Обратная сторона зоозащитников

Она просыпается в одиннадцать утра от вибрации телефона: опять донаты. 
«Спасибо, что спасаешь наших малышей ;» 

На аватарке — девочка лет семнадцати с розовыми прядями, обнимает дворовую суку с гноящимися глазами. Подпись: «Я — голос тех, кто не может говорить». 

Вика сладко потягивается, листает сторис. Вчерашнее видео, где она кормит стаю у забора детского сада, уже набрало полмиллиона просмотров. В кадре она в белом худи «Be kind to every kind», раздаёт паштет жирным, лоснящимся псам. Один трётся о её ногу, как домашний кот. Она гладит его и шепчет в камеру: 
«Видите? Им просто нужна любовь». 

Комментарии — сплошной оргазм доброты. 
Она улыбается, ставит сердечко каждому. Потом красит губы нежно-розовым и выкладывает селфи: «another day of saving the world». 

А в это же самое время где-то в другом городе происходит другое утро.

Мать по имени Алена выходит из подъезда с семилетней дочкой. Косички, новый ранец, первый раз одна до школы. Девочка отпускает руку на секунду — поправить лямку. 

И в эту секунду из-под машины выходит стая. Пятнадцать голов. Спокойные. Сытые. Прикормленные. 
Они не лают. Они просто делают то, для чего их растили месяцами: едят.

Первая хватает за горло. Вторая рвёт живот. Третья отрывает кисть. 
Крик матери режет небо пополам. 
Она бросается с пакетом, с кулаками, с зубами — ей откусывают пальцы и часть щеки. 
Через минуту на асфальте лежит то, что уже никогда не пойдёт в первый класс. 
Розовый ранец в луже. Из него выкатился бантик и пенал с котиками.

Собаки едят неторопливо, как в ресторане. 
Одна отрывает кусок щеки ребёнка и проглатывает целиком.

Видео с места попадает в сеть. 
Через два часа оно доходит до Вики. 
Она смотрит ровно семь секунд. 
Затем нажимает «пожаловаться за жестокость» и пишет в сторис: 
«Опять фейк живодёров. Не верьте. Это провокация». 
И ставит чёрный квадрат с белым сердечком.

Вечером она снова идёт кормить. 
Тот же двор. Те же миски. Те же жирные морды. 
Один пёс кладёт ей голову на колени. 
Она гладит его и шепчет: 
«Ты хороший. Ты всё понимаешь».

А где-то мать Алены сидит в морге и держит в руках один маленький розовый ботинок. 
Вся подошва в глубоких следах зубов.

Вика выкладывает новое фото. 
Подпись: 
«Продолжаем спасать. Даже если весь мир против нас».

Лайки летят. 
Донаты летят. 
Кровь уже смыта.

И стая растёт.

Она уже знает вкус детского мяса. 
И она помнит, где стоят миски с паштетом и кто их приносит.

А теперь просто имена и даты — чтобы ты никогда не смог сказать «это единичные случаи»:

- Кира, 7 лет, Улан-Удэ, январь 2022 — горло разорвано, собаки ели живьём. 
- Артём, 4 года, Забайкалье, декабрь 2022 — мать отбивала лопатой, ребёнок умер у неё на руках. 
- Алина, 9 лет, Оренбург, март 2023 — лицо съедено до кости, пальцы отгрызены, 20 минут агонии. 
- Магомед, 6 лет, и Патимат, 9 лет, Дагестан, июль 2024 — мальчик разорван полностью, девочка осталась с страшными увечьями . 
- Дима, 11 лет, Красноярск, ноябрь 2024 — бедренная артерия, истёк кровью за семь минут, мать опоздала на семь минут. 
- Вика, 5 лет, Самара, февраль 2025 — прямо у песочницы детского сада, куда каждую неделю носили корм «добрые девочки с розовыми волосами».

Их звали по-разному. 
А тебя, когда придёт твой черёд, будут звать точно так же — 
жертвой «любви».

Корми дальше. 
Только не забудь потом вытереть руки. 
Детская кровь, сука, очень плохо отстирывается.