Израиль, день третий

 27 декабря 2008г.  С утра Саша созвонился со своим товарищем и соплеменником Боней, москвичом, бывшим физруком одной из школ,  слинявшем в Израиль в лихие 90-е. Он вызвался показать нам Иерусалим. После завтрака выехали и без труда  нашли его жилище на окраине города. Боня и его жена Алёна (русская), москвичка встретили нас радушно. Не теряя времени,  Боня усадил нас в свою Тойоту и повёз знакомить с  достопримечательностями этого древнего города. В первую очередь заехали на главную  смотровую площадку на холме Олив на  самом высоком месте и любовались величественной панорамой города. Под нами на склоне горы расстилалось старинное кладбище. Боня заметил,что  на нем Алла Пугачева и Филя Киркоров забронировали себе место. В древние времена там была свалка, которая постоянно горела. отсюда и её название Геенна огненная. Под вершиной холма церковь святой Марии Магдалены с оригинальными колокольнями и куполом в форме луковицы. эта русская церковь сооружена по велению  царя Александра Третьего в память о его матери Марии Александровне. В церкви среди многочисленных и красивейших икон находится гробница великой герцеговины Елизаветы Фёдоровны, убитой большевиками в 1918 г.  Ниже Гевсиман и величественная Церковь Наций.                В стороне древние могилы, вырубленные в скалах. Ещё ниже—Долина Кедров. 
Спускаемся в Старый город, окруженный стеной из серого камня, высотой  до  двадцати метров, и оставляем машину у Яффских ворот. Бродим по трущобным лабиринтам.Такое ощущение, что находишься в древней Византии. Стрелки на стенах указывают путь к церкви Святой Гробницы— самому святому месту в Иерусалиме, которое, несомненно, взывает к самым сокровенным чувствам посетителя, какого бы вероисповедания он ни был, настолько сильное впечатление произвело это место, где история сливается с легендой и где людское сострадание сливается с религиозной верой. Каждый приходящий сюда испытывает волнение и смятение перед видом открывающейся перед ним церкви. Чувствуется особая аура, придающая душе внеземное ощущение.
  Через открытые ворота заходим внутрь, где царит полумрак. Подходим к Камню Помазания, пред которым на коленях стоят посетители и целуют его поверхность. Сам себе думаю— сколько же заразы на этом камне! Это простой известняковый камень розового цвета, отполированный до блеска. Для латинских народов он представляет собой место, где тело Христа,снятое с креста было окраплено "смесью мирры и алоэ", и где Богоматерь плакала над ним, прежде чем его унесли в гробницу.
 Слева, в конце зала  у коптов (египетских христиан) покупаем   свечи для зажжения от Вечного огня
  Пристраиваемся к очереди, ведущей в Христову Гробницу. Кого только там нет! Судя по одеждам, представители всех народов, исповедывающих христианство. Перед нами стоят немцы, к которым со стороны подходят их соплеменники и бесцеремонно влезают в очередь, изъясняясь на своём лающем языке. Я поворачиваюсь к Кате и говорю громко, во всеуслышание: " Совсем обнаглела немчура, видать, про  Сталинград забыла!" Немцы мгновенно среагировали, залопотали :"О, Сталинград, Сталинград" и   со словами : "Битте, камарад",— пропустили нас вперёд.
Заходим в Гробницу и останавливаемся перед плитой из белого мрамора. Над могилой подвешены серебряные лампады. Часть примитивной могилы, вырытой прямо в скале  прикрывает икона Девы Марии. Снимаю себя крестик и кладу на плиту для "зарядки христовой энергией".
Выходя,  зажигаю пучок  свечей от Вечного огня и тут же гашу их под специально висящим рядом  медным колпаком.
 Выйдя из церкви,  под аркой Вильсона проходим к Стене плача. Обнажив головы, постояли немного и поднялись на смотровую площадку напротив. С неё   стена и возвышающийся за ней золотистый  купол мечети Аль-Акса смотрятся великолепно. Внизу под стеной
 молятся хасиды.
 Возвратившись к машине, поездили по кварталу "новых русских" с еврейскими фамилиями. Судя по строениям, они  там  устроились  "как у Христа за пазухой".
  Вечером  посидели у Бони за столом. Алёна приготовила ужин по-русски. . Выпили (кроме Саши, ему ещё вести машину) и предались воспоминаниям о России. Боня заиграл на баяне и под мотив песни "Враги сожгли родную хату" запел популярную здесь песню выходцев из России. Мы, как могли, подпевали. Привожу её текст:

   Хлебнет сто грамм- не надо боле,
   Закусит сальцем поскорей.
   И запоет о русском поле
   В своем Израиле еврей.
   И вспомнит он о том как было
   И вставит мат  для связки слов,
   Расскажет вновь как жил красиво
   В стране "берёз и дураков".

   А здесь, что здесь—одни евреи,
   Кругом обман, кругом враньё,
   В правительстве сидят злодеи,
   И в Кнессете сидит  жульё.
   И душит, душит жар пустыни,
   В глазах огонь давно погас.
   Здесь на базаре разве дыни-
   Вот были дыни там у нас!

   И запоёт... блеснёт украдкой
   "Слеза несбывшихся надежд,"
   В окне напротив вафлей сладкой
   Соседка ходит без одежд.
   И ждёт тяжелая работа,
   Хозяин жирный и дурной.
   На лбу застыли капли пота.
  -Давай, брат, выпьем по-второй.

   Жена огурчик подрезает,
   Мозоля глаз лежат счета,
   А денег вечно не хватает,
   Зарплата, видимо, не та.
   Но есть билет в круиз по морю,
   Стоит тойота  за окном.
   Давай ещё добавим с горя,
   На, закуси, брат, огурцом.

   А помнишь, как мы там бывало?
   А здесь не жизнь- сплошной бардак.
   Жена, нарежь ещё нам сала,
   И не забудь лучка— вот так.
   Хлебнув сто грамм, а то и боле,
   Чтоб дух был крепче и сильней,
   Поёт, поёт о русском поле
   В своём Израиле еврей.
         
   ПРимечание: А говорят, что евреи не едят сало. Уверяю вас, едят да ещё как! Сам видел неоднократно. Особенно, после ста грамм её, родимой и незаменимой.
 
     Но, как говорится: пора и честь знать. Засиживаться не стали, попрощались с гостеприимной хозяйкой. Боня взялся нас проводить кратчайшим путём до выезда из города, чтобы мы не блудили в лабиринтах улиц. Медленно едем за его машиной. Перед самым выездом остановились на широкой смотровой площадке. Любуемся ночным городом. Зрелище невозможно передать словами: его надо увидеть, чтобы прочувствовать. Луна, а точнее месяц, висит низко над городом рожками вверх и  размером больше чем  над Москвой, да и над Воронежем тоже. Почему так— объяснить затрудняюсь. Очевидно, из-за географического положения.
 Прощаемся с Боней. Саша называет его — Бенито.  Выезжаем, пристраиваясь к общему потоку. Дорога пошла под уклон. Встаём в пробке. Непрерывно и громко сигналя    проносятся вперёд "скорая" и полицейская машины. Оказывается, впереди авария  Наконец,  началось движение. Выехали на шоссе. На пол-пути к Нетании  снова пробка из-за аварии. К полуночи возвращаемся в отель. Намаявшись за день, засыпаю "сном праведника".