Как выявить ошибки экспертов

Заключение эксперта является основным видом доказательств, получаемых посредством применения специальных знаний. Несмотря на то, что доказательства не имеют для суда заранее установленной силы (ч.2 ст.17 УПК РФ, ч.2 ст. 67 ГПК РФ), тем не менее, в тех случаях, когда для получения сведений о фактах и обстоятельствах по делу требуется проведение исследований и получение заключения по вопросам, требующим специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла, никакой иной вид доказательств не может заменить заключения эксперта.
Для ответа на вопросы, поставленные судом (дознавателем, следователем, нотариусом), эксперт обязан провести исследования объективно, на строго научной и практической основе, в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном объёме. Заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных (ст. 8 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»).
Экспертизу, как самостоятельную форму применения специальных знаний, определяет совокупность признаков:
- процессуальная форма экспертного исследования;
- значимость для органов предварительного расследования и суда устанавливаемого фактического обстоятельства;
-  применение допустимых методов исследования компетентными специалистами; -  научная и фактическая обоснованность выводов в экспертном заключении.
Законы развития свидетельствуют об ускорении развития науки в условиях научно-технического прогресса. Поэтому, как бы ни был широк кругозор юриста (дознавателя, следователя, судьи, нотариуса, адвоката), он не может охватывать всего спектра существующих научных знаний. Решить задачи установления элементов предмета доказывания посредством применения специальных знаний при исследовании фактических обстоятельств юристу помогают эксперт и специалист, которые являются проводниками специальных знаний различных отраслей науки в уголовном процессе.
К государственным экспертам законом предъявляются четкие требования: «Государственные судебно-экспертные учреждения одного и того же профиля осуществляют деятельность по организации и производству судебной экспертизы на основе единого научно-методического подхода к экспертной практике, профессиональной подготовке и специализации экспертов» (ст. 11 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»).
В соответствии с нормами процессуального законодательства Российской Федерации судебная экспертиза может производиться вне государственных судебно-экспертных учреждений лицами, обладающими специальными знаниями в области науки, техники, искусства или ремесла, но не являющимися государственными судебными экспертами.
Как следует из положения статьи 41 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», на судебно-экспертную деятельность лиц, не являющихся государственными судебными экспертами, распространяется действие статей 2, 4, 6 - 8, 16 и 17, части второй статьи 18, статей 24 и 25 настоящего Федерального закона.
Но даже наличие необходимого уровня специальной подготовки, обеспечения необходимым оборудованием и методическим сопровождением не гарантирует эксперта от совершения ошибок. Экспертные ошибки - это не соответствующие объективной действительности суждение эксперта или его действия, не приводящие к цели экспертного исследования, являющиеся результатом добросовестного заблуждения [1].
Цена экспертной ошибки высока: ошибка эксперта превращается в следственную и судебную ошибку. Попытки классифицировать экспертные ошибки по различным основаниям предпринимаются регулярно.
В основе любой классификации лежат сущностные и содержательные признаки компонентов классификации. Автор любой классификации всегда сталкивается с проблемой, которую очень точно выразил один из литературных персонажей: «Нельзя объять необъятное». Тем не менее, обойтись без классификации невозможно, поскольку она упорядочивает все многообразие объектов, явлений и вопросов, формируя устойчивые группы по сходному основанию. Одна из последних классификаций экспертных ошибок дана Россинской Е.Р. и Галяшиной Е.И. [7].
Все экспертные ошибки можно разделить на три класса:
1. Ошибки процессуального характера:
- нарушение экспертом процессуального режима и процедуры производства экспертизы;
- выход эксперта за пределы своей компетенции;
- выражение экспертной инициативы в непредусмотренных законом формах;
- самостоятельное собирание материалов и объектов экспертизы;
- обоснование выводов материалами дела, а не результатами исследования;
- осуществление несанкционированных судом (следователем) контактов с заинтересованными лицами;
- принятие поручения на производство экспертизы и материалов от неуполномоченных лиц;
- несоблюдение процессуальных требований к заключению эксперта (в том числе отсутствие в заключении необходимых по закону реквизитов).
2. Гносеологические ошибки (ошибки познания):
- логические ошибки;
- фактические  (предметные) ошибки.
3. Деятельностные (операционные) ошибки:
- нарушении предписанной последовательности процедур;
- неправильное использовании средств исследования;
- использовании непригодных технических и иных средств исследования;
- получении недоброкачественного сравнительного материала;
- отсутствие разработанной и апробированной методики;
- несовершенство используемой экспертной методики;
- применение ошибочно рекомендованных методов;
- применение методов, находящихся в стадии экспериментальной разработки;
- применение неисправного оборудования;
- использование методов и приборов, не обладающих достаточной чувствительностью или разрешающей способностью;
- использование для измерений физических величин приборов, не относящихся к сертифицированными средствам измерений;
- применение непроверенных средств измерений и эталонов;
- использование неаттестованных методик измерений физических величин;
- использование неправильных математических моделей и компьютерных программ;
- применение нелицензионных программ для ЭВМ;
- отсутствие полных данных, характеризующих идентификационную и диагностическую значимость признаков, устойчивость их отображений в следах и др.
К субъективным причинам экспертных ошибок авторы относят:
- профессиональную некомпетентность эксперта:
- незнание современных экспертных методик;
- неумение пользоваться теми или иными техническими средствами, инструментами;
- неприменение рекомендованного метода, оптимального для данной экспертной ситуации;
- неправильная оценка идентификационной значимости признаков, результатов, полученных другими членами комиссии при производстве комплексной экспертизы и т.д.;
- неполноту или односторонность исследования;
- пренебрежение правилами и условиями применения методик экспертного исследования и технических средств;
- профессиональные упущения эксперта: небрежность, неаккуратность, поверхностное производство исследования, пренебрежение методическими рекомендациями, правилами пользованиями техническими средствами и приборами, неполное выявление существенных признаков объекта; использование не всех известных эксперту методов исследования, игнорирование тех или иных свойств объектов или их взаимозависимости;
- дефекты или недостаточная острота органов чувств эксперта: зрения, слуха и т. д.;
- неординарное психологическое состояние эксперта или его измененное сознание, например, вследствие болезни, переутомления, стресса, тревоги, эмоционального или психического напряжения, поспешности;
- характерологические свойства личности эксперта (неуверенность в своих знаниях, повышенная внушаемость, мнительность, конформизм или, наоборот, излишняя самоуверенность, амбициозность, пренебрежение мнением коллег);
- психоэмоциональные свойства эксперта (темперамент, психологическая устойчивость, волевые качества, мотивационные установки и т.д.);
- стремление проявить экспертную инициативу без достаточных к тому оснований, утвердить свой приоритет в применении нетривиальных методов и оригинальных решений экспертной задачи, отличиться новизной и дерзостью решения, самобытностью суждений и неординарностью выводов;
-логические дефекты умозаключений эксперта;
-дефекты в организации и планировании экспертного исследования.
Классифицируемые группы экспертных ошибок, являются открытыми, поскольку невозможно перечислить все варианты ошибок, допускаемых экспертами и субъектами, назначающими экспертизу.
К процессуальным ошибкам, допускаемым следователем (дознавателем, судьёй, судом) можно отнести:
- постановку перед экспертом вопросов, не входящих в его профессиональную компетенцию;
- постановку перед экспертом правовых вопросов, связанных с оценкой деяния;
- представление эксперту в качестве объектов исследования копий документов либо производных доказательств (например, описаний рентгенограмм вместо самих рентгеновских снимков);
- представление эксперту всех материалов дела вместо необходимых документов;
- предоставление эксперту возможности самому получить объекты исследования и т.п.
  Одним из сложных видов судебной экспертизы в уголовном и гражданском судопроизводстве является экспертиза по делам, связанным с ненадлежащим оказанием медицинской помощи.
Объективная сторона преступления выражается в действии либо в бездействии медицинского работника, являющимся причиной наступления смерти человека, либо причинения тяжкого вреда здоровью. Субъект преступления – медицинский работник, при этом, нарушает установленные правила: должностные инструкции, клинические рекомендации, порядки, стандарты диагностики и лечения.
Перекладывая на экспертов обязанность установления причинно-следственной связи между деянием медицинского работника и преступными последствиями, следователь или суд, фактически требуют от эксперта дать правовую оценку действиям медицинского работника!
Порядок решения экспертной задачи, связанной с установлением причинно-следственных связей по факту неоказания или ненадлежащего оказания медицинской помощи установлен экспертной методикой: «Порядок проведения судебно-медицинской экспертизы и установления причинно-следственных связей по факту неоказания или ненадлежащего оказания медицинской помощи: Методические рекомендации / Андрей Валентинович Ковалев. — М.: ФГБУ «РЦСМЭ», 2017. — 2-e изд., перераб. и дополн. — 29 с.». Указанный порядок предписывает эксперту устанавливать устанавливать причинно-следственную связь только между ДЕЙСТВИЯМИ врача и неблагоприятными последствиями оказания медицинской помощи. В случаях постановки вопросов правового характера, требующих установления причинно-следственной связи между БЕЗДЕЙСТВИЕМ врача и неблагоприятным исходом, судебно-медицинский эксперт должен воздержаться от ответа на поставленный вопрос и составить мотивированное письменное сообщение о невозможности дать заключение.
Предписание таких действий эксперта прямо связано с положением:
- п.4 ч.3 ст. 57 УПК РФ, согласно которому, эксперт вправе давать заключение в пределах своей компетенции, в том числе по вопросам, хотя и не поставленным в постановлении о назначении судебной экспертизы, но имеющим отношение к предмету экспертного исследования;
- ст.16 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации", согласно которой, эксперт обязан составить мотивированное письменное сообщение о невозможности дать заключение и направить данное сообщение в орган или лицу, которые назначили судебную экспертизу, если поставленные вопросы выходят за пределы специальных знаний эксперта, объекты исследований и материалы дела непригодны или недостаточны для проведения исследований и дачи заключения и эксперту отказано в их дополнении, современный уровень развития науки не позволяет ответить на поставленные вопросы.
В соответствии с Приказом Минтруда России от 14.03.2018 N 144н "Об утверждении профессионального стандарта "Врач - судебно-медицинский эксперт"(Зарегистрировано в Минюсте России 05.04.2018 N 50642): «Необходимые умения: Устанавливать характер и локализацию повреждений на трупе; тяжесть вреда, причиненного здоровью; наличие причинной связи между повреждениями и наступлением смерти. Изучать, анализировать и интерпретировать результаты проведенной судебно-медицинской экспертизы (исследования) трупа в случаях смертельного исхода в медицинской организации. Устанавливать причину смерти, формулировать судебно-медицинский диагноз, выводы (заключение) судебно-медицинской экспертизы. Сопоставлять заключительный клинический и судебно-медицинский диагнозы, определять причины и категорию расхождения заключительного клинического и судебно-медицинского диагнозов».
Для ответа на вопрос о наличии или отсутствии причинно-следственной связи между бездействием медработника и летальным исходом судебно-медицинский эксперт должен выйти за пределы своих профессиональных знаний и выступить как юрист, дать оценку влияния нарушения медицинским работником предписаний нормативных документов, содержащих стандарты, порядки и клинические рекомендации. При этом, эксперт должен выйти за пределы своей профессиональной компетенции, предписывающей ему устанавливать наличие причинной связи лишь между повреждениями и наступлением смерти (Приказ Минтруда России от 14.03.2018 N 144н "Об утверждении профессионального стандарта "Врач - судебно-медицинский эксперт").
Отечественное законодательство не содержит иные нормативно-правовые акты, расширяющие компетенцию судебно-медицинского эксперта до возможности установления причинно-следственной связи между бездействием медицинского работника и наступившими неблагоприятными последствиями ненадлежащего оказания медицинской помощи.
Пленум Верховного Суда Российской Федерации в пункте 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2010 N 28 (ред. от 29.06.2021) "О судебной экспертизе по уголовным делам" указал: «Судам следует иметь в виду, что вопросы, поставленные перед экспертом, и заключение по ним не могут выходить за пределы его специальных знаний. Постановка перед экспертом правовых вопросов, связанных с оценкой деяния, разрешение которых относится к исключительной компетенции органа, осуществляющего расследование, прокурора, суда (например, что имело место - убийство или самоубийство), как не входящих в его компетенцию, не допускается. Перед экспертом не могут быть также поставлены вопросы по оценке достоверности показаний подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего или свидетеля, полученных в ходе производства допроса, очной ставки и иных следственных действий, в том числе с применением аудио- или видеозаписи, поскольку в соответствии со статьей 88 УПК РФ такая оценка относится к исключительной компетенции лиц, осуществляющих производство по уголовному делу. Полученное в суде, а также в ходе досудебного производства по уголовному делу заключение эксперта, содержащее выводы о юридической оценке деяния или о достоверности показаний допрошенных лиц, не может быть в этой части признано допустимым доказательством и положено в основу судебного решения по делу».
Следовательно, правовая оценка бездействия медицинского работника в случае с неблагоприятным исходом относится к процессуальной деятельности следователя и суда.
По заявлению гражданки Ш. о бездействии врачей одной из больниц г. Воронежа, повлекшем, по мнению заявителя,  смерть её сына от несвоевременно выявленной пневмонии, проверка сообщения о преступлении продолжалась больше года. Постановления об отказе в возбуждении уголовного дела выносились девять раз, а отменялись, как правило,  уже после обращения в суд с жалобой в порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ, на решение, принятое следователем.
За время затянувшейся проверки сообщения о преступлении было вынесено три решения Судебной коллегии по уголовным делам Воронежского областного суда, в двух из которых критике была подвергнута деятельность судей районного суда и правоохранительных органов, вынесены частные определения в адрес следователя, руководителя следственного отдела и прокурора. Уголовное дело было возбуждено спустя 1 год и 2 месяца со времени наступления смерти пациента. Судебная экспертиза, о необходимости производства которой более года говорилось и в жалобах заявителя, и в решениях судов на стадии проверки сообщения о преступлении,  была назначена только спустя более трех месяцев после возбуждения уголовного дела! И это при том, что преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 109 УК РФ, относится к преступлениям небольшой тяжести, срок давности уголовного преследования по которым составляет всего два года (ч. 2 ст. 15 УК РФ).
Эксперты не провели элементарного исследования гистологического материала, не изучили показания свидетелей-врачей, полученные после возбуждения уголовного дела, а ограничились только лишь поверхностным анализом сведений из исследовательской части Акта комиссионного судебно-медицинского исследо¬вания трупа гражданина Ш., который никакого отношения непосредственно к исследованию трупа не имеет, так как составлен уже спустя продолжительное время после похорон по материалам проверки. В результате эксперты связали причину смерти Ш. с пневмонией, а также указали на отсутствие причинно-следственной связи между действием врачей и смертью Ш.
После такого экспертного заключения следователю ничего не оставалось, как прекратить уголовное дело в связи с истечением срока давности уголовного преследования.
Задачи судебно-медицинской экспертизы и экспертизы качества медицинской помощи существенно отличаются (ст. 62 и ст. 64 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").
Экспертиза качества медицинской помощи проводится в целях выявления нарушений при оказании медицинской помощи, в том числе оценки своевременности ее оказания, правильности выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации, степени достижения запланированного результата (Часть 1 статьи 64 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации, 2011, N 48, ст. 6724; 2013, N 48, ст. 6165).
Между тем, зачастую, без предварительного проведения экспертизы качества медицинской помощи, в порядке судебно-медицинской экспертизы, эксперты, не имеющие специальной подготовке в области экспертизы качества медицинской помощи, пытаются отвечать на вопросы, которые не входят в их компетенцию.
В гражданском процессе, в отличие от уголовного, не требуется установления причинно-следственной связи между действием (бездействием) медработника и неблагоприятным исходом лечения пациента.
С учётом Пленума Верховного Суда Российской Федерации ( пункт 48 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2022 г. N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда", медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации"), в случаях если судом установлено, что:
- не были приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза;
- организация обследования и лечебного процесса не соответствовала установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения);
- выявленные дефекты оказания медицинской помощи повлияли на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения;
- выявленные нарушения повлияли на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.
 Подавляющее большинство судебных экспертиз в настоящее время проводится сотрудниками государственных судебных экспертных учреждений - специально подготовленными и аттестованными экспертами, поэтому, оценка достоверности заключения эксперта в ряде случаев носит чисто формальный характер.
Под экспертной методикой понимается научно обоснованная последовательность действий для решения конкретной (типовой) экспертной задачи, т.е. методика, в которой выражен обобщенный опыт решения типовой (часто встречающейся в практике) экспертной задачи, а ее содержание представляет собой совокупность основных данных об объектах исследования, экспертной задаче, оборудовании, материалах и способах ее решения.
В каждой экспертной методике указываются:
1) реквизиты — набор удостоверяющих ее данных;
2) структура — представленная в логической последовательности совокупность основных этапов ее реализации [8].
Практика показывает, что при оценке заключения эксперта суды всех звеньев используют универсальную трафаретную формулу: «Оснований сомневаться в заключениях экспертов не имеется, поскольку экспертизы проведены компетентными экспертами, предупрежденными об уголовной ответственности, имеющими высшее медицинское образование и достаточно большой стаж работы по специальности, сами заключения полностью соответствуют предъявляемым к ним законом, в том числе требованиям ст. 204 УПК РФ».
Несмотря на то, что в большинстве экспертных заключений не выполняются требования п. 9 ч. 1 ст. 204 УПК РФ об обязательном указании применённой экспертной методики, указанная формула позволяет судьям не прибегать к более тщательной проверке и оценке заключения эксперта.
Упрощенный подход к оценке заключения эксперта содержит потенциал судебной ошибки при вынесении итогового решения по делу, так как основан на полном доверии к эксперту и вере в его профессиональную безупречность при проведении исследования и формулировании выводов [4].
При оценке заключения эксперта, как одного из видов доказательств, обычно допускаются две крайности: слепая вера в непогрешимость экспертов, с одной стороны, и скептическое отношение к преимуществам заключения эксперта перед показаниями свидетелей, с другой.
Встречаются случаи, когда суд, решая вопрос  о давности и механизме образования телесных повреждений (кровоподтеков), предпочитает верить свидетелям, а не экспертам. Приговором мирового судьи судебного участка № 3 Железнодорожного района г. Воронежа от 22.02.2012 года по делу 1-1/2012 были оправданы Г. и Л., которые обвинялись в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст. 116 УК РФ.
Мировой судья, проигнорировав  мнение эксперта в заключении, и доводы частного обвинителя о давности образования телесных повреждений, вынес оправдательный приговор, основанный на показаниях свидетелей, явившихся в суд по просьбе стороны защиты. Апелляционным постановлением судьи Железнодорожного районного суда г. Воронежа М. от 12.05.2012 г. по делу № 10-8/2012 оправдательный приговор оставлен без изменения. Потерпевшей К. была подана кассационная жалоба, и Судебная коллегия по уголовным делам Воронежского областного суда отменила оба судебных решения, признав их незаконными, и направила дело на новое рассмотрение.
Дискуссия о месте заключения эксперта в системе доказательств ведётся с конца XIX века. Автор «Руководства к изучению судебной медицины», изданного для юристов, 1885 г.", г-н Штольц писал: «Раз эксперт судья фактов, он равноправен на судебном следствии с присяжными и, следовательно, имеет возможность с пользою служить делу правосудия. Нет этого — руки эксперта связаны».
Теория «эксперт – научный судья» была выдвинута немецким ученым Миттермайером в 60-х годах XIX века. Согласно этой теории экспертиза — особый вид уголовных доказательств, во многом схожий с косвенным доказательством или уликой. Исходным пунктом, по мнению Миттермайера, должна быть мысль, что сущность этого доказательства состоит в мнениях, высказываемых сведущими людь¬ми по предметам их специальности. Экспер¬ты — это научные судьи факта (judicesfakti).
Концепция Миттермайера была активно поддержана в России известным процессу¬алистом Л.Е. Владимировым, который отмечал: «Эксперты, основывающие свои заключения на какой-либо науке, суть научные судьи, приговор которых является решением специального вопроса в деле. Этот приговор принимается за доказательство. Но он доказательство не потому, что судьи и присяжные действительно убедились в научной правильности заключения эксперта, а потому что он исходит от специалистов, имеющих все данные для основательного решения вопроса. Судьи и присяжные не могут быть посвящены в тайны науки в течение одного судебного заседания; они не могут критически относиться к экспертизе, для понимания оснований которой требуется целый ряд лет научных занятий. Им остается только следовать авторитетному указанию эксперта. Суд самостоятелен в выборе экспертов. Но раз, последние выбраны, судья следует за ними, как слепой за своим поводырем. Конечно, и судья имеет кое-какие внешние признаки для заключения о достоинстве данной на суде экспертизы. Но понятно, что эти внешние признаки правильности экспертизы не делают для судьи доступною критическую оценку научной ее стороны. Вот почему научный эксперт и является судьёю научного вопроса в уголовном деле. Нелепое предположение, что присяжный заседатель, заняв место в суде, превращается в какое-то удивительное существо, которое, будучи иногда даже еле грамотно, способно понимать и критиковать глубочайшие вопросы науки, кажется, уже кончило свое существование» [3].
Оспаривая в некоторых деталях рассуждения Миттермай¬ера, он соглашался с ним в главном: на мне¬нии экспертов основано судебное решение, оно служит ему таким же фундаментом, как и вердикт присяжных заседателей; экспер¬ты обладают такими познаниями, какими не обладает суд, поэтому мнение их не мо¬жет быть проверяемо судом.
Большинство ведущих русских процессуалистов отрицательно отнеслись к концепции Миттермайера — Владимирова. Фойницкий И.Я. считал, что, если бы мнение экспертов стало обязатель¬ным для суда, это означало бы возврат к инквизиционной теории формальных дока¬зательств [9].
Отличие специалистов от экспертов в то время было менее размытым, чем теперь. Специалист в уголовном процессе занимал промежуточное положение между экспертом и свидетелем и именовался «справочным свидетелем», т.е. «сведущим лицом, вызываемым для дачи справок», и, конечно, по мнению Владимирова Л.Е., не являлся научным судьей [5].
Особенность экспертизы проявляется в том, что заключение экс¬перта по самой своей природе всегда должно быть основано на других доказательствах по делу, т.е. является производным доказательством. Сложность заключается в том, что эксперт в результате излишней уверенности в своей компетенции, в определенных случаях, вместо того, чтобы сообщить следователю (суду) о том, что представленных материалов недостаточно для реше¬ния поставленной задачи использует «нейтральные» для ре¬шения поставленной задачи признаки.
Для людей, не посвя¬щенных в предмет исследования, подобный подход эксперта к оценке фактических обстоятельств медицинского характера, обычно, сомнений не вызывает. Тем более, в определенных случаях,  инициатива эксперта вполне оправданна и похвальна [2].
Существует разница между функциями эксперта и судьи.
В то время, как судья при осуществлении функции правосудия свободен от необходимости устанавливать истину по делу, как раз задача установления истины посредством применения специальных знаний и является функцией эксперта. Эксперт вправе дать ответ на поставленный вопрос, когда сам сочтёт, что имеет достаточно осно-ваний для его решения.
Эксперт может и не отвечать на вопрос следователя или суда, более того, в ряде случаев он просто обязан воздержаться от дачи ответа (п. 6 ч. 3 ст. 57 УПК РФ). Далеко не каждое раскрытое преступление становится предметом судебного разбирательства, не каждое судебное разбирательство завершается обвинительным приговором, и не каждый обвинительный приговор содержит в себе истинное знание [6].
Р.С. Белкин прогнозировал возврат к указанной выше доктрине и предупреждал: «Концепция «эксперта — научного судьи» не получила реализации в судебной практи¬ке. Однако при усложнении современных процессов экспертного исследования и при-меняемых экспертами новых методов можно пред¬полагать возрождение этой концепции в каком-либо «осовремененном» виде» [1].
Процессуальный порядок назначения и производства экспертизы в уголовном процессе регулируется ст. 57, 195 — 207, 283 УПК РФ. Правовая основа, принципы организации и основные направления государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации определяются Федеральным законом «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ.
Следователь (дознаватель, судья), может пригласить для участия в следственном действии (суде) специалиста, например сотрудника регионального центра судебной экспертизы Министерства юстиции РФ, Министерства обороны РФ, преподавателя кафедры судебной медицины, врача-нейрохирурга и др. Специалист, участвующий в производстве следственных действий, значительно расширяет возможности применения специальных знаний, так как вооружает следователя вспомогательной информацией, ориентирует его на новые источники доказательств.
Участие специалиста в уголовном процессе регламентировано: п. 3 ч. 1 ст. 53; ст. 58; ст. 71; ст. 80; ч.1 ст. 144; ч. 5 ст. 164; ст. 168; ст. 178; ст. 179; ст. 184; ч. 5 ст. 185; ч. 7 ст. 186; ч. 3 ст. 202; ст. 251; ст. 270; ст. 271; ст. 287; ст. 288 и ст. 290 УПК РФ.
Следователь и специалист при производстве следственных действий могут использовать различные приемы и средства для установления источников доказательств. Специалист, в отличие от эксперта, отвечает на вопросы, требующие применения специальных знаний, без производства специальных исследований, используя свой опыт и теоретическую подготовку. При этом обязательным является использование той же нормативной базы (экспертных методик), к которой обращаются и государственные эксперты.
Данное условие является определяющим в обеспечении научности и объективности заключения специалиста. Не стоит переоценивать возможности специалиста, часто привлекаемого стороной защиты для оценки заключения эксперта. Судебная практика показывает, что отказ суда в приобщении к делу лиц, приглашенных адвокатами в качестве специалистов, является обоснованным, так как согласно ст. 207 и 283 УПК РФ в их взаимосвязи, при недостаточной ясности и полноте заключения эксперта, а также при возникновении новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела может быть назначена дополнительная экспертиза, а, в случаях возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта, - или наличия противоречий в выводах эксперта или экспертов по тем же вопросам – повторная экспертиза.
Использование для разрешения указанных вопросов помощи специалистов закон не предусматривает.
Не стоит недооценивать роль специалиста в проведении объективного и всестороннего расследования преступления. Следователем СО по РДТП при ГСУ при ГУВД по Воронежской области старшим лейтенантом юстиции Б. в отношении Н. было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст. 264 УК РФ. Гражданка Н. подозревалась в том, что управляя автомобилем, нарушила Правила  дорожного движения РФ и, выехав на тротуар, допустила наезд на пешехода О., причинив последнему компрессионный перелом тел двух грудных позвонков.
Проведенная по делу судебная экспертиза квалифицировала причиненные О. телесные повреждения как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни. Адвокат подозреваемой высказал сомнение в возможности причинения столь серьезного вреда здоровью О., поскольку внешних признаков контакта с автомобилем на теле пешехода экспертом обнаружено не было. Для проверки обоснованности поставленного диагноза была назначена комиссионная экспертиза, результаты которой подтвердили выводы предыдущей экспертизы. Защитник, установив, что при производстве комиссионной экспертизы не были использованы первоначальные источники информации – рентгенограммы и томограммы, а исследование выполнено лишь по их описаниям, сделанным лицом, не предупреждавшимся об уголовной ответственности, добился назначения повторной комплексной экспертизы, которая, несмотря на просьбу стороны защиты о ее назначении экспертному учреждению в другом регионе, была назначена и проведена в государственном судебно-экспертном учреждении в г. Воронеже.
Как и следовало ожидать – результаты экспертизы вполне предсказуемо подтвердили обоснованность выводов экспертов в двух ранее выданных заключениях. Адвокат, осознав всю безнадежность ситуации, обратился за помощью к специалисту для разъяснения вопросов, требующих специальных знаний в области медицины.
Специалист помог адвокату разобраться в особенностях диагностики переломов позвоночника, обратив внимание на то, что иногда за переломы ошибочно принимают патологические изменения позвонков, связанные с заболеваниями позвоночника. Были истребованы все необходимые медицинские документы и, после отказа от назначения повторной комплексной судебной экспертизы на досудебной стадии, экспертиза всё-таки была назначена уже в суде, только опять не московским экспертам, как требовала сторона защиты, а снова в Бюро СМЭ Воронежской области. Правда, на этот раз к участию в производстве экспертизы были привлечены ведущие врачи региона, специализирующиеся в разных направлений медицины. Результат четвертой экспертизы, проведенной по уголовному делу, оказался сенсационным для всех, – клиновидная деформация двух грудных позвонков, которую ранее эксперты принимали за последствия травматического воздействия, оказалась следствием болезни Шермана-Мау, проявившейся у потерпевшего О. ещё в юношеском возрасте.
Уголовное дело было прекращено в суде, в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения. За гражданкой Н., в отношении которой более 28 месяцев осуществлялось уголовное преследование, было признано право на реабилитацию.
Подводя итог настоящему исследованию, необходимо отметить, что для того, чтобы избежать повторяющиеся в судопроизводстве экспертные ошибки, необходимо:
- применять законные методы получения объектов экспертного исследования;
- делать максимально подробное описание объектов, направляемых на экспертизу;
- применять научно-обоснованные экспертные методики;
- проводить всестороннюю оценку экспертных заключений (в т.ч., с участием специалиста).

**************************************************
Список использованной литературы:
1. Белкин Р.С. Криминалистическая энциклопедия. М.: Изд-во «БЕК», 1997. — С. 157.
2. Виницкий Л.В. Экспертная инициатива в уголовном судопроизводстве / Л.В. Виницкий, С.Л. Мельник. — М: Издательство «Экза¬мен», 2009. — С. 193.
3. Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. — С.-Петербург, издание книжного магазина «Законоведение», 1910.
4. Гришин А.В. Как правильно оценивать заключения эксперта по уголовному делу / Уголовный процесс, 2011. — № 11. – С.60-66.
5. Гришин А.В., Закурдаев Ю.Ф. Взаимодействие адвоката и специалиста в уголовном процессе / «Воронежский адвокат», 2008. — № 2 – С.10-15.
6. Лазарева В.А. Доказывание в уголовном процессе: учеб.-практич. Пособие. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Издательство Юрайт; ИД Юрайт, 2011.С.37-38.
7. Россинская Е.Р., Галяшина Е.И. Настольная книга судьи: судебная экспертиза. — М.: «Проспект», 2010. [Электронный ресурс]. Дата обновления: 05.01.2013. Доступ из системы ГАРАНТ // ГАРАНТаэро. ГАРАНТ-Максимум. Вся Россия / НПП «ГАРАНТ-СЕРВИС-УНИВЕРСИТЕТ». Версия 7.08.0.163»
8. Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе. – М.: Норма, 2006. – С.71.
9. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. 3-е изд. Т. 2.-СПб., 1910.