздохнув, она обвела класс недовольным взглядом, начала урок.
 Милка сидела в полуобморочном состоянии. Голова отказывалась что-то в себя принимать, а живот предательски, чуть ли не на весь класс, урчал от голода.

                3.

  Дома, кое-как раздевшись она легла на кровать и поджала ноги к животу. Так чтобы не было слышно, как внутри все урчит.
  Проснулась она от маминого голоса.
- Че, дрыхнишь, а кто подъезд будет убирать?
- Ма, у меня живот болит, - простонала Милка.
- Че, сильно болит?
- Сильно.
- Так не жрешь ничего, - констатировала мать. – Иди борща поешь, там на плите.
- Не могу, больно очень и тошнит.
- Вань, вызови скорую. Может у нее аппендицит?
  Отец любящими глазами посмотрел на бледную дочь и бережно погладит ее по голове.
- Потерпи, солнышко, я сейчас.
   Скорая приехала через десять минут. Врач внимательно осмотрел девочку.
- Нет у нее никакого аппендицита. Это голодный спазм. Вы, чего девчонку совсем не кормите, балерина что - ли?
- Да нормально мы питаемся, - ответила мать. - Вон полную кастрюлю борща наварила, так она его не ест. Там лук, а ее от него рвет.
- Ну, так кашки сварите жиденькой, - посоветовал врач, - А то и до гастрита недалеко, а там и язву можно заработать. Манка – то у вас есть в доме? – поинтересовался врач.
- Вань, сбегай купи манки и молока, - громко крикнула мать отцу, который сидел на кухне и читал газету.

   Мать сварила манную кашу и подала Милке тарелку с кашей прямо в постель.
   Руки у дочки тряслись и она, чтоб не пролить кашу прижала тарелку к груди, и сидя на кровати попыталась съесть кашу.
  Каша вернулась обратно в тарелку.
- Ну, чего не ешь? - спросила мать войдя в комнату. - Может тебя с ложки покормить? Лебедь ты наш, умирающий.
- Мам, она рыбой пахнет.
- Ну, чего ты выдумываешь, ничем она не пахнет, - Мать демонстративно понюхала кашу, – Ничем она не пахнет, ешь кому говорю.
- Не могу, она и на вкус рыбная.
- Ванька, слышь, иди сюда. Кашу понюхай.
  Отец отложил газету и взял из рук Милки тарелку с кашей.
- Мань, она и в правду пахнет рыбой, - констатировал отец. – Ты после ухи кастрюлю видно не мыла.
- Да сполоснула ее холодной водой, - недовольно проворчала мать и унесла тарелку на кухню. Вернулась она с хлебом и паштетом из ливерной колбасы.

   Кое-как затолкнув в себя кусок хлеба, Милка уснула. Ночью живот запел привычную для себя песню и девчонка, ступаю по холодным половицам старого трехэтажного дома, прошла на кухню.
   Из еды не было ничего, кроме недоеденного борща в тарелке. Жидкость покрылась крупными крупинками жира, но Милка, с отвращением проглатывала эту пищу, закрыв глаза, чтоб не стошнило от кусков недоваренной капусты и лука.

                4.