Тени тайского рая N12. 2

Настроение было лёгким, почти воздушным. Солнце припекало, я забежала в отель и надела обновку – соломенную шляпу. Я отправилась к нашей поляне. Захватила пакетик нарезанного манго. Я села на скамейку, наслаждалась закатом, доедала последний кусочек манго, как вдруг услышала шорох и возню в кустах мангрового дерева слева.
– Наверное, ящерица, – подумала я… и замерла.
Из кустов, с любопытством раздвигая листья, выглянула… обезьяна! Не большая страшная, а макака-крабоед, средних размеров, с умными карими глазками и наглым выражением мордочки. Мы уставились друг на друга. В её глазах сверкнул явный интерес к ломтику манго в моей руке. Вместо того чтобы спокойно отойти или бросить манго подальше от себя, я, движимая внезапным порывом жалости:
– Ой, бедненькая, наверное, голодная! – медленно протянула руку с ломтиком в её сторону. Не бросила, а именно протянула.
Это стало сигналом для обезьянки и она молнией выскочила из кустов. Но не за манго! Она ловко схватила мою шляпу, которая лежала рядом со мной на скамейке, и стремглав бросилась обратно к дереву! Вторая разбойница, поменьше, тут же выскочила и схватила пустой пакет из-под манго с земли. Я вскрикнула:
– Ай! Моя шляпа! – и инстинктивно побежала за воришкой.
– Вот бессовестная, сейчас же отдай шляпу! – закричала я.
Обезьяна ловко залезла на нижние ветки и начала размахивать шляпой, визжа от восторга. Вторая тем временем засунула голову в пакет и бегала кругами, натыкаясь на скамейку и издавая глухие звуки. На мой крик прибежал… конечно же, он! Наш усатый «Якубович», благо, он как раз проходил мимо. Увидев картину: я пытаюсь трясти дерево, на котором сидит и смеётся макака со шляпой, а вторая бегает с пакетом на голове, он не растерялся. Он не стал лезть на дерево, а достал из кармана своих необъятных шорт маленький банан и громко, по-русски, скомандовал:
– Эй, линг! Иди сюда!
Обезьяна с пакетом на голове, услышав знакомое слово «линг» или почуяв банан, замерла. Николай Петрович осторожно подошёл, отломил кусочек банана и бросил подальше от дерева. Обезьяна с пакетом ринулась за бананом, с трудом стянула пакет, на мгновение показав миру своё озадаченное личико, и схватила угощение. Обезьяна на дереве, увидев банан, заинтересовалась. Она перестала размахивать шляпой. Николай Петрович, увидя заинтересованность, ещё один кусочек банана положил на скамейку. Потом по очереди показал пальцем на шляпу и на банан:
– Меняй! – сказал он твёрдо.
Обезьянка явно взвешивала варианты. Шляпа была интересной игрушкой, но банан… банан был любимым лакомством. С визгом она сбросила шляпу вниз, спрыгнула, схватила банан и мгновенно скрылась в листве вместе с подругой. Шляпа упала на песок, немного помятая, но целая! Я стояла, открыв рот. Николай Петрович торжественно поднял шляпу, смахнул песок и с поклоном вручил мне:
– Вам, мадам! Обезьяны – они как бабы: любят шляпы и бананы. Надо знать подход!
Я была в полном восторге и лёгком шоке. Мы расхохотались вместе. Я горячо поблагодарила своего неожиданного спасителя, а он скромно отмахнулся:
– Да, пустяки!
И удалился к морю. Его огромный живот и сползающие шорты теперь казались не просто забавными, а символами житейской мудрости и неожиданной доблести. А я, держа чуть помятую, но спасённую шляпу, поняла: это было самое смешное и запоминающееся прощание, которое только мог преподнести мне остров Ко Чанг. И история про «Якубовича», обезьян и спасённую шляпу стала бы моим самым любимым анекдотом про эту поездку. Вечером, рассказывая эту историю Лине и Раисе (Курт стоял рядом и слушал, широко раскрыв глаза), мы смеялись до слёз. Даже строгая Лина оценила мастерство «Якубовича» в обезьяньих переговорах. Этот день, вопреки всем ограничениям, стал самым весёлым за весь отпуск. Как известно жизнь полосатая, у меня то розовая, то серая. Розовая полоса закончилась И началась…