Безобразие!

Антонина Петровна была женщиной с большой буквы Ж. Ну, во-первых, у нее была большая жопа, а во-вторых, желания, с которыми она никогда не боролась.
- Еще чего! - говорила она и съедала зараз целую курицу.
Ночами Антонина Петровна спала беспробудно. Ей снились мужчины в медвежьих шкурах, один даже сидел в бочке с горчицей, другой выпрыгивал из раскаленной печи, третий звал её насладиться июльской настойкой из боярышника и, она, конечно же, соглашалась.
Наутро Антонина Петровна просыпалась и лежа в кровати, разминала пальцами уши, ибо верила, что от них зависит выработка эндорфинов, отвечающих за радость и доверие к окружающим. 
Потом она переходила к наклонам и пыталась дотянуться кончиками пальцев до пола, потом она представляла себя юной девой, скользящей по канату и держащей в каждой руке по большому сочному апельсину.
После гимнастики Антонина Петровна принимала контрастный душ и, делая сильную струю воды била себя по ногам, по животу и, в конце концов, по щекам, чтобы они стали розовыми.
Выйдя из ванны, Антонина Петровна начинала петь, так как считала, что пение полезно, особенно женщинам.
Она даже хотела организовать хор и представляла, как ее хористки едут в поезде на вторых полках и втайне от нее пьют алкоголь.
Пела Антонина Петровна высоким оперным голосом, и ей казалось, что она самая настоящая певица.
Потом она съедала двенадцать перепелиных яиц, выпивала две чашки крепкого чая с тремя сдобными булочками и, наконец, переходила к упражнениям по вокалу.
Ну не было такого, чтобы она сказала себе нет.
- Это мои интенции, - говорила она. - И я не позволю себя подавлять!
Она даже хотела написать книгу «Мне можно всё» под псевдонимом Мариэлла Бурбонни, в которой хотела поднять вопрос желаний, поскольку считала, что женщины во многом себе отказывают.
Что они не могут вдоволь поплакать, а потому что некогда. То плитку надо почистить, то посуду помыть, и когда спрашивается, просто сесть и порыдать? Просто позлиться, погневаться, покричать, потыкать ножом в разделочную доску?
Нет! Они будут чистить кастрюли и улыбаться. А сколько женщин не могут разрешить себе спать?
Да просто лечь и лежать! Ей будет страшно, а потому что пока она лежит и ничегошеньки не делает, её мамаша помыла бы холодильник, связала носок, замесила тесто, насолила ведро капусты.
И как тут лежать, как любоваться осенним листком, когда совесть. Софи Лорен, между прочим, заявила, что спит по девять часов и совершенно этого не стыдится!
А большинство женщин не могут уснуть ввиду бессонницы из-за тревожных, пугающих  мыслей, либо из-за того, что их мужья нещадно храпят, и эти бедняжки вынуждены слушать эти совершенно безобразные звуки.
И как им жить? А ведь у них одна кровать на двоих, как у бедняков. И зачем, спрашивается, они вообще выходили замуж?
А сколько женщин не могут разрешить себе  авокадо, дорады, ананасы, лососи, да те же вяленые ветчины, те же пресловутые манги, те же золотистые реблошоны, поэтому едят то, на что хватает денег.
А это обычные макароны и запеченная курица с чесноком. Зато все сыты.
А сколько женщин не могут делать то, что они действительно хотят. А если и делают, то потом извиняются, как будто бы не имели на это право.
И они чувствуют себя виноватыми, и говорят, простите, простите!
А за что? За то, что купила себе какие-то маломальские трусы? Или нарошечную помаду, или перчатки, или сумочку или кусочек чего-то там блестящего, чтобы на мгновение стать собой?
Так потом эта женщина может раскаяться и вернуть все в магазин. И забрав деньги  купить батарейки, набор для разведения маленького костра, три мотка пряжи, скатерть и четыре яблока на пирог.
Вот здрасьте! И зачем? А чтобы все были рады, а она без накрашенных губ. Без трусов, без сумочки. Без себя.   
Безобразие! написала Антонина Петровна. А она этим словом начала свою книгу.